Бугенвиллея цвета фуксии
Зайдя перед уходом в туалет, Таня стала участницей небывалой сцены. Ещё в коридоре ей послышались всхлипы и рыдания, а зайдя вовнутрь Таня увидела Риту, низко склонившуюся над умывальником и разглядывавшую в зеркале своё красное от слёз лицо. Таня не знала, как ей поступить, поэтому поспешно извинившись, залетела в ближайшую кабинку и замерла.
Она не торопилась выходить, рассудив, что Рита, конечно же, не захочет, чтобы её видели в таком состоянии, поэтому скоро приведёт себя в порядок и уйдёт. Но не тут-то было! Всхлипы не прекратились, а, наоборот, стали сильнее и, похоже, переходили в истерику.
Таня подумала, что долго не может оставаться здесь, и решила уйти и оставить Риту, чтобы та постепенно успокоилась.
Она вышла к умывальникам, не глядя на начальницу, чтобы не смущать её, вымыла руки и потянулась уже было за бумагой, чтобы вытереть их, как услышала усталый и полный горечи голос:
– Вот из-за таких как ты всё и происходит!
Таня подумала, что ослышалась. Она уже хотела оторвать кусок бумаги и выйти за дверь, выбросить бумагу можно и в кухне, в конце концов. Но следующая фраза остановила её.
– И как тебе спится по ночам, мне интересно знать?
Таня медленно повернула голову в Ритину сторону и переспросила для верности:
– Это ты мне?
– Тебе, тебе, кому же ещё? – Рита смотрела на неё тёмными от гнева глазами.
– Ааа… в чём дело? – осторожно поинтересовалась Таня. – Я ничего не понимаю.
– Не прикидывайся, пожалуйста, – устало махнула рукой Рита. – Тут никого больше нет.
Дело принимало неожиданный оборот. Теперь Таня не могла уйти просто так. Следовало во всём разобраться.
Очень спокойно глядя Рите прямо в лицо, Таня сказала:
– Я буду очень тебе благодарна, если ты объяснишь всё по порядку.
Рита снова всхлипнула. На этот раз ещё горше.
– Да чего тут объяснять-то! – последовало между рыданиями. – Мы с Ронни расстались.
Таня с трудом понимала, о чём идет речь.
– Ронни, в смысле, наш Ронни? – решилась она наконец прояснить обстановку.
– Мой! Не наш, а мой! Только мой! – громко сказала, практически выкрикнула Рита.
Таня смотрела на неё, широко раскрыв глаза. Кажется, до неё стал доходить смысл происходящего. Потом медленно произнесла:
– Я очень сочувствую, что ты так переживаешь, Рита. Я даже не знала, что вы встречаетесь.
– Потому что нам приходилось скрывать это, пока он здесь работал, – ответила Рита. – Каждая вертихвостка пыталась обратить на себя его внимание! Ещё бы! Директор! К тому же он такой симпатичный.
Она тяжело вздохнула и отвернулась от Тани. А та не понимала, какое отношение вся эта история имеет к ней.
– Я не старалась привлекать к себе его внимание, – медленно и всё так же спокойно сказала Таня.
Она теперь начинала понимать, почему всё это время Рита относилась к ней с такой неприязнью.
– Ну, конечно! – не поверила ей Рита. – А чего он тогда сказал, когда принимал тебя на работу, что ему нужны люди с горящими глазами? И потом ещё так быстро согласился взять тебя переводчиком в мой отдел!
Рита смотрела на Таню с подозрением, прищурясь и выжидая, какой же теперь последует ответ. Похоже, её ревность не имела предела и успела нарисовать в голове самые нелепые предположения. Последовало молчание, и она снова отвернулась, горестно всхлипнув.
– Рита, я практически не знала Ронни, – решилась, наконец, заговорить Таня. – Мы не выходили за рамки деловых отношений. К тому же, – тут голос Тани немного дрогнул, – я много лет люблю другого человека.
Рита перестала всхлипывать и снова повернулась к ней. Она пристально и внимательно разглядывала Танино лицо и всё-таки, видимо, нашла в нём подтверждение сказанным Таней словам, потому что устало кивнув, сказала тихо:
– Ну, что ж, зато другие твои коллеги не были столь щепетильны в этом вопросе. Хотела бы я знать только, кто это!
С этими словами она махнула в воздухе кулаком, но это было уже не так убедительно, как её предыдущие всплески гнева. Похоже, ярость всё-таки сходила на нет.
Они расстались, под конец кивнув друг другу довольно миролюбиво, насколько вообще позволяла эта ситуация.
Таня вышла в коридор и недоверчиво покачала головой. Это ж надо было так вляпаться! Она собрала свои вещи и поехала домой. Теперь, когда истинная причина Ритиного отношения к ней была выяснена раз и навсегда, Таня надеялась, что всё будет по-другому между ними.
В середине следующего рабочего дня у Тани зазвонил телефон. Она пожала плечами – какой-то незнакомый городской номер.
– Да? – сказала она.
– Таня, – услышала она в трубке голос Славика, – как дела?
– Ааа… Хорошо, – растерялась она.
И добавила, помолчав:
– А как у тебя?
– У меня тоже хорошо. Вот, решил тебе позвонить.
Она вдруг поняла, что он улыбается. Оглянувшись на коллег, занятых каждый своим делом, Таня поспешно вышла в коридор, а затем и на улицу.
Погода стояла великолепная, самая весенняя. Воздух был напоен ароматом цветущих деревьев из парка возле их здания. Таня села там на скамейку и теперь вглядывалась в золотых рыбок в пруду. Вон утка с жёлтыми пушистыми утятами вышла из высокой травы с противоположного берега и зашла в воду.
Они оба молчали. Наконец, Славик спросил:
– Таня, мы можем встретиться?
– Да, конечно, – ответила она.
– Хочешь, я буду ждать тебя возле гостиницы сегодня вечером?
– Хорошо.
Она сама не узнавала свой спокойный, казалось, ничего не выражающий голос. А ещё она вдруг подумала, что не успела подготовиться к этой встрече. А может, и к лучшему, что на ней не будет сегодня красивого нового платья, чтобы эта встреча ничем не напоминала свидание.
Вечером Таня приехала к гостинице, и сразу же увидела Славика возле входа. Он был уже не в костюме, а просто в джинсах и рубашке с закатанными рукавами. Её собственный наряд тоже состоял из джинсов и блузки.
Таня издалека пыталась разглядеть выражение лица Славика. Кажется, он был серьёзен, даже сосредоточен. Она очень боялась, что их предыдущая встреча в отеле возведёт какую-то преграду, за которой останется вся их предыдущая жизнь. Но, к её удивлению, этого не случилось. Он очень просто подошёл к ней и обнял, как раньше, только пожалуй, чуть дольше задержал, прижимая к себе, и Таня услышала, как очень близко бьётся его сердце, успокаивая и как бы напоминая, что она ничего не потеряла в нём с тех пор.
Славик потянул её на пляж. Они перешли шоссе и оказались на мосту у моря. Стоя у перил, за которыми мерно качались и иногда выплескивали солёные брызги синие волны, они смогли, наконец, посмотреть друг другу в глаза. Первая реакция была неожиданная – они вдруг одновременно рассмеялись. И сразу же волной охватило какое-то облегчение, которое и разрядило всю эту ситуацию. Тогда Славик тихо заговорил:
– Таня, я уже успел соскучиться по тебе. Перестань от меня бегать. Я понимаю, что всё получилось слишком быстро, но, может, это и к лучшему. Мы не можем убегать друг от друга всю жизнь.
Он помолчал, и подняв к нему лицо, Таня увидела, что он улыбается.
– Возможно, ты прав, – так же тихо ответила она. – Только я не представляю, как мы с этим справимся.
– Я тоже пока не представляю, но мы справимся как-нибудь.
Он помолчал, а потом добавил:
– Ты хочешь приехать в Питер этим летом? Дело в том, что Маша выходит замуж и самым неожиданным образом пригласила меня на свадьбу.
– Тебя?! – поразилась Таня.
Славик иронически улыбнулся и даже развёл руками, как бы давая понять, что эта ситуация удивляет его не меньше, чем её.
– Ну, что ж, – сказала тогда Таня, – я всё равно собиралась приехать, потому что меня пригласил Микрюков.
– Ну, вот, а ты удивляешься моему приглашению! – засмеялся на это Славик.
Потом, посерьёзнев, он добавил:
– Не знал, что Микрюков ей нравится.
Таня в ответ только пожала плечами.
Итак, они решили, что Таня прилетит к нему за два дня до свадьбы Маши и Микрюкова, как и договаривалась с Вероникой, а потом они вместе пойдут на церемонию.
– Кстати, – сказал Славик, – а я тебе кое-что привёз в подарок.
И он вытащил из кармана и протянул ей жёлтый прозрачный кулон на цепочке.
– Это янтарь, – объяснил Славик и добавил, помолчав. – Я купил его специально для тебя, когда мы ездили в Ригу.
У Тани не было слов. Она только посмотрела на него с благодарностью и подняла волосы, чтобы Славик помог надеть цепочку. Вглядевшись, она увидела, что в камне вырезаны голубые волны с красным корабликом вдали.
– Спасибо большое, – наконец сказала Таня и поцеловала его в щёку.
Но Славик удержал её и, наклонившись, поцеловал в губы.
– Ты хочешь подняться сегодня ко мне? – тихо, внимательно глядя ей прямо в глаза спросил он.
Таня кивнула ему в ответ, и Славик сразу же взял её за руку и потянул в сторону отеля.
Славик
Конференция прошла очень удачно. Славик звонил Виталию Павловичу с докладом каждый вечер. Его начальник остался очень доволен отчётами.
Таня приехала провожать Славика в аэропорт, но это прощание было совсем другим, не похожим на оба раза в Питере. Это прощание обещало непременную скорую встречу.
Что-то открылось ему за время пребывания в Израиле. Да, не зря он приехал на Святую Землю. Ведь именно здесь совершенно случайным образом разрешилась его судьба. Долгие годы сдерживаемое чувство обжигало его изнутри. Оно сформировало его характер, превратив Славика в человека скрытного и серьёзного. А теперь впервые за столько лет он мог свободно смотреть Тане в глаза, не скрывая, что думает и чувствует. Это было как откровение свыше, как ответ на все его молитвы, если бы он верил в высшие силы и молился. Небывалая, никогда не испытываемая им до этого момента лёгкость как будто поднимала его над землёй. Даже дышалось легче, и всё вокруг казалось ярче и интереснее.
Ещё в самолёте по дороге домой Славик принял решение. Он переедет жить отдельно от родителей. С его должностью и доходом он мог себе свободно это позволить. И сразу же почувствовал себя взрослее и увереннее.
Родители встретили его решение с уважением и радостью. Папа одобрительно похлопал его по плечу.
Очень быстро Славик нашёл квартиру поближе к работе. Вдвоём с мамой они выбирали недостающую мебель, собирали посуду и всё необходимое. Потом с папой вешали подаренные родителями на новоселье шторы. В зале повесили плотные тёмно-зелёные, а воздушные занавески бежевого цвета с какими-то белыми и жёлтыми цветочками украшали теперь окна в спальне. Своей лёгкостью и свежестью оттенка они как будто бы олицетворяли для Славика его новую жизнь и новое ощущение себя самого. В этой просторной квартире ещё и кабинет был с диваном и рабочим столом, с книжными шкафами вдоль стен и плетёным ковриком на полу.
После их удачной поездки Славик почувствовал, что заслужил всеобщее уважение и признание на работе. Он даже получил отдельный кабинет с телефоном, по которому отвечал на звонки только после того, как их переводила ему их секретарь Алина.
Алина была воплощением профессионализма и представительности. Высокая, почти со Славика ростом, очень худая, с белесыми волосами до плеч, она была похожа на эльфа из сказки, если бы не деловой тон и серьёзность. Алина носила строгие офисные костюмы и озадачивала клиентов, приходивших к Славику или Виталию Павловичу, когда, обманчиво хрупкая и миниатюрная, вырастала перед их носом, вставая из-за стола, чтобы проводить их в нужный кабинет.
В этот раз Таня прилетала посреди дня, ближе к обеду, и, схватив свой дипломат за ручки, Славик поторопился к выходу, предупреждая Алину на ходу, что обедать будет не в офисе. Он ехал встречать Таню на своей новой машине. И это чувство самостоятельности, когда не надо было больше просить машину у папы, окрыляло Славика и заставляло чувствовать себя ещё взрослее и независимее. По дороге он купил букет белых лилий, клубнику и круглый шоколадный торт.
Таня вышла в зал ожидания с той же знакомой сумкой, как и в прошлый свой приезд, загорелая и свежая. Он так же шагнул ей навстречу и обнял. И их обоих охватило такое же праздничное чувство единения, как и в прошлый раз. Она оглядела его, в костюме и галстуке, кажется, с уважением. Славика распирало от гордости, когда он вёз Таню на своей новой машине в новую квартиру, которую снимал сам.
По обоюдному соглашению, Таня разместилась в спальне, а Славик заявил, что будет спать на диване в кабинете. Он видел, как она удивилась и этой квартире, и обстановке в ней, когда ходила с ним смотреть комнаты. Но больше всего, и Славик это знал заранее, Тане понравилась кухня, вся отделанная деревом и выходящая на небольшой балкончик.
– Хочешь дома обедать или сходим куда-нибудь? – поинтересовался гордый хозяин этого удобного современного жилища.
– Давай лучше дома, – ответила Таня, – на кухне!
И Славик принялся выгружать из холодильника всё, что накануне заготовила мама – курочку с грибами и сливками, салатики и солёности. Они сидели за небольшим кухонным столом и болтали, и летний ветерок шевелил лёгкий тюль на окне.
После обеда Славик оставил Таню располагаться и отдыхать, а сам вернулся на работу. Он взял выходной только со следующего дня. Это была пятница. А уже в субботу они шли на свадьбу.
Таня
Время до полёта в Питер пролетело незаметно. И вот уже Таня собирает чемодан и складывает в него свой праздничный наряд на свадьбу, на которую была приглашена – лёгкое, летнее платье персикового цвета, до колен на тоненьких бретельках.
Славик встречал её с букетом белых лилий, в костюме и галстуке. Она и не ожидала увидеть его таким торжественным и официальным, как тогда, на конференции.
– Я с работы – пояснил он, и, кажется, остался доволен произведённым на неё впечатлением.
Лилии пахли невообразимо. Это был запах лета, отдыха и новой встречи со Славиком. Он вёз её на машине, которую купил совсем недавно. Но главный сюрприз был впереди. Оказывается, Славик переехал и вот уже месяц жил отдельно в большой квартире с балконом и восхитительной кухней, отделанной деревом.
Они обедали на этой кухне, а потом Славик поехал на работу. Таня же отправилась распаковывать вещи и отдыхать с дороги. Вечером они пошли к Славикиным родителям.
Марины-старшие были, конечно, очень рады их приходу.
– Вы не скучаете по Славику? – спросила Таня тётю Валю на ушко, пока они накрывали на стол, а Славик рассказывал дяде Саше последние новости на работе.
– Скучаем, конечно, – вздохнув ответила она, – но рано или поздно он должен был бы начать взрослую жизнь.
Ужин прошёл очень хорошо, вернулись Таня со Славиком в его квартиру уже поздно вечером. Утром выяснилось, что к предстоящей свадьбе нужно ещё готовиться. Танино платье помялось в пути, а у Славика закончились рубашки. Они стирали ворох его одежды, накопившийся за неделю, потом Таня гладила всё к следующему дню. День тянулся медленно, с клубникой и чаепитием с тортом по случаю Таниного приезда. И только вечером они вышли в парк неподалёку и, сидя на скамейке под акациями, ели мороженое и смотрели, как постепенно темнеет небосвод и на нём начинают проглядывать первые несмелые зёздочки.
Церемония бракосочетания Маши и Николая была назначена на четыре часа в его загородном доме. Таня со Славиком выехали пораньше, так как не знали дорогу. Они долго плутали в посёлке роскошных загородных вилл с высокими заборами и редкими пешеходами. Наконец, нашли то, что нужно – широкие деревянные ворота и поток машин, заезжающих и высаживающих своих пассажиров.
Родители жениха и невесты, торжественные и волнующиеся, встречали гостей. Николай мелькнул на веранде с бокалом, в белой рубашке без пиджака, серых брюках и узком сером галстуке.
Таня со Славиком тоже поднялись на веранду. Во дворе уже было жарко – солнце грело и слепило во всю. Машина помощница Настя пробежала мимо, на ходу улыбнувшись и кивнув им.
И только Вероника, невозмутимая и спокойная, как всегда, создавала впечатление торжественности и солидности. Она сидела за высоким столом, где были разложены карточки для гостей. Таня со Славиком подошли к ней, чтобы узнать, куда их посадили, и Вероника, обрадовавшись, кивнула им высокой причёской и улыбнулась полными розовыми губами. Поговорить с ней не удалось – всё время появлялись новые гости.
Церемония началась через полчаса в саду. Там был натянут огромный тент, украшенный цветами, а также звёздочками и сердечками из блестящей бумаги, от чего по траве, лицам приглашённых и столикам с закусками прыгали весёлые яркие блики.
Таня наконец увидела и Машу. Она вышла в сад и встала под цветочной аркой под руку с Микрюковым. Её рыжие волосы, зачёсанные назад и приподнятые кверху на затылке, горели огнём под ярким июньским солнцем, в ушах болтались длинные, практически до плеч, серьги, чёлка закрывала лоб. Она как никогда напоминала Тане лису Алису.
Микрюков уже надел свой серый пиджак в тон брюкам. Его лысина сияла, как и весёлые живые глаза, но Тане вдруг почудилось что-то нервное и неуверенное в их блеске.
Заиграла торжественная музыка и брачующаяся пара медленно двинулась в сторону ведущей. На Маше были высоченные каблуки и она возвышалась над женихом, как башня, не менее чем на полголовы.
Они стояли далеко в толпе, и не слышно было слов, которые говорила в микрофон ведущая церемонии. Наверно, их уносил лёгкий ветерок, благодаря которому немного улеглась духота, стоявшая в воздухе, когда они только приехали.
Церемония длилась недолго. Все поспешили в дом, чтобы укрыться там в тени и прохладе от летнего солнышка. Большую часть зала-гостиной занимал роскошный буфет закусок с предупредительными молчаливыми официантами. Еды было так много, и её выбор был так разнообразен, что Славик сказал Тане:
– Да здесь только закусками можно наесться.
Гостей постоянно обносили прохладительными напитками. В углу был бар с напитками покрепче. Публика была самая изысканная. Таня подумала, что никогда ещё не появлялась на таком торжественном мероприятии, разве что на открытии ресторана “Виноградная лоза”. И она вспомнила, что там тоже была та же безликость, и ощутила бы то же одиночество в толпе, благо сейчас с ней был Славик. Помнится, в тот раз её спасла от этого Галина Макарьева.
Славик
День перед Машиной свадьбой прошёл как во сне. Они завтракали вместе, затем не торопясь собирались к предстоящему торжеству, и Славику представлялось, что они живут вместе, как женатая пара, и это ощущение казалось ему очень естественным и по-домашнему уютным.
На следующий день не нужно было рано вставать, и Славик нежился на диване в своём новом кабинете под полосатой махровой простынью, привезённой ещё из Ташкента. Солнышко не торопясь заливало деревянный пол и пускало на потолке светлые блики от лампы, стоящей на столе под окном.
Он слышал, как Таня встала и пошла в ванную, потом вышла, и её шаги удалились куда-то в сторону кухни. Тогда он тоже решил встать. Он умылся и потопал туда, откуда уже слышались звуки закипающего чайника и чего-то ещё, относящегося к завтраку. Таня в шортах и футболке хозяйничала, накрывая на стол.
– Привет, соня, – сказала она ему.
– Я проснулся раньше, просто не вставал! – запротестовал Славик.
Они готовили горячие бутерброды в микроволновке и открыли банку малины, перетёртой с сахаром, которую оставили ему родители. Во всём этом было что-то утреннее, сонное, когда не нужно торопиться на работу и рассчитывать, сколько времени уйдёт на пробки по дороге. Славик пребывал в самом благодушном настроении, похожем на то ощущение детства, с которым они с родителями ездили утром летом на дачу.
Проснулся он окончательно только тогда, когда уже нужно было собираться и выезжать, и Таня вышла в каком-то тонком, воздушном платье, чем-то напоминающем ему новые занавески, повешенные в его спальне. Она крутилась перед зеркалом, поднимая волосы в высокую причёску, а он всё смотрел, как завороженный, как это платье какого-то невообразимого оттенка каких-то спелых летних плодов, крутится вместе с ней.
Она попросила его застегнуть на ней цепочку, и он увидел, что это та самая цепочка с янтарем, которую он подарил ей на пляже в Тель-Авиве.
– Таня, если бы нам никуда не нужно было уезжать, – зашептал он ей в самое ухо, – я бы не пустил тебя никуда сегодня вечером.
Она повернулась и чмокнула его в щёку:
– И что вы всё торопитесь, господин Марин? У нас на всё ещё будет время.
Он вздохнул и пошёл одеваться. Таня погладила ему накануне брюки и рубашку.
Они ехали дольше, чем рассчитывали, и под конец заплутали бы совсем, если бы не увидели, как поток машин подъезжал к распахнутым настежь воротам большого загородного дома.
Они поднялись на веранду, где предлагали холодные напитки, фрукты и мороженое. Славик усадил Таню на плетёный стул, а сам отправился мыть руки. Он только вышел из закутка с умывальниками, как столкнулся с Машей. Она стояла в дальнем углу веранды к нему спиной в белом платье с вырезом до поясницы и крутила в руках зажигалку. Сигарета никак не зажигалалась, и Славик удивился тому, что она начала курить.
Вот Маша обернулась и увидела его. Ему ничего не оставалось, как пойти к ней навстречу. Он вежливо кивнул и пробормотал поздравления. Маша явно нервничала. Она щурилась и, наконец, зажгла сигарету, которая чуть не выпала у неё из рук за мгновение до того, когда она увидела, кто подходит к ней.
– Спасибо, Слава, – деланно улыбнулась она. – Вот, замуж решила выйти, если зовут.
Славик растерянно кивнул. Он опешил от такой формулировки.
– Николай очень успешный и влиятельный человек, – неловко откашлявшись, как будто извиняясь, продолжала она, – и я уверена, что мы составим очень выгодную пару.
Славик вдруг почувствовал к ней жалость. Опять в каждом слове был слышен тот холодный расчёт, который был ему знаком со времени их отношений.
– Маша, – сказал он серьёзно и убеждённо, – самое главное, чтобы ты была с ним счастлива.
– Я не знаю, могу ли я быть счастлива с кем-нибудь, – как-то тоскливо и просто ответила она.
Но вот её лицо вдруг изменилось в считанные секунды, когда она взглянула ему через плечо. Краткий миг откровенности был нарушен. Славик удивился, потом обернулся и понял, в чём дело – к ним по веранде шел Николай Микрюков.
Он пожал Славику руку, выразил радость и благодарность за то, что гость принял приглашение.
– Вы один? – потом спросил он, чуть помолчав.
– Нет, я пришел с Таней, – ответил Славик, внимательно всматриваясь в лицо собеседника, чтобы проверить его реакцию на эти слова.
– А, хорошо, – поспешно отреагировал Микрюков, – хорошо, – уже медленнее повторил он, как будто о чём-то задумавшись.
Потом взял Машу под руку и повёл её к гостям. Маша предусмотрительно избавилась от своей сигареты, которую всё мяла пальцами во время их разговора. Сигарета, перекувыркнувшись в воздухе и описав неровную дугу, полетела в близстоящие кусты.
Славик больше не разговаривал с Машей в день её свадьбы. И это немудрено – молодые были очень заняты, стараясь уделить внимание многочисленным гостям. Уже после церемонии он встретил в толпе Машиных родителей, разговаривающих с группой пожилых посетителей. Славик подошёл поздравить их и остался доволен тем, что они оба сияли. “Хоть кто-то был искренне счастлив в этой семье сегодня”, – подумалось ему.
Потом Славик решил вернуться к тому столику, за которым оставил Таню, и подходя ближе, увидел, что она по-прежнему сидит на том же месте, а перед ней стоит Микрюков и, низко наклонясь, целует ей руку.
– Прошу прощения, – быстро проговорил Николай, как будто Славик поймал его на каком-то преступлении.
Он сразу же отошёл и затерялся в шумной толпе танцующих – уже включили музыку, а Таня проводила его грустным взглядом.
– Что это было? – поинтересовался Славик.
– Прощание, – коротко ответила Таня, и по её тону он понял, что обсуждение этой темы не последует.
Они недолго пробыли на свадьбе Маши и Микрюкова. Вернулись домой, когда было ещё светло.
Таня крутилась на кухне, когда Славик проскользнул в небольшую комнату, отведённую под кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Он волновался и не хотел, чтобы Таня увидела, как он приоткрыл ящик письменного стола и вытащил на начинающий вечереть свет маленькую коробочку.
В коробочке было кольцо. Они с Петрушей ходили в ювелирный магазин, расположенный недалеко от офиса, и выбирали там вместе, что могло бы подойти Тане.
Петруша Таню ещё не видел. Он появился в их организации уже после её предыдущего отъезда из Питера. А в Тель-Авиве Петруша был слишком занят знакомством с местными девушками, на что поощрял и Славика. Но тот отказывался, а по возвращению домой объяснил причину.
Решено, он женится. Столько лет прошло с тех пор, как он влюбился. Он пробовал даже забыть эту любовь и начал встречаться с Машей, но стоило Тане снова появиться на горизонте, и всё возродилось вновь. Вернувшись из поездки в Израиль после всего, что между ними там произошло, он и не мыслил себе жизни по-другому.