Соль, спички, мыло, керосин

– Будут после фильма школьники с новым вдохновением, передёрнув затвор, идти расстреливать целыми классами и школами? Да, да и да.

Если обдолбанному торчку или обитателю палаты №6 дать хороший бюджет, свору киношных операторов и ассистентов – о! Они бы наснимали по своим больным фантазиям фильм, ничуть не хуже «Джека» и «Антихриста». Потом, ясен пень, хорошо заплатить пиарщикам и рецензентам. Ну, чтобы как у нас принято, с умилением и придыханием восторгались и обзывали бред сумасшедшего новым искусством в стиле «артхаус» и «нуар».

Но обычному торчку и психу из интерната за их бред дадут не славу и Оскара, а в морду, в морду пинком – санитары. И – укол аминазина.

– Будешь, будешь ещё, гнида, нести х…ю про дом из жмуриков? Щас сам жмуриком заделаешься!

«Блин, чё за жизнь такая сука несправедливая, а? Триеру всё, а мне ничего?» – с тоской подумает нарик, которого будут месить сапогами санитары или менты.

Советские КОМЕДИИ ПОДРЫВАЮТ УСТОИ?

Абсурд, до которого могут довести большие обиды маленьких, но гордых государств. (Для тугодумов – написано с сарказмом).

«Бриллиантовая рука», «Кавказская пленница», «Служебный роман»… Без старых фильмов 31 декабря – это уже как без ёлочки, гирлянд и фейерверков. Бормочущий телевизор – милый, уютный фон. Смотришь вполглаза, слушаешь вполуха. Накручиваешь бигуди, крошишь салаты, болтаешь по телефону, подкрашиваешься.

И вдруг, при просмотре «Кавказской пленницы», я похолодела! Там высмеивают и осуждают (вплоть до уголовной скамьи) похищение невесты. А ведь это нечто иное, как прямое и грубое вмешательство в менталитет национальной республики. Выставление на всеобщее посмешище старинного красивого горского обычая. Шовинистический плевок в лицо.

Фильм «Кавказская пленница»

Будь Гайдай жив – как миленький, поскакал бы в постоянное представительство, просить прощения у представителя маленького, но гордого кавказского народа. Так как место действия не указано – то у всех многочисленных горных представителей сразу. На всякий случай, чтобы не обиделись.

Дальше смотрю… не обращая внимания, что в духовке у меня горит.

«Служебный роман». Там Мягков на мотив вальса «На сопках Маньчжурии» поёт песенку про барсука:

«Тихо вокруг,

только не спит барсук.

Уши свои он повесил на сук…»

Да как он посмел?! Наши герои, понимаешь, полегли в русско-японской войне, спят вечным сном – да разве тут уснёшь? Прямое глумление, втаптывание в грязь великой русской истории! Столько лет смотрела – только сейчас дошло. Благодаря ингушскому постпреду в Москве, обидевшемуся на «Камеди вумен» и потребовавшему сатисфакции. Пока моральной, а там видно будет.

Так, что у нас на очереди? «Бриллиантовая рука»!

Всё гладенько, вроде ничего не царапает и не ранит ничьей тонкой душевной организации… Вот только позолоченная иконка Божьем Матери в квартире Гоши… Не законопослушного, милейшего Семёна Семёныча Горбункова, заметьте – а мошенника и контрабандиста Козодоева! Иконка! Это в чём она помогает? Бриллианты тырить?!

Фильм «Бриллиантовая рука»

А потом… Потом тако-ое… Под православное пение, с фанатичным лицом, Гоша идёт по волнорезу аки посуху, и в руках несёт… Хоругвь! То есть надетые на палку сатиновые семейные трусы, олицетворяющие хоругвь! Волосы на моей голове встали дыбом.

Ну, товарищи, это уж слов нет. Куда мы катимся? Куда смотрит православная церковь?! Как до сих пор не усмотрела, не запретила? Взяла бы пример с обидчивого ингуша, вызвала на ковёр в постоянное представительство того же бедного Гайдая…

И… не было бы замечательных, искромётных комедий, над которыми почти полвека дружно смеялась и до сих пор ухахатывается многонациональная страна. Потому что ничто так не сближает разные народы, как добрый юмор и улыбка. Зато сегодня вокруг одна сплошная серость, толерантность и запрет на ущемление разнообразных, национально и религиозно – самоидентификационных нежных чувств.

Хотите смотрите, хотите ложкой ешьте. «Кушайте на здоровье!» – как сказал Вицин в «Не может быть!»

Ещё как может. Не потому ли у нас кинематографический кризис? И так катастрофически не хватает светлых, добрых комедий? Снимешь шедевр – а потом без штанов останешься, замучаешься судиться.

Да… Повезло нам, что Гайдай и Рязанов творили в эпоху Брежнева. А вы говорите: цензура, коммунистическое иго…

***

Написала про комедии и чувства, и благополучно забыла. А тут звонит знакомая, очень сердитая. И говорит буквально следующее:

«Вот из-за таких, как ты, Иванов, не помнящих родства, мы и живём плохо. Человек без Родины и без принципов – вот кто ты. Коллаборционистка (наверно, имела в виду «космополитка»).

– Вальс «На сопках Маньчжурии» – это песня-плач, – запальчиво продолжала она. – Песня-реквием. У каждого, даже самого маленького народа, есть такая судьбоносная песня. Святая, значимая для него. Посвящённая погибшим мужьям, сыновьям, отцам. У нас про русско-японскую и Великую Отечественную войну. У кого-то про Холокост. У кого-то про нью-йоркские взорванные башни-близнецы.

Представь, что на мотив этих песен положили стихи про барсука. Который на сук повесил это самое. Не уши, а, извини за выражение, яйца: из песни слова не выбросишь. Возмутятся маленькие народы? Есть неприкосновенные вещи, над которыми нельзя шутить даже в комедии».

Она мне здорово испортила праздничное настроение. Я тяжело задумалась. Может, наш народ, действительно, настолько великодушен, что не замечает и не опускается до обид и разборок? И где грань между великодушием и равнодушием к своей истории?

А любимая комедия, вдруг подумала я, могла прекрасно обойтись без этой песенки. И ничего бы не потеряла.

Фильм «Служебный роман»

НАЧАЛОВА и фриске: под лабутенами

Во-первых, упокой Господь их души. Дай хоть сейчас вырваться из земной грязи, в которой их оголтело, безбожно валяет воцерковленная и верующая страна.

О них забудут – так устроен мир.

А пока железо горячо, журналисты на покойницах лихорадочно делают деньги. Дуют на горячую золу, подплясывают на погребальных угольках, напускают туману, стравливают всех и вся. Только ради денег – а вы что думали? На мёртвых молодых женщинах можно делать рекламу и очень хорошие деньги – а вы не знали?

С журналистами разобрались. С шоуменами тоже всё понятно: это те ещё падальщики. Это их хлеб.

Нечистоплотные родственники, желающие загрести денежку, отдающую трупным запахом. Сначала за некрологи на первых страницах платят они, а потом знай греби рекламные деньги лопатой.

А вот зачем шабаш на неостывших трупах нужен попсе, которая неприлично перевозбудилась от смерти Началовой? А это для них репетиция будущих собственных похорон: что на Фриске, что на Началовой.

Попса жирно ест, сладко пьёт, забила собой ТВ, мозги малолеток и неудовлетворённых женщин. Попса купается в ванне из мыльных пузырей. Попсе хочется, чтобы дольче вита продолжалась вечно. Но ген бессмертия пока не придуман, ах какая жалость!

И попсе хочется хотя бы помереть с шумом и треском: чтобы напоследок страна побилась по ним в истерике.

Фриске и Началова для них – всего лишь коврик, ступеньки, затоптанные лабутенами («На лабу-у-утенах! И в офиг-гительных штанах!») Репетиция бессмертия, проба, проверка, зондирование почвы, подготовка к собственным похоронам. Их уход на тот свет не за горами, им страшно. И им тоже хочется интернетных слёз (луком глаза натёрли?), истерик, склок, портретов, плевков, набитых морд.

Типа: «Революция будет… Народные волнения… Танки придётся вводить…»

Они думают, что пока шум вокруг их медийных имён не утихнет, они будут жить «в памяти и сердцах».

Зря надеются: утихнет, забудут, истлеют кости, вырастет трава… И только раздражение, брезгливость при мысли о гаденькой возне вокруг их имён останутся навсегда, прилипнут навечно, не отчиститься от грязи. Вот с чем у вас ассоциируется имя Фриске?

Лучше бы не срамились, умирали тихо, чисто и достойно, как другие люди.

НЕ МУЖСКОЕ/ НЕ ЖЕНСКОЕ

Шоу «Мужское/женское»