…Где бы мы не причалили (сборник)

– Барин! Купи куренка!
– Ну и куренок! Старый петух.
– Старый?! Скажут тоже!
Старый. Да ен, може,
На два года тебя моложе!

Эх, видно, все мы из одного теста!
Вспоминаю я тоже Москву, Кремль, Лобное место…
Небо наше синее – синьки голубей…
На площади старуха кормит голубей:
«Гули-гули, сизые, поклюйте на дорогу,
Порасправьте крылышки, да кыш-ш… прямо к Богу.
Получите, гулиньки, Божью благодать
Да вернитесь к вечеру вечерню ворковать».
… – Плачьте, люди, плачьте, не стыдясь печали!
Сизые голуби над Кремлем летали!..

Я сегодня с утра несчастна:
Прождала почты напрасно.
Пролила духов целый флакон
И не могла дописать фельетон.
От сего моя ностальгия приняла новую форму
И утратила всякую норму,
Et ma position est critique[2 - И мое положение критическое (фр.).].
Нужна мне и береза и тверской мужик.
И мечтаю я о Лобном месте —
И всего этого хочу я вместе!
Нужно, чтоб утолить мою тоску,
Этому самому мужику
На этом самом Лобном месте
Да этой самой березы
Всыпать, не жалея доброй дозы,
Порцию этак штук в двести.
Вот. Хочу всего вместе!

Lolo

В гостях у Тэффи

Из летних «переживаний»

…Небес «лазурная эмаль»
И всплески моря надоели.
В ленивом сне ползли недели…
И вдруг – от Тэффи карт-посталь[3 - Открытка (от фр. carte postale).]!
Жена читает вслух: «На пляже,
В Жуан-ле-Пэн вас ждут: козри[4 - Светская беседа (от фр. causerie).],
Обед и Тэффи»… Года три
Мы не видались… Тэффи – та же:
Жива, свежа, полна огня.
Глядит пытливо на меня,
Не без сочувственного вздоха:
– «Ну, как?» – «Да так… довольно плохо»…
– Жара, я думаю, вредит?
– Все, все вредит мне, cara mia[5 - Моя дорогая (ит.).], —
Невроз, склероз, миокардит,
И бремя лет, и ностальгия…
А вы? Откройте ваш секрет:
Вы за три года, в самом деле,
На десять лет помолодели…
И ваш кокетливый берет,
И молодой загар, ей-Богу,
В моей груди зажгли тревогу
И сладкий трепет прежних лет…

– «Ах, не волнуйся, ради Бога, —
Кричит жена притворно-строго, —
Забыл, что слово дал врачу?»…
И я, не кончив монолога,
Меланхолически молчу…
Обед – в уютном ресторане
На поплавке. Как на экране
В окне серебряный прибой
И небо в дымке голубой.
Мы (Тэффи в легком туалете,
В глазах – сияние небес),
Уничтожая буйабес,
Ведем беседу о диете…
Соля редиску, мистер Поль
Сказал: – «Всего вреднее – соль,
От соли в почке боль тупая,
Приходит в раж кишка слепая»…
– «А перец?! Перец – это яд:
Рискнешь – в печенке сущий ад, —
Скулишь всю ночь, не засыпая!» —
Пропела Тэффи свой ответ,
Обильно перцем посыпая
Свой «конферанс» и винегрет.
Вкушая острую приправу,
Мы позлословили на славу,
Похохотали вволю, всласть…
(Под поплавком стонала снасть).
От шуток Тэффи всем досталось…
И так нам славно хохоталось,
Что на вокзал, забыв тоску,
Попали к третьему звонку.

    Ницца, 1928

notes