Колючее счастье для дракона, или Инквизиции требуется цветовод

– Считай, что я категорически отказываюсь видеть рядом с супругом какую-то… Геллу, например. Как тебе такая версия?

Сильвер поморщился. Напоминание о его когда-то внезапно исчезнувшей любовнице неприятно царапнуло. Прошло уже много лет, а все также противно.

Именно с тех самых пор он тщательно соблюдал меры предосторожности: с женщинами накоротке не сходился, умных вообще избегал, красивые вызывали изжогу. Строго короткие связи без обязательств и тапочек у двери. Гигиенично, практично и необременительно.

Наблюдавшая за его терзаниями Маргарита печально покачала головой.

– Так и не выздоровел, – прошептала, вздохнув.

Плавной походкой подошла к двери и, уже нажав ручку, снова к нему обернулась.

– Все, решено. Я поставлю в известность супруга, тем более, – снова загадочно улыбнулась, – у меня есть еще причины засесть у него тут, в приемной. А ты лови Элис, в конце концов, она вполне неплохой оперативник. И очки поменяй. Или… – снова головой покачала.

И вышла.

Эндрис схватился за голову. Где-то в глубине души он надеялся, что замена ему не найдется, и проклятую эту командировку отменят. Почему все в него так вцепились? Годами сидел себе в кресле приемной Лефлога, тихонько писал научные статьи, публиковался, работал…

А теперь его вдруг решили выдернуть из комфортного мира и забросить в Авгиевы конюшни.

Именно так выглядел последний отчет с его перспективного места работы. Кошмар, ужас и полное безобразие.

В дверь приемной уверенно постучали.

Он даже рта открыть не успел, как всунулась белокурая голова, а за ней и вся Элька.

– Мама выловила меня и велела явиться в приемную. Быстрее давай, я тут пролетом.

И водрузила свою пятую точку строго на то же место его письменного стола, откуда буквально минуты назад сошла ее мать. Ну просто подмостки женщин семьи ректора, а не столешница!

Нда, Маргарита уже приступила к исполнению его функций, похоже. “Дал задание, в качественном исполнении которого сомневаешься? Продублируй”. Его, кажется, продублировали. Сопротивление бесполезно.

Изложил, почему-то стесняясь, свою проблему. Старался не выглядеть глупо. Не получалось.

Вот не зря так не любит он женщин красивых и умных. От них одни только неприятности.

Элис слушала очень внимательно, даже сочувственно. Хотя слушать особенно было и нечего.

– Я уверена: твоя интуиция не ошибается. Мы всегда чутко чувствуем неприятности. Это семейное, если хочешь. И должна тебе сразу сказать: повод есть.

Эндрис резко откинулся на спинку кресла.

– Выкладывай, дорогуша. Копала? – знал он семейку свою любопытную.

Не могли они не навести справок о Соне. Когда такое бывало, чтобы Эндрис срывался в новогоднюю ночь и мчался куда-то с лотками полными его фирменных яств и подарков? Повод нешуточный.

Да и сам он так сделал в первую же их встречу. Справки навел рефлекторно, давно уже Эндрис отвык доверять хоть кому-то.

Ничего интересного: обыкновенная женщина. Никаких порочащих связей, даже рядом не бегал никто подозрительный. Чисто, скучно и безопасно. То, что надо. То есть – не нужно совсем ему все это.

– Копала, – сразу призналась и почему-то нахмурилась. – Как раз бегаю с утра по департаментам с этим вопросом.

– Что?! – он не мог так ошибиться, не мог!

– Ш-ш-ш! Дядюшка! – Элька усмехнулась ехидно. – Что ты так нервничаешь? Там на супруга ее, уже бывшего, развернутое покушение, да еще с попыткой провести черный любовный ритуал. Как бы Соню с малышкой у нас рикошетом и не задело…

– Ведьма? – сразу же догадался блондин.

– Дура набитая, – Элис, как обычно, была категорична. – Умудриться напялить метку безбрачия в обмен на нелицензированную инициацию, а поверх попытаться потом криминально мужика увести. Вот ее и бомбануло. В Инквизиции стекла звенели от этого безобразия.

– Где эта умалишенная? – Сильвер тут же поднялся.

– Ты про рыжую что ли свою? – блондинка лукаво стрельнула глазами.

Рыжая… Да. Действительно: цвет волос Сониных можно было и так называть. И цвет кожи молочный, бледный, характерный для рыжих. Она не была яркой, скорее уж нежной, мягкой, совсем как выгоревшая под северным солнцем ранняя осень. Акварельная.

Эндрис встряхнул головой, отгоняя навязчивый образ, ярко вставший перед глазами.

– Я про ведьму! – фыркнул сердито под насмешливым взглядом “племянницы”.

– Бывший муж Сони в больнице, выкарабкается, конечно, но, скорее всего, амнезия там вырисовывается. Может, и к лучшему. Ведьма выгорела дотла, но в сознании и предстанет перед трибуналом. Получит по полной. А вот девочки… Боюсь, что тут у нас будут сюрпризы.

– Да говори, Эль, ну что ты тянешь, времени у нас мало! – Сильвер снова схватился за голову, сорвал очки и мучительно начал их вытирать.

– Был проведен еще один ритуал. Запрещенный, конечно. Обвиняемая молчит, а это значит, что очень-очень строго и серьезно запрещенный.

– Их… убили? – голос его не просто дрогнул, его больше не было.

– Нет. Невозможно. Я… сделала тоже кое-что запрещенное. Но ты же меня точно не выдашь? – и хлопнула глазками так, невинно.

– Это сговор? – прошептал.

– Угу. Дело семейное, – девушка забрала многострадальные эти очки из рук Эндриса вместе с салфеткой, осмотрела их и ухмыльнулась.

– Я Лесе подарила наш семейный артефакт. Оберег, мама когда-то надела мне его, в академию отправляя. Очень помог мне однажды. Ты помнишь.

Помнил. Тот тоненький браслетик, да еще в руках маленького ребенка, надежды было немного. Эндрис тяжко вздохнул.

– Эй! Давай сделаем так: я все равно занимаюсь теперь этим делом, новости оперативно сообщать не обещаю, сам понимаешь, – он молча кивнул. – Но приложу все усилия. Тебе все равно уезжать, нас не спрашивают о назначениях. Инквизиция – дело такое…

Да уж.

– Спасибо, малышка. Прости, что вас в это втянул.

Вернула очки. Улыбнулась тоже в точности, как ее мать. Куда менее элегантно со стола соскочила, на нос Сильверу натянула очки и была такова.

А он в кабинете остался. На руинах сомнений своих, мыслей и… чувств.

1