Адепты обмену и возврату не подлежат

И пока прикидывала векторы для удара, некстати проскользнула мысль: вот почему мне так не везет, а?! У нормальных темных магов со светлыми битва минимум за Элиссову падь (да и то на дипломатическом поприще!), а у меня – за собственную кровать? Тьфу, позор, да и только!

– Однако… – Брови незнакомца удивленно взлетели, и он, глянув на меня уже совершенно другим, исключительно мужским взглядом, заявил: – Так решительно и категорично провести вместе ночь в одной постели мне девушки еще не предлагали…

У меня после этих слов дернулся глаз. Да чтобы Кейси Даркнайтс, темную чародейку, да приравняли к какой-то светлой влюбленной дурехе, готовой на все, дабы переспать с понравившимся ей парнем?

– А я и не предлагаю! Ты можешь проваливать на все четыре стороны из моей комнаты! – рявкнула я, делая шаг вперед.

– Вообще-то, справедливости ради стоит заметить, что комната моя, – припечатал наглец, втягивая атакующий аркан в ладонь, сделал шаг вперед и наклонился. Да что там наклонился, навис как скала! Мне даже пришлось чуть запрокинуть голову, чтобы не упираться взглядом в его подбородок. Наши лица оказались близко. Настолько, что мы делили одно на двоих дыхание.

Я вдруг почувствовала волну раздражения, уверенности и… азарта. И лишь в следующее мгновение поняла: это не мои собственные чувства, а светлого. Я лишь инстинктивно коснулась их своим даром. Не прилагая усилий – так близко мы были.

И до меня вдруг дошло, что адепт, показывавший нам со Сьером и Вэрдом дорогу, не упомянул, что она идет к мужскому, демоны его дери, общежитию! А про женскую бурсу даже и не заикнулся, паразит! А мы, привыкшие, что в Трейгорской академии здание, где живут адепты, одно, только разделено по этажам, и не уточнили нюансов…

– Кажется, я слегка ошиблась дверью. – Сделала шаг назад и решила расставить все точки над литерами: – И да, готова заверить: лишать тебя чести я вовсе не собиралась…

– Хотел бы я на это посмотреть, – хмыкнув, перебил меня светлый, иронично усмехнувшись. И сделал шаг ко мне. – Но, знаешь ли, малышка, я не привык оставлять тех, кто бросил мне вызов, безнаказанными. А ты, определенно, бросила.

– Могу поднять, отряхнуть и дать прямо в руки, если это так принципиально, – вскинув подбородок, ответила я, впрочем, продолжив свое стратегическое наступление в противоположную от светлого сторону.

– Не стоит, я сам возьму. – И с этими словами его губы коснулись моих.

Требовательно, сильно, напористо. Этот поцелуй пленял и ласкал одновременно, накрывал волной, затягивал в бешеный водоворот острых эмоций, в котором уже не разобрать, где мои собственные чувства, а где – чужие. Чувства были такими сильными, что буквально сбивали с ног. И я ухватилась за первое, что попалось под руку, чтобы удержать равновесие, – за светлого! И тут же его ладонь легла мне на талию, властно прижимая еще ближе к мужскому телу.

Удовольствие. Острое, как оточенный клинок, яркое, как вспышка пульсара. Оно взорвалось внутри, сметая все преграды.

Горячая мозолистая ладонь очутилась на моей щеке, скользнула на затылок, зарывшись в спутанных волосах.

Это был поцелуй-шторм, поцелуй-атака. Поцелуй, перед которым пасуют выдержка, логика и здравый смысл. Из головы разом улетели все мысли. Остались лишь ощущения, которые я спустя несколько мгновений все же смогла разделить на свои и чужие.

И если во мне бушевали волнение, растерянность, негодование и на дне этой бури – удовольствие, то у светлого – превосходство и удовлетворение. И… лишь отголоски возбуждения. Это-то меня и отрезвило. У того, кто целует ради самого поцелуя, эмоции должны быть другими. И на первом месте – влечение. А если нет… Получается, светлый хотел меня лишь припугнуть, проучить нахалку, ворвавшуюся в его комнату.

Мысли промчались в моей голове со скоростью молнии. А отомстила я еще быстрее. Потому что нельзя просто так взять и поцеловать темную! Без последствий для психики и тела. Я укусила нижнюю губу наглеца. Не в любовной истоме. А как следует. Чтобы всякие белобрысые не мнили, что могут проучить или напугать дочь Мрака!

Светлый зашипел, выругавшись и отпрянув. А я проскользнула мимо него и дала деру… кхм, устремилась к двери. И вылетела в коридор, оглушительно хлопнув створкой. В следующий миг еще и запечатала вход магией. Не то чтобы это сильно остановит светлого, ринься он за мной… Но хотя бы выбесит! И, лишь сделав несколько шагов по направлению к лестнице, я вспомнила о чемодане, который остался у светловолосого гада. Благословение меня побери! Да что же за ночь сегодня такая!

Пришлось вернуться. Дверь, не выдержав издевательств то вышибанием, то запечатыванием, то опять вышибанием, просто рухнула в проеме. И я увидела светлого, который все также стоял рядом со стеной, задумчиво потирая подбородок.

– Забыла забрать. – С этими словами я подхватила чемодан и, стараясь держать его так, словно тот ничего не весил, с независимым видом и прямой спиной, в полном молчании покинула комнату. Второй раз.

Правда, когда перешагивала через порог, мне показалось, что я услышала смешок. Сделала вид, что ничего не заметила. Мало ли какие приступы истерики случаются у светлых боевых магов, которым прокусывают губу!

А на лестнице обнаружилось, что у светлого я забыла еще и свою остроконечную шляпу… Ну и ырх с ней! Пусть блондинчик ею подавится.

Мимо дрыхнущего тролля я проходила, уже не таясь. Плевать на осторожность, когда внутри меня клокочет гнев! Ну светлый… Решил меня проучить и припугнуть, когда понял, что я не оголтелая девица, решившая прыгнуть к нему в койку? Или просто решил поразвлечься, глядя на девичью панику. Ха!

Мы темные. У нас жизнь сама по себе уже стресс. Так что нам бояться особо уже нечего. Поэтому мы если и пугаемся, то буднично, без особого страха, что ли…

С такими мыслями я вышла на крыльцо и взглядом полководца оглядела уже погруженную в спящую негу территорию академии. Судя по тому, что несколько окон горело в здании, что, как близнец, было похоже на мужское общежитие, я прикинула, что мне, наверное, туда. И пошла.

По каштановой аллее, на которой были лишь я, тьма, тишина и тени прошедшего лета, а по-осеннему яркие звезды на небе шептались меж собой в ожидании двух молодых лун.

Осенняя ночь… еще не нагая и все еще пряная, густая и терпкая. Но уже укрывающая плечи легким ознобом. Она была южная и потому – бархатная, с привкусом солнечного тепла. Так, словно еще и не листопадень вовсе.

Это в родной Тайре кленовые листья уже окрасились охрой, багрянцем, золотом и начали опадать. И уже висело в воздухе ожидание кусачего ветра, поземки… И вся твоя суть, глядя на пустеющие ветви, готовилась ко времени санного первопутка. А здесь… Смотри-ка… Даже кроны редеть не думают. Юг, чтоб его!

А вот когда я добралась до женского общежития, выяснилось, что тамошний охранник, в отличие от своего коллеги, бдел. И я битый удар колокола с ним препиралась. Дошло до угроз. Причем таких, от которых гоблин сел мимо стула. Я без тени сомнения заявила, что если он меня сейчас не пустит по-хорошему, то я скажу ректору утром, что стражник меня пустил. Причем не проверив даже проходной свиток. А до этого вообще спал на посту, пренебрегая обязанностями! Так, что можно было мимо него даже архидемона на веревочке протащить!

То ли я была весьма убедительна и напориста, то ли страж хотел спать, но, отсыпав мне всего-то дюжину пожеланий поскорее сдохнуть, гоблин махнул рукой: дескать, иди, рыжина языкатая, в свою комнату! Демон с тобой!

Ну я и пришла. К удивлению, дверь на этот раз ломать не пришлось. Она отворилась сама. Видимо, мое имя и оттиск ауры уже внесли в общий охранный контур академии. Это было приятно. А вот совершенно неприятным оказалось то, что кроватей в комнате стояло три. И на двух из них спали. На одной – даже похрапывая и дергая голой пяткой.

Я присела на край третьей постели. Осторожно так. А то вдруг опять сюрприз! Но, убедившись, что ложе свободно, вытянулась на нем от души и… тут же отрубилась.

Поутру над моим ухом кто-то вопил. Вдохновенно и на одной ноте, настойчиво пытаясь разбудить. В общем, рисковал жизнью так, будто уже умирал и ему это дело понравилось. Я, не открывая глаз, сотворила простенькую шугалку, какой обычно отпугивают назойливых мух, и запустила в сторону воплей. Те мгновенно прекратились, сменившись заиканием, топотом и хлопнувшей дверью.

А я, блаженно зевнув, перевернулась на другой бок в надежде еще немного подремать. Как же! По ощущениям только смежила веки, как раздался голос, от которого задрожали окна, стены и, судя по тональности, психика самого оравшего.

– Адептка Кейси Даркнайтс! К ректору! Срочно!

Тело отреагировало на команду быстрее заспанного мозга. Миг – и я была уже на ногах в помятом дорожном платье, с всклокоченными волосами, готовая сражаться, убивать, колдовать, притвориться трупом, перекупить дракона на лету, продать горящую хибару гномам по цене замка, выдернуть перо из жопы феникса… – в общем, что угодно в зависимости от ситуации. Потому как если в темной академии адепта вызывал к себе ректор, это означало одно – покой. Который будет весь твой. Причем вечный. Если не явишься на порог ректорского кабинета, пока горит лучина. Поэтому студиозусы Трейгорской магистерии если что-то и делали в обход устава темной академии, то исключительно тихо. Даже если до основания взрывали башню восточного крыла… Ни один тогда не попался!

И, только вскочив, я поняла, что академия-то ныне светлая. Выдохнула. Расправила платье заклинанием, причесала шевелюру и пошла.

Проплутала по коридорам каких-то пол-удара колокола и предстала пред грозными очами господина Морока Тумина (если верить табличке с именем на двери, в которую я только что вошла). Глава академии был уже в летах, с короткой и абсолютно белой бородой и идеальной выправкой, которая без слов говорила: предо мной бывший вояка.

– Объяснитесь, Даркнайтс! – без обиняков начал Тумин. – По какой причине вы, не успев прибыть в академию, бесчинствуете? Или думаете, раз прибыли по обмену, вам здесь все дозволено?

Я сглотнула, внешне показывая, как трепещу, раскаиваюсь и сожалею. При этом про себя костерила вчерашнего светлого. Вот ведь фискал! У-у-у! Нажаловаться успел. А я-то всего лишь комнаты перепутала. И, подумаешь, дверь слегка вышибла. Что сразу кляузничать-то?

– А ваш доносчик не упомянул, что сам меня спровоцировал?! И, между прочим, покушался на мою девичью честь! – И ведь ни словом не соврала! Действительно намекал, приставал и даже целовал. А то, что я сама была поначалу не сильно против… Это уже детали.

Вот только от моего заявления у ректора дернулась щека. Но я была неумолима:

– Я могу поклясться в этом! – припечатала я.

– Раз готовы, госпожа ведьма, то клянитесь, – сквозь зубы, явно не веря ни одному моему слову, процедил ректор. И по его тону я поняла, что он был бы рад, чтобы слова зарока испепелили меня на месте и одной головной болью у него стало бы меньше.

А если что… Тумин бы на вопрос темной стороны об адептке по обмену просто отписался, дескать, девица Даркнайтс возврату не подлежит. Поскольку даже праха для погребальной урны от нее, нарушительницы клятвы, не осталось.

Я поморщилась. Все же есть в этом мире вещи вечные. И я не о вечной любви или дружбе: для них, мы, темные, считаем, жизнь слишком коротка. А вот для ненависти – самый раз. Ибо отомстил, передохнул, потом еще раз отомстил. И наконец контрольная вендетта в голову. Сплошное удовольствие. На такое века, отпущенного тебе Тьмой, точно хватит!

У детей Зари, полагаю, тоже была какая-то своя философия на этот счет. Вроде доблестной борьбы благородного света с противной тьмой. Или еще какая пафосная гадость, следуя которой можно стать героем (часто – посмертно).

Наверное, поэтому вражда между светлыми и темными неискоренима. Хотя ныне она и зажата в тиски мирных договоров меж нашими империями. И именно эти самые ограничения не давали сейчас ректору прибить меня, а мне – в ответ – от души его проклясть.

– Я не ведьма, а темная менталистка, – из вредности поправила я Тумина, заодно честно предупредив, чего от меня ждать. Неслыханная щедрость для темной! А затем пустила в его сторону волну расположения, притупляющую злость, а с ней и бдительность.

– Для меня ведьма – не ориентация дара, а уровень неприятностей, которые возможны от конкретной чародейки, – отчеканил ректор. – У вас он максимальный. Поэтому для меня вы ведьма. И если бы не приказ императора… – И он перебил сам себя, видимо поняв, что разоткровенничался. Хотя… ну что в этом такого? Подобное часто бывает, если рядом с тобой маг разума. Пусть даже и слабосилок. Ректор тоже догадался, откуда родом его словоохотливость, и резко сменил тему: – Клянитесь, раз сами вызвались, госпожа те-ле-пат-ка…