Эта башня во мне

Моя личная музыка изменилась, что-то сломалось в судьбе, вывело на кривую дорожку, темную, неуютную. Будто мало мне прочих проблем!

Да откуда вы все взялись, Воронцовы, Кондашовы, Клариссы! Жизнь выжимала меня и гнула, от одной подначки подводила к другой, и за каждой чертой был прыжок в бездну. Зачем мне вампиры в анамнезе?

Я вышла из душа нагая, как ведьма, ощущая себя Маргаритой. Для усиления образа вернула на шею бархотку, влезла в ненавистные шпильки. Осмотрела себя в зеркало над трюмо: нет, ничего во мне не улучшилось. Я не стала богиней с роскошной фигурой и с дивной светящейся кожей от того, что весь вечер играла для демонов. Все то же жалкое зрелище. Мокрые волосы по плечам, так себе грудь, худющие бедра…

В дверь постучали, потом ударили, резко, с размаху, с ноги.

Я схватилась за простыню, закуталась в нее в тот момент, когда сработал электронный замок и дверь во всю ширь распахнулась.

В дверном проеме маячил Григ. И это было уже чересчур.

– Какого дьявола? – взвизгнула я, готовая впиться ему в лицо.

– И ты с ними? – ответно взъярился он, врываясь в номер и хлопая дверью. – Где эта дрянь, отвечай!

Я поспешно отступила к окну. Схватила со столика пепельницу, примерила в руке, как снаряд. Больше оружия для самозащиты в номере не нашлось. Разве что чертовы шпильки!

Грига колотило от ярости. Он метнулся в ванную, заглянул под кровати, прыгнул к окну мимо меня, чтобы проверить шторы, подставляя спину и голову под удар идиотской пепельницей. Наконец, дернулся к шкафу, распахнул обе створки и замер.

– Где они, Аля? – спросил у шкафа.

– Съехали, – злорадно ответила я. Меня снова трясло, как припадочную. – Под зеркалом лист бумаги, прочти. Видимо, там про тебя?

Григ стремительно подошел к трюмо.

– Элен выдала ключ от номера, потому что нужна гримерка, – я не стала дожидаться вопросов и атаковала сама: – Постояльцы получили письмо и умчались раньше срока в туманные дали. Очень тебя испугались. Григ, а кто такая Тамара, с которой случился припадок?

– Моя сестра, – признался Григорий. Он не смотрел на меня, ну и в самом деле, на что тут смотреть. Очень медленно сунув записку в конверт, усмехнулся отражению в зеркале: – Я вообще не собирался на свадьбу. Тамара – задушевная подруга Клариссы, лучше представителя семье не найти. И вдруг – сообщение от отца. Пришлось спешно отменить репетицию и обшаривать цветочные магазины. А пройдя через этот бардак и истерику Кондашова, я узнаю на ресепшене, что сестра кувыркается здесь с любовником. Знаешь, ее ухажер… Стоп, подробности ни к чему. Извини, я был зол, напугал тебя. Кто-то ловко это подстроил.

– Ты любил Клариссу? – спросила я. И прокляла любопытный язык, да какого черта, не мое это дело! Или все-таки уже мое?

– С какой стати? – окрысился Григ. – Ее фантазии, ее беда. Она с детства завещана Михаилу, это договор между Домами… – тут он запнулся и сбавил тон, осознав, что снова наболтал лишнего. – День сегодня тяжелый, нервный. Давай выбираться из этой ловушки?

– Отойди от зеркала, я стесняюсь.

Григ взглянул на мое отражение, демонстративно пожал плечами:

– Зря, тут стесняться нечего. Я подожду возле двери.

Потом посмотрел напрямую, без зеркальной поверхности между нами. Подошел, разглядывая тату:

– Красиво. Но непростительно глупо. И поступок, и это творение. Что у девушек вместо мозгов? Суицид – сам по себе преступление. Так еще и розы рисуешь, будто метку на теле ставишь: я хотела уйти, нате, ешьте! Психология жертвы.

Психология жертвы? Я не знала, что на это ответить, хлопала, как дура, ресницами и открывала рот. Впрочем, на споры сил не осталось. И эмоции осыпались, как листва с деревьев.

– Подруга посоветовала цветочки? – уточнил безжалостный Григ. – И с тех пор ни радости, ни удачи? Аля, купи напульсник. Или фенечек наплети, прикрой от взглядов вскрытую вену.

Он притянул мою кисть, осмотрел при электрическом свете, изучил подушечки пальцев, изрезанных отметинами от струн. Вздохнул так, словно ломал все принципы, по которым жил до встречи со мной. Снял браслет со своей руки, тот самый, с травяным запахом. Затянул на мне ремешок из кожи, служивший основой травам. Ткнул ногтем в пронзенного соловья в переплетении роз.

– Ничего не скажешь, эффектная штучка. Заготовка для обряда на скорую руку. И зачем мне лишние проблемы сегодня? Ответь, девочка из метро!

– Что ты почувствовал, когда мы играли? – встречным уколом спросила я, жадно вдыхая травяной аромат. – А в подземке, когда барабанил в стекло?

Григ закрыл глаза и кивнул. Молча развернулся и вышел из номера. Ни в чем не признался, но я знала сама: он тоже почувствовал наше родство. Не человеческое, куда там. Общность мысли, общность судьбы. Переплетение нотного стана.

Я собралась за пять минут. Вместо шпилек разношенные кроссовки, вместо платья – потертые джинсы и привычная курточка оверсайз, с объемными рукавами, натянутыми до самых пальцев. Любимые наушники с бирюзовыми чашками заменили на шее бархотку. Кофр за спину, вместительный шоппер со шмотками на плечо, телефон в карман. Наконец-то самая обычная я! Только запястье щекочет браслет, подарок от прекрасно-опасного Грига.

Он действительно дожидался за дверью, все такой же, в парадном тренче. Разве что волосы распустил и смотал на кулак черную ленту. Подготовился к драке, словно боксер.

Рядом топталась Ленка. Григ по новой высверливал ее взглядом, будто решал уравнение. Или готовил допрос с пристрастием, заранее вынеся приговор. С таким взглядом инквизиторов играть в сериалах! Стало жалко подругу детства, ведь она хотела как лучше. Григ дернул бровью, я огляделась.

В сумрачном коридоре лежало рядком шесть девиц в униформе, почему-то с простынями и полотенцами: вязать упрямицу, затыкать ей рот, перекручивать щиколотки и запястья. Я едва не свалилась в обморок, составляя компанию горе-эскорту. Интересно, как Петр Иванович оформил доставку в апартаменты: заказал меня голую, в туфлях и бархотке? Мне поэтому пригрезился бал у Воланда? Стало жутко и мерзко, когда представила продолжение свадебного банкета. А если б в номер не вломился Григ? Я вам кто, героиня хоррора? Что за прелюдии, господин Кондашов?

– Проще спуститься по лестнице, – жалко пискнула Ленка. – Сегодня отель чудит, Сталина поминает.

Григ обозначил улыбку, кивнул, мол, Сталина на вас не хватает. И решительно потащил меня к лифту.

– Алька, где ты его подцепила? – зашипела мне в спину Элен. – Лифты стоят, застряли, что он творит, скажи ему, Алька!

– На лестнице засада, не так ли? – Григ ткнул пальцем в тусклую кнопку вызова. Что-то загудело, завыло, дернулось. Лифт ожил, заработали механизмы, замельтешили цифры. Кабина спешила на восьмой этаж, будто падала вниз с оборванным тросом.

– Мамочки! – взвизгнула Ленка. – Разобьется, там же люди, спаси их! Пожалуйста, притормози!

Я не очень-то поняла, кого заклинала Элен, но кабина поехала медленней, хотя Григ недовольно хмурился и ворчал, что нет внутри никого. Ни людей, ни нелюдей, ни прочих тварей вроде лярв недобитых. Элен сразу взяла себя в руки, включила повелительный тон и замашки администратора:

– Сможете оживить остальные? Там-то точно люди сидят. Как вас там, попробуйте вызвать? Раз уж в Дон Кихота поиграть захотелось!

Григ матюгнулся, посмотрел на меня. С видом мученика ткнул и в другие кнопки. Лифты заработали, чудо чудное!

– Сегодня магнитная буря. Проблемы по всей Москве, – Григ погладил стену длинными пальцами, бережно, словно дикого зверя, готового укусить. Двери в кабину бесшумно открылись, и мы молча поехали на первый этаж.

– Пойдешь впереди, – приказал мой заступник вконец ошалевшей Элен. – Если дверь не сработает, я ее выбью. Потеряете музейную ценность.

– Да поняла я, – вяло огрызнулась подруга. – Подумаешь, рыцарь на белом коне. Сам хоть в курсе, во что ввязался? Тебе же аукнется…

– Ой ли? Ты мне угрожаешь, душнила?

Я молчала, не зная, как реагировать. Эти двое понимали больше, чем я. О том, что происходит сейчас со мной! Григ – плевать, он сам как из сказки, мрачной, страшной, без хэппи-энда. Но Элен? С ней-то что не так? С милой девочкой, знакомой с детства? Задняя парта, шпаргалки, мальчики, двойки по физкультуре – я же знала о Ленке все! Любила ее как родную сестру!

Дверь-вертушка сработала без проблем, и мы оказались на свежем воздухе. Над гостиницей клубились грозовые тучи, пахло недавно прошедшим дождем. А ведь с утра не обещали осадков!

В темноте мигнула одинокая фара, и Григ потащил меня прочь от Элен. Та кричала вслед, чтобы я звонила, как только приду домой. И чтоб не тащила к себе в квартиру незнакомого маньяка с улицы! Можно подумать, знакомый маньяк – это желанный гость в моем доме.

У обочины ждал мотоцикл, стильный, черный, сверкающий хромом, с вынесенной вперед вилкой и высоким рулем, с рукоятками, украшенными кистями и оплеткой из мягкой кожи.

– Это чоппер? – выдохнула я восхищенно.

Григ кивнул и протянул мне шлем.