Чужая война цвета фламинго

– Ничего, всё нормально, мне уже лучше! Ну, не злись, Ника! Посижу где-нибудь поблизости от трассы.

– Ладно, – согласилась я неуверенно. Кое-как мы преодолели обратную дорогу. Лену я оставила в том пролеске, сразу, за насыпью, перед самой железной дорогой. Подкравшись почти на четвереньках по пригорку, к дороге, осторожно выглянула. Машины, в которой везли нас бандиты, не было. Что-то быстро прекратили поиск, подумала я. Странно. Да, что там странного, поехали за помощью. Наверняка! Всё же правильно мы сделали, что ушли из леса! Они-то считают нас напуганными до крайности, думают, не сунемся на дорогу! Как назло, не было ни одной проходящей машины. Надо, как – то, связаться с Димой. Я заметила, наконец, редкие огни, справа, от дороги. Деревня? Придётся топать километр, а то и два.

Побрела назад, туда, где оставалась Лена.

– Ты как! Сможешь идти? Постарайся! Здесь оставаться нельзя! Нас будут искать именно здесь!

– Хорошо, хорошо! Постараюсь, идём!

Тяжело вставая, Лена опёрлась на моё плечо, мы побрели на огни.

Глава 11

Деревенька оказалась одной из тех, – десятки заброшенных, – второе Горемыкино, где мы провели несколько дней в компании замечательного человека – Ивана Лукича. Трасса, а, вернее, «дорога жизни» была рядом. И лишь поэтому, здесь оставались еще обжитыми не одна, а несколько изб.

Усадив подругу на лавочку, подошла к маленькому желтеющему окну с белыми кружевными занавесками, тихонько постучала. Через мгновение, к стеклу прислонилось сухенькое лицо старушки в белом платочке. Увидев меня, тут же пошла, открывать дверь.

– Что, девонька, заблудилась, никак?

– Здравствуйте, бабушка! Подруге моей плохо совсем! Разрешите переночевать, очень вас прошу!

– Да, что там! Конечно! Входите, а где подруга-то!

Показала на лавочку. И вот мы уже вдвоём заводим Лену в дом, укладываем на старую металлическую кровать, застеленную самодельным, из цветных лоскутов покрывалом. Не расспрашивая, бабушка куда-то направилась:

– Сейчас отвар приготовлю. Где ж так простудилась, красавица?

Затем, обращаясь ко мне, спросила:

– Сама-то, как? Вижу, тоже сил нет? Ничего, я сейчас!

Резво бросилась куда-то, в сени. Только сейчас заметила пучки сушёных трав, развешанных под потолком. В углу горела лампадка, освещая суровый лик, изображённый на потемневшей от времени, и судя по окладу, довольно, старой иконе.

Старушка принесла большой чайник. Приготовила глиняный горшочек. Затем, очень осторожно, шепча что-то, стала обрывать с сухих пучков травинки. Собрав всё в ладошку, подошла к иконе, перекрестилась. Бросила в ёмкость, растолкла, залила кипятком.

– Это выпьет твоя подружка. Тебе нельзя. А мы с тобой, лучше, выпьем чайку с травами.

Достала из старого буфета расписные чашки с блюдцами и поставила на стол. Потом, бабушка взглянула на меня ласково, просветлёнными глазами. И вдруг, сказала:

– Бедные вы, бедные! Жалко вас, современных. И образованные, культурные, всё у вас есть. Вон, какие красавицы! А жалко! В такое время живёте. Хотя, нипричём время-то!

Люди злые стали, жестокие. А ты, несмотря ни на что, береги себя, девонька!

Взглянув в сторону Лены, добавила:

– Бог даст, всё сложится и у твоей подруги. Только, уж больно она нерешительная! И с ребёнком, с её, не так просто! Сейчас отвара выпьет, наутро, как молодой огурчик в пупырышках будет!

– С Сергеем, сыном Лены, как раз всё налаживается, – не вдаваясь в подробности, ответила я. Старушка взглянула на меня своим ясным взглядом, затем, прикрыв глаза, посмотрела куда-то в пол. Тихо и загадочно промолвила:

– Болен он, но болезнь отступит. Другая беда на пороге.

Я, рассматривая рисунок на чашке, подумала: вот это, бабулька! Надо бы ей всё рассказать, может, совет какой даст?

– А вы, что же, бабушка, и гадать, наверное, можете?

– Что ты, дочка! – возмутилась она. – Гадание – грех! Нет! Я только посмотрю на человека, сразу про него всё знаю!

– Как это? Так вы, вроде экстрасенса, что ли?

– Не люблю я этих слов! Нет, милая, я в бога верю! А этих, как ты назвала, считаю прохиндеями, ничего свято в них нет! Поняла?

– Не совсем, бабушка! А что вы скажете обо мне? – задала я вопрос, прекрасно осознавая причину, по которой мы здесь оказались. – Сколько мне жить осталось?

Старушка замахала руками, затем, улыбаясь, ответила:

– И откуда такая ерунда в голове? Жить тебе долго. Остальное – от тебя зависит. Жалостливая ты, но сильная и умная. Испытания ждут тебя, но ничего, преодолеешь! А теперь, ложись, отдыхай. Тебе силы нужны и покой. – И опять посмотрела на меня как-то загадочно, с нежностью. Напоив Лену чудодейственным отваром, опять куда-то вышла.

Под тиканье настенных часов, старых «ходиков», аромата сушеных трав, глаза стали слипаться.

Я шла по зелёному лугу. Тихо и спокойно было на душе. Сердце сладко замирало от предчувствия чего-то хорошего, приятного. Небо сливалось с землёй, а я всё шла и шла. Остановилась перед высокими, светлыми воротами. Не успела постучать в них, как те распахнулись, – вышел светловолосый маленький мальчик. Очень похож на моего сына в таком возрасте. Большие голубые глаза смотрели наивно и вопросительно. Потом мальчик улыбнулся и протянул ко мне ручки со словами:

– Мама, я здесь!

Проснулась от толчка. Где-то на улице громогласно кукарекал петух, извещая о приходе нового дня. Невольно посмотрела в угол, где стояла кровать. Лена ещё спала. Где-то читала, петухи первый раз кричат в четыре часа утра. Неужели такая рань? Не может быть!

Обоняние уловило замечательный аромат деревенской еды. А вот и старушка. Маленькие сухенькие ручки, обхватив полотенцем чугунную сковородку, несли в ней яичницу, жаренную на сале.

Я вскочила, чтобы помочь.

– Достань, дочка, тарелочки из буфета. Сейчас завтракать будем! – попросила она.

Поставив на стол тяжеленную сковородку, подошла к Лене.

– Ну, как деточка? Лучше тебе, правда? – участливо спросила и провела маленькой ладонью по волосам.

– Спасибо, слабость небольшая осталась. А так, нормально, можно сказать, хорошо!

– Вот и славно! А слабость, мы её вмиг уберём! Выпей отвара, потом, за стол!

Глядя на маленькую, очень пожилую женщину, было совсем непонятно, откуда в этом теле берётся такая сила и решительность. Вроде ничего такого и не сказала, но, поневоле, начинаешь подчиняться ей.

Отведав замечательное и простое деревенское блюдо, на языке так и вертелся вопрос: откуда можно позвонить?

Но старушка опередила меня.

– Пусть подруга побудет здесь пока, полежит, а то всё лечение насмарку. А мы с тобой сходим. Здесь, недалеко, внук мой, фермер, живёт! У него – любая связь!

Не люблю жаргонных словечек, но нижняя челюсть моя и, впрямь, «отвалилась». Я смотрела на бабушку и не могла ничего ответить. Лена, глядя на меня, хихикнула. Улыбаясь хозяйке дома, я изумлённо проговорила: