Серебряная трель. Сказки

Софка поступила так, как советовал школьный психолог. Она сделала десять глубоких вдохов и выдохов. Сосчитала до ста и обратно. Мышка продолжала назойливо жаловаться и ныть на человеческом языке.

– А ты, правда, всё можешь, мышка?

– Я не мышь, а землеройка.

– Здорово! Меня зовут Софка. А тебя?

– Я Худышка. Нынче модно быть тощей, и я сижу на диете. Но немедленно выпусти меня из ловушки. Я из рода знатных землероек и не собираюсь вести беседу в какой- то ло-вуш-ке, – спесиво потребовала землеройка. Освободившись, она вскарабкалась на плечо девочки и, щекоча усиками, забормотала в самое ухо:

– Видишь, у тебя уцелел один корешок купальницы? Осторожно выкопай его, не повредив корней. Поставь в горшочке на окне. Не забудь обильно полить. Через день распустится множество цветков. Среди них будет четыре волшебных. На рассвете, когда бутон напьётся росой, сорви его. Загадай желание и стряхни росинку-золотинку на землю.

И желание вмиг исполнится. Зелёные Крошки любят пить росу пополам с душистым маслом купальницы. Но, если ты забудешь произнести скороговорку, Зелёные Крошки очень обидятся и навредят. И твоя добрая мечта (а она у тебя обязательно добрая, я знаю) превратится в злую.

– Но, Худышка, как я найду волшебные бутоны?

– А вот как. Возьми старую бабушкину иглу и проткни по очереди все цветы. На четырёх из них выступят алые капельки крови.

И землеройка юркнула в траву.

* * *

Софка быстренько сбегала за лопатой. Пересадила уцелевший кустик в глиняный горшок, полила тёплой водичкой. На следующее утро он густо покрылся бутонами. Скоро бабушкина иголка заработала над цветами. И правда, с четырёх капнула кровь!

Софка прямо с ума сошла от радости. Она принялась прыгать и напевать, отбивая ритм босой ножкой:

– Какая радость! У меня есть четыре волшебных, волшебных цветка! У меня много желаний, и я выполню из них – четыре! Самых заветных, самых-самых!

Из-за печи послышался жалобный голос, прерываемый кашлем:

– Внучка, я только задремала… А ты распрыгалась, как наша коза Мася.

Софка покраснела: вот бессовестная, про бабушку забыла! Она и бросилась к горшку с волшебной купальницей. Сорвала бутон, стряхнула росинку-золотинку:

– Пусть бабушка скорее выздоравливает!

Тотчас стоны и кашель за печкой утихли. Донеслось деловитое кряхтение. Слышно было, как бабушкины шлёпанцы протопали в кухню. Скоро там сердито загремели кастрюли. Бабушка, не встававшая с постели месяц, бабушка, о здоровье которой учтиво справлялся городской гробовщик, летала по кухне, как птичка!

* * *

Едва Софка опомнилась от радости, в дверь осторожно постучали.

Это была молодая соседка Аня по прозвищу Хромоножка. Находились глупые и злые люди, которые ею пугали в округе детей. И даже за спиной называли ведьмой. А всё из-за того, что в детстве болезнь иссушила её ноги в прутики и скрутила в тугой узел. Аня Хромоножка заглянула, чтобы попросить на часок мутовку для взбивания яиц.

Софка, таинственно улыбаясь, усадила её на лавку. И будто бы пошла в чулан искать мутовку. Сама же в это время без колебаний сорвала второй бутончик: «Пускай Аня Хромоножка станет красавицей… Ну, просто здоровой симпатичной девушкой!» Стряхнула росинку-золотинку и шёпотом позвала в гости Зелёных Крошек.

Теперь на кусте оставалось два волшебных цветка. Зато на лавке сидела совсем другая девушка: хорошенькая, глаз не отвести! Ножки длинные и стройные, Аня испуганно и стыдливо натягивала на них юбку. Со смехом Софка поднесла ей зеркало. Та взглянула на своё отражение в зеркале и схватилась за голову:

– Верно, и впрямь я колдунья, как про меня говорят!

Она всё порывалась плюнуть в зеркало и даже разбить его. Только через час Софка удалось убедить девушку, что это она, Аня, собственной персоной. И никакая уже не Хромоножка, и ничего удивительного тут нет: с кем не бывает!

* * *

Утром Софка рассказала бабушке про чудесную купальницу. Бабушка слушала, всплёскивая руками. А под конец укоризненно сказала:

– Внучка, ты потратила уже два лепестка, а о нашей маме – забыла!

– Да, бабушка, я очень хочу, чтобы мамочка вернулась и снова стала жить с нами!

– У тебя одно на уме, тараторка! – рассердилась бабушка. – Не спеши языком, спеши делом. И я мечтаю обнять свою доченьку, но грех о таком думать. Нам бы с тобой посмотреть, как ей живётся на том свете? Хоть одним глазком.

– Можно и двумя, – буркнула Софка. Вытерла слезы и пошла к горшку с купальницей. Бабушка включила старенький телевизор и уселась перед ним серьёзная, деловитая, строго сложив руки на коленях.

Дикторша, передающая новости, исчезла. Пошли помехи, и на экране вдруг показалась… преисподняя. В огромных закопчённых котлах и на чугунных сковородках вопили грешники, но мохнатые юркие бесенята продолжали подкидывать дрова в адский огонь.