Плюш и Ко
Зум-Зум оглядывалась по сторонам, как кролик загнанный в клетку к удавам, все эти немыслимые тренажеры выглядели слишком сложно и пугающе, их стальные каркасы выглядели неподъёмными, казалось они больше подошли бы для пыток, чем для тренировок. При этом ей трудно было представить гантели «следующего поколения». Что можно добавить в кусок железа, чтобы оно перешло в следующий класс?..
– Здесь малый зал №2. – они остановились у стеклянной стены. – В основном наши тренеры здесь проводят групповые занятия. Сейчас, например, придет группа на аэростретчинг. Советую, это очень интересно!
Зум-Зум оторвалась от разглядывания зала, и согласно кивнула в ответ богине, а для себя в уме сделала отметку, что позже надо глянуть в сети, что это за аэростретчинг такой. Они прошли дальше, на встречу ей выбежал красивый парень в желтой футболке:
– Ты моя фея! Отлично выглядишь, как и всегда!
– Спасибо. – администратор кокетливо наклонила голову набок и подмигнула ему.
– Конфетка моя, где твой бейдж? Начальство идет. – он легко приобнял ее и помчался прочь.
– Он к платью не подходит. Сейчас надену! – хихикнула богиня ему в след.
Зум-Зум загляделась на нее. Эта высокая девушка из спортзала обладала той природной магией, женским шармом, который, увы, был совершенно недоступен Зум-Зум. Укороти ее высокий рост, сними струящийся наряд, сотри макияж, и ничего не изменится, она по-прежнему будет обворожительна. Зум-Зум вдруг испугалась, что разодетая и размалеванная, изрядно исхудавшая, она останется все той же закомплексованной озлобленной толстушкой.
– Чтобы выглядеть, как богиня, надо чувствовать, себя богиней. Иначе это будет просто цирк. – шепотом заключила Зум-Зум.
– Продолжим. Двигаемся дальше. – она направилась к противоположной стене, тоже стеклянной. – Здесь малый зал №3. Так же для групповых занятий. Сегодня заканчивается курс «здоровая спина», лично я посетила его четыре раза. Со стороны может показаться, что это легко – люди гнуться, лежат, вздыхают – на самом же деле это тяжело. Обязательно попробуйте.
К концу экскурсии оторопь Зум-Зум спала, она могла трезвее оценивать обстановку, стала замечать людей вокруг, уловила звуки и запахи. Богиня замерла между двух дверей:
– Направо мужская раздевалка, разумеется, сейчас мы туда не пойдем. На лево – женская. – она зашла внутрь. – На вашем браслете номер, найдете такой же номер шкафчика, и можете переодеваться. Там сушилка, там душевые, хамам и джакузи. К сожалению джакузи, пока не работают, их еще будут настраивать, а остальным можете смело пользоваться. Есть вопросы, Полин?
«Она запомнила мое имя!» – пронзило Зум-Зум.
– Нет, я все поняла. Спасибо, вы сняли мои тревоги.
– Тогда я пойду, а вы наслаждайтесь занятиями. Еще раз поздравляю вас с победой!
Администратор ослепительно улыбнулась, ее смуглое лицо словно сияло изнутри, и смущенная Зум-Зум слишком рьяно замотала головой, словно пыталась отогнать насекомых. Оставшись одна, она не смогла сделать первый шаг.
Из ступора её вывели девушки, которые шумно вошли в раздевалку; они звонко смеялись, ежесекундно матерились, и когда нашли свои места в раздевалке, побросали сумки на скамейки, начали торопливо переодеваться. Зум-Зум стояла, как вкопанная. Ей следовало последовать их примеру, предпринять что-то, но она всё стояла посередине просторной раздевалки и рассматривала клеточки плитки под ногами. Она никак не могла собраться.
– Хватит валять дурака! – скомандовала она себе. – пора повалять дурочку!
С усилием преодолевая себя, наконец, она направилась к своему ящику. Пришедшие девушки, не смущаясь, разделись догола, потом переоделись в спортивную форму, в то время, когда Полин не могла заставить себя снять хотя бы толстовку. Когда шумные барышни покинули раздевалку, Зум-Зум выдохнула с облегчением, и только тогда она смогла наскоро переодеться в длинные леггинсы, в широкую не по размеру футболку. Прихватив с собой бутылку воды, Зум-Зум вышла в спортивный зал. Теперь, когда все стало намного серьёзней, потолки будто опустились, стены давили, кондиционеры шумели сильнее, реальность навалилась на нее, и Полин поняла, что теперь ей не отвертеться.
Зелёная дорожка привела её в зал №1, где её ожидали страшные огромные тренажёры, которые должны были в ближайшее время выжать из неё лишние калории. Справа от неё располагался ряд эллипсоидов, выглядели они так, словно их приготовили для пыточных действ, истязать и наказывать непослушных безвольных обжор. Слева от неё выстроились в ряд 20 беговых дорожек, хоть и выглядели они знакомо, и даже успокаивающие, Полин не торопилась направиться в их сторону, дальше в конце зала вдоль стеклянной стены стояли тренажёры непонятного назначения, Зум-Зум видела их впервые, и, разумеется, тоже туда не торопилась.
Дальше, за тренажерами, располагалась силовая зона с гирями и штангами, здесь уже трудились молодые люди очень непреступного вида. Их развитая мускулатуры не позволяла отвести взгляда, загорелая влажная кожа блестела в свете ярких ламп, промокшие майки липли к телу. Эти могучие тела держали рельефные ноги, на которых мышцы буквально складывались в узоры. Это завораживающее зрелище перебить смог только стойкий запах пота, равномерно распределенный по помещению.
Девушки, которые выскочили из раздевалки раньше, не спешили приниматься за нагрузки. Они то и дело прикладывали к губам маленькие бутылки с водой, играли наушниками, поправляли волосы, гладили себя по стройным бёдрам, которые по мнению Зум-Зум, не требовали особых работ в спортзале. Когда они, наконец, закончили свои приготовления, заняли соседние беговые дорожки и принялись за неторопливый бег. Последовав их примеру, Зум-Зум встала на ближайшее полотно. Не зная, как пользоваться этой штуковиной, она решила ориентироваться на надписи – самая большая кнопка с надписью «старт», очевидно, была ключевым решением, и когда кнопка была нажата, дорожка двинулась. Начало было положено.
– Молодец, дальше будет намного проще. – похвалила себя Полин.
Дальше Полин сообразила, как нужно регулировать столь удивительный инструмент: она набрала скорость, выбрала наклон дорожки, ко всему прочему обнаружила приятные опции – подключение к интернету, и пока калории сжигались, Полин смогла выбрать в интернете видео с пошаговой инструкцией рисования портретов, так следующие 20 минут она шагала по беговой дорожке, позабыв печали и горести.
День клонился к вечеру, вскоре спортзал заполнился людьми, и к удивлению Зум-Зум это не были атлеты, спортсмены и бодибилдеры, как показывали ей рекламные ролики. Женщины имели комплекцию ещё более пышную, чем у нее, присутствовала пара бодрых старушек, которые тягали гантели за бесконечными разговорами. Мужчина лет пятидесяти, блестевший своей лысеющей головой, занял беговую дорожку рядом Зум-Зум. Его 120 килограммовое пузо стряслось из стороны в сторону, выбивающаяся на груди из-под футболки волосатость покрылась капельками пота и сверкала, как новогодняя ёлка. Были и пары, которые не решались ходить в спортзал поодиночке, они ходили по залу, как попугайчики неразлучники, попеременно приземляясь на каждый тренажер минут на десять.
Тут же появились работники зала – молодые люди, девушки и юноши в розовых футболках, к ним можно было обращаться по любому вопросу, но они ходили по залу в одиночестве, изредка разговаривали с посетителями и давали им важные наставления. Глядя на все это многообразие форм, Полин чувствовала себя превосходно.
Зум-Зум воодушевилась и прибавила скорость.
– Девушка, вы очень красная! С вами всё в порядке? – к ней подошёл черноволосый молодой человек в розовой футболке. – Меня зовут Марат. Давайте знакомиться.
Глава 20
Дом Сидни стоял на границе миров, как печальный одинокий воин, серый и замученный несением службы. Его подъезды выходили на городской парк, здесь, как и положено, находились магазины шаговой доступности, росли вековые вязы, покрытые снегом, и повсюду сновали гуляющие дети. Другим боком дом наваливался на раскидистую свалку, хоть она и была огорожена сплошным металлическим забором, раздутые кучи пакетов лезли наружу из-под забора и свисали с него устрашающими гирляндами.
– Боже! Чем это так пахнет?! – в нос Зум-Зум ударил густой запах, когда вошла в квартиру.
– Я варю мыло. Проходи на кухню. – отозвалась Сид.
Зум-Зум огляделась. Когда-то песчаного цвета обои покрывали темные водянистые разводы, слева стена была увешана уличной одеждой с потолка до пола, тут же валялась неубранная обувь. Двустворчатые двери в гостиную оказались закрыты, свет шел справа, с кухни. Когда Зум-Зум прошла туда, Сид гостеприимно поставила ей стул у стола. На столе рядами стояли банки, склянки, тюбики, шприцы и распылители.
– Я и подумать не могла, что ты этим занимаешься. – протянула Зум-Зум, морщась от запахов.
– Смотри. Ну как?
Сидни поставила на стол пеструю коробку с бантом и откинула крышку, внутри стояли три ряда прелестных красных яблок в блестках.
– Ты сама сделала?! Выглядит потрясающе! Это правда мыло?
– Ага. Сейчас еще… гляди сюда. – Сид отошла в сторонку и показала на разделочную доску, где стояли премилые снеговики в шарфах на санях. – По плану надо было все закончить еще две недели назад, я проворонила все дедлайны из-за этого козла…
– Люка? – уточнила Полин.
– Люка. – вздохнула Сид.
– Ты это продаешь? – спросила Зум-Зум, склоняясь над заготовленными розами и фруктами.
– Да, у меня есть страничка в сетях. Но спрос не большой, конкуренция огромна! Зайчатами и фруктами сейчас никого не заманишь. Год назад я могла удивить людей, были постоянные покупатели. Сейчас я похожа на спамера, который гоняется за женщинами и в нос тычет этими сраными цветами. Ох, как это все осточертело!
– Не понимаю. Если у тебя нет заказов, так чего из кожи лезешь? Если тебе надоело ремесло, остановись… – Зум-Зум говорила и наблюдала, как наливается ненавистью взгляд Сидни.
– Мое занятие мне нравится. Люк! Это все Люк! Он сидит у меня в печонках! – она яростно швырнула полотенце на стол. – Я всерьез подумываю, чтобы бросить школу… Зуми, ты скажи… Вот ты взяла себя в руки, так? Пусть не без помощи Глена, разумеется, но взяла же…
При упоминании Глена у Зум-Зум съежились внутренности. Сид подбирала слова так, будто пережевывала свое мыло, ее лицо стянулось к переносице и побагровело, нижняя челюсть ходила из стороны в сторону – она явно хотела что-то сказать.
– Извини, наверно это не мое дело. Сидни, ты можешь мне все рассказать, я умею хранить секреты.
– Секреты… Нет тут ничего секретного. – Сидни расположила на доске силиконовую форму, разделенную на небольшие квадраты, кончиками пальцев разместила на дне сушеные дольки апельсина. – Наверно стоит рассказать… Я еще никому не говорила. Погоди немного, я сейчас.
Сидни тонкими руками сняла с огня горячий ковш, он оказался наполовину заполнен прозрачной пахучей жижей, неторопливо она разлила жидкость по формам, молниеносно вынула из ящика тряпочный мешок, развернула его одной рукой, тут же разбросала сушеные колоски на апельсины, что-то накапала, чем-то сбрызнула. Залила композицию остатком гущи.
– Это натуральная лаванда? – удивилась Зум-Зум.
– Да, а что?
– Какова же себестоимость твоего мыла? Миллион?
Сидни мило улыбнулась. Двигалась она по маленькой кухне словно кружилась в танце, побросала в раковину столовые приборы, смахнула со стола крошки травы в руку и, движением художника, обсыпала свое творение сверху. Открыла окно, присела на стул, соскочила, нажала кнопу электрического чайника и тихо замерла у окна.
– Ммм… Мы переехали сюда после развода родителей. – начала она тихо, глядя на улицу. – Отец поначалу жил у своей любовницы, около года. Мать я тогда почти не видела, честно сказать, я даже не знаю, чем она тогда занималась. Прошу тебя, Зум-Зум, никому не рассказывай то, что услышишь.
– Разумеется! Конечно. – с жаром в голосе кивала Полин.
– Однажды он явился без предупреждения, приперся со всеми своими вещами. Ничего мне не объяснил. Остался жить. Я так поняла, что любовница его выставила за порог. Мать чуть не убила меня за то, что впустила его. Он все еще живет здесь, но они не разговаривают, живут, как чужие. Я работаю вечным передатчиком. Всякий раз, когда случается какая-то неведомая херня, они винят меня.
Сид достала из шкафа чашки, принялась разливать чай. Зум-Зум молчала.
– Однажды, это были летние каникулы, я вышла на улицу. Там мой папаша разговаривал с людьми. Они отличались внешне, вроде те же руки-ноги, но другие. Это была семья Глена. Они въезжали в наш дом, собирались снимать квартиру. Уже тогда я поняла, что долго здесь они не проживут, сама понимаешь. – Сид махнула на свалку за окном. – Так и случилось, они переселились в элитную новостройку через три месяца, но я успела подружиться с ним. Его мать не желала меня видеть в его обществе, и не постеснялась сказать мне это в лицо.
– Я успела с ней «поздороваться». Я понимаю, о чем ты. – кивнула Зум-Зум.
– О? О-о! Выходит, ты знаешь. – Сидни поставила чашку перед гостьей. – Глен никого не нал здесь, кроме меня, повадился приходить ко мне тайком от своей маман. Мы проводили чудесные часы веселья, таскаясь по району, пару раз курили сигареты… да! – наморщилась Сид. – Гордиться не чем. Но это же был Глен! Я потакала ему во всем, соглашалась на всякие глупости, пыталась угодить ему, и, как дура, боялась, что он со мной заскучает. Ты и сама влюблена в него, ты поймешь меня.
– Ты влюблена в Глена?! – шарахнулась в сторону Зум-Зум.
– Его невозможно не любить. Ведь он такой… Глен. – Сид потерла лицо ладонями, как это, наверное, делают уставшие хирурги или бывалые моряки. – Однажды появился Люк. Глен познакомился с ним где-то… я до сих пор не знаю где. Откуда он вообще свалился на мою голову!? В первый день он показался мне занятным парнем, веселым и интересным. Нервозность я спутала с непоседливостью. Его постоянно тянуло в темные подворотни, пустые стройки, сомнительные компании, поверишь ли, мы с Гленом целый месяц таскались за ним по задворкам! Глен не имел такой свободы, как я, его мамаша быстро пресекла эти гуляния. А я, в моем положении, домой не торопилась, вот и шарахалась где попало.
– Почему ты до сих пор с Люком? – Зум-Зум отпила из чашки, хотя пить совсем не хотелось.
– Этот вопрос мучает меня каждый день. Хотя, ты знаешь… видишь ли… Не знаю, что сказать.
– Что случилось потом? – спросила Зум-Зум.
– Потом. А потом он стал совсем неуправляемый… Звучит складно, но это я так оправдываю себя, перекладываю на него ответственность за свою недальновидность. Думаю, он с самого начала был таким, я просто допустила ошибку, не жалея замечать его психозы.
– Он употреблял? – Полин вжала голову в плечи.
– Проще будет сказать чего он НЕ делал!!! Каждый день драки! Каждый день разборки! Девицы с такими размалеванными лицами, что клоуны нервно курят в стороне! Ты не представляешь, сколько раз я извинялась за него, сколько я разнимала его! Сколько раз я волочила его на себе домой, чтобы он не замерз на улице! Боже! – Сид схватилась за голову.
– Погоди, а как же его родители? Куда они смотрели?
– Родители… Ха! У него есть только мать. Мать – на всех с*ать! Если бы ты ее видела! Она сидит в инвалидной коляске, курит сигарету за сигаретой и ноет: «Сидни, ты такая хорошая девочка! Пригляди за моим оболтусом, ты же такая добрая! Он без тебя пропадет!». Я не могу больше видеть их семейку! Ни его, ни его мамашу!
Сидни разревелась в голос.
– Так не терпи его! Плюнь! Пусть сам справляется! Ты же видишь, что он…
– Я пыталась! – выла Сидни. – Я пыталась! Не раз я посылала его ко всем чертям! Он сначала угрожал мне, а потом пытался руки на себя…
Зум-Зум не знала, что делать, растерявшись, она неуверенно тянула руки, чтобы обнять Сидни, и не была уверенна, будут ли приятны девушки такие объятия. Наконец, она решилась и аккуратно приобняла Сид за вздрагивающие плечи. Неожиданно Сид развернулась и жадно вцепилась в бока Зум-Зум длинными пальцами, сопливым носом уткнулась в ее пышную грудь, и рыдала, рыдала без остановки.
Полин некоторое время поглаживала светлые волосы, Сид вскоре успокоилась. Молча она сходила в ванную, освежила лицо и вернулась к Зум-Зум смиренная, как овечка.
– Как ты решилась худеть? – начала вдруг Сид. – Как ты набралась решимости для этого? Ты жила, ходила, дышала, потом настал момент, и ты такая: «худею». Что ты сделала для этого? Мне тоже так хочется. Я тоже хочу сказать себе «хватит»! Хочу взять себя в руки. Что ты сказала себе, Зум-Зум?
Полин оторопела. Прошло много времени прежде, чем она внятно смогла выдавить:
– Стой! Мое похудение не имеет ничего общего с твоей проблемой. Я пытаюсь просто влезть в одежду меньшего размера, а ты… Ты… Ты пытаешься изменить свою жизнь!
– А чем это отличается от твоих проблем? – непонимающе Сидни наклонила голову набок.
Зум-Зум повертела чашку:
– Ты права – ничем не отличается. Только принятые мной решения не вызовут такой резонанс событий, как твои решения. Согнать жир с жопы требует усилий, терпения и немалых сил. Моим результатом будут обтягивающие джинсы. Твоя же ситуация… она про личные границы. – Зум-Зум помолчала. – А ты? К чему стремишься ты?
– Не знаю. Я так устала, что даже не могу вспомнить, почему я этим занимаюсь. Я не знаю своих желаний. Страшно поверить, но я не припомню, о чем я мечтала до Люка.
Зум-Зум встала с табурета:
– Сама я бы не справилась, мне помог Глен. Он присматривал за мной, командовал, говорил, что делать и чего не делать. В поем похудении как таковой моей заслуги нет. Я не открою тебе волшебного рецепта, потому как нахожусь в таком же дерьме, как и ты. И насколько тебе плохо я никогда не пойму и не узнаю, но я обещаю сохранить разговор в тайне. И скажу без прикрас – если я могу тебе чем-то помочь, что мне по плечу, то говори – я не откажу.
– Помочь мне? Ты такая наивная, Зуми. Поборов свою моржовость, потеряв жировую прослойку, пережив унижения и обиды, ты двумя словами отказалась от своей справедливой победы и отдала все лавры Глену. – Сид вынула из стакана на столе трубочку для коктейлей и протянула ее Зум-Зум. – Держи.
– Трубочка? Для чего? – удивилась Полин.
– Ты тонешь в болоте по имени Глен, тебя накрыло почти с головой. Это тебе пригодиться, чтобы дышать.
Глава 21.
Беговая дорожка гулко шелестела под тяжелыми шагами Зум-Зум. На метражном табло мигало «24км», кстати говоря, это был личный рекорд, который остался незамеченным. В наушниках надрывался музыкальный хит о вечной любви, который заставил бы рыдать самое холодное сердце самого отпетого уголовника, однако и его Зум-Зум пропустила.
«Ты тонешь в болоте по имени Глен! – крутилось в ее мыслях. Она мотнула головой – надо прочь гнать эту чушь! Этот диагноз Сидни поставила наспех, потому что была обижена и опустошена. Она не является ни доктором, ни пророком, ни законодателем, чтобы вот так клеймить людей! К тому же она о наших отношениях ничего не знает!..»
Вдруг зазвонил телефон. Полин посмотрела на экран и ее сердце екнуло, она замялась на месте, оглядывалась, будто кто-то должен подсказать ей, что делать дальше, но рядом суфлера не было. Пока Зум-Зум раздумывала, звонок прекратился.
«Ты тонешь в болоте по имени Глен» – снова звучал голос Сид.
Снова зазвонил телефон. Зум-Зум ответила:
– Привет, Глен!
– Привет, ты наверно занята. Мне перезвонить? – его далекий голос звучал заботливо, как и всегда.
– Нет, что ты! Говори. Я в зале. Бегаю. – Здесь сознание подвело, ее повело вбок, она удачно ухватилась за ручку снаряда и повисла, как обезьяна.
– Ты такая ответственная. Я просто хотел сказать, что приеду на пару дней после нового года, было бы здорово, если бы мы смогли увидеться.
Было очевидно, у Глена сегодня хорошее настроение, она представила его улыбку и сияющие глаза. Милый, добрый, красивый, славный Глен! Что же ты со мной делаешь?
– Некоторым это может не понравиться. В целях своей безопасности, я подожду, когда ты вернешься в школу. А тебе следует провести время с Пэт. – имя своей бывшей подруги она специально произнесла, как плевок. – Если она узнает, что ты… Да что ж мы об этом? Как твои дела? Научился крутить фуэте?
– Трудно сказать. Мой репетитор смотрит на меня, как на зараженную жабу. Разумеется, он смотрит так на всех учеников, но…
– Не скромничай. Я знаю, что ты стараешься…
«Почему я нахваливаю его?!» – вдруг пронеслось в голову Зум-Зум.
«Ты тонешь в болоте по имени Глен» – повторила Сид.
– Я живу в общежитии с другими парнями. Такие отвязные черти! Творят, что вздумается! Они дождались, когда я усну и изрисовали мне лицо! Представляешь? Чем уж они там красили – не понятно, но отмыть я это не смог, так и явился на репетицию! – Глен смеялся.
– У тебя там весело. Это здорово. Ты наверняка захочешь остаться. – протянула Полин, растягиваясь на полу у элипсоидов.
– Ох, нет. Это еще не решено… – голос Глена стих. Почти не слышно он добавил: – Все балеты мира я бы не глядя отдал за нашу набережную. Я скучаю по тебе.
Голова Зум-Зум так запульсировала, что она не сразу сообразила, о чем он только что сказал. В области сердца взорвалась бомба, из ее глаз потекли слезы:
– Я тоже скучаю по тебе, Глен. Очень.
– А как там Люк? Его еще не посадили? – вдруг перескочил с темы голос в телефоне.
– Знаешь, я так увлечена тренировками, что не особо интересуюсь… ими.
– Кстати, я видел твои видео. Контент зачетный. Звучишь неплохо, но ты не смотришь в камеру и часто прикрываешь нос руками, складывается впечатление, что ты привираешь. Для лучшего ракурса поставь камеру повыше и успокой свои хваталки. – В телефоне фоном зазвучали голоса. – Парни из магазина вернулись, сейчас будет шумно. Потом еще позвоню. Пока!
– Пока! – робко произнесла Зум-Зум, а Глен ее уже не слышал.
– Я тону в болоте по имени Глен. – вслух произнесла Полин.
– Тебе плохо? Позвать медсестру? – закричал кто-то рядом.
К ней подскочил инструктор Марат, на которого пускали слюни все посетительницы спортзала, даже ходившие парой старушки принимались с воодушевлением обсуждать его, рисуя в воздухе характерными жестами его лучшую филейную часть. На этой неделе он предстал с новой стильной бородкой.
– Здравствуйте, Марат. Как только я оклемаюсь, я смогу достойно вас поприветствовать.
– Нельзя лежать после бега! Кровь хлынет в сердце, оно будет болеть! А кому это надо? – заботливо бормотал Марат и аккуратно потянул ее за руку.
– А кому надо мое больное сердце? – протянула Зум-Зум. – Какой актуальный вопрос!
Марат прислонил шатающуюся Полин к стене и даже не обратил внимание на ее слова, однако сама Зум-Зум словно проснулась ото сна. Все верно! Ее страдающее сердце не нужно никому. Теряют всякий смысл те взгляды, которые она кидала на телефон, ожидая звонка Патриции. Шеллу не нужны надушенные валентинки, которые она бережно складывала для него по ночам, и уж тем более она не нужна Глену, каким бы приветливым не казался его голос в телефоне.
– Я… стремилась к 85… – хрипела Зум-Зум, Марат понимающе кивал ей в ответ, – Я добилась. Хотела 80. И этого я тоже добилась. Пусть… Пусть мое больное сердце уже отдавать некому… И пусть помрут все модельеры мира, но залезу в это платье!
– Ха-ха-ха! Вот это настрой! Восхищен! – Смеялся Марат так театрально, что на них все оглянулись. – Только не перебарщивай, ладно… Напомни, как тебя зовут.
– Полин.
– Ты загадочная особа, Полин. – он подмигнул и ушел, повиливая своей лучшей частью.
Час спустя, Зум-Зум сидела перед замершим монитором в раздумьях. Видео, которое она хотела было записать, должно было содержать воодушевляющий посыл ее зрителям, но сама она была душевно потрепана, и слова не складывались. Думала она над своей речью и в душе, и за вечерним кефиром – никак. Сейчас она крутилась в кресле, раскинув руки и ноги звездой, смотрела в потолок с таким хмурым видом, будто он на нее вот-вот должен обвалиться.
– Камеру повыше, значит? Так. Успокоим руки. Готово. Собственно, что мне терять? Не впервой, Полина, соберись.
Заполучив не так давно счастливый абонемент в новый спортивный комплекс Зум-Зум не могла не похвастаться им перед родителями, которые в свою очередь энтузиазм дочери не разделили. Разумеется. Отец, узнав, что новое занятие Полин не стукнет по его карману, остался доволен новостями, мать долго причитала, но спорить не стала – ей тоже надоели эти повторяющиеся ссоры. Не откладывая в долгий ящик поход за спортивной амуницией, Зум –Зум отоварила свой подарочный сертификат в спортивном магазине, выбор ее пал на черные леггинсы с зеленой вставкой на коленях, длинную майку без рисунка и обалденные, хоть и далеко не самые дорогие, кроссовки с амортизирующей подошвой.
