Колечко-талисман
Тихий, незаметный двенадцати летний Сеня Сажин из семьи баптистов, которому родители запретили вступать в пионеры, сразу подвергся гонениям мальчишек. Я на корню пресекла это безобразие, взяв его под свою защиту. На дворе 20 – й век, век космонавтики, прогресс во всем мире, но оказывается и в нашей стране есть ещё тёмные люди, которые верят в Бога.
Сережа Градов – хулиганистый мальчишка, постоянно убегающий из всех лагерей. Но из Кабардинки до Свердловска он вряд ли сможет добраться.
Четырнадцати летний Гриша Носин уже третью смену находится в лагере. У него умерла мама, а папа машинист поезда постоянно в разъездах, из близких одна бабушка, папина мама, которая уже старенькая и не хочет возиться с внуком. Так что после лагеря Гришу, скорее всего, отдадут в интернат. Жаль, очень хороший, спокойный и способный мальчик, увлекающийся математикой и физикой.
– Я уже физику за десятый класс прочёл, – сказал он мне.
– Ну, и как? – у меня с физикой всегда были проблемы.
– Интересно и всё понятно.
– ?!?
Вечером после ужина мы с детьми разместились на своей площадке, чтобы подготовиться к завтрашнему дню – торжественному открытию третьей смены. Необходимо было придумать название отряда, девиз, речёвку и нарисовать плакат.
– Ребята, наш отряд самый старший, поэтому про пионеров я не спрашиваю, но хотелось бы узнать, сколько у нас комсомольцев? – спросила Зина.
Мы с ней договорились, что подготовкой к торжественной линейке открытия смены будет руководить она, я буду ей помогать.
– Я.
– Кто «я»? Поднимайте руки, и я каждого спрошу. Вот ты, девочка, которая первая ответила. Как тебя зовут?
– Женя Букина, – звонко ответила та.
– Молодец. Кто ещё?
– Усова Марина. Я плакат могу нарисовать, но только карандашом, – сказала девочка с длинной косой.
– Хорошо. Ребята помогут нам его раскрасить. Кто ещё?
– Гриша Носин, – тихо произнес светловолосый застенчивый мальчик.
– Жабина Алёна, – с жеманством сказала самая красивая девочка нашего отряда.
Глядя на неё, я подумала – какое же прозвище придумают ей в отряде? – «жабочка» или «лягушечка» и не угадала – ребята стали нежно называть её – «наша царевна лягушка».
– Оля Катосова.
– Итого – пять человек, – подвела итог Зина.
– Плюс два и минус вообще один, – раздался со скамейки мальчиков ленивый голос.
– Кто там у нас такой математик? Не стесняйся, покажись, объясни.
– Я и не стесняюсь, – поднялся со скамейки невысокий плотный крепыш. Два – это вы с Александрой Филипповной, а минус один – не понятно кто – баптист.
– Не смей так говорить. У нас все равны, – повысила голос Зина.
– Я чё, пусть он сам скажет.
На меня с ближайшей скамейки поднял взгляд худенький бесцветный мальчик.
– Это он про меня говорит, – тихо произнёс он, – Я же не виноват, что мне родители запрещают.
Тут я не выдержала:
– Ребята, будем считать, что Сеня у нас кандидат в пионеры. Он наш товарищ, мы отряд и должны жить дружно. Согласны?
– Согласны, согласны, – раздалось со всех сторон.
После жарких дебатов было решено, наш отряд будет называться «Прометей» с девизом – «Зажечь огонь в сердцах людей, как это сделал Прометей», с речёвкой – «Всем, кто видит в нас друзей, шлёт приветы «Прометей!». Также наш отряд решил на линейке спеть гимн советских пионеров. Текст гимна знали все, и даже Сеня осторожно подпевал:
– Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы – пионеры, дети рабочих!
Близится эра светлых годов,
Клич пионеров – Всегда будь готов!
С радостными, возбужденными лицами ребята слаженно, словно они уже неоднократно вместе пели эту бодрую песню, продолжали:
– Радостным шагом с песней веселой
Мы выступаем за комсомолом!
Близится эра светлых годов,
Клич пионеров – Всегда будь готов!
После отбоя, уложив всех спать, мы с Зиной стали готовиться к завтрашнему торжеству. Прогладили галстуки, проверили одежду, висящую на вешалках, очень хотелось, чтобы наши ребята на линейке выглядели нарядными и аккуратными.
Утром под звуки пионерского горна, исполнявшего «Сбор», все отряды собрались на большой площадке для торжественного открытия третьей смены и поднятия флага. Горнистом нашего лагеря был Володя Туманов, студент Краснодарского университета, который вместе со своей женой Наташей уже второй год приезжают в лагерь. Это самая молодая семья лагеря, поженились они в конце первого курса, а сейчас у них остался последний год учебы в университете. Глядя на их нежные отношения можно подумать, что у них всё ещё длится медовый месяц. Барабанщиком была Людмила Сахно, наш преподаватель кружка горнистов и барабанщиков. Очень подвижная, заводная девушка. После каждой смены у неё почти самый большой из всех кружков выпуск юных горнистов и барабанщиков, разъезжается во все концы нашей необъятной Родины.
Все отряды в праздничной пионерской форме. Настроение приподнятое. Вожатые в пионерских галстуках, с комсомольскими значками на груди, в красных пилотках. Зиночка с распущенными по плечам волнистыми темными волосами, искрящимися небесно – голубыми глазами была чудо как хороша. Когда она чётким шагом пошла к старшему пионервожатому отдать рапорт, мне казалось, что весь лагерь любуется этой замечательной парой – высокий стройный метр девяносто Антон и красавица Зина. Не знаю, какая искра пробежала между ними во время сдачи – принятия рапорта, но возвратилась Зина на место с легкой улыбкой на губах и глазами затянутыми мечтательной поволокой.
Вскоре прозвучало:
– К торжественному открытию третьей смены пионерского лагеря «Сигнал» – Будьте готовы!»
– Всегда готовы! – дружно раздалось в ответ.
– Равнение на знамя! Поднять флаг!
Под звуки горна и барабанную дробь флаг стал медленно подниматься в высь.
Третья смена началась.
После сбора Марина Усова отправилась в библиотеку рисовать плакат. Мы с ребятами пошли на пляж.
Как хорошо на море. Лазурное небо, ласковое море, изумрудные волны с гребешками белой пены, набегающие на пляж. Но нам с Зиной расслабляться нельзя – у нас дети и мы несем за них ответственность.
Купание проводили – 8 человек в море, остальные на пляже. Потом следующие 8 и так четыре потока. Шум, смех, брызги, плавать умеют не все. Следующие купания будем проводить с инструктором, чтобы за сезон плавать научились все.
Потом обед и сон. Хоть мы и на юге, но еда не очень разнообразная – завтрак и ужин каши, очень редко омлет, творожная запеканка, винегрет, полдник – чай с бутербродом и фрукты – яблоки, сливы, виноград, груши, обед хоть и более разнообразен, но стакан компота обязательно.
Во время дневного сна я нахожусь в палатке у девочек – сижу, читаю, Зина – у мальчиков. Надо соблюдать дисциплину и порядок.
Марина показала нам с Зиной плакат с Прометеем. Просто замечательно – бегущий с горы атлетически сложенный молодой красивый мужчина в набедренной повязке – Прометей – с факелом в руке.
– Можно я его раскрашу? – раздался робкий голос у меня из – под руки.
– Сеня? Ты почему не спишь? – строго спросила я.
– Так ведь – интересно и спать я совсем не хочу.
– Режим – есть режим, нарушать его нельзя, – это уже Зина.
– Ну, так пусть этот режим начнется с завтрашнего дня. А сегодня я в библиотеке плакат доделаю. Можно? – с мольбой в голосе сказал Сеня.
– Пусть разукрасит. Раз ему так хочется, – попросила за Сеню Марина.
– Ладно, что с тобой поделаешь, иди уже, крась, – милостиво согласились мы с Зиной.
Сеня, свернув плакат в трубку, вприпрыжку побежал в библиотеку.
Когда девочки уснули или сделали вид, что спят, я потихоньку, чтобы их не разбудить, отправилась в библиотеку. Я очень боялась, как бы Сеня не испортил плакат. Постояв немного у двери в библиотеке и увидев, как Сеня осторожно счищает лезвием стружку с карандашей на отдельный листок, смешивает полученную пыль, осторожно пальцем растирает ее, чтобы получился определенный оттенок, я, успокоившись за судьбу плаката, как мышка, выскользнула за дверь, вернулась в палатку.
После полдника, собрав детей на площадке, мы с Зиной развернули плакат для всеобщего обозрения и одобрения.
Раздался вздох восхищения. Сеня только слегка подретушировал краской черно – белый рисунок Марины и создалось впечатление, что плакат светится изнутри, а у факела появились оттенки настоящего горящего пламени.
– Ой, Маринка, какая же ты молодец, настоящая художница, – раздалось вокруг.
– Не моя заслуга, я только создала, а жизнь вдохнул он, – Марина выпихнула вперед смущённого Сеню.
– Ну, баптист, ты даешь! – громко сказал Градов.
Повесив плакат, а надо сказать, он оказался самым красивым в лагере, мы с детьми пошли знакомиться с кружками. Надо устраивать их досуг.
В лагере столько кружков, глаза разбегаются, была бы возможность, сама бы во все записалась. Каких только кружков нет и фото, и шахматы, и мягкая игрушка, кукольный театр, хоровой кружок, танцевальный, юный техник и много, много других. Каждый из наших ребят записался сразу в несколько кружков.
Оля Катосова записалась в горнисты, мягкую игрушку и на вольную борьбу – вот уж не ожидала, что у нашей тихони такие разнообразные интересы. Красавица Алена – в театральный, танцевальный и хор. Белобрысые близняшки, Ира и Лара, которые изо всех сил стараются быть непохожими – у Иры один хвостик, у Лары – два. У Лары – один бант, у Иры – два и одежда всегда разная, только мордашки – то все – равно одинаковые, записались в абсолютно разные кружки. Все наши ребята выбрали себе кружки по интересам. Так, что время после полдника у всех занято. Мы с Зиной в это время можем готовить программу на следующий день.
Два, а то и три раза в неделю в лагерь привозят фильмы. Для ребят это настоящий праздник. Ведь у некоторых из них дома телевизора нет, в клубы привозят фильмы всего один раз в неделю. У нас много ребят из сельской местности – колхозов и совхозов, в которые совсем недавно провели электричество.
У Зины и старшего пионервожатого развивается бурный роман. Она влюбилась в Антона Киреева. Он учится в Москве, в университете на отделении астрономии – будущий астроном. Не знаю, рассказывал ли он ей что – нибудь о звездах, но она от него просто без ума. Она ему тоже с первого взгляда понравилась. Если на свете существует любовь с первого взгляда. То это про них. Из – за их вечерних, скорее ночных, свиданий, вся ответственность за детей лежит на мне.
Ребятишки в отряде, у детей очень богатая фантазия, окрестили нас с Зиной – Пат и Паташон. Ну, что ж – обижаться не на что – вполне похоже – я маленькая, Зина высокая, так что дети ничего не приукрасили.
Ночью, пока Зина гуляет с Антоном, мне приходится одной разрываться на две палатки. Дети большие выдумщики, я уж не говорю про зубную пасту, порошок тоже в дело пошел, где они прячут спички, вообще не могу предположить, а уж хвоя и насекомые – так это запросто. Девочки, у которых заводилой является Женька, оказались ещё хулиганистее мальчишек. Сколько раз я с ней проводила воспитательные беседы – всё без толку. Глазки в пол, смущенная улыбка:
– Чего это вы на меня наговариваете, Александра Филипповна? За руку вы меня не ловили, засыпаю я раньше всех, сплю крепко, а уж кто там, что вытворяет, и знать не знаю, не ведаю.
Ну, как с такой разговаривать? За руку я её действительно не ловила. А Зина, после своих свиданий, на мои молчаливые упрёки говорила:
– Эх, Сашка, ничего – то ты ещё не понимаешь. Вот влюбишься сама и не будешь на меня такой букой смотреть. У тебя всё ещё впереди.
– Да, я и не тороплюсь. А любовь, кто её знает – как она приходит. Может и вовсе не придет. Это только в книгах пишут о возвышенных чувствах. Как оно в жизни будет никому не известно.
– Поживем – увидим, а сейчас спать. Как наши архаровцы, тебя не очень доставали?
– Не очень, не очень. Угомонились уже. Вот только мне очень спать хочется.
– Всё, всё, спим уже.
Утром, до подъема детей сбор вожатых, уточнение распорядка дня. Я сижу ещё полностью не проснувшаяся, Антон бодр, свеж, полон энергии, такое впечатление, что это я целую ночь гуляла, а он крепко спал.
Сегодня, пока Зина ходила в центральный корпус за «Пионерской» и «Комсомольской правдой» для проведения политинформации, у меня чуть не случилось ЧП. Все дети находились на площадке. Каждый был занят делом – близняшки перевязывали банты, мальчики играли в мяч, «царевна лягушка» хвасталась новым платьем (у неё их как у царицы Елизаветы на каждый день по несколько штук привезено). Оля читала книгу, покусывая зубами травинку. Женька с хитрющей физиономией готовила очередную пакость, о чём-то потихоньку шепчась с Гришей Дёминым и Маратом Азовым и вдруг без каких – либо причин – драка. Градов с Мизякиным катаются по траве и валтузят друг друга. Что делать? Разнять я их физически не смогу, они довольно – таки крепкие мальчики. Только и остаётся:
– Ребята! Прекратите немедленно! Сообщу начальнику лагеря! Пусть он с вами разбирается!
Вдруг тихоня Оля, глядя на мои никчёмные попытки прекратить драку, спокойно, закрыла книгу, заложив в неё травинку, подошла к дерущимся, несколько секунд смотрела на эту кучу – малу и раз… одно мгновение и двое злых покрасневших, ещё не отошедших от драки возмутителей спокойствия пытаются вырваться из её широко разведённых рук. Хватка у Оли просто железная – Серёга и Данька пытались вырываться, но у них ничего не получалось, смирившись с судьбой они, учащённо дыша и шмыгая носами повисли как тряпичные куклы. Оля, обведя всех стальным тяжёлым взглядом, произнесла:
– Слово пионервожатого – закон. Кто ослушается, будет иметь дело со мной. Всем понятно? И вам? – обратилась она к Даньке с Сережей.
– Понятно, понятно…, – нехотя сквозь зубы процедили оба.
Оля разжала кисти, опустила руки, несколько раз взмахнула ресницами и, посмотрев на меня ясными невинными глазами, сказала:
– Александра Филипповна, у меня дома таких озорников – погодков двое. Младшенькие. Знаю, как с ними разбираться, – и уже тише, только для меня одной добавила, – Вам построже с ними надо. А то сядут на шею, свесят ножки, слушаться не будут.
– Спасибо, Оля. Ты меня очень выручила. Я совсем растерялась.
– Не за что, но всё – таки, чуть пожёстче будьте.
Зина сразу почувствовала напряженную обстановку, но видя, что всё в порядке, сделала вид, что ничего не заметила, начала политинформацию.
Только недавно ребята приехали в лагерь, а уже надо готовиться к родительскому дню. Каждый отряд должен приготовить несколько номеров к праздничному концерту. Стали выявлять таланты. Оказывается, это не такое легкое дело – кто на самом деле талантлив – смущается, а «бездари» всеми способами стараются обратить на себя внимание. Наша миссия – к каждому подойти с чувством, толком, осторожностью, постараться никого не обидеть, не оскорбить, не нанести душевную рану. Обидеть легко, но кто знает, во что эта, вроде бы пустяшная обида, выльется в будущем.
Зина более прямолинейная – прямо спросила:
– Кто хочет выступить на празднике?
Нельзя сказать, что поднялся лес рук, но человек десять – двенадцать изъявили желание.
– Мы вас всех выслушаем, – это опять Зина, – И по количеству голосов выберем претендентов на конкурс. Поскольку желающих выступать со всех отрядов будет много, то возможно не все смогут выступить на сцене. Расстраиваться не надо, после концерта мы с родителями соберемся на площадке и каждый, кто подготовит номер, сможет выступить. С тебя, Марина, ещё один рисунок на обще лагерный конкурс. Кстати, рисунки на конкурс могут сдавать все, стенд большой – места всем хватит.
Всё-таки любовь делает чудеса – Антон решил нам помочь. Двенадцать человек отобрал для построения пирамиды. Теперь на празднике будут задействованы все. Пять – рисунков. Близняшки поют частушки, Женя читает «Буревестника» Максима Горького. Люба, Нина и Тамара распевают в обще лагерном хоре. Алиса Крутикова, стройненькая двенадцати летняя девочка, готовит хореографический номер на музыку П. И. Чайковского «Вальс цветов» из балета «Щелкунчик». Логунов, Мизякин и Зайцева будут исполнять юмористическую сценку из жизни лагеря. Три мягких игрушки, панно флористики, поделки из бисера. Все наши дети проявят себя в праздник. Зря я волновалась, талантов у нас много, просто надо их все разглядеть.
Всё пытаюсь узнать у ребят – что же там за пирамида такая будет. Молчат, как партизаны:
– Александра Филипповна, на празднике увидите. А то не интересно будет. Это надо смотреть, а не рассказывать.
Подождем до праздника.
Как быстро летит время. Мы уже посмотрели пять фильмов – «Военная тайна», «Флаги на башнях», «Золушка», «Алёша Птицын вырабатывает характер», «Новые похождения Кота в сапогах». Почти все научились плавать, во всяком случае держатся на воде. Изготовлена уйма поделок в кружках, Оля Катосова научилась играть на горне. Завтра родительский день.
Вечер. Детей уложили спать. Зина ушла на свидание. Мне не спится. Завтра ответственный день. Как он пройдет? Вышла из палатки подышать свежим ночным воздухом. Какая красота. Небо усыпано звёздами, горящими и переливающими, словно яркие кусочки янтаря, серебряная полная луна, печально льющая свет на землю, лёгкий ветерок и… испуганный визг, раздавшийся из палатки девочек. Стремглав туда. Все не спят испуганно, как птенчики сидят на кроватях, укрывшись, кто до самого подбородка, кто почти полностью забрался под одеяло. Напуганные, словно увидели привидение. Как, позже оказалось, я была близка к истине. На ночь глядя, перед сном, девочки рассказывали страшилки. До рассказывались до того, что теперь боятся спать.
– Санна Филипповна, посидите с нами, не уходите, побудьте здесь, – раздавалось со всех сторон.
– Всё хорошо, спокойно, ложитесь поудобнее, расскажите, что произошло?
Оля Катосова сонным голосом произнесла:
– Вот, вот, расскажите Александре Филипповне, какую вы здесь чушь несли. Вроде не маленькие, а ведете себя хуже мальчишек, те хоть взрослеют позже, а вы всё никак поумнеть не можете.
Девчонки наперебой начали:
– Мы сначала погадать хотели.
– Сегодня полнолуние. Луна полная гадать можно.
– Но никто толком гадать не умеет.
– Люська Маслова предложила рассказывать страшилки, сначала было весело, а потом Женька про привидение стала рассказывать, а в окно кто-то белый как заглянет, тут уж нам всем страшно стало, мы и закричали.
– Девочки, вы все пионерки, даже комсомолки среди вас есть. Живете в Советском Союзе, знаете, что никаких привидений, никакой нечисти на свете нет, рассказываете непонятно что, потом сами же этого боитесь.
– Но вы всё – равно посидите с нами. Побудьте у нас.
– Хорошо, хорошо, – я взяла стул, села к окну.
Ночь и в самом деле светлая. Всё видно, как в очень пасмурный день. Вдруг рядом с окном мелькнула какая – то светлая тень.
– Игра теней? – подумала я, – Может, мальчишки балуют. Кто знает?
Но страх заполз в душу. Выйдя от девочек, я, не оглядываясь по сторонам быстро, почти бегом забежала к себе в палатку. Зины ещё не было.
Родительский день наступил. С утра в лагере шум, гам, ребятишки никого не слушают, только и глядят в сторону входа, ждут родителей.
Сколько сюрпризов родительский день принес мне так это просто не счесть. Я думала, что красавица – жеманница Алёна Жабина похожа на маму и с нетерпением ждала появления женщины просто не земной красоты. Оказалось, всё наоборот – красивый, высокий, черноглазый, кудрявый папа, на которого Алёна и была очень похожа и серенькая маленькая «мышка» с перманентной завивкой – мама.
Близняшки – не только копия мамы – просто под «копирку» – три одинаковые мордашки, маме только бантиков не хватает, так ещё и маленький пятилетний брат – точная их копия. Вот уж точно говорят – «не откажешься».
К Марине Усовой приехала бабушка – высокая, седая, стройная, интеллигентная женщина, которую и бабушкой – то назвать неудобно.
Женя Букина познакомила меня со своим папой – полным, грузным мужчиной пред пенсионного возраста.
– Старшие – то у нас довоенные, разлетелись по Союзу. Все уже давно самостоятельные, свои семьи, дети, то есть мои внуки, Женьке почти ровесники. Женечка послевоенная, когда я уже все раны залечил, появилась. Вот и растет нам на радость, старость скрашивает.
При папе эту егозу, Женьку, было просто не узнать – сама скромность, тихая, ласковая, послушная. Ангел, а не ребенок.
На праздничный концерт все собрались в летнем театре – кинотеатре со сценой – ракушкой и скамейками без спинок, в котором мы с ребятами смотрим фильмы.
Концерт был великолепный. Ребята выступали просто замечательно. Наконец – то я увидела таинственную «пирамиду». Просто произведение искусства. Антон превзошел сам себя. Сначала ребята собрались в какой – то немыслимый цветок, который рассыпавшись, превратился в фонтан, фонтан чудесным образом перешел в пятиконечную звезду и завершилось выступление ракетой. Четверо ребят внизу, трое забираются на них, завершает ракету Сеня, у которого в руках остроконечный колпачок с пришитой к нему светло – серой сатиновой тканью, на которой нарисованы белой краской иллюминаторы. Все распрямляются, Сеня одевает колпачок себе на голову, и ткань струясь вниз, закрывая ребят, превращается в ракету. Остальные ребята, стоя на руках вокруг импровизированной ракеты изображают её первую ступень.
Женя так читала «Буревестника», аж мурашки по коже бежали, и будь это не летний, а зимний театр, в нем, наверное, дрожали бы стекла.
Алиса Крутикова в воздушном сиреневом платье просто летала по сцене словно бабочка.
После концерта я с ребятами, к которым не приехали родители, их оказалось семь человек, пошли на пляж.
В родительский день дети всегда ждут родителей.
Грише Носину ждать было некого, папа в рейсе, бабушка старенькая. Оля Катосова сама запретила родителям посещать её в лагере:
– Вот ещё, у них своих дел хватает, да за двоими хулигашками глаз да глаз нужен. Я уже совсем взрослая, мне их посещения не нужны.
Сережу Градова родители только забирать из лагеря будут – путь до Свердловска неблизкий, много не наездишься. Алиса Крутикова живет вдвоём с мамой. Мама работает на трех работах – почтальон – её основная работа, ещё она разносит телеграммы да уборщицей в магазине подрабатывает. Своего жилья у них нет, всё обещают служебную площадь да никак ничего приличного подобрать не могут, вот и ютятся они на съёмной квартире, за которую платят втридорога. Сеня Сажин и не ждал никого – знал, никто к нему не приедет. А Даша Лобова и Егор Талин до последнего смотрели в сторону ворот, надеясь, что появятся их родные, так и не дождались.
Ребятишки даже в море плескаться не захотели. Мы просто побродили по пляжу, позагорали, помочили ноги в прибрежной волне. Сережа Градов нашёл камешек с дырочкой – куриный бог, талисман для привлечения удачи. Хотел подарить мне, но я сказала:
– Это твоя удача, пусть останется с тобой, талисманом будет, память о море.
Когда шли с моря на площадку, Алиса тихо спросила:
– Вам понравилось, как я танцевала?
Я даже рот не успела открыть, как Градов уже ответил:
– Восхитительно, как пёрышко порхала по сцене, то, прям бабочка летает, то стрекоза, то кузнечик. Молодец, Алиска!
– Спасибо. Я всё переживала, получится ли у меня передать в танце музыку. Я очень хотела бы в Вагановском училище учиться, но вряд ли получится. Мы с мамой живем вдвоём, как она без меня?
– После школы институт культуры закончишь, сама будешь постановщиком танцев, – это опять Градов.
Никогда не думала, что он может так чувствовать и видеть прекрасное:
– Почему ты так думаешь?
– Вы что же полагаете, я только хулиганить да безобразничать могу? Я у нас в доме культуры учусь играть на флейте. До школы меня родители на хореографию таскали, терпения не хватило. Не моё это.
Вот уж по истине, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Никогда по внешности и поступкам нельзя судить о душе человека. Душа это что – то объемное, могучее, вместилище и необычайной доброты, и порядочности, и пороков. Чего в этой душе больше, что преобладает, видимо не нам судить. Хороший урок мне преподал мальчик. Сколько не изучай психологию, а постичь всех нюансов жизни невозможно.
Когда ребят нам с Зиной сдавали родители «на руки», очень много хорошего услышала о себе, даже неудобно стало – я не посвящала себя настолько ребятишкам, чтобы иметь столько похвал.
Папа Жени благодарил меня за чуткое отношение:
– Она очень хорошая, добрая девочка, но к ней нужен подход, не каждого к себе в душу пустит. От вас она просто в восторге. Она у нас умница, хозяйка замечательная, готовит прекрасно, шьёт, вяжет, а уж как крестиком и гладью вышивает просто загляденье, картины целые.
Подход к Жене? Да я её только, ругала, никакого другого подхода не было. Но я, естественно, ничего этого не сказала, наоборот:
