Адепты обмену и возврату не подлежат

Есть взгляд, в котором можно утонуть. Так вот, у Снежка сейчас был такой, в котором можно утопить. С гарантией. Чтоб одна ненавистная рыжая околела, наглоталась студеной воды и камнем пошла на дно.

– Даркнайтс!

Голос преподавателя зазвенел в кристальной тишине зала, заставив меня обернуться. И я увидела, как ко мне широким, размашистым, исключительно мужским шагом приближается наставница.

– Объясните, что это было?

– Атакующий аркан Мирнорин.

– Я знаю, как выглядит Мирнорин! – прошипела она гадюкой. – И это точно не он.

Она по пути подобрала то, что осталось от моих чар, и теперь с интересом изучала.

Я же поняла одно: грядут, чеканя шаг, неприятности. И чтобы их минимизировать, стоит выглядеть раскаявшейся. Но вот пакость: хоть и старалась смотреть на наставницу, изображая искреннее сожаление и вставляя: «Сама не знаю как…», «Откуда такое мощное? Понятия не имею! У меня только третий уровень дара!» – почему-то нет-нет да и косилась в сторону. Туда, где, повиснув на шее у Снежка, его истово благодарила за спасение русоволосая девица.

Она так активно демонстрировала свое «спасибо», что хотелось посоветовать адептке делать это чуть тише. А то мне за нее стыдно стало. Ну правда, я впервые видела, как можно строить глазки прямо из декольте. Вот как это делают из-за края веера – лицезрела, из кустов тоже. Да моя кузина даже из замочной скважины умудрилась флиртовать, когда в оной встретились два взгляда: ее и симпатичного некроманта.

Но чтобы заигрывать вот та-а-ак, как эта лэрисса? Грозясь утопить в глубоком вырезе своей рубашки не только взгляд Снежка, но и его всего целиком… А этот с-с… светлый, чуть наклонив голову, вальяжно изучал и девичью акваторию в целом, и конкретно буйки.

– Даркнайтс, и все же меня интересует, какие из классических оснований вы заменили? – наставница допытывалась у меня с настырностью льерны, учуявшей добычу.

– Да ничего, – щедро добавив в голос растерянности, отозвалась я и развела руками, хлопая ресницами так активно, что еще немного – и взлечу.

– И какое именно из «ничего»? – напирала на меня наставница, явно не купившись на мою игру.

Мне, в свою очередь, расставаться с семейными наработками не хотелось. Я же планировала просто показать эффектный аркан и получить зачет за занятие. Ллойд мазнула бы взглядом по мишени и пошла инспектировать других студиозусов. И даже не узнала бы, что в ее заклинании что-то поменяли… Но из-за досадной случайности я сейчас лихорадочно соображала, что из общих, универсальных заклинаний подойдет в качестве костыля и обеспечит максимально похожий эффект.

Пауза затягивалась, я успела почувствовать, как вспотела моя подкорочка, и… Решение отказывалось находиться! И все тут! Ибо подозреваю, что ученые светлые умы, корпевшие над доведением атакующего аркана до совершенства, перепробовали множество комбинаций, которые были известны. Известны им.

А что, если просто запутать? Взять формулу этажей так в двадцать, к ней присоединить еще парочку и… опрокинуть с получившейся верхотуры наставницу? И я лихорадочно начала вспоминать самые зубодробительные из общемагических уравнений.

– Даркнайтс, не пытайтесь казаться глупой. У вас для этого слишком умный взгляд.

От такого откровения я чуть не зашипела злой мантикорой, узревшей волкодлака. Прокололась! И как по-идиотски!

– А мне тренер всегда говорил, что у меня ветер в голове, – из чистого упрямства возразила я.

– Ветер? Значит, у вас полно свежих мыслей, – ничуть не растерялась наставница.

Я вздохнула: деваться некуда. И тягомотно, в лучших традициях поговорки: «Тоном зануды гундостит истина» – начала уводить Ллойд – матерого мага-практика – в дебри теории. Столь дремучие, что пролезть через них могли только гибкие адептские мозги. А вот крепкие и закостенелые профессорские – легко поломаться.

Вот только первой из строя вышла не преподаватель, а крыша. Перебитая балка выразительно затрещала и… Я вскинула голову и увидела, как зазмеилась по дереву трещина.

Наставница молниеносным движением вскинула руку и запустила в потолок укрепляющим заклинанием, а затем отчеканила:

– На сегодня занятие закончено. Свободны.

Я уже было обрадовалась, но…

– А адептка Даркнайтс пройдет со мной. К ректору.

Я лишь обреченно простонала и возвела очи к потолку, искренне пожалев, что крыша рушилась так медленно. Нет чтобы бац – и мы в лазарете. Особенно Снежок со своей девицей. И не надо отвечать на вопросы.

Но увы… Пришлось в напряженном молчании идти по уже знакомому коридору к дубовой двери. Оную я бы с радостью век не вспоминала. Но кто же мне даст!

Ллойд вошла к ректору с деликатностью тарана, проломившего замковые ворота. Ее даже змеища-секретарша, шипевшая, щерившая клыки и готовая того и гляди плюнуть ядом, – не смогла задержать. Наставница лишь посмотрела на частично чешуйчатую лэриссу, взглядом пообещав завязать той хвост узлом, и… И, собственно, перешагнула через него.

Глава академии Южного Предела печалился. Основательно и с самоотдачей. Перед ним высилась кипа отчетов. А во взгляде ректора, которым он окидывал эти бумажные горы, сквозило неприкрытое желание накрыться каким-нибудь свитком подлиннее и тихо ползти в сторону погоста.

Но это было лишь до того мига, как ректор узрел меня. Он дернул глазом недоверчиво, но весьма емко вопросил:

– Опять?

Я лишь вздохнула. «Опять» – это некромантам на практике могилы копать, а я – всего лишь «снова».

– Ну что на этот раз? Даркнайтс развалила восточную башню академии? – спросил Тумин, и не подозревая, насколько близок к истине.

А затем он потер висок и, как мне показалось, с некоторой даже радостью оторвался от документов, кинув перед собой лист, на котором крупными литерами было выведено: «Отчетная смета на месяц санного первопутка на закупку репы в столовую».

Эх, Кейси Даркнайтс, до чего ты докатилась! Спасаешь светлых! Да еще от таких тяжких мук, как проверка финансовых ведомостей.

А вот Ллойд поступила как истинная темная и не дала Мороку Тумину насладиться мгновением радости, безапелляционно заявив:

– Господин ректор, она фиктивная адептка! – отчеканила Ллойд тоном, каким обычно обличают наушников и шпионов. А затем положила перед ректором остатки от моего аркана, погруженные в магическую заморозку.

Это была часть остова, сейчас больше всего напоминавшая туманный сгусток, внутри которого все же можно было рассмотреть векторы силы. А в одном из узлов плетения даже замер на полубороте вращения узел с неправильным, резонировавшим спином. И вот все это – внутри абсолютно прозрачного куба стазиса.

– Простите? – Похоже, Морок удивился ничуть не меньше моего такому заявлению. И с интересом стал рассматривать «подношение».

– Кейси Даркнайтс минимум аспирантка. Но скорее всего – магистр первой ступени. Ее знания значительно превышают университетскую программу, – пояснила преподаватель. – И у меня вопрос: что она забыла в этих стенах?

– Свой диплом! – не выдержала я, но Ллойд и ректор проигнорировали мой крик души.

– А поподробнее? – Тумин чуть подался вперед, облокотившись на стол и уперев подбородок в руку.

И Ллойд рассказала ему о случившемся. Подробно. И о нетипично сильном аркане у меня, третьеуровневой магички. И о том, что заклинание было слегка странным на вид. И (самое поразительное!) даже мое описание формулы почти дословно пересказала! А под конец наставница добавила, как о сущей мелочи:

– Да, на занятии от рикошета аркана еще крыша поехала.

– У кого?

– У зала для отработки заклинаний.

– Второй раз за месяц? – тоном «как же это все меня достало!» возмутился ректор. А потом прикрыл глаза. Вдохнул, выдохнул и…

– Даркнайтс, а теперь ваша версия случившегося? – Он указал взглядом на остатки аркана и добавил: – Но, говоря, взвешивайте каждое слово, потому как от ответа будет зависеть, останетесь ли вы в этих стенах.

И я призадумалась: стоит ли попробовать скормить ректору лапшу, приготовленную по коронному рецепту темных? Когда сначала кипятишь собеседнику мозг, а потом с милой улыбкой развешиваешь макаронины по чужим ушам. И вот что-то подсказывало, что не стоит. Так и до обвинения в шпионаже недолго. А за ним – возврат на родину и блокировка дара.