Тысяча и одна Ведьма

Ученица заледеневшего сердца.

Рассказ первой Ведьмы

Но всё же, они смогли познакомиться, благо отсылка к договору помогала.

И так как ужин звал, то плавно переместились за стол. Хороший стол, это я вам доложу не семечки на завалинке щелкать! Гораздо, гораздо располагательней к доброму разговору. Семечки – это если просто посплетничать. Кто налево сходил, кто справа чего- то левого притащил. Кому больше досталось, а кому только семечки щелкать и осталось. Хотя, кто их на завалинке-то держит?! Вопрос вопросов!

После сытного ужина, где будущие собеседники перебрасывались только короткими фразами, ибо с набитым ртом говорить оно как не очень удобно, ситуация перетекла к чаю.

А вот тут уж простор! А вот тут уж и разговор! Или даже целая беседа может завязаться. Иногда и более чем.

– А слышали вы, уважаемый Валд, старую, старую сказку, – начала Ведьма, – да что я спрашиваю! Кто её не знает?!

Но есть у неё продолжение. Сказочник малую деталь упустил. Сказочники они такие, начнут своё плести, как наплетут, наплетут, потом глядь, поглядь, а почему от разобранного механизма куча деталей осталась. Так было и в этот раз.

В далекой, далекой стране, с холодным, холодным, ОООООЧЕНЬ, очень холодным климатом жила прекрасная королева. Очень прекрасная. И настолько же холодная, как климат тех мест.

Ей было лень платить дровосекам за дрова, истопникам за работу, и она поступила иначе.

Заледенела сама. Ну, что с ней потом сталось, вы и сами помните. Растаяла.

И сказочник сказал, что на том сказке конец, а кто слушал молодец, возьми с полки пирожок.

И вот тут и скрылся тот самый рогатый, который вечно прячется в деталях.

У королевы была ученица. На тот момент, когда двое подростков умело, растаяли замороженную на всю себя правительницу, ученица была послана очень далеко. Королева вообще была умелицей по части послать.

В командировку её заслали. Платили ли ей посуточные и так далее, не могу, сказать, не важно для нашей истории.

Важно то, что она вернулась к своей повелительнице, а той и след простыл. Прогрелся, если уж соблюдать истину.

Ученица тоже была жуть, какая холодная, и её девизом было:

«Мстю лучше подавать из морозильника!»

И она убралась ещё дальше. Что ей никто не мешал строить коварные планы.

Ученицу звали Льдинкой. И она была гораздо умнее и изощренней в хитростях, чем растаявшая учительница. Впрочем, так и должно быть, ученики должны стать сильней учителя. Это даже не обсуждается.

И должна вам рассказать, что она не так просто стала Льдинкой, у девочки было очень трудное детство.

Родители её так назваться имели право только по бумажкам.

На дочку внимания не обращали вообще, отдав всю свою любовь странной, завлекательной жидкости. Они топили в ней и любовь к дочери, и к её младшим братьям.

Мелким часто приходилось ночевать где-то попало.

На чердаках, около печных труб, скупо делившихся с ними тем теплом, что оставалось от прогорающих в теплых каминах дров.

Летом ещё как-то можно было согреться, свернувшись калачиком под лапами елей.

Этих детей знали все лесные обитатели. Зайцы жалели дрожащих двуногих. Больше, чем их собственные родители, и даже больше, чем остальные двуногие, яростно провозглашавшие свою праведность и высокую моральность.

Зайцы делились с ними морковкой, уворованной на огородах, капустой, с раскидистыми листьями.

И дети благодарно гладили их по ушкам, обнимая, когда засыпали. Так было теплее.

Иногда родители вспоминали, что они родители. И начинали воспитывать своих чад.

Чада после этого долго плакали, и потирали места воспитания. Порой им приходилось лечить друг друга, чтобы стало возможным хотя бы сидеть не на коленках.

Соседи…что ж, соседи, у каждого была своя семья, и свои семеро по лавкам. Кому нужны чужие голодные рты? Да и сражаться с родителями, поднявшими свой дух до победного над всем и всеми состояния, пока они были в состоянии стояния, мало кому хотелось.

Росли малыши, как сорная трава. И как любому сорняку им доставались и тычки, и пинки, и затрещины. Они сами становились похожи на зайчат, или волчат, когда их слишком уж затюкивали.

В конце концов, нашлась-таки одна неравнодушная душа, и отправила детей в приют. Не факт, что их условные родители не произвели бы ещё. Но хотя бы эти были пристроены.

Младшие остались в приюте. Но старшая, Льдинка, давно уже поняла, что ничего хорошего ни от близких, ни от далеких ждать не приходится.

И сбежала из приюта, решив, что обязательно станет сильной. Такой сильной, чтобы все, кто обижал её и её братиков и сестричек, склонились перед ней, дрожа и заикаясь от почтения!

Но что это всё я, да я говорю! – прервала рассказ Ведьма, – расскажите о себе, Валд.

Валд замялся. Немного нерешительно начал:

– Понимаете, я раньше думал, что я весь такой, растакой, замечательный. Но почему-то после разговора с вашей старшей…как-то понял, что мне действительно нечего о себе рассказать!

Ну, родился. Ну, в садик ходил…в школу…в институт…

А вспомнить-то особо и нечего.

Он примолк, Ведьма спокойно смотрела на него, ожидая продолжения.

– Я не отказываюсь исполнять договор, поверьте! – умоляюще вскинул на неё глаза Валд, – я только прошу дать мне немного времени, что-то сейчас бурлит в мыслях, что-то пытается мне показать себя. Но…пока я самого себя не совсем понимаю. Просто прошу дать мне немного времени.

Повторил он.

Ведьма понимающе улыбнулась.

– Что ж, понимаю. Тогда на сегодня можно попрощаться.

– Позвольте! – воскликнул Валд, – а как же сказка про Льдинку?

– Завтра моя подруга продолжит вам её рассказывать. Эту сказку, – Ведьма немного грустно усмехнулась, – знают все мои сестры. Вся тысяча Ведьм. И те, что будут после нас, тоже станут её рассказывать.

Она грустная, но очень поучительная. И с абсолютно неожиданным окончанием!

Улыбка стала лукавой. И как Валд не просил рассказать всё до конца сегодня, девушка осталась совершенно непреклонной, попрощалась, и растворилась в сумерках.

И ему тоже пришлось отправлять домой. Вечер уже был. Поздний. Пора спать.

Чтобы завтра поработать, ожидая вечерней встречи.

Второй вечер начался с приключений

Валд весь день ощущал приятное чемоданное настроение. Вроде бы ничего особенного, ну, посидят, ну, поговорят. Но с какого-то момент…с обеда…или раньше…ай! Какая разница?! Почему рядом с ним работало ожидание чуда.

И о, чудо! Работа спорилась на ура. Даже начальник отдела, одобрительно кивнул головой, сказал:

– Растешь, парень! Не зря я к тебе присматриваюсь. Правда, что-то ты последнее время как – то на отвяжись, работал, но вижу, взялся за ум, взялся. Будем посмотреть, как оно у тебя дальше пойдет, пора уже, наверное, тебя на следующую ступень двигать. Может потому и работал абы как, что заскучал?

Валд улыбнулся, не рассказывать же, что вечером его ждет встреча с Ведьмой, поблагодарил и продолжил трудиться.

Несмотря на ожидание, день пролетел мгновенно, работы было переделано море.

И вот он уже спешит в Дом.

Уже и ворота видны, всего метров десять осталось, как вдруг…

Да, да! ВДРУГ!

Мимо просвистела не то шаровая молния, не то ракета, идущая на посадку. С грохотом, подвыванием, и аккомпанементом окружных котов, и проснувшихся от дикого концерта, ворон.

Снаряд неизвестного происхождения приземлился прямо перед парадным крыльцом.

Раздался громкий смех человека, довольного собой, и с земли поднялась девушка.

Ну…как девушка… Ведьма однозначно!

Нос испачкан, брючина оторвана, веснушки пляшут, глаза бесенятся…

Валд открыв створку ворот, застыл стеблом.

Девушка, ведьминского антуража, спокойно отряхнула пыль и траву с себя, наклонилась, подняла что-то с земли, и озабочено крякнула:

– Мда…недоработочка! Надо обдумать!

Увидела стоящего столбом Валда, улыбнулась заговорщицки:

– Вы ничего не видели! Уговор?

– Я, да, мне…– и тут парень уловил свою выгоду, – а что мне за это будет?

– Уважаю деловых людей, – хохотнула испытательница, – договоримся! Вы проходите, я сейчас немного носик попудрю…

И она снова расхохоталась. Потому что, прежде чем пудрить, его следовало отмыть.

Гарри Квоттер в квантовом отражении

Как всем известно, в квантовом пространстве, у каждой частички находящейся здесь, имеется двойник, находящийся там.

Но иногда что-то сбивается, и тогда такое может найтись…такое, открыться, что лучше бы никогда не открывалось, ни за что не находилось!

Взять хотя бы борщевик Сосновского, рос он себе, рос, в горах рос, никому там не мешал.

Но надо же было архи заумным ученым приделать ему парочку чего-то там быстроходящего, или троечку…нет, скорее всего единичку с минусом, какой ученый, такое и произведение. И что мы получили?

Бешеный укроп на всю страну! Ну,…может не на всю, но нашу Новгородчину он заполонил конкретно.

Может, потому нас пока ни в какие высшие категории и сферы и не пускают?

Вдруг мы там какой-нибудь квазар на аву да кидавранем?! Кинем, а потом выкинуть не смогем?! Мы ж могим…то исть можем, так правильно да?

А то сейчас все словари перешерстила, там ЕГО го пробежалось, всё под полосатый флаги расписалось, поди, пойми, окейно оно океюешчно… ахаханюшки!

Ну, так вот.

Всем известный герой, всенародно…да, что там всенародного?!

Всемирно любимого сериала, обидевшись на то, что его исполняет потомок Пиноккио, прямой причем, судя по походке, и инструменту. Откуда все эти палочки взялись, одному папе Карло ведомо!

К чему я веду? И причем тут Ведьмы?

Ой, ну до чего ж нетерпеливый народ пошел, прям вот не дадут огурцам созреть, подавай им химические добавки! Чего ворчу?

Должность у меня такая. Пообщались бы с Ведьмами, да Ягами, да Лешими, поняли бы.

Одному яйцо, да обязательно от Фаберже, да чтоб расколотить на виду у всех, второму хлеба не надо, дай первого поучить, что нельзя фабержовые яйца колошматить, куриными да Кащеевыми пусть обходится.

А вот хороший вопрос:

– Откуда у Кащея взялось яйцо? А?!

Он же скелет!

Медик внутри меня вопит и ругается латынью на такое полное несоответствие анатомическим подробностям.

Всё, всё! Порция ворчалок закончена. Потом расскажу, как сюда Гарри влетел. Хотя…ему ли с его метлой в чем-то помешать можно?!

Ведьмочка отмыла нос, попыталась припудрить, поняла, что веснушки всё равно будут торчать наружу, и кончик носа шелупониться, показала себе язык в зеркале, и вышла к гостю.

Гость, после, испытанного способом передвижения хозяйки нынешнего вечера, стресса, сидел смирно.

Напротив него сидел кот, оказавшийся кошкой.

В параллельных реальностях ещё и не такое может быть, а Валду давно стало понятно, что врата, через которые он попадает в дом, не просто ворота на участок, а портал в параллельную реальность!

Кошка смотрела скептически на смирного гостя. Гость смотрел на кошку. И на её прямые намеки на нарезанную тонкими ломтиками, истекающую искристым жирком рыбку на столе, внимания обратить не мог, ибо кошачьим языком не владел, от слова совсем.

А кошка так его презирала сейчас, что даже по русски с ним говорить не желала.

Гость, облитый кошачьим презрением, уже начинал опасаться, что та перейдет к каким-то более активным действиям, потому жутко обрадовался появившейся Ведьмочке.

Её сияющее всеми веснушками личико ангельской чистоты, слегка конфузили глаза. Ангельского в них было мало.

Скорее обещание приключений на весь организм, резко, неожиданно и с завидной регулярностью.

Но Валду сейчас было не до чтения по глазам. Ему бы…хоть немножко уверенности в том, что сегодня больше никто ниоткуда не свалится, кошачье пренебрежение не выльется во что-то материально пахучее, и вообще, голодный он! Какие тут гляделки?!

Хозяйка этого вечера всё поняла. Или сама была голодна, и они без долгих реверансов перетекли за стол.

Ужин прошел под слаженным аккомпанемент жующих челюстей, и довольного тракторного, кошачьего тарахтения, чьи намеки, наконец – то были услышаны и удовлетворены.

И настал час рассказа.

– На чём моя коллега вчера остановилась? – спросила Ведьмочка, доедая пирожное с клубникой со взбитыми сливками.

Валд, прожевав бутерброд, который он взял, несмотря на неодобрительные взгляды кошки, явно почуявшей в нём конкурента, рассказал, чем вчера закончился рассказ.

Ведьмочка вздохнула:

– Эх! Вот как всегда мне достается самая трудная работа! Ладно! Слушай.

Ядовитое мороженое от коварной Льдинки

Конопатая Ведьмочка повздыхала, повздыхала, покрутилась в кресле, устраиваясь поудобней, но деваться некуда, контракт подписан!

И начала повествование:

– Льдинка была намного продвинутей и хитрее своей учительницы. Она прекрасно понимала, что такими темпами, катаясь по старинке на санях, пусть с самыми быстрыми ледяными оленями в упряжке, много каши не сваришь.

И много народу не выморозишь.

И коварная девица пошла и поступила учиться в кулинарный техникум. Выбрав особое направление – мороженщицы.

А так как была она искусна в работе со льдом и снегом, умела смешивать краски от белого до темного, легко и играючи, то быстро стала самой лучшей ученицей на курсе.

Сдала экзамены экстерном, и открыла свою кондитерскую «Мороженное от Льдинки».

Да у неё отбоя не было! И было это довольно давно, когда такого массового повально похвального изобилия не наблюдалось.

Ах, какое вкусное было мороженное в её магазине!

Ах! Какие ароматы! Оно таяло на языках, оставляя одно желание съесть ещё порцию.

Вот только никто не замечал, да и по сейчас не замечает, что после того, как человек, большой ли, маленький ли, отведает такой сласти, ужасти, становится ему до всего остального мира глубоко по льдистому.

И идет он потом учиться, и становится …а кто вы думаете в местах со столь говорящим первым слогом сидит?

Администрация, охти мне! Если у них мини, страшно представить, где макси, и что там творят!

Про мэрию и говорить нечего.

Кто мэээээчит? Мда…у кого глаза рогом, тот и мычит. А всё на Люцифера валят…Можно было бы в бэээээрию переименовать, но кто знает?

Реформы-то в разгаре. Ещё ЕГЕГЕкнем, хекнем, крекнем, и вместо мэээээ, бээээ начнется.

И так уже, зайдешь за льготой ( тоже говорящее словечко, ль ….не от Льдинки ли?), а на тебя такие глаза смотрят, такие… прям пальцем ткнуть хочется, чтоб проверить, а жива ли ты девица, а жива ли красная?!

Только нельзя, нельзя пальцами в них тыкать! Техническую службу жалко! Ежели каждый станет в эти ледяные администатуи пальчиком тыкать, они ж потом их оттирать умучаются!

Да ещё придется инвентарь покупать, чтобы отпечатки тыкнутые стирать, а из чьего кармана за них платить станут?

Из налогоплательщицкого, чистый льдистый! Тут и размышлять нечего!

К конопушки аж горло перехватило от такой тирады, и она схватила бокал с морсом, чтобы его промочить.

Валд немного испуганно спросил:

– И что? Всё мороженное такое? Я его тоже люблю!

– Да не! – отмахнулась конопушка, – на всё у неё мочи не хватит, мы ж тоже бдим, не даем ей сильно размахнуться. Только хитра девка, ох, хитра!

Поняла, что мы за ней следим, так она с подземными гномами договорилась.

Мол, я у вас на откуп пару-тройку горушек с блестяшками возьму, вы добывать станете, я обрабатывать, а прибыль честно станем делить.

Те до оплаты жадные, вот теперь ещё и в побрякушки дорогие льдистого попало…Мда…

Конопушка слегка пригорюнилась.

– А есть ли способ её вообще нейтрализовать? Не может быть, чтоб такие ведающие Ведьмы не ведали чего-нибудь помощнее её уловок?

– Есть, как ни быть, – конопушка подперла щеку ладошкой, став такой милой, такой прям сестрицей, – только ты понимаешь, Валд, мир у нас такой, каждый выбирает по себе.

Она бы одним мороженым да побрякушками бы не управилась.

В душе разрешение должно быть, на заледенение.

Уф….

Конопатая опять схватилась за бокал с морсом, потом продолжила:

– Те, кто на её увертки попадаются, сюда недавно пришли, в мир этот, и у них в архивах памяти есть предостережение. Но они слышать его не слышать, видеть не желают, понимать отказываются. И леденеют, леденеют, леденеют…

И становится им всем всё до форточки, и вообще их хаты с краю.

Главное: МЭЭЭЭЭНЕЕЭЭЭ!!

А что потом кроме сорняков ни одна трава не растет, плевать они хотели….вот так и живем…

Конопушка совсем пригорюнилась.

Но тут вдруг за окном раздался стук, грохот, дикий мяв, и в распахнутые створки влетел, кто бы вы думали?

Гарри Квоттер само собой! Можно было бы и догадаться!

Гарри Квоттер – будущий целитель оледеневших сердец

Да, знаю я, знаю, что эта глава должна была бы стоять во главе повествования. Надо же было рассказать сначала, откуда вообще на том пути взялась самая обыкновенная ведающая Ведьма.

Но я из тех, кто вечно нарушает правила в силу рассеянности и прочих склонностей и наклонностей.

Потому немного расскажу …или передумаю, может быть, она, та самая, первая потом сама решится рассказать о себе?

Посмотрим, эти дамы, они такие, вот прям такие…своенравные, знаете ли.

Конфигурацией разные, фигурациями тоже, а вот характеры, как на принтере печатались. В некоторых местах.

Всё и всегда они делают по-своему. И меняться не собираются. Им и так хорошо!

Итак, прошлый вечер подходил к завершению, когда в плавно текущую беседу ворвался наш антипод известно героя, всенародно, всегалктического, надо признаться, любимца.

Почему антипод?

Да, потому что в отличие от того, кто сыграл его в фильме, ходил он легкой походкой, всегда улыбался, не стеснялся вообще ничего. И даже шрам со лба вывел. Косметически.

А чего ему при таких-то средствах с таким странным украшением ходить?

Но было у квантового двойника того героя четкое и громкое сходство.

Он точно так же любил влипать в самые разные истории. Обожал носиться по всему свету. На самых неожиданных летательных, плавательных и прыгательных аппаратах.

Тем вечером он влетел в окно, оседлав дрель. Судя по его обескураженному лицу, как раз летать он никуда не собирался, а ровно наоборот.

Мирно занимался домашними делами. Дырки в стенках сверлил. Сквозные. Чтоб сквозняк создать.

Зачем? А разве искусство требует пояснений? Захотелось! Но что-то пошло не так, и после очередного отверстия, ему с другой стороны стены придали резкого ускорения.

Ага! Да! Кидали! В прямо!

Дрель приняла тот посыл за приказ к действию, и изменив свои технические показатели, волшебникова же она, утянула второго, вот уже от слова совсем нежданного гостя, в гости.

Гость, влетев в гости, через окно, долго пытался отмахаться от вредной шторы, пленившей его.

Затем попытался объяснить ошарашенной кошке, что он не посягал на её миску.

И только потом обратил внимание на сидящих в креслах, в позах статуй каменных, людей.

Одного человека и одну Ведьму.

Он изящно, настолько позволял разодранный рукав, и развязавшийся носок, раскланялся с ними, рассыпая извинения.

Ему их дали. Извинили, то есть.

И даже предложили чашку чая.

А так как в беседе не было ничего секретного, то конопушка продолжила свой рассказ с того же места.

Но недолго.

Гость, проглотив чай залпом, закусил его пирожным, и воскликнул:

– Но надо же, что-то делать?!

– А ты как думаешь, – отозвалась Ведьмочка, – мы, что не задумывались об этом?!

– Да вы не с той стороны подошли к вопросу! Вы пытались отловить её пакости, а надо…

Тут гость слегка примолк, уставившись в пространство глубокими глазами.

– Надо…надо её влюбить! Вот!

– В кого?!

Ошарашено спросили в один голос конопушка и Валд.

– Да, вот хоть в него!

Палец Гарри уставился на Валда.

Тот поперхнулся без чая.

– В меня?! А оно мне надо?!

– Пострадай за дело правое!

Патетически возгласил идейный вдохновитель.

– Вот уж нет уж! А знаешь, что? Ты придумал, тебе и воплощать! Инициатива наказуема исполнением!

Гость замолчал. На его лице читалась усиленная работа мысли. И четко виделись строки расчета размеров попадания.

В туда, куда он всегда попадал.

Потом он залихватски потер ладошки, взъерошил и без того наэлектризованную шевелюру, и выдал:

– Да я во имя добра и любви всегда готов!!!!

– Договор! Договор!

Ехидно воскликнула ехидная конопатая Ведьма. Пространство замерцало, и в дверном проеме появилась та самая дама, с которой всё и началось.

Дама из тех, что положит на лопатки любого Ван Дама

Затеявшая всю эту заварушку с Валдом дама, была весьма колоритной особой.

Красавицей в классическом оттенке этого слова, её бы никто не назвал, но Лесной Бог!

Сколько же в ней было и есть шарма и обаяния!

Обоняние, то что способно обонять по настоящему, учуяв данную даму, впадало в экстаз, и обоняло, обоняло, обоняло…Потому что перестать обонять было сложно. Очень уж притягательна была и есть эта дама по всем физическим параметрам.

Близко обонять себя она никого не допускала, щелкнуть, прищемить и т.д., и т.п., слишком активный орган обоняния для неё тоже было раз глазом моргнуть.

Но Боги Олимпа спускаясь со своих вершин, уважительно ей кланялись, и почтительно просили поделиться рецептом вечной молодости.

Так что, все и всякие Ван Даммы и прочее, и прочее, нервно дергали себя за отросшую щетину, которая, как они думали, придаёт им мужественности, пытаясь её обаять, и получая по органу обоняния легко, но весьма, весьма внушительно.

Внушительная она была, если и будет. Правду говорю!

И вот сейчас этот фрегат, это главнокомандующий, это фельдмаршал высшего левела по всем и всяким каверзам и заварушкам, стоял в гостиной, благожелательно озирая всех там скопившихся.

– А что это вы тут делаете, молодой человек? – нежно обратилась она к Квоттеру, так нежно, что у него почему-то сразу зашевелился давно атрофировавшийся в теле человека, анахронизм. Там, внизу позвоночника. Копчик вспомнил времена, когда он был хвостиком, и решил попытаться вильнуть собой.