Ночная няня и кошачья магия

Модест отключил прибор, убрал его в саквояж.

Егор Антонович показал палочку, которую испытал на Соне: та мигала зелёным светом вверху, а снизу отливала металлом.

– Это настоящая магия! Помноженная на науку. Вы с перепугу натворили дел, усыпили сторожа и сестёр. Но включаем антимаг – и готово! Персонал больницы снова в строю. Можно снять любое воздействие, даже обычных сонных таблеток.

Он встал, оправил сюртук:

– Кстати, милая барышня! А себя вы не можете усыпить этим вашим волшебным «спи!»? Вам бы пригодилось, честное слово.

Модест громко засмеялся и пошёл к калитке, за которой фыркал светомобиль, отмеченный знаком короны и двумя перекрещенными секирами.

Егор Антонович открыл портмоне и вручил Соне визитку:

– Здесь мой номер телектрофона, позвоните, если что-нибудь вспомните. Или скиньте сообщение в чат.

Соната покорно кивнула.

Отчего-то было обидно, что в ней не признали магика. Она жалкая и никчёмная, с вороньим гнездом на голове! Вон как смотрит столичный франт, будто Сона – пустое место. Но с другой стороны, до чего хорошо: дар, неопасный для королевства. Никаких обвинений в укрывательстве трупа. И никто не расскажет маме, что Сона работала в морге!

– Спасибо, Егор Антонович, – искренне расплакалась девочка.

Дознаватель приподнял котелок, торопясь к гудящему светомобилю.

6. «Акколада»

На визитке дознавателя значилось: Егор Антонович Громобой.

Интересная фамилия, звучная. Оркестровая, как сказал бы дед.

Если б не эта визитка и не грязная посуда на кухне, Сона решила бы, что дознаватели ей приснились в кошмарном сне. Вместе с упырём-Вольдемаром.

Увы, реальность оказалась жестока. В ней остались вещественные доказательства.

Сона вымыла тарелки и сковородку, подмела на кухне и на веранде, в общем, постаралась убрать следы, чтоб не нервировать маму.

Тщательно расчесала волосы, переоделась в форму и поспешила в лицей.

Четыре урока, неприятный день. Биология, математика, поэтическая практика и физкультура! И, как будто физры было мало, дополнительно – занятие хора! Кто поёт после стометровки? Зачем так уродовать связки?

По компетентному мнению Соны, школьный хор был страшнее ночного морга. А дружелюбные одноклассники – хуже оскаленных зомби!

В лицее при «Скрипичном ключе» учились необычные дети. Их родители были певцами, актёрами, композиторами, режиссёрами. И считалось, что потомки известных людей в нужной среде раскроются сами. Лицей был теплицей, где зрели гении!

Соне сравнение нравилось. Уж она-то знала, сколько навоза высыпано на эти грядки! И как больно жалят сорняки и колючки, если утратишь дар.

Соната не любила лицей. Примиряло лишь то, что занятия начинались после обеда. Ну ещё бы, будущим гениям не по статусу вставать спозаранку! К тому же элитная школа с красивым названием «Акколада» был единственным вариантом учёбы кроме мрачного интерната.

Акколада – такая фигурная скобка, объединяющая нотные станы, поэтому учащихся звали «нотками»! Жуткое дело – быть ноткой в отвратительно фальшивой мелодии. После потери голоса Соната с высот популярности рухнула в оркестровую яму и уже не сумела выбраться. Прочие нотки не дали ей шанса вернуться на нотный стан. Потерянный звук в мажорной симфонии…

– Сона, подожди! Да не гони, не съем!

Соната притормозила, оглянулась через плечо. Кто там такой зубастый?

Её догонял Кирилл Беллоут.

Впрочем, звучную фамилию Беллоут давно переделали в Баламута. Прозвище так прижилось, что даже учителя привыкли и вызывали: Баламут, к доске!

Одноклассник пыхтел и отдувался. Велосипед ему маловат: он давно перерос машину. Киря был длинным, как жердь, угловатым, нескладным парнем, похожим на сломанный циркуль. И когда он работал педалями, колени почти задевали уши.

Соната не выдержала, расхохоталась:

– Ты уверен, что хочешь стать режиссёром? Клоунада – твоё призвание!

В отличие от компании гениев, дразнивших Кирю по каждому поводу, Сона сказала искренне. Цирк – искусство не хуже прочих, это невероятный труд, приносящий улыбки и радость. Вот и она рассмеялась, впервые за долгое утро.

Кирилл не обиделся – не умел. Если Соната в ответ на подколки сама покрывалась колючками и старалась ранить в ответ, Киря весело улыбался и давил противника дружелюбием. В этом была суперсила парня: в позитивном отношении к миру.

– Я думаю над этим, – кивнул Баламут. – Цирк – тема хорошая. Но есть другой вариант: комедии. Я буду звездой немого кино и покорю синематограф!

О синема Киря мечтал страстно и вдохновенно. Он даже писал сценарии и выкладывал ролики в чат, а стримы с его участием, записанные на телектрофон, неизменно били рекорды просмотров. Всем в Альхенгофе хотелось узнать, что ещё натворил Баламут.

– Это слава! – бахвалился Киря. – Хорошая или плохая, это слава, други мои!

Он не то чтобы нравился Соне, скорее наоборот. Но среди «сорняков» лицея Киря был настоящим. Никого не унижал, ни перед кем не заискивал. Просто жил в каком-то обособленном мире, где снимал нелепые ролики и был от них в полном восторге. Бесталанный парень без комплексов. Хотя нет, один талант всё же был: Киря мастерски умел влипать в неприятности.

– Мне поручено снять выступление хора. Что у вас готовится к празднику?

Соната невольно скривилась.

К выпускному концерту ставили оперу по мотивам местных легенд. «Чаровница Лелея» в переработке под детские голоса. Королевские магики осадили замок, в котором спрятались колдуны, а девушка Лелея влюбилась в юношу, адепта магии зла, и уговорила прекрасного Эльра открыть ворота для слуг короля. Короче, розовые сопли рекой, текущей со сцены в зал. Мрак!

– Ого, какие страсти у вас, – обрадовался Кирилл. – Обязательно приду на репетицию, надо же прикинуть, откуда снимать!

Соната лишь отмахнулась.

Ей досталась молчаливая партия дерева, хранителя записок влюблённых. «Дупло!» – упражнялись хористы в оригинальности и остроумии, но Сона рада была стать деревом: сучковатым, в паутине, с воронами в кроне. Самая роль для неё.

С тех пор, как утратила магию голоса, Соната знала, где её место: последний ряд с краю, массовка. Можно даже не петь, просто рот открывать. И никаких сольных партий!

– Ерунда! – Киря двигал велосипед, отталкиваясь от земли ногами. – Я напишу для тебя сценарий, будет крутая штука. Соната, ты станешь звездой!

– Баламут! – нахмурилась Сона.

– Нее, – заторопился Кирилл, – это будет реальный шедевр. Чем прикольно немое кино? Там не нужно петь, подруга детства, а мимика у тебя крутая. Взяла и убила глазами, прострелила мне мозг, сердце и печень!

Сона хмыкнула и не ответила. Заняться ей больше нечем!

И чего этот Киря к ней привязался? Думает по доброте душевной, что оказывает Соне поддержку? Мол, она изгой и страшилище с психологической травмой, а он – её рыцарь на белом коне? Нет, на ржавом велосипеде, надо же так запустить аппарат!