Люби меня, Стамбул!

Мне стало не по себе. Я сразу вспомнила свои рейсы транзитом через Стамбул в Ташкент, где я не раз наблюдала пассажирок от тридцати и за… , что были похожи друг на друга, как клоны. Они имели яркий макияж, крашенные рыжие волосы, и, как правило, заказывали себе вино или пиво во время полёта.

– Но, ведь многих соотечественниц заставляет идти на это отчаянное положение дома.., дети, которых нужно растить. На мужчин нет надежды. Многие из них уехали сами на заработки и пропали, заведя семьи на чужбине, бросив жён на произвол судьбы… – продолжала я мыслить вслух.

Диля закурила. Она улыбнулась.

– Опам, (сестра моя)! Вы такая смешная… Ну у меня тоже сын, и муж п****с… и что я проституткой стала что ли? Я всю жизнь работала, сначала мужу помогала в России, а потом сама начала тут…, но никогда не думала продаваться. Я даже с Мустафой отказалась спать без Никях…

– И что? Он согласился?

– Конечно! Мы с ним стали спать только после того, как прочли Никях.

Я внимательно разглядывала свою спутницу. Молодая двадцатипятилетняя женщина, многое уже хлебнувшая на своём пути. Я в её годы, была великовозрастным студентом-бездельником института искусств, кое-как училась и получала за это стипендию. И каждую субботу, как по расписанию, я упивалась в зюзю на вечеринках со студенческой богемой, где море дешёвой водки разбавлялось закуской из котлет из столовой, и трёхлитровой банкой маринованных огурцов.

Странным образом, тогда я не потеряла девственность, зато, научилась целоваться. Но ни о каких детях, самостоятельном зарабатывании денег и муже-турке, с которым соединилась по мусульманскому обычаю, я даже в самых далёких фантазиях не помышляла.

А ещё, мне стало стыдно за все эти теории учёных, типа, знатоков всех социально-культурных процессов, что находят всем фактам научное объяснение. Эти бесполые и асексуальные существа ваяют свои трактикики в уютных кабинетиках, совершенно не в теме настоящей жизни. Той жизни, что сидела сейчас, у меня перед глазами, нервно попыхивая дешёвой турецкой сигаретой.

– А знаете, что ещё, Наргизаопа! – продолжала Диля. – Вы знаете, что самые дешёвые шлюхи, это наши шлюхи? Мне это сами турки сказали… что они за копейки соглашаются, вот так… турки ноги о них вытирают… вот так…

Она горько вздохнула.

Мы подъехали к какому-то маркету, где Диля предложила мне отовариться. Честно говоря, я ожидала увидеть нечто лучшее. По сравнению с немецкими супермаркетами, этот магазин казался захудалой лавчонкой. Набрав кое-каких продуктов, а также, корм для приходящей кошечки, я направилась к выходу. Диля заболталась с продавщицей и меня опять раздавила жаба зависти от её беглого турецкого. «Я, наверное, тупая…» – думала я про себя, «… что не могу одолеть родственный язык уже столько времени…». Но потом, находила объяснение, что турецкий для меня такой же иностранный, как и другие, потому, что я, к своему стыду, очень плохо владею своим родным.

Мимоходом, я спросила Дилю, сколько примерно нужно денег, чтобы прожить здесь месяц безбедно.

– Триста долларов, – ответила она сразу.

Про себя я опять подумала, что это зависит от аппетитов каждого отдельно взятого мигранта. Для такого сибарита, как я, этого явно мало. А ещё, рента жилья, которое достигает баснословных денег в Стамбуле. Легче найти доступное жилье где-нибудь в Берлине или Нью Йорке, нежели здесь.

По дороге домой, Диля опять начала жаловаться на то, какой Мустафа скотина, как ей здесь плохо, и как она мечтает уехать.

– Слушай! – перебила я. А здесь есть нормальный алкоголь? Где купить то можно?

Её глаза засветились.

– Можно. Конечно можно! Здесь классные вина!

– Ну так давай возьмём!

– Что правда хотите взять?

– Да, хочу…

Диля обрадовалась. Она зацепилась за эту мысль.

– Как здорово! – воскликнула она, как ребёнок.

Она остановила машину возле продуктовой лавки на какой-то маленькой улочке.

– Наргиза-опа! Идёмте! Вино! – крикнула она, подмигнув мне заговорщически.

Мы взяли какой-то турецкой бормотухи за 29 лир.

– Нет, нет! Это очень хорошее вино! Сладкое!

От слова «сладкое» меня перекосило, но было уже поздно.

По возвращению в отель, я оправилась с свою комнату. А Диля со словами «Я щас приду, только без меня не начинайте!», поспешила отчитываться перед Мустафой.

Пока я готовила чашки, Диля притащила яблоки, апельсины и пару буреков.

– Ну все, давайте! – она потирала руки, как совсем юная пьянчужка.

– А муж? Объелся груш....

– Ээээ… он, домой уехал…, сегодня его не будет, – проговорила она, махнув рукой.

– Тебе что ли оставил отель?

– Да… вроде того… Сегодня мало народу и его сын здесь…

Диля устроилась поудобнее на полу. Я включила телевизор, и нашла музыкальный канал. Услышав знакомую песню, Диля начала пританцовывать в такт мелодии и напевать слова.

Я не большой любитель турецкой поп-музыки, но, чтобы глубже погрузиться в культуру этой страны, я постоянно слушала этот музыкальный канал, открыв для себя не мало приятных сюрпризов в области музыки. И вообще, наблюдая за нашими соотечественниками здесь, я обнаружила, что все, или, почти все они подсаживаются на турецкую музыку и турецкие сериалы, даже если до этого они совершенно не интересовались подобными вещами.

В результате просмотра местного телевидения, я поняла, что их поп-культура, как бы существует в параллельном мире и не совсем вяжется с существующими реалиями в этой стране. Полураздетые звезды турецкой поп-музыки в довольно смелых видеоклипах, входят в совершенный диссонанс с теми 70 процентами женщин и девушек, завёрнутыми в хиджабы, коих я видела на улицах города. Это тема не для литературных зарисовок, так как является довольно серьёзным вызовом в сегодняшней Турции.

Как по мне, я вспомнила культовый советский фильм «Бриллиантовая рука» про лекцию на тему: «Стамбул – город контрастов». Оставалось только грустно улыбаться.

Тем временем, Диля, весёлая и захмелевшая, подпевала телевизору уже в голос, периодически экспрессивно вставляя:

– О! Вот эта песня мне нравится! Такая классная!

Я смотрела на неё и видела в ней совершенного ребёнка, непонятно, каким образом, затерявшегося в реальности, которая не была создана для неё. И сколько таких молодых девушек, и женщин проводят свои дни, борясь за каждый миг своего выживания, здесь в этой прекрасной, но совершенно чужой для них, стране.

Я чувствовала, что вино разлилось приятным теплом по моим внутренностям. Голова немного поплыла, и я уловила с новой силой тот момент слепого непонятного счастья моего существования здесь, в этом крошечном ветхом отеле, в тесной комнате с незакрывающимися окнами и винтовой лестницей снаружи, что ведёт на крышу или в небо. Благословенное лунное небо моего Стамбула.

Вспомнив многочисленные сплетни и рассказы о турецких мужчинах, я, прищурившись, оценивала степень опьянения Дили, с тем, чтобы задать ей каверзный вопрос.

– Диль, а можно у тебя кое-что спросить?

– А … валяйте, – ответила она весело.

– Слушай… – кхе-кхе.. – Я тут много о турках разного слышала. Это того… а правда? … ну в общем… правда, что у них … большие? Ну… там....эээ… Ближний Восток, короче.... генетическая, так сказать, особенность… , – выдохнула я и покраснела.

Диля вытаращила на меня глаза, а потом начала смеяться.

– Ну я вообще-то не так много их знаю…, с этой стороны… ха-ха-ха! А почему все так думают, а? Вы не первая, кто говорит мне об этом!