Дар

– "Мы"?! Прости, Илона, – Сергей отступил и понизил голос почти до шепота, – разве мы договаривались о каких-то "мы" ?! Или ты забыла?

– Нет, милый, – так же тихо ответила Илона и погладила Сергея по щеке, – я ничего не забыла.

Мужчина был чисто выбрит, элегантно одет и умопомрачительно пах одним из тех баснословно дорогих ароматов, шлейф от которых довольно долго висит в воздухе и заставляет трепетать ноздри уже после того, как носитель исчез из виду. Этот запах составили специально для него в бутике "Парфюмер". То был изысканный подарок от Илоны на четвертую годовщину знакомства.

– Так ты не одна? Что происходит? Что все это значит? – взяв себя в руки, удивился Сергей, привлекая к себе подругу, окутывая её собою и пьянящим запахом.

На одно лишь мгновение Илона прикрыла глаза и подумала о том, а не послать ли все к черту? Не оставить ли игры? Быть может дать этому прохвосту денег и будь что будет? Так хотелось поверить ему без оглядки, не привлекая на помощь дар Марии, как самая обычная любящая женщина.

– Хочу тебе кое-кого представить, –  опомнившись, сказала Илона, коснулась плеча возлюбленного,  и провела по нему, как если бы хотела стряхнуть несуществующую пыль. Как только она это сделала, встрепенулись огоньки, расправили желто-красные лёгкие крылышки, затрусили по телу, догоняя друг друга. "Со мной! Со мной, мои дорогие! " Невольно улыбнувшись, Илона слегка подтолкнула Сергея, вынуждая его зайти и поздороваться с Трофимом, чьё присутствие так смутило посетителя.

Глава 13

Улыбаясь широко и радостно, Трофим Ильич поднялся с дивана и протянул руку в приветственном жесте. Илона тотчас положила на спину Сергея открытую ладонь, внутри которой неистово носился, бесновался огонь, опаляя хозяйку острым жаром, но не нанося ей вреда. Опаляя спину единственного, не отпуская ни на секунду, кудесница на пару с огнём вложили в Сергея мысли, желания, воспоминания, коих у него отродясь не было. Взяв на себя смелость в очередной раз, Илона явила миру другого Сергея, имеющего мало общего с прежним. Если тот, первый был до мозга костей потребителем, эгоистичным и прохладным, то новорождённый оказался созидателем, деятельным и талантливым.

Секрет заключался не в том, что Илона перекраивала личность по собственному желанию, а в том, что посредством дара она будила в людях то, что спало и просыпаться не собиралось. Пробуждая одно, она усыпляла другое, на уровне интуиции понимая, что преображение необратимо. Тём не менее, она без колебаний брала на себя ответственность за содеянное, ибо знала, что все правильно, а иначе бы просто не вышло.

– Ты не боишься? – спросила однажды Ника.

– Боюсь?! – удивилась Илона.

– Люди меняются на твоих сеансах,  их судьбы становятся другими. Это такая ноша!

Илона приподняла одну бровь и лукаво улыбнулась:

– Мы столько лет с тобой вместе! Ты единственная знаешь обо мне все. Ну подумай, если мне дана такая возможность, а следовательно право, то о какой "ноше" ты говоришь? Все до единого качества, черты и порывы, существующие в роде людском, живут в каждом из нас одновременно. По неведомой нам причине, один человек предпочитает быть подлецом и находит для себя оправдания, а другой неустанно помогает миру стать чуточку лучше и ищет для этого возможности, – сказала Илона.

– Да… – задумчиво протянула Ника, – Ведь ты тоже могла бы использовать свой дар совсем иначе… Но лечишь души, возвращаешь радость, как бы пафосно это ни звучало. Да?

Илона усмехнулась:

-Нет. Ничего подобного. Я не могла бы "использовать иначе", даже если бы захотела, бабка Мария наделила свой дар потрясающей способностью самому выбирать. Он оживает лишь тогда, когда действительно нужно, и ни за что не пошевелится, если я делаю что-то не то.

– А может быть твоя прабабка натворила дел, а ты искупаешь? Вернее так : она теперь через тебя искупает? – спросила Ника, – Ты же говорила, что Мария морочила людей ради собственного удовольствия, переставляла их так и эдак, забавы ради.

– Умница, Ника! В точку! Я тоже думаю именно так! – воскликнула Илона и крепко обняла верную подругу и соратницу.

– Неужели я сама это поняла?! – засмеялась Ника, – Я?! Такая балда?!

– Не говори глупости, конечно, сама! – Илона выпустила из объятий стройное тело Ники, – И смотри мне, помни про наш уговор, никто не должен знать ни про бабку, ни про дар! – лишь отчасти шутливо, погрозила Илона пальцем.

Незаметно и без рефлексии миновало то время, когда Ника испытывала к Илоне чувства смешанные, порой противоречивые и сложные. Горизонт очистился и Ника с радостью обнаружила одним ничем не примечательным днем, что всем сердцем любит подругу, восхищается ею и желает ей счастья. Это было такое волшебное ощущение, что Ника вслух рассмеялась и смех распался по приёмной подобно осколкам от хрустального бокала. О той метаморфозе, что произошла с ней, она умолчала и лишь поражалась тому, насколько вдруг легче, прозрачнее стала жизнь.

В тот момент, когда мужчины обменялись рукопожатием, на Сергея снизошло яркое, едва ли не ослепительное озарение. Он понял вдруг как давно мечтал о собственном, мясном ресторане, где можно было бы отведать сочный стейк в сочетании с воздушным картофельным пюре и запеченными на гриле румяными овощами. Где меню было бы небольшим, но емким и аппетитный, читая которое посетители бы и ходили слюной, а животы их урчали от предвкушения.

Его вдруг пронзила мысль о том, что он не позволит себе просто занять у подруги денег. Все-таки это риск, а Илона много работает и деньги не достаются ей просто так.

– Трофим Ильич, – произнес Сергей, – я знаю вы были нотариусом, поможете заключить сделку?

– Помочь помогу, но давай сразу на "ты" и никаких отчеств, – заявил Трофим и предложил обсудить детали в ресторане.

Час спустя, официанты наблюдали за тем, как

не спеша, не забывая о деталях, трое немолодых людей увлечённо обсуждали что-то важное в одном из центральных ресторанов города.

– Всё! Давайте поговорим о чем-то другом! – предложила Илона за десертом.

– Как скажешь, Илона! Но я жду вас обоих завтра у "Барсуковых и Лапиных".

– Ровно в два, – заключил Сергей и все трое улыбнулись друг другу.

Вернувшись домой, уставшая, но довольная собой Илона, наполнила ванну, добавила в нее масел и пену,  погрузилась и вытянулась в истоме. Закрыв глаза, откинув голову на сложенное в несколько слоев маленькое полотенце, она вдыхала запахи масел и несколько отстраненно думала о том, что скоро потеряет Сергея и нужно привыкать к тому, что она одна.

Сергей явился к Илоне тем же вечером. В руках его были лилии и бутылка розового Mucho Mas.

– Нам нужно поговорить! – сообщил он с порога.

– Пожалуйста, давай поговорим, – устало согласилась Илона.

Сергей протянул цветы и спросил:

– Достанешь бокалы? Или мне самому?

Илона с тоской посмотрела на него, предчувствия то, что её ждет. Благодаря преображению, её любимый испытывал потребность излить душу, покаяться, попросить прощения. Его новая сущность не способна была мириться с ложью, ей требовалось очищение. Илона знала, что Сергей её обманывал, но как часто и как именно знать не желала. Знала она и то, что все кончилось в тот момент, когда её пылающая ладонь коснулась его спины.

Илона понимала, что так будет, но любовь её была лишена эгоизма и хотела лишь одного, чтобы любимый был счастлив.

– Не нужно бокалов, не нужно вина. Говори! Я тебя слушаю!

Илона открыла форточку, впустила в кухню злой ветер под руку с  острым холодом, а также многочисленные звуки, что тотчас бесцеремонно ворвались, обгоняя друг друга и заполняя собой квартиру, каждый её уголок. Взяв с подоконника сигареты, Илона закурила. Жадно втягивая ядовитый дым, она ощущала, как отяжелело, наполнилось кровью сердце. Ей было больно, но она не старалась спрятаться, просто ждала, когда обрушится удар.

Сергей поежился, но ничего не сказал, вымыл руки, поставил лилии в вазу, убрал вино в холодильник, словно бы оттягивая неизбежное, затем присел за стол и обратился к  Илоне, вполоборота стоящей у окна:

– Я очень виноват перед тобой, Илона. Я много обманывал тебя… Но больше не хочу.

– Что с Бураном? – тихо спросила Илона.

– Я перевез его на квартиру к жене, – ответил Сергей и обхватил голову руками.

– К жене… – эхом отозвалась Илона, – И давно ты женат? – она щелчком выбросила окурок на улицу.

– Около трех лет, – голос Сергея звучал глухо, был не похож на обычный.

Илона знала, что милого мучает стыд и непонимание того, как мог он все это делать с ней. Новому Сергею претили поступки и образ жизни старого. Илона сочувствовала ему, ибо он, в отличие от неё, не понимал, не знал, что с ним происходит. Но помогать ему она не собиралась. Он должен был выпить эту чашу, чтобы осушив её до дна, начать с чистого листа.

– Она обо мне…– начала было Илона.

– Нет! Нет! Разумеется, нет! Мы ждём ребёнка… – безжалостно добавил он, не в силах умолчать.