Дом шелка

– Могу представить, сколько это стоило времени и материалов, – согласилась Мэри.

Гай кивнул, с виду такой же невозмутимый, несмотря на все ее расспросы.

– Торговец дает нам заказ, хотя можно выткать отрез и надеяться самим найти покупателя, – продолжил он. – Простаивать станок не должен.

– Наверное, непросто перенести рисунок в схему, да? – спросила Мэри.

– Это поначалу, – признал он. – Но вот, поглядите на эту саржу…

Тем вечером Мэри вышла из дома ткача с кружащейся головой, представляя, как она может превратить свои наброски трав и полевых цветов в узоры, которые когда-нибудь будут украшать наряды знатных дам и господ, возможно, даже королевских кровей, замечталась она.

Все часы Мэри теперь проводила над рисунками, с карандашом и красками, пока огарки свечей уже не расплывались в лужицах воска, пальцы не немели и перед глазами все не расплывалось. Она рисовала примулы и крокусы, а потом, когда весна уступила место лету – васильки, наперстянки и лесной купырь. Затем Мэри переводила узоры на ткань, вышивала, пока они не начинали казаться объемными, и потом уже пыталась рисовать схему на канвовой бумаге, как показывал Гай, которую ткач смог бы использовать как лекало. Первые попытки закончились разочарованием: ей никак не удавалось перенести завитки на схему, но она не сдавалась, наконец создав несколько вариантов, которые могли подойти.

– Очень живой и милый рисунок, – похвалила Фрэнсис, когда Мэри показала ей папку с работами. – Я была бы рада надеть платье с таким изящным узором, очень красивые цветы.

– Но они так отличаются от работ других, – с сомнением протянула Мэри, неожиданно задумавшись, не потратила ли она время впустую с настолько простыми растениями. Вдруг на роскошном шелке они будут смотреться смешно, как и в виде рельефного узора на дамасте, вытканные золотом и серебром? Цветы с обочины дорог и тропинок, которые все пренебрежительно считают сорняками? В высшем обществе господствовала мода на более броские цветы: розы, лилии, камелии и тому подобное. Нет, строго напомнила себе она, ее тщательно собранные полевые по-своему прекрасны. Она убедит мастеров выткать ее узоры.

– Моя работа будет выделяться своей оригинальностью, – решительно объявила она.

– Очень надеюсь, что ты права, – вздохнула Фрэнсис все с тем же обеспокоенным выражением. – У нас осталось всего несколько фунтов, надолго их не хватит.

Мэри не могла позволить мысли о деньгах отвлечь ее от цели: подготовить папку с набросками и схемами, которые можно выткать на шелке. Как красиво такие наряды смотрелись бы на леди и джентльменах из высшего общества!

Только уже перед рассветом сомнения начинали терзать ее кипящий разум, не давая уснуть, а там уже и с мелодичным щебетанием первых птиц начался новый день. Кто она такая – старая дева, получившая образование в доме священника, – чтобы думать, будто сможет пробиться в мире мужчин, не говоря уже о том, чтобы преуспеть?

Глава 6

Сейчас

Тея не сразу вспомнила, где находится. Плохо понимая, что происходит, она дотянулась до очков и неуверенно выбралась из кровати. Пошатываясь, дошла до окна, раздернула занавески и выглянула на улицу, плавно извивающуюся по холму. В сером утреннем свете виднелись очертания крыш Оксли-колледжа, а за ними зеленели площадки для игр. По другую сторону улицы тяжело прогрохотали несколько грузовиков, скрипя тормозами на ведущем к подбрюшью города спуске.

Когда ночью выключилось электричество, Тея уже собиралась ощупью спуститься вниз, но тогда свет снова загорелся – и вновь погас, и так несколько раз, пока наконец напряжение не стабилизировалось. Списав все на сомнительную проводку старого дома, а пробирающий до мурашек скрип – на запертую внутри кошку, ей все же не удалось избавиться от тревожного ощущения. Поэтому, несмотря на тяжелый день и крайнюю усталость, уснула она не сразу.

Отойдя от окна, Тея взглянула на часы: до встречи с директором еще полно времени. Найдя телефон, она нажала на кнопку включения, но экран решительно не хотел оживать. Тея проверила зарядку и провод: ничего. Может, розетка не работала или ночью снова отключали электричество? Она выругалась про себя: надо было проверить почту – еще не хватало пропустить что-то в первый же день. По дороге в душ ей попался на глаза комок одежды в углу комнаты, в котором Тея узнала куртку, хотя могла поклясться, что повесила ее за дверь. Должно быть, вчера она устала больше, чем ожидала. На полу рядом валялась обертка из-под шоколадки, все-таки не попавшая в мусорную корзину, и Тея решила, что после душа первым делом позавтракает, желательно не в компании дамы Хикс. Перед встречей с этой загадочной женщиной ей нужно было подкрепиться.

Кухня оказалась большой, чистой до стерильности и, к счастью, пустой. Часы на стене показывали без четверти двенадцать – они давно остановились, даже проверять не нужно. Тея огляделась в поисках батареек; хотя, вероятно, следить за часами было обязанностью дамы Хикс.

Тея прошла до конца кухни, туда, где короткий коридор вел к черному ходу, и выглянула в сад: тесноватый и вытянутый в длину, он был обнесен по периметру высокой каменной оградой. В центре разместился цветник, вычурно разделенный на части старыми кирпичами и подрезанной живой изгородью: вероятно, аптекарский огород или сад-лабиринт[5 - Knot garden – цветник с регулярно разбитыми клумбами четкой формы, как правило, с ароматными травами.]. За ним находился прудик с рыбками. Тея какое-то время смотрела на клумбу, и только через несколько секунд мозг догнал зрение: знакомая фигура, пентаграмма, такая же, как и на тех ключах, что дал ей мистер Баттл. Ветер разбросал по сырой траве остатки листьев, на холодном утреннем воздухе было зябко, и Тея обхватила себя руками.

Вернувшись обратно в тепло кухни, она заглянула в ящики и шкафчики, батареек для остановившихся часов не нашла, зато обнаружила чай, хлеб, джем и разнообразные крупы в картонных упаковках. Два больших холодильника были щедро заполнены припасами, в том числе маслом, молоком, сыром и овощами. В буфетах полки прогибались под тяжестью чашек и тарелок, а столовые приборы были аккуратно разложены в длинном ящике сбоку. Воспрянув духом, Тея поджарила себе хлеб и вскипятила чайник на плите, а затем устроилась в конце одного из двух длинных дубовых столов, греясь в солнечных лучах, заливавших столовую сквозь эркеры.

Только она откусила первый кусочек тоста, как открылась дверь. В дневном свете дама Хикс выглядела не так устрашающе, на ней была похожая на вчерашнюю блузка, но в этот раз с орнаментом из красных ягод. Для первого рабочего дня Тея выбрала серые брюки мужского покроя и простую рубашку и даже добавила непривычный штрих – помаду, но все же по сравнению с нарядом пожилой женщины ее костюм казался мрачноватым. Отложив тост и поспешно проглотив кусок, Тея пожелала ей доброго утра. Нет уж, она не даст себя запугать.

Тишина затягивалась. Тея заметила у дамы Хикс необычную оловянную брошь на воротничке под горлом, круглую, с узором из стрел, почти как на ключах. Заинтригованная, она уже хотела спросить про ее историю, так как брошь казалась старинной, но прикусила язык. Выражение лица настоятельницы не располагало к расспросам, хотя по сравнению со вчерашним голос ее звучал уже мягче:

– Полагаю, вы отдохнули.

– Да, благодарю, я спала как убитая.

Дама Хикс бросила на нее быстрый взгляд:

– Вероятно, до приезда девочек мы могли бы обсудить управление домом и наши обязанности?

Тея кивнула.

– Может, в одиннадцать?

Женщина кивнула в ответ:

– Мне надо проследить за доставкой провизии, персонал на кухню прибудет после ланча, так что времени все проверить будет достаточно. – С этими словами она вышла из комнаты, оставив Тею завтракать.

Уже убирая посуду, Тея услышала скрип двери и последовавший за ним пронзительный мявк. Исида. Кошка тут же начала тереться об ее ноги, выписывая восьмерки вокруг щиколоток. Судя по всему, она, как и дама Хикс, с утра была в гораздо более дружелюбном настроении. Тея наклонилась погладить ее и была вознаграждена раскатистым мурлыканьем.

– Ну что, это ты орала прошлой ночью? Что там случилось? – тихонько и ласково спросила она, оглядываясь, нет ли на полу кошачьей миски. – Лучше мне тебя не кормить, – прошептала она. – А то нарвусь на неприятности в первый же рабочий день.

Она взглянула на часы: восемь тридцать. Куча времени побродить по окрестностям – в первый свой приезд у нее не было возможности осмотреться, тогда после собеседования она спешила на автобус, надо было успеть на поезд, и теперь ей не терпелось погулять по городу. В конце концов, именно по этим улицам ее отец так часто ходил еще мальчиком, боролся за победу на этих футбольных полях, играл в театре, жил в одном из особняков колледжа. Они с сестрой слушали его рассказы о том, как морозным зимним утром он успевал пробежать восемь километров и принять холодный душ до завтрака, как его до крови били по рукам деревянной линейкой за малейший проступок. О том, какие замечательные это были годы, одни из лучших в жизни.

Отец описывал им и рынок, открывавшийся два раза в неделю прямо посреди широкой главной улицы города: «Третьей по ширине в Англии, – убеждал он. – Специально задуманной так, чтобы могла развернуться карета с шестеркой лошадей». Он описывал незнакомую им с сестрой еду: пряные пироги со свининой, яйца по-шотландски размером с голову ребенка, кексы на сале, усыпанные смородиной и апельсиновой цедрой.

Поглощенная воспоминаниями, Тея вышла из дома прямо на центральную часть улицы и всего через пару метров заметила булочника, чей прилавок ломился от кишей и тартов, эмпанадас и да, яиц по-шотландски и пирогов со свининой. Она не могла сдержать улыбку, и если бы не завтрак, еще и с добавкой, шансы поддаться соблазну были бы велики.

Пару минут спустя, проходя через арку к территории колледжа, она заметила других женщин и мужчин разных возрастов и комплекции, спешащих к главному дому. Ее внимание привлекла женщина в летящей юбке, перехваченной широким поясом, и в яркой красно-оранжевой, как мандарин, блузке, которая уверенным широким шагом шла по дороге с пачкой бумаг под мышкой.

– А я и не поняла, что мы все будем на собрании, – окликнула ее Тея, узнав коллегу по гуманитарным наукам, Клэр МакГаверн, которая водила ее по школе перед собеседованием.

– О, привет! – искренне обрадовалась Клэр. – Да, мы все получаем приглашения на собрание в первый день семестра. Ну, вообще-то первый день завтра, но ты поняла. В любом случае добро пожаловать! Не скрою, я очень рада, что ты получила эту работу, ты бы видела других претенденток! – понизив голос, поделилась она, наморщив нос, будто унюхала что-то особенно неприятное. Тея не могла не рассмеяться. Возможно, школа окажется не такой пугающей, как поначалу показалось.

– До сих пор не уверена, что готова к этому, – призналась она шепотом.

– Не волнуйся, в наше время никакого битья, травли и содомии – говорят, что, если учитель поднимет указку выше плеча, его оштрафуют. Думаю, это все-таки выдумка, – подмигнула ей Клэр, говоря быстро, под стать походке. – Пойдем, – поторопила она, чуть притормаживая, чтобы Тея могла ее догнать. – Директор терпеть не может, когда опаздывают.

Повезло, что кабинет директора был большим, так как Тея с Клэр оказались в числе последних, и они еле поместились в комнате, где уже собралось больше десятка коллег. Зал гудел, присутствующие обменивались новостями после долгих летних каникул, но вскоре с появлением директора Фокса гул стих. Тее пришлось вытянуть шею, чтобы рассмотреть его за головами впередистоящих. Для директора такой школы он был достаточно молод, лет сорока пяти, а улыбка его словно освещала комнату, и охватившее Тею дурное предчувствие немного ослабло.

Полгода назад Тея и не думала искать новую работу, не то что переезжать из Мельбурна, да и вообще из Австралии. Она преподавала в государственной школе в предместьях города. Школа была прогрессивной и мультикультурной, и несмотря на прискорбную нехватку финансирования, ограниченные ресурсы и постоянные интриги в учительской, Тея любила свою работу. Но возможность приехать и работать здесь притягивала ее как магнит. Независимо от того, что здесь учился ее отец, Тея считала, что Оксли-колледж идеально подходит ей для продолжения исследований и получения степени доктора наук. Недолго думая, она подала заявление через сайт, а через месяц или позже с удивлением получила приглашение на собеседование и тут же забронировала билеты в Англию.

– Доброе утро, коллеги, – обратился к собравшимся директор Фокс, прервав ее размышления. – Очень рад приветствовать вас в этот чудесный день, в стопятидесятилетнюю годовщину Оксли-колледжа, и мне не терпится поделиться с вами планами предстоящего празднования.

Тея с трудом переварила фразу про «стопятидесятилетнюю годовщину», но почти все в комнате согласно кивали, будто это что-то очевидное.

– Однако прежде всего хочу горячо поприветствовать наших новых сотрудников. Может, вы поднимете руку, чтобы все увидели?

Робко вытянув руку вверх и украдкой оглядевшись, Тея с облегчением увидела еще три таких же руки: очевидно, она была не единственным новичком. Руки опустились, и Тея заметила коренастого мужчину в нескольких метрах сбоку, чьи ярко-рыжие волосы маяком светили среди моря каштановых и русых волос. Широкоплечий, с узкими бедрами и крепкой фигурой, он явно занимался спортом – она бы поставила на регби. Мужчина перехватил ее взгляд, и Тея, поспешно отвернувшаяся обратно к директору, все же успела увидеть, что глаза у него яркие и обезоруживающе-голубые.

– Итак, отлично, – продолжал тем временем директор. – Как вы все прекрасно знаете, это знаменательный день. Впервые за все сто пятьдесят лет истории нашей школы мы приветствуем в этих стенах учениц.

По залу пробежали шепотки.

– Без сомнения, нам всем понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть к изменениям, но я ожидаю, что каждый из вас приложит все усилия, чтобы четырнадцать наших новых учениц старшей школы чувствовали себя как дома.