Путч будет завтра (Старинный романс)

– Господа, – кокетливо закатывая глаза, кричала Алиса, – я такая стала рассеянная, такая рассеянная, все теряю, все забываю, просветите меня, хотя бы насчет сегодняшнего числа?

– Просвещаю, – орал в ответ налоговый инспектор. – Просвещаю. С утра было восемнадцатое августа. А год ты еще помнишь?.. помнишь?.. Тыща девятьсот девяносто первый.

– Алексей Алексеевич, друзья! – откуда-то из угла кричал расторопный добытчик Юра, – где вы там все застряли? Здесь столик, столик здесь, а за столиком Катенька с Костей, и они против нас возражений не имеют! Давайте все сюда живее!

Вслед за друзьями Алексей Алексеевич медленно побрел к столу.

Несколько слов вместо эпилога.

Прошли годы, и судьба наших героев в новой России сложилась по-разному. Алексей Алексеевич еще в девяносто четвертом переехал работать в Америку и возглавляет сейчас большую лабораторию в Уилмингтоне. Решение это далось ему нелегко, но после того, как финансирование исследований прекратилось окончательно, ничего другого ему просто не оставалось. Условия работы в Уилмингтоне у Алексея Алексеевича сказочные не только по русским, но по любым мыслимым и немыслимым меркам. Он перетащил к себе из Москвы всех бывших сотрудников, а в девяносто седьмом к нему перебрался Севка Шустерман, так и не прижившийся на исторической родине. Алексей Алексеевич женился, у него милая жена, двое прелестных детей, Алеша и Наденька. Во время по-русски частых и по-русски же обильных лабораторных застолий первый тост всегда поднимается за далекую Родину, чтобы никогда не быть ей мачехой, но только матерью всем детям своим. А напившись, все дружно клянутся немедленно перебраться в Россию, как только ее бестолковые правители, наконец, осознают, что нужны ей не бизнесмены от науки, а именно наука, причем отнюдь не только для распилки бюджета.

Нахапаров был членом Государственной Думы и одним из видных представителей фракции Яблоко, пока таковая еще существовала, а потом снова вернулся в кино. С Ирочкой они по-прежнему близкие друзья, несмотря на то, что она, потрясенная вначале Беловежскими соглашениями, а потом и всеми российскими социально – экономическими безобразиями, разочаровалась в демократическом движении и при всех голосованиях теперь демонстративно поддерживает Зюганова.

Юра подался в капиталисты. Организованной им фирме удалось продержаться на плаву все эти смутные годы, несмотря на рэкет, дефолт и прочие художества властей предержащих. Когда его обвиняют в предательстве идеалов, он неизменно ссылается на пример Энгельса. Юра полысел, повальяжнел и чем-то неуловимо стал напоминать нового русского, правда, в “продвинутом” варианте. Ездит он на новехоньком шестисотом мерседесе с шофером и в сопровождении охраны, но малинового пиджака на себя никогда не напяливал, пальцы веером не разводил и в ношении на шее пудовых золотых цепей уличен не был.

Борис стал управляющим коммерческого банка, реклама которого какое-то время практически не сходила с экранов телевизоров. В ноябре девяносто шестого он был застрелен на пороге собственной квартиры. Убийцу, а, тем более, заказчика убийства, естественно, не нашли. Ольга от пережитого потрясения так и не сумела оправиться. Вначале ударилась в мистику, потом была завсегдатаем казино и безумно дорогих питейных заведений. В конце концов, она перебралась во Францию, живет сейчас в Каннах, где и поражает даже видавших виды французов экстравагантностью нарядов и поведения.

Так или иначе, приспособились к новой жизни все остальные герои нашего повествования. И только судьба Надежды осталась автору неизвестной.

Конец

В оформлении обложки использованы изображения с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.