Много добыл ли соболей
На просторах тайги моей?
Ты азартно ли поохотился,
Иль еще пострелять тебе хочется?
Черного Лойр-Лобсоголдоя
Взял Гэсэр своей левою рукою,
А в руке его правой плетка,
Она хлещется очень хлестко.
Абай Гэсэр его бьет и бьет,
Как сырое дерево его гнет,
Как сухое дерево его ломает,
Черт живым остаться не чает.
Ты запомни, Лобсоголдой,
Весь Алтай этот древний – мой.
Вся моя здесь вокруг тайга,
И в ней места нет для врага.
Ты забудь про эти просторы,
Не ходи сюда тайным вором.
Ты по горным склонам не рыскай,
Ты добычи здесь не выискивай.
Еще раз попадешься, черт,
Будешь в пыль и прах перетерт.
А пока быстрей убирайся,
Да ловчить, смотри, не старайся.
Чертенок Черный Лобсоголдой
Не верит, что ушел от Гэсэра живой.
Вверх посмотрит —
От радости он смеется.
Вниз посмотрит —
От злости трясется.
Трясется он от зависти и стыда,
В сердце его месть и вражда.
В сердце его, как угли горят,
Месть, вражда, ненависть, яд.
Помчался он к началу восточной страны.
Где горы черны и степи черны,
Где все наизнанку вывернуто,
Где деревья с корнями выдернуты,
Где скользя над тремя преградами,
Пробирается река с тремя водопадами.
В страну сухую, в страну бестравную,
В страну глухую, в страну бесславную.
В страну, где ветер всегда летает,
В страну, где солнышка не бывает,
В страну, где дождичек не помочит,
В страну, где никто ничего не хочет.
После зеленых просторов Алтая,
Страшна казалась страна пустая.
По этой стране черт Лобсоголдой
Катался, метался сам не свой.
Ненависть, злость собирал, копил,
Яд в себе подогревал, кипятил,
Дикий крик испускал —
Преисподняя сотрясалась,
Страшный вопль исторгал,
Вся вселенная содрогалась.
Наконец,
Накричавшись к исходу дня.
Вскочил он на железно-синего коня
И помчался в ослеплении сам не свой
За советом к сестре своей Енхобой.
Поехал к сестре он жаловаться,
Поехал к сестре он печалиться.
– Помоги, – говорит, – пожалуйста,
Ты над нами, – говорит, – начальница.—
Три дня он ей все рассказывал,
Синяки и рубцы показывал.
– Ведь Гэсэр на коне как гора сидит,
А я верчусь вокруг копыт.
Из-за того, что я мал,
Надо мной смеялись.
Из-за того, что я слаб,
Надо мной издевались.
Меня измяли, меня избили,
Хорошо, живого хоть отпустили.
А они, довольные, удалились.
Так где же, сестра моя, справедливость?
Когда же месть свою совершу,
Когда же спесь я с него собью,
Когда же так его накажу,
Чтобы он проклинал судьбу свою?
Месть моя будет – тройная месть.
У Гэсэра жена красавица есть,
Зовут ее Урмай-Гоохон,
Любит ее больше жизни он.
Эту красавицу я у него отниму,
Как свою жену ее обниму.
Сделаю ее своей законной женой,
Будет она жить не с ним, а со мной.
Кроме того,
Земли его прекрасно-алмазные,
Превращу я в земли червивые, грязные,
Будут ползать там змеи железные,
Всех людей его истреблю я болезнями.