Превратности судьбы. или удивительные приключения юного барона Градова и его друзей

Оскар побледнел и завертел головой. Миша еле сдержал смех, представив брата в комнате сестры, обклеенной розовыми обоями с принцессами и замками. Малая детская, как её называли родители, располагалась вплотную к их спальне и была раза в два меньше их с братом.

– Вот и прекрасно, – подвёл итог Александр. – Михаил, ты сделал свой выбор?

– А я могу выбрать любую комнату? – затаив дыхание, спросил мальчик.

– Из свободных, – выжидательно кивнул Александр.

Мальчик нерешительно посмотрел в тёмно-карие глаза отца:

– Я хочу ту, рядом с библиотекой.

– Ну ты даёшь! – брат даже забыл, что обижен, – Это худшая спальня из всех!

– Но там жил наш прадед, Тимофей Градов, – возразил Миша, с уважением относящийся ко всем своим предкам, но особенно восхищавшимся именно прадедом Тимофеем – большим оригиналом, с точки зрения отца.

– Ага, самый ненормальный из всей нашей семьи. А хотя нет, ты его переплюнешь, – будто прочитав его мысли, продолжал издеваться Оскар.

– Нехорошо так говорить о своих предках, – попеняла Иола, после чего внимательно посмотрела на младшего сына, – Ты уверен? Это самая маленькая из спален замка. Её почти никогда не использовали.

– У слуг комнаты меньше, – пожал плечами мальчик.

– Разве можно сравнивать себя с прислугой!

– Я не изменю своего решения, отец.

– Хорошо.

Александр достал из кармана связку ключей и снял с неё небольшой фигурный ключик. Оскар презрительно посмотрел на это: ключ был странный, зеленоватый, – не то бронзовый, не то медный.

– Спасибо, – прошептал Миша, беря ключ от своей новой спальни. В двери их бывшей детской тоже был врезан замок, но ключи всегда были у родителей. Они даже несколько раз запирали их в комнате в качестве наказания.

– Убогий, – прокомментировал брат, но так, чтобы родители не услышали.

Михаил сделал вид, что тоже не слышал.

– У вас сутки на переезд. Старые и ненужные вещи можете оставить в детской, мы потом увезём их в приют.

– Хорошо, отец.

Как только их отпустили, Михаил бросился в свою новую комнату. Небольшая, меньше их детской, спальня казалась ему чем-то сказочным: тёмно-синий потолок украшали мерцающие в полутьме созвездия, все стены были обшиты бамбуком, на одной из них висели карта звёздного неба и огромный атлас мира, мебель была дубовой, сделанной на века. Дальнюю стену, где было единственное окно, занавешенное плотной песочно-золотой шторой, занимали книжные полки с ветхими древними томами, которые много лет уже никто не читал. Около шкафа висело небольшое зеркало в потемневшей от времени раме.

Оглядев свои новые владения, мальчик подошёл к окну и отдёрнул штору. Он так и замер, любуясь закатом. В сознании медленно формировалось понимание, что ему больше не грозит просыпаться с первыми лучами солнца, и что он теперь всегда будет видеть его заход. А ещё он теперь может оставлять на ночь открытые шторы, чтобы любоваться звёздами и луной.

В дверь постучали.

– Сударь, вас просили позвать к ужину, – это была Марфа, их экономка.

– Иду.

Бросив последний взгляд на заходящее солнце, Миша направился в гостиную. Как он и ожидал, брат не стал его ждать и уже успел задуть свечи на огромном торте. Стол был буквально завален подарками, присланными дальними родственниками, друзьями и компаньонами отца. А к середине ужина их ждал ещё один сюрприз: приехал дядя, младший брат отца, Виктор Градов.

Глава 3. Курс молодого бойца

– И чем же ты занимался последние три года? Давненько ты не появлялся в наших краях, – на следующий день за завтраком принялся расспрашивать брата отец.

Виктор оглядел собравшихся, задержавшись взглядом на племянниках.

– Путешествовал.

– Семьёй-то ещё не обзавёлся?

– Как-то недосуг было, да и работа не позволяет, – усмехнулся Виктор.

– А кем ты работаешь? – с любопытством посмотрел на него Миша.

– Секретным агентом, – заговорщики поведал мужчина.

Александр закашлялся:

– Ну и шуточки у тебя, брат. Ваш дядя торговец, ищет по свету редкие артефакты.

– Одно другому не мешает, – подмигнув мальчикам, выдал «секретный агент». – А если серьёзно, эльфы как-то подозрительно себя ведут. Они и так-то не шибко гостеприимные, а в последнее время… даже нашего брата к себе не пропускают. А ведь наше правительство всегда относилось к ним лояльно, а тут будто чёрная кошка пробежала. Нехороший знак.

– Да ты что! Не знал. У нас перебоев с поставками не было, да и в газетах ничего не писали.

– Наши пока замалчивают, во избежание открытого конфликта. Уж не знаю, кто виноват, но междоусобица с эльфами нам не нужна.

– Да, ты прав. Не хотел бы, чтобы мои дети жили, как мы тогда.

– Когда? – тут же навострил уши Оскар.

– При трёхлетней забастовке шахтёров, – к удивлению взрослых, ответил брату Миша. – Они тогда отказались поставлять не только товар, но и уголь. На второй год все котельные в стране были переведены на дрова, тепла не хватало, в городах зимой люди замерзали. Власти хотели подавить бунт силой, но шахтёры устроили обвалы и перекрыли все дороги.

– Ты неплохо знаешь историю, – похвалил мальчика Виктор. – Мы были на несколько лет старше вас, когда начался этот кошмар. Наша семья чуть не разорилась: поставок товара не было, деньги обесценились, к концу третьего года мы жили чуть ли не впроголодь.

– А как же накопления? Банковские счета? – не поверил своим ушам Оскар.

– Это бизнес. Если бы не осталось денег на закупку нового товара, пришлось бы начинать всё с нуля, – как само собой разумеющееся ответил дядя.

– То есть, деньги были, но дед их не стал тратить? – недоверчиво уточнил Миша. – Но это же неразумно.

– Ты ещё не дорос, чтобы понять это, – довольно грубо прервал разговор Александр. – Лучше расскажите дяде, какие комнаты вы сегодня выбрали.

К огорчению Миши, тема была закрыта. Оскар долго и с вдохновением рассказывал про свою новую спальню. Наконец, настала очередь Михаила, но брат и тут его опередил:

– А Мишка, прикинь, выбрал восточную спальню. Ну, ту коморку у библиотеки. Держу пари, там даже отдельной ванны не предусмотрено.

– Серьёзно? – искренне удивился Виктор. – Я в комнату к деду Тимофею с его смерти не заходил: мне до сих пор чудится там его призрак. Прикольный был старик. Умер, когда мне было лет семь, но я его превосходно помню. Любил ночами по дому ходить и всё твердил, что ищет потайные ходы да тайные комнаты.