Воспоминания

«Москва, милая, прощай. Через месяц увидимся». С тех пор прошло десять лет…"Моё петербургское житье-бытье ликвидировано. «Русское слово» закрыто. Перспектив никаких" - такими словами начинает Надежда Александровна рассказ о своём непростом путешествии вниз по карте. Хлопоты о выезде, сборы, проверки и, наконец-то, дорога... очередные проверки, карантины и снова дорога... гостиницы, чужие углы, слухи и сплетни и дорога дальше... болезни, смерти, встречи и дорога в никуда...
Когда вокруг непонятная власть, всё реквизируют на нужды пролетариата, расстреливают на ходу без суда и следствия, а впереди новые тяготы и испытания, то пережить это, не свихнувшись, сложно, а для пересказа не хватит слов. Тэффи не просто вспоминает жуткие времена, она пытается это делать с юмором. Такое сочетание горечи, безысходной улыбки, нервного смеха глубоко ранит, но при этом вызывает уважение.
Воспоминания народной "королевы смеха" подтверждают мнение, что за её юмором скрывается серьёзное и трагическое. За личной трагедией - трагедия всего народа, страны. Гражданская война - это не только смерти, эпидемии, голод и лишения, это неразбериха и хаос. Белые, красные, зелёные - какой цвет выбрать, к кому примкнуть, кому поверить? Чаще выбор не за нами, а за течением - и несёт поток вниз по карте, закручивая омутами и утягивая на дно.
Горький юмор Тэффи звучит в рассказах о знакомых, известных или случайных личностях, в рассуждениях о творчестве, в воспоминаниях о прошлом или коротких зарисовках с натуры...Аудиокнига в исполнении Юлии Яблонской напоминает спектакль одного актёра. Она тоскует вместе с Тэффи, вздыхая со словами "скука, скука...", напевает вклинившиеся в текст и память мотивчики, восклицает и возмущается согласно характеру Гуськина или хлюпает носом вместе с Олёнушкой... Наблюдая за чтением актрисы (фрагмент записи предоставлен на ЛитРесе), можно оценить её игру за кадром по взмахам рук или выражению лица.

Надежда Александровна Тэффи прославилась благодаря своим юмористическим рассказам и фельетонам. Тем ценнее взглянуть на мир людей через призму ее трагикомичных воспоминаний о последних годах пребывания в России (1918-1919 гг).
Я, конечно, не Тэффи, но попробую поведать вам суть "Ностальгии" в стиле самой книги. Не бойтесь спойлеров, я буду бережным, как ясновидящий Арман Дюкло, персонаж сей истории. Что-то предскажу, но смутно, впопыхах и все не о том, о чем надо бы в первую очередь.
Итак...Не думала и не гадала Тэффи о поездке на юга. Сидела себе в Москве, голодала по пище духовной, но и от хлеба, да чтоб не из глины и опилок, тоже бы не отказалась. И последнее было предпочтительнее.
Тут, как чертик из табакерки, появляется антрепренер Гуськин и обещает гастроли в Киеве и Одессе. Говорит, что надо похлопотать о выезде, а дальше все будет, как хлеб с маслом.
Звучало дико, но масло звало отправиться в путешествие. Аверченко тоже собрался в Одессу, его другой антрепренер везет. Сошелся пасьянс...Череда московских лиц и встреч заставила бы кого иного взвизгнуть и тихо спрятаться за шторой, но не такая особа наша Тэффи. Тонко подмечая все стороны человеческого естества, где-то иронизируя, где-то едко жаля в само сердце общества, а где-то просто оплакивая его, отважная писательница завершает один этап своей жизни, чтобы начать другой. Она отдается в руки судьбы, течением понесшей ее вниз по карте.Страшной черно-серой кляксой расползается пребывание в приграничном городке, где всем правит комиссарша Х, о которой Гуськин сказал, что это не человек, а сущий Зверъ с твердым знаком на конце. И тот конец угрожающе навис над Тэффи, Аверченко, актрисами и Гуськиным, если бы не счастливое стечение обстоятельств. Герои спаслись. А как именно, кто им помог, кто выручил и кого они встретили - милости просим в "Ностальгию".А дальше, претерпев изрядную долю лихих, а порой и комичных приключений, Тэффи с компанией попадает в Киев времен Гетьманата Скоропадского и немецкого протектората.
Но жернова истории неумолимы, и взрывы пушек гонят Тэффи дальше на юг.И вот уже перед нами раскрываются изящные, как ручки барышень на Дерибасовской, страницы истории Одессы. И губернатор Гришин-Алмазов, о котором Тэффи сообщает следующее (начинающие блогеры, берите на заметку для уникальности слога):

Собеседником он был милым и приятным. Любил говорить фразами одного персонажа из «Леона Дрея» Юшкевича.
– Сегодня очень холодно. Подчеркиваю: «очень».
– Удобно ли вам в этой комнате? Подчеркиваю: «вам».
– Есть у вас книги для чтения? Подчеркиваю: «для».Но и Одесса не смогла остановить бурного течения судьбы, и вот уже Надежда Александровна с чемоданами поспешно взбирается по трапу парохода "Шилка". Красные наступают и вот-вот прорвутся, кругом паника, а пароход поломан. "Жизнь бьет ключом по голове", - сказал бы Гуськин, но его там не было. Зато кого там только было! Чего только стоил колоритный персонаж "Извините, Беркин".О морском пути на "Шилке" хотелось бы столько всего рассказать, но не буду лишать вас удовольствия. Намекну лишь, что Тэффи там предстояло мокрое дело.
И вот финальные главы - пребывание в тифозном Новороссийске, поездка в Екатеринодар.
Финита ля и комедия, и трагедия.
Глава о поезде с солдатами, идущим в Екатеринодар - одна из самых пронзительных и по-своему страшных страниц в воспоминаниях. И в ней вся суть Гражданской войны.
Да, финита ля. Имперская Россия уплыла на многочисленных пароходах в Константинополь и дальше по всему свету, растворилась в прошлом. На одном из таких пароходов стояла и Надежда Александровна Тэффи. Она ушла.
Но остались ее рассказы, ее юморески и веселые наблюдения. Благодаря которым мы узнаем о комичном увлечении вегетарианством юной актрисы Оленушки и смешных высказывания верткого антрепренера Гуськина: "Что?!"Читатель и слушатель "Нотальгии", не бойся ступать по сходням воспоминаний Тэффи. Не бойся запрыгивать на подножки холодных и выстуженных поездов тех слов. Тебе понравится, обязательно. Сквозь смех и слезы ты узнаешь то, что навсегда поселится в душе. В путь!На фото ниже афиша выступления Надежды Александровны в Кисловодске. Прочитав/ прослушав книгу, вы узнаете важную деталь обо всех публичных выступлениях героини.
И раз мы заговорили о выступлениях...
"Ностальгия" была прослушана в исполнении очаровательной Юлии Яблонской.
Ее голос - самое то для этой книги. Будь Тэффи жива, она наверняка бы сделала Юлии комплимент. Я же не буду ждать отхода в мир иной и выскажу свой комплимент здесь и сейчас, как из ведра, как сказал бы Гуськин.
Это чудесно! Юлия умело передает эмоции героев, а речь того же Гуськина и его коронное риторическое вскрикивание "что?!" покорит ваши сердечки.
Но более того, Юлия еще и поет фрагменты песен, приведенные в книге. Это ж не просто скучное чтение предложений, а пение! Такого я еще не встречал при прослушивании аудиокниг. Обычно чтецы просто пробегают сухо по строчкам, пусть там даже целая опера в тексте. Здесь же не тот случай.
Герои Тэффи обретают свой особый объем, они смеются, кричат, шепчут, лебезят, грозят - и все это с помощью интонаций великолепной Юлии Яблонской.
Обязательно познакомьтесь с "Ностальгией" Тэффи именно в исполнении Юлии. Как сказал бы губернатор Одессы Гришин Алмазов, подчеркиваю: "обязательно" и "в исполнении Юлии". Двойное подчеркивание. Ага, а как вы хотели?
Теперь меня будет мучить ностальгия по этому волшебному голосу.

Такие вещи невозможно оценивать. Там часть жизни,душа,расколовшаяся на кусочки,боль... Есть и юмор,и ещё какой! Так всё тонко. И грустно,и забавно. Какая она была умница!

"Страшный, черный, бесслезный плач. Последний. По всей России, по всей России…
Дрожит пароход, стелет черный дым.

Глазами, широко, до холода в них, раскрытыми, смотрю. И не отойду. Нарушила свой запрет и огля­нулась. И вот, как жена Лота, застыла, остолбенела навеки и веки видеть буду, как тихо-тихо уходит от меня моя земля."

О грустном с юморомЕсли вы с недоверием относитесь к женской прозе, если позволяете себе пренебрежительно говорить о дамском стиле изложения, прошу вас немного остановиться, выдохнуть и послушать меня пару минут. Итак, знакомьтесь! Тэффи! Она же Надежда Александровна Лохвицкая. Она же писательница, поэтесса, мемуаристка, переводчица. Она же первая русская юмористка начала 20 века. Как оно? Я продолжаю. Тэффи вошла в мир литературы миниатюрными сатирическими рассказами, обосновалась в нем злободневными фельетонами, запомнилась потомкам мемуарными очерками.Тэффи прожила на белом свете полных 80 лет. За это время судьба свела ее с множеством людей (знаменитыми и совсем неизвестными), она пережила революцию, эмиграцию, войну, почувствовала на себе объятия голода и тепло сытости… Но что бы не происходило в жизни Тэффи, повсюду ее сопровождала армия поклонников и группка близких друзей. Нам всем очень повезло. Мы родились в век доступности практически любых книг для потенциальных читателей и отсутствия на них запретов. Сегодня познавать историю можно не только по учебникам. «Воспоминания» Тэффи как раз являются таким окном в двадцатые годы 20 века. Здесь все: и смерть, и страх, и безумие наравне с непрекращающимся человеческим жизнелюбием и преданностью к творчеству. Да, произведение написано на безукоризненном русском языке.