Цвет крыльев. Алый. Книга 1

– Ты куда-то торопишься?

– И невыносимо скучная.

– Я люблю невыносимо скучные истории. Считай меня занудой, – фыркнула девушка и заерзала, устраиваясь поудобнее.

– Ну, тогда слушай. В первый раз мне предложили это в тысяча пятьсот четырнадцатом году, но я отказался. Тогда подобное казалось бессмысленным. Но потом я послушал тех, кто на это решился, и сам попросился вниз. В тысяча пятьсот семьдесят седьмом году я ступил на Землю в облике из плоти и крови.

– Выходит, тебе четыреста сорок пять лет, – быстро сосчитала Анжела.

Дэймон рассмеялся так громко, что Беллз перепугалась, как бы не услышал отец.

– Если уж так считать, то мне скорее несколько месяцев.

– Для младенца ты выглядишь слишком взрослым.

– А для четыреста сорокапятилетнего самое то?

– Ну… – она пожала плечами, – будем считать, что ты просто очень хорошо сохранился.

– Пусть будет по-твоему. Возраст для меня не так важен. Так на чем я остановился?

– Четыреста сорок пять лет назад ты впервые ступил на Землю, – охотно подсказала Анжела.

– Ступил, это, пожалуй, слишком громко сказано. Я был грудным младенцем и ходить еще не мог, хоть и все понимал. Одна довольно богатая и знатная пара нашла меня на пороге своего дома. Думаю, если бы я был в грязных пеленках, кричащий от голода, они бы вряд ли обратили на меня внимание. Но наверху знают, как сделать все правильно. Поэтому пеленки оказались из дорогого шелка, я был умыт, с золотым крестиком, усыпанным мелкими бриллиантами, на груди. И ровно за ночь до этого знатная дама молилась о наследнике. Поэтому меня, послушного и некапризного, приняли в дом с радостью. Они называли меня даром Божьим, даже не подозревая, насколько близки к истине.

– Значит, ты рос в знатной семье?

– Да. Меня сделали ангелом-Хранителем художника. Наверное, если бы я был ангелом не художника, а, к примеру, крестьянина, я бы отказался от повторного возврата на Землю. Небо было бы мне ближе. Но тот художник… он поражал меня своими талантами.

– И ты решил остаться?

– Именно. Ведь жизни, энергии и ярких красок восторга в его картинах было больше, чем на всем небе, – Дэймон на секунду запнулся. – И эмоции. Бушующий поток, река, океан, сметающий все на своем пути. Мне было это в новинку, и казалось чем-то близким. Ведь и духом я не отличался терпением. Все-таки, Первый на Земле. Мы с художником путешествовали по всей Италии. Он много времени проводил в картинных галереях, посещал других мастеров живописи. Чаще всего я ходил вместе с ним. Мне все было интересно, и я с жадностью губки впитывал новые знания. Но только днем. Ночами я один бродил по узким улочкам незнакомых городов, посещая разные места, от чисто вымытых площадей возле дворцов и до грязных трущоб, кишащих крысами.

– Когда же ты спал? – удивилась Анжела.

– Кто сказал, что я вообще спал? Я и сейчас этим не страдаю. А тогда мне было мало и двадцати четырех часов в сутки. Я знакомился с разными людьми – торговцами и работягами, бездомными и аристократами. Я говорил с ними, чутко прислушиваясь к их чувствам. Я насыщался чужими эмоциями, словно пробуя их на вкус. Тогда они стали для меня чем-то вроде наркотика.

– Ангел с пагубными привычками?

– Выходит, что так. Когда умеешь чувствовать только радость, а потом окунаешься в этот калейдоскоп, то можно потерять голову. Знаешь, люди чувствуют столько боли и страданий, терпят столько несправедливостей, но никогда не теряют надежду, – Дэймон замолчал.

Сейчас он выглядел еще более прекрасным, чем обычно. Безупречное лицо, одухотворенное и задумчивое, глубокая зелень изумрудных глаз и идеальный контур губ, которые хотелось поцеловать. Наверно, именно так Анжела бы и сделала, если бы только не боялась снова расстроить его.

– Когда за художником пришел ангел Смерти и я передал своего подопечного в его руки, то твердо решил, что в следующую земную жизнь смогу что-то изменить, – продолжил Дэймон, не догадываясь о мыслях Анжелы. – Смогу уменьшить несправедливость. «Ведь там наверху наверняка не знают, каково это – чувствовать раздирающую боль от потери любимого человека, или унижения от власть имущих», – думал я. Небесам неведомы земные чувства, и они не знают, как это тяжело, но я все покажу и смогу изменить порядок вещей! Знаешь, тогда я был излишне самоуверенным. Вернувшись на Землю в новом воплощении, я пытался подтолкнуть своего подопечного к активным действиям. Но он был кроток и покорен, и тогда я стал сам. Я хотел поменять мир к лучшему. Но мне не дали.

– Почему не дали? – недоуменно спросила Анжела. – Неужели это плохо?

– Люди сами должны менять мир, это только их прерогатива. Ангелы способны лишь направлять их и уберегать от ошибок, но только люди обладают великим даром свободы выбора. Они строят свою судьбу, выбирают путь. Ну а ангелы, как выяснилось, ни на что глобальное не способны. Наше место за кулисами этого мира, и на сцену нам не выйти, – голос Дэймона был печален.

– Разве это справедливо? – вздохнула Анжела.

– Наше рождение не планировали. Мы пришли сами, – Хэвенли пожал плечами. – Мы знаем, что будет после смерти, и как все сделать правильно. Мы ближе к небесам. Для многих людей это несбыточные мечты. Ангелам не нужна свобода выбора, ведь у них есть рай.

– Но только не тебе? – покачала головой Анжела.

Она знала его достаточно, чтобы быть уверенной – Дэймон не их тех, кто покорен чужой воле.

– Я же первый, а первый всегда значит особенный, – он горько усмехнулся. – Но тогда я успокоился. Я любил Создателя и поверил, что даже в самом несправедливом действии присутствует справедливость. Раньше, когда я был бестелесным, я в этом не сомневался. Но в человеческом облике все представляется в несколько ином свете. Спустя пару земных жизней я понял, что был неправ тогда. Что все неприятности являются лишь следствием выбора самого человека. Ну а сила человеческих эмоций… некоторые люди и в боли находят удовлетворение. Они не хотят ничего менять, им нравится жалеть себя, наслаждаться своими страданиями… так кто я такой, чтобы мешать им? Однако после того, как я узнал, что ты… – Дэймон замолк, не в силах произнести такие слова.

– Что я должна умереть, – Анжела сделала это за него.

– Да. Я не смог не взбунтоваться. Это было бы самым несправедливым из того, что я

видел за свое немалое существование, – Дэймон замолчал.

«Они решили отнять у меня самое дорогое», – уже про себя добавил он.

Анжела тоже молчала, прикрыв глаза.

«Дэймон все бросил ради меня. Он пожертвовал небом, крыльями, семьей. Как должно быть ему сейчас тяжело», – думала она.

– Ты не жалеешь? – Анжела посмотрела в бесконечную зелень глаз, видевших всю историю человечества.

Дэймон сейчас вовсе не выглядел несчастным, скорее наоборот – улыбаясь, он разглядывал ее, словно она была самым прекрасным в этом мире.

– Жалею? Ты, должно быть, шутишь? Это было самым правильным решением за все мое существование. И если бы мне снова пришлось делать выбор, я бы не колебался, – твердо ответил он. – Впрочем, хватит об этом. Я чувствую, что ты расстроена.

– Эй! – улыбнувшись, Анжела погрозила ему пальцем. – Это совсем нечестно! Прекрати меня сканировать.

– Вот так гораздо лучше, – засмеялся Дэймон. – Теперь ты счастлива.

Анжела тоже рассмеялась.

– Оу, да тебе пора ложиться спать, – воскликнул Хэвенли, посмотрев на часы.

И вправду, стрелка давно перевалила за двенадцать, но Анжела даже не заметила, как пролетело время.

– Ладно, – нехотя пробормотала девушка, откинувшись на подушку и укрывшись одеялом.

Глава 8

Проснулась Анжела рано утром и полностью отдохнувшая – сегодня ей не снилось дурных снов. Умывшись и почистив зубы она, чувствуя себя невыносимо глупо, шепотом позвала:

– Дэймон…

– Можешь говорить громче. Твой отец ушел еще час назад, – в окне показалась макушка Хэвенли.

Подтянувшись, он ловким движением перелез через подоконник, оказавшись в комнате.