Бугенвиллея цвета фуксии
Звонил Славик. Он увидел её лицо в камере и сразу же сказал:
– Нам нужно поговорить.
Таня отошла от стола, на котором стоял её лэптоп, потянувшись за коробочкой с серёжками, и удивилась, почему он замолчал. А когда оглянулась, то увидела, что Славик напряжённо смотрит на неё.
– Какая ты красивая, – сказал он наконец. – Ты куда-то уходишь?
– Спасибо! Да, у меня встреча с Микрюковым. Ты знаешь, всё выходит довольно неплохо.
– Что выходит неплохо? – переспросил он как-то поспешно.
– Наш проект. Слушай, извини меня, но долго говорить не получится. Мне скоро уходить.
Славик рассеянно кивнул, продолжая молча смотреть на неё.
– Давай, я завтра тебе позвоню, – предложила Таня.
Он согласился и отключился. Таня вдела серёжки в уши, взяла пальто и вышла. В холле её уже ждал Микрюков. Он был одет в тёмно-серую рубашку и чёрные брюки – совсем как при первом их знакомстве, только без пиджака. Он поднялся при её появлении с дивана, на котором сидел, держа в руках телефон. Тёмно-коричневое пальто было перекинуто через локоть. Его абсолютно лысая голова блеснула при свете ламп холла, висевших очень низко и отбрасывающих тени на лицо.
– Таня, Вы выглядите великолепно, – сказал Микрюков.
Таня улыбнулась. Она поймала своё отражение в зеркале за его спиной и вдруг почувствовала себя очень счастливой. Впереди была интересная работа, которая принесёт ей массу удовольствия. В этом Таня была уверена. А сегодня она идет в ресторан, где они с Микрюковым будут обсуждать её рисунки.
У Микрюкова был чёрный БМВ с водителем. Они сели на заднее сиденье и поехали через вечереющий город мимо тускло горящих фонарей и куч осенних листьев по бокам тротуаров. Вдоль улицы шли люди, одетые по-осеннему. У многих в руках были нераскрытые зонты – утром шёл дождь.
Машина подъехала к зданию с огромными окнами, в которых отражались огни внутренних ламп. Они горели мягким светом, освещая большие колонны залов ресторана.
– "Амасия", – прочитала Таня название над входом. – Интересно, что это означает? – сказала она, поворачиваясь к Микрюкову.
Он медленно обошел её, открыл перед ней дверь и ответил:
– Мне говорили, что так звали царя древнего государства Армении. Это армянский ресторан.
Внутри было волшебно. Стены, отделанные плиткой и барельефами, напоминали атмосферу какого-то старинного замка. Такого Таня ещё не видела.
Улыбающийся молодой человек возник перед ними и принял их верхнюю одежду. Всё было необычно в этом месте – богатая обстановка, роскошная мебель, даже глиняная посуда, как выяснилось, была сделана вручную известным мастером.
Официант был очень услужлив. Он объяснял состав блюд с незнакомыми названиями, за которыми, как оказалось, скрывался привычный набор продуктов кавказской кухни.
– Я никогда не была в армянском ресторане. В грузинском была. В Иерусалиме одна семья держит очень хорошее место.
– Да? Я рад, что смог показать Вам что-то новое. Я часто хожу сюда. Мне нравится еда и местное обслуживание.
Они пили красное армянское вино, заказали вкусное мясо и прикинули, что хотели бы на десерт.
– Ну, как? Вам нравится здесь? – улыбаясь спросил Микрюков.
– Очень! Так вкусно, что язык можно проглотить! – засмеялась Таня. – Но мы совсем не говорили о делах.
– Я хотел, чтобы Вы сначала вкусно поели и по достоинству оценили гостеприимство нашего города, – серьёзно сказал Микрюков.
Его глаза, раньше казавшиеся тёмно-серыми, теперь были почти чёрными в приглушённом свете, льющимся сверху с колонн и сбоку из светильников на стенах.
– Видите ли, я хотел показать Вам это место. Оно очень необычное. Я хочу, чтобы мой бар тоже был оригинальным и самобытным. И я надеюсь, что Вы мне в этом поможете.
– Конечно, помогу. Кстати, мне понравилось, как Вы распределили эскизы по стенам.
– Я рад, что Вы одобряете.
– Только мне кажется, что нужно больше рисунков.
– Полностью с Вами согласен, – Микрюков кивнул.
Его голова опять блеснула матовыми бликами, и Таня подумала, что есть что-то гипнотизирующее в этом голом черепе.
Она вышла в дамскую комнату и там остановилась перед зеркалом. Её серебряные серёжки с жадеитом, зелёные, под цвет платья, были привезены Лизой из Иордании. Лиза подарила их Тане, чему та неимоверно обрадовалась. Ей нравился их живой зелёный цвет. Её собственные глаза казались ещё выразительнее с этими серёжками. Она даже платье купила такого же цвета, хотя обычно подбирают бижутерию под одежду, а не наоборот. Сейчас камни казались почти прозрачными в свете лампы над головой. Таня очень любила серёжки, и её близкие и друзья знали, что лучше подарка для неё им и не придумать.
Щёки у Тани горели, она открыла кран, опустила руки в воду и приложила холодные ладони к лицу. Вдруг дверь открылась и высокая рыжеволосая девушка появилась на пороге. Она быстро прошла позади Тани, так что не видно было лица, но всё равно показалась смутно знакомой.
Таня вернулась на своё место, и они продолжили разговор. Минуту спустя девушка, которую она видела в дамской комнате, появилась в зале. С удивлением Таня узнала Машу. Похоже, та, свою очередь, узнала их, потому что направилась прямо к столику, где сидели Микрюков и Таня.
– Добрый вечер, какая неожиданность! – приветствовала их Маша.
Глаза её сияли.
Микрюков предложил Маше присоединиться к ним, но она отказалась, сказав, что ждёт клиентов.
Она уже уходила, но потом задержалась, как будто решившись, и, повернувшись к Тане, спросила:
– В этот раз ты снова остановилась у Мариных? Мы могли бы встретиться и пойти куда-нибудь вместе.
– Нет, – удивилась Таня. – Славик же в Ставрополье. Я не хотела беспокоить его родителей.
– Да, конечно, он же уехал! – как будто спохватившись, поспешно ответила Маша.
И, кивнув, отошла.
Они уже вышли на улицу. Вечер подходил к концу, а Таня все думала, что же показалось ей странным. Наверное, Машина реакция на то, что она не остановилась в этот раз у Славика. Что ж, она же обещала ей и себе, что в этот раз не будет мешать.
Микрюков пригласил Таню на следующее утро подъехать к нему в офис.
– Женя подвезёт Вас.
Женей звали его личного водителя.
Машина остановилась возле отеля, где жила Таня, и Микрюков вышел её проводить. Она уже повернулась, чтобы уйти, пожелав ему спокойной ночи, как опять скорее почувствовала, чем увидела быстрое движение. В этот раз он всё-таки взял её за локоть.
– Я прекрасно провел вечер с Вами, Таня, и очень благодарен Вам за то, что Вы согласились мне помочь.
– Спасибо большое. Мне тоже очень понравилось.
Она кивнула ему и поднялась по ступенькам наверх.
Славик
После Таниного отъезда Славик с головой окунулся в работу. Диплом был дописан, и вчерашний студент смог устроиться на полную ставку. Непосредственный начальник Славика, менеджер по маркетингу Виталий Павлович Кузовков, принял решение об утверждении действующего сотрудника в свой отдел на постоянной основе без колебаний. Он давно уже присматривался к этому спокойному, рассудительному парню, который очень внимательно выслушивал указания и никогда не задерживал свою небольшую часть проекта, не важно было ли это время сессии или каникул.
Славик остался в том же кабинете маркетологов, приютившем, кроме него самого, ещё двоих сотрудников – Дашу Везенцеву и Сеню Федоренко. Они оба были настолько разными, насколько могут различаться два человека, выросших в разных местах необъятного постсоветского пространства.
Даша была коренной петербурженкой, воспитанной на здешней культуре, поездках по грибы в осенний лес, окончившей местную школу, а потом и институт. Даше было хорошо за сорок. Она улыбалась лучистыми голубыми глазами, носила распущенные волосы медного цвета, пушистую чёлку и длинные юбки, которые остались ей ещё после бабушки, и водила кучку таких же влюблённых, как и она сама, в Питер сотрудников на выставки и в театр.
Она разводила в их рабочей комнате цветы, обклеивала стены удачными слоганами их собственных рекламщиков и успевала всё на свете. И никому никогда не приходило в голову применить к ней ту жесточайшую меру дисциплины, от которой страдали другие сотрудники, а чаще сотрудницы их фирмы, – дресс-код.
Начальница отдела кадров Наталья Семёновна, дородная шатенка гренадёрского роста, по утрам и на послеобеденных планёрках очень часто скучным голосом распекала их за длину юбок, расцветку рубашек, но стоило её взгляду остановиться на Даше, как она замолкала и переводила взгляд с её разноцветных шалей и гроздей серёжек на более уязвимых подчиненных, жавшихся под этим взглядом и прятавшихся за широкие спины своих коллег, чаще всего мужского пола.
Никто не мог противостоять Дашиному обаянию.
– Дарья, можно просто Даша, – открыто глядя в глаза Славику, улыбаясь ему и протягивая длинную узкую ладонь, сказала она, когда тот знакомился с новыми коллегами в первый рабочий день.
– А отчество? – осторожно и медленно переспросил Славик, серьёзно и внимательно разглядывая ведущего маркетолога крупной организации, куда ему посчастливилось попасть.
– А зачем оно тебе? – доброжелательно поинтересовалась Даша и улыбнулась ещё теплее. – Мы тут все на “ты”.
– А, хорошо! – Так же серьёзно согласился Славик.
Второй сотрудник отдела, Сеня, был молод и очень не уверен в себе. Он родился и рос где-то в Молдавии. Никто точно не знал, где именно, но всё-таки, видимо, не в самой благополучной её части, так как ещё в школьные годы Сенина семья вынуждена была переехать в Одессу, а оттуда уже – в Пермь. Сам Сеня после окончания школы приехал поступать в институт в Санкт-Петербурге и остался здесь же после окончания учёбы. Сеня был блондином с серыми глазами и светлыми ресницами. Он говорил медленно и тихо. На общих собраниях забивался подальше в угол, так что Виталию Павловичу всегда долго приходилось искать его глазами, когда он проверял наличие своих подчинённых на месте.
Славику казалось, что Сеня боится, что его могут уволить, и тогда ему придётся снова уехать в Пермь, поэтому всегда старался сверх меры и оставался на работе одним из последних в офисе.
Славик дружелюбно относился к обоим своим коллегам, тем более что они открыто обрадовались тому, что он остаётся работать у них после окончания учёбы. Сеня даже улыбнулся рассеянной мимолетной улыбкой, а Даша в обеденный перерыв принесла из кондитерской напротив ароматный рулет с чёрной смородиной, чтобы отпраздновать окончательно утверждение Славика в их коллективе.
Но подружился Славик все-таки с Петрушей Арсеньевым. Петруша был одним из рекламщиков. Он был на год младше Славика и тоже только что окончил учёбу. Это был крепкий коренастый парень на полголовы ниже Славика с большим рыжим чубом над высоким лбом и глубоко посаженными смеющимися глазами под такими же рыжими бровями. Они интересным образом дополняли друг друга. Петруша был разговорчив и смешлив ровно настолько, насколько Славик был молчалив и серьёзен. Они оба оказались в одинаковом положении самых молодых сотрудников своих отделов. Видимо, это и сблизило их.
Они вместе бегали за едой в перерыв на обед, часть пути вместе ехали с работы в трамвае. И скоро начали встречаться и на выходных – ходили друг к другу в гости, на каток, ездили за город. На работе они постоянно пересекались в разных проектах, что только способствовало их тесному общению.
Похоже, Славикина карьера пошла в гору, поскольку именно его Виталий Павлович отправил через пару месяцев в Ставрополь с командой отдела по работе с общественностью открывать новый филиал. Во время краткой беседы, предшествующей этому знаменательному событию, Виталий Павлович вызвал Славика в кабинет, где состоялся важный разговор.
С бьющимся сердцем и непроницаемым лицом вошел Славик в офис своего непосредственного начальника.
– Виталий Павлович, вызывали?
– А, Слава, заходи, заходи.
Виталий Павлович оторвался от экрана своего ноутбука и взглянул на Славика. Тот сел в кресло напротив.
– Да, хотел с тобой поговорить. Понимаешь, наши едут в Ставрополь через две недели, и с ними по плану должен поехать один из сотрудников нашего отдела.
Виталий Павлович помолчал, и Славик выжидающе замер.
– Так вот. Даша нужна мне тут, на текущих проектах. И я решил послать тебя. Как думаешь, справишься?
– Сделаю все возможное для этого, – загораясь от гордости и доверенной ему ответственности отвечал Славик.
Он понимал, что в их отделе не так много сотрудников, но если выбирая между Сеней и им, Виталий Павлович всё-таки остановился на его скромной кандидатуре, значит это чего-то да стоит! Значит, всё не зря! Учёба в Ташкенте и Питере, часы раздумий над проектами и ворох прочитанной литературы.
Похоже, Виталий Павлович увидел и одобрил его волнение, потому что протянул Славику через стол руку, и тот её крепко пожал.
До поездки было много работы и приготовлений, собраний – общих и по отделам. А накануне поездки Славик собирал вещи в лёгкий чемодан и краем уха ловил разговор родителей о том, что дать ему в дорогу. Он видел их радость за него и гордость его продвижением на работе, и это увеличивало его собственную радость и гордость во сто крат.
Потом был полёт и размещение в гостинице, много суеты на новом месте, много работы. И опять собрания, презентации и обсуждения.
Славик сообщил и Тане о том, что он уезжает, но даже и предположить не мог что, позвонив ей из Ставрополя, обнаружит, что она опять в Питере! И для чего – работать над проектом Микрюкова! Это было большой неожиданностью. Он увидел, что её имя светилось в скайпе спустя два дня после приезда, и решил проведать её, а заодно более подробно рассказать обо всём происходившем за это время.
Он обнаружил её в банном халате с полотенцем на голове в какой-то незнакомой комнате, и тысячи самых невероятных предположений зашевелились у него в уме. Где она? Неужели она с кем-то встречается? Осталась у кого-то ночевать? Ведь время уже позднее.
Славик был крайне раздосадован, когда понял, что они разминулись всего на несколько дней. К тому же, Виталий Павлович звонил им по конференц-связи и предлагал Славику вернуться раньше – у них в отделе в Питере завал, а Славик великодушно предложил работать на оба фронта в Ставрополе, не теряя ценное время на скорую поездку обратно. Теперь он сам был не рад своей инициативе, но ничего уже нельзя было изменить. Славику оставалось только наблюдать, как Таня в незнакомом питерском номере, озарённом светом какой-то лампы, которая так понравилась ей, ходит легко и быстро в халате с тюрбаном на голове, который делал её похожей на какую-то сказочную восточную принцессу.
Славик с тоской лицезрел эту картину, как тут его размышления прервал звонок её телефона. Выяснилось, что звонил Микрюков, и Славик нахмурился. Таня разговаривала с ним легко и непринужденно, как со старым знакомым. И это окончательно испортило ему настроение. Им пришлось разъединиться, но они договорились созвониться вечером следующего дня.
Славик хотел подробнее расспросить Таню об этом внезапно появившемся проекте, но каково же было его удивление когда, позвонив ей на следующий день, он обнаружил, что она идёт в ресторан со своим новоиспечённым боссом!
Таня, сияющая, в новом зелёном платье, которого он ещё не видел, собиралась для встречи с этим бизнесменом, который напоминал Славику Федора Бондарчука. Это сходство поначалу превращало Микрюкова в какой-то персонаж и заставляло не рассматривать его всерьёз, но теперь Славик убедился, что этот человек абсолютно реален. Он вспомнил его таким, каким увидел на выставке в галерее, – спокойного, снисходительного, окружённого ореолом богатства и благополучия. Этот человек, казалось, не испытывал никаких трудностей судьбы и брал от жизни всё, что считал нужным, как будто это принадлежало ему по праву. И с этим человеком Таня теперь шла в ресторан. Славику стало тоскливо и неуютно, когда он представил их вместе. К тому же, она была в таком красивом платье!
Таня спешила. Им снова не удалось поговорить в тот вечер.
А буквально к концу следующего дня, когда он задержался в офисе, забежал Петруша и сказал:
– Слышь, там к тебе гости.
– Какие гости? – удивился Славик.
Он никого в Ставрополе не знал.
– Из Питера! – сообщил Петруша и многозначительно подмигнул.
Славик был очень удивлён. “Неужели Таня?” – мелькнуло в голове невероятное предположение. Но это была не Таня. Высокая рыжая девушка обернулась на его шаги, встала с дивана в лобби, и Славик с удивлением узнал в ней Машу.
– Маша? Что ты здесь делаешь?
– Да вот, была неподалёку, решила навестить.
Она улыбалась как раньше, и помада призывно блестела у неё на губах. Славик тряхнул головой. Он ничего не понимал. А Маша трещала о том, что случайно оказалась в городе, случайно узнала об открытии их филиала, а потом решила узнать, а нет ли в числе сотрудников, приехавших открывать новый филиал, Славика.
Он смотрел на неё, слушал её воркование, и не верил ни одному её слову. Маша умоляюще потянула его за руку и опустилась на серый диван с крупными цветами, который ещё при первом взгляде показался Славику неподходящим и вычурным. Он присел вслед за ней, осторожно высвободив у неё свою руку, и внимательно глядя в её лицо, спросил:
– Маша, зачем ты на самом деле приехала?
И она замерла, и стала искать слова, пока не выдавила, наконец, незнакомым напряжённым голосом:
– Я думала дать нам ещё один шанс…
Славик застыл на месте. Потом собрался с мыслями и медленно и осторожно сказал:
– Маша, пожалуйста, не заставляй меня повторять ещё раз всё то, что я уже сказал тебе тогда.
Маша засуетилась при этих словах, вскочила с дивана, поправляя одной рукой причёску, а другой хватая маленькую сумочку на цепочке. Он никогда не видел её такой растерянной. Ему было жаль её, но он не мог заставить себя найти какие-то слова утешения, которые пригодились бы в такой ситуации. Поэтому Славик только наблюдал, как Маша с укором отворачивается от него и идёт к выходу нервной, стремительной походкой.
После её ухода Славик почувствовал облегчение, но оно далось ему с трудом, как будто за эти несколько минут он истратил на пару фраз, сказанных Маше, все свои силы.
Таня
На утро Таня уже сидела в высоком офисном здании на Малоохтинской набережной и грела руки о чашку с какао, которую ей принесла Вероника. За ночь похолодало. Сегодня, сидя в тёплом свитере, невозможно было поверить, что вчера вечером Таня была в сатиновом платье.
Она только встала, чтобы взглянуть на Неву, как дверь в кабинет открылась, и Микрюков вышел оттуда, пожимая руку высокому человеку с бородой. Они распрощались, и он повернулся к Тане.
– Доброе утро, Таня! Надеюсь, что не заставил долго ждать. Добро пожаловать в мой кабинет.
Таня поздоровалась, вошла и огляделась. Кабинет был большим с такой же стеклянной стеной, как и в приёмной, где она пила какао.
– Я, пожалуй, попрошу кофе. Хотите чашечку?
Таня отказалась. Она подумала, что он очень занятый человек, если с утра пораньше уже принимает посетителей.
Вероника принесла поднос с кофе и свежими булочками. Улыбнувшись Тане, она предложила:
– Угощайтесь, ещё горяченькие.
Таня благодарно улыбнулась ей в ответ и согласилась. Она вдохнула запах свежей выпечки и поняла, что ничего не потеряла, решив не завтракать в отеле.
– Ну, что ж, предлагаю обсудить дела, – сказал хозяин этого обширного стеклянного кабинета. – Таня, если Вы планируете продолжить работу над эскизами, то несколькими днями мы не обойдёмся. Предлагаю Вам остаться ещё на месяц.
Он помолчал, выжидая. Потом улыбнулся.
– Заодно предлагаю перейти на "ты", – добавил Микрюков.
Это было, конечно, неожиданное предложение. Но обстановка этого города и нового проекта затягивала, и Таня согласилась.
Они поехали в бар ближе к обеду, после того, как обсудили, сколько ещё понадобится рисунков и на каких стенах их разместить.
Там во всю кипела работа. Высокий человек с длинной бородой обернулся к ним, когда они вошли. Подойдя поближе, Тана узнала в нём того самого человека, которого Микрюков принимал у себя с утра. Она увидела, что он совсем молодой, просто борода добавляла ему лет. Ему было слегка за сорок.
– Таня, знакомься, это – Григорий Макарьев, наш главный художник-оформитель.
Григорий Макарьев пожал ей руку.
– Так это Ваши эскизы Николай Алексеевич выбрал для нашего проекта? – улыбнувшись в свою бороду, спросил он.
– Приятно познакомиться. Да, это мои работы.
– Мне тоже очень приятно. Очень тепло и душевно рисуете.
Микрюков уже отошёл к группе рабочих.
Таня посидела с Макарьевым около часа. Они снова прошлись по всем эскизам. Похоже, ему и правда они понравились. Макарьев объяснил, что он с напарником будет наносить рисунки на стены и заниматься другими отделочными работами.
Таня обедала со всеми присутствующими в баре работниками, а затем вернулась в свою комнату в отеле. Вечером она ждала Славика, чтобы позвонить ему, как и обещала, но он так и не появился.
Наутро Таня была уже в баре. Макарьева не было, когда Таня вошла. На будущей кухне она обнаружила высокую полную женщину. Та стояла с чашкой, из которой шел пар, и щурилась на начинающее подниматься солнце. Таня пришла в семь тридцать, а эта женщина, получается, ещё раньше.
– Доброе утро, – сказала Таня, снимая пальто.
Женщина обернулась к ней. Теперь она с прищуром смотрела на Таню. Солнце светило из окна позади и окрашивало её волосы в золотистый цвет.
– Доброе утро, – ответила она. – Чем могу быть полезна?
– Я – Таня Кувченко, работаю над оформлением.
– А, здравствуй, Танюша, – тепло улыбнулась женщина, – а я Галина Макарьева. Я тоже работаю над оформлением.
– Вы жена Григория? – догадалась Таня.
– Ну да, а также по совместительству его напарница. Проходите, будем краски подбирать.
Это была удивительно уютная и приятная женщина. Таня села напротив Галины за столик, и ей вдруг показалось, что та принимает её на своей собственной кухне у себя дома. Таня оглянулась. Вокруг была самая что ни на есть рабочая атмосфера – банки с красками на полу, окна завешаны газетами, но вот лучик солнца пробился сквозь порванную бумагу, и заиграл на золотом ободке чашки в руках у Галины, и ремонта вокруг как не бывало – только тепло и уют.
– Кофе? – спросила она.
– Спасибо, я предпочитаю чай.
Таня нашла на полке пакетики с чаем и выбрала один с бергамотом. С «бегемотом», как они говорили дома. Заварив чай в большую пузатую кружку, она снова села напротив Галины. Работа началась.
Очень скоро Таня поняла, что Галина очень хорошо умела чувствовать цвет. Она с ходу понимала, что Таня пыталась передать карандашными рисунками. Они вместе собрали нужную палитру.
Ближе к обеду пришел Макарьев с малярами. Те принялись красить стены, а все остальные вышли, чтобы не дышать краской.
– Я вижу, вы уже познакомились, – сказал Григорий и обнял жену за плечи.
Он чмокнул её в щёку, и Тане они показались оба такими домашними и похожими друг на друга. Они оба были высокие и крепкие с серыми смеющимися глазами.
Они ещё посмотрели вместе цвета, потом пообедали, и Таня отправилась домой. На сегодня пока всё было закончено. Стены красились и высыхали.
Как только Таня включила свой компьютер, раздался звонок. Это был Славик. Таня увидела белые стены и широкие окна за его спиной. Похоже, Славик звонил с работы.
– Куда ты вчера пропал? – спросила Таня.
– Извини, я был занят, задержался допоздна. Как у тебя дела?
Таня рассказала ему всё – и про Макарьевых, и про рисунки, и про то, что задержится в Петербурге ещё.
– О, это хорошая новость! – обрадовался Славик. – Я приеду через две недели.
– Здорово! Значит, мы сможем погулять!
– Конечно! А то я уже начал думать, что ты от меня бегаешь. Ты хоть к родителям сходишь? Я могу им позвонить.
Таня смутилась, но только на минуту. «Я же просто не хотела всё усложнять», подумалось ей. Но, похоже, Славика вовсе не напряг её приезд, как раз наоборот. Было видно, что он очень доволен.
Он скоро распрощался с Таней и ушел работать. А она решила навестить Мариных-старших.
Славик уже позвонил своим родителям, и вечером они ждали её и были очень ей рады.
– Танюша, какая ты умница! – тётя Валя сияла улыбкой и обняла её прямо на пороге. – Славик рассказал нам о твоих успехах.
Дядя Саша торжественно пожал ей руку, и сказал, что это хороший знак, что она нашла такую интересную работу, ещё не окончив учёбы.
Таня просидела у них весь вечер на зелёном диване. Ей вспомнился её первый приезд, и она решила, что этот даже лучше – её принимают также хорошо, но нет недомолвок и разочарований. Она все равно украдкой вздохнула – место Славика за столом пустовало во время ужина.