Страшные сны Горыныча и его друзей

Они добрые! Для добрых. Всё взаимно. Всегда.

Страшные сны Горыныча

Пещера вздрагивала, и даже местами покачивалась.

Алмазы с рубинами тревожно перезвякивались с золотыми кубками.

Монеты пытались сбиться в кучку и прилепиться к старшим по званию.

Горыныч спал, во сне вздрагивал, взбрыкивал всеми четырьмя лапами, двумя крылами, хвостом и шестью рогами.

Ему снился страшный, ужасный, кошмарный сон!

Во сне он громко вскрикивал, на всю пещеру:

– НЕ НАДО!!! НЕ ХОЧУ!!! НЕ ТЫКАЙ В МЕНЯ!!! ОТПУСТИ!!! СЛЕЗЬ С МЕНЯ!!!

Пещера была в ужасе, и хотела уже схлопнуться в черную дыру, но не давали острые грани драгоценных кристаллов и кончики мечей с копьями.

Сами бы попробовали куда-нибудь схлопнуться, когда со всех щелей острое торчит!

Горынычу снилась жуткая жуть.

Ему снилось, что он конь богатырский. И скачет через море и горы, над полями, над долами. Перескакивает ямы и канавы.

А на нём сидит, торкая его поминутно острыми шпорами увесистый рыцарь, в ещё более увесистых доспехах!

И ни корма ему, коню богатырскому, ни водицы ключевой!

Скачи да скачи, пока совсем не ускачешься!

А кругом ковыль трава, а кругом пыль да лужи. А кругом…ох, батюшки, и ни конца, ни краю этому кругом не видимо!

Вот столько не видимо, что прям совсем, совсем.

Горыныч вздрогнул в очередной раз, перелетая во сне над пропастью, взревел, не успев зацепиться копытами за края обрыва, и начал скользить вниз, на неминуемо острые камни…

– Эй, Горыныч, змей трехглавый…

Вопль снаружи пещеры, разбудивший Горыныча, был им воспринят как пение райских птиц.

Горыныч проснулся мгновенно, как выключатель щелкнулся. Ошалело осмотрелся.

Вокруг родная пещера, и никакого тебе кругом.

Глянул на лапки, никаких копыт!

Облегченно вздохнул, одним махом вылетел из пещеры, подлетел к рыцарю, стащил его с коня, и начал трясти за грудки:

– Ты, ирод! Ты когда коня кормил, поил?! Ты когда ему отдых давал?! Когда в речке купал?!

Рыцарь, совершенно потерявший все ориентиры, попавший вместо боя на разборки за коня, растерянно начал оправдываться:

– Я, я, я…

– Что, я, я, я?! – взревел Горыныч, – а ну, марш, коня купать, быстро! Да расседлай вначале олух!

Рыцарь, совершенно дезориентированный, выполнил приказ мгновенно, по- военному.

Конь воспылал такой крутой благодарностью к Горынычу, что не будь он конем, предложил бы тому руку…ой, копыто, хвост, и любимую сбрую в придачу.

Рыцарь, расседлав коня, повел его купаться в речку, под горой.

А Горыныч, схватив вчера наточенную косу, понесся косить самые лучшие травы, которые только смог найти вокруг пещеры.

В тот день рыцарю вместо боя досталась лекция по коневодству.

И в общем-то все были довольны.

Потому что щедрый Горыныч читал лекцию под пыхтящий самовар, вокруг которого стояли пироги, плюшки и прочее вводящее в ум.

А уж конь навсегда подарил ему свое сердце!

Рыцарь понял, что больше ему на этом коне на Горыныча не ходить, и переквалифицировался в крутого коневода.

Лекция Горыныча ему очень даже пригодилась.

А Горыныч, ложась спать после того долгого дня, очень надеялся, что больше ему таких кошмаров не приснится…

Надежды оказались напрасными…

Вторая ночь

Как уже говорилось, этим вечером, Горыныч укладывался спать с чувством выполненного долга и твердой верой в крепкий сон честного змея.

Мечты, мечты…

Пещера опять сотрясалась!

А Горыныч во сне говорил громкие речи, пытаясь что-то схватить прямо сне. Потрясал всеми четырьмя кулаками, делал жест как на памятнике вождю, и пытался куда-то забраться. Не иначе как на броневик.

Ему снилось что он тот самый царь, у которого он, Горыныч увел последнюю принцессу.

И к нему в кабинет, где он уютно пытался заныкаться с уютным графинчиком , совершенно беспардонно ломятся придворные и всякие там непонятные министры странных министерств.

И всем чего-то надо!

Одному вышки новые подай, качательные, другому налоги маловаты, третьего соседи беспокоят.