Песок в раковине

– Да. – Поторопился он согласиться. В нём возникло напряжение, которое Анна чувствовала слишком сильно. Вот так и живут близнецы?

– Я тоже об этом всё время думаю. – Призналась Анна. – Несмотря на это сходство, мы ведь чужие друг другу; и потом, мы ведь не совсем… не совсем люди. Кто мы, Кейвар?

– Во-первых, зови меня Кейв. – Быстро сказал он, и по быстроте этой, по готовности, с которой он откликнулся, Анна поняла: он ждал этого, хотел этого разговора, много думал о нём и знает, что скажет, наперёд. – Во-вторых, мы люди, Анна, мы не клоны и не андроиды. Мы полноценные люди, личности, со своими характером и судьбой. Мало того – мы мероканцы Старой Крови, мы Мессейс. Для многих пока что мы – только Кровь самого гнусного преступника в Известной Вселенной; но мы так же Кровь и Сила великого и древнего Дома, самого древнего в Известной Вселенной. Лавайр его опозорил; но кто сказал, что мы с тобой не сможем вернуть ему славу и честь?

– Мы?.. – У Анны дух перехватило. То, что ей говорил Кейв, было здорово, но не реально как-то, так, что даже жутковато стало.

– А кто? – Переспросил он.

– Я имею в виду…

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Мы только что встретились; и ты, и я прожили трудную жизнь, вынужденные быть не теми, кто мы есть, вынужденные скрывать свои чувства, не знать ты – своего имени, я – своего лица. После всего, что происходило, после того, как пришлось никому не доверять, во всех видеть врагов, даже сны видеть кинтанианские – и вот так, без всяких доказательств, без всякого предисловия поверить.… Это за пределами человеческих сил. Но разве это не вся наша судьба – за пределами возможного, на грани реального? Ты же сама понимаешь, что назад пути нет. Ни тебе на Терру, ни мне на Кинтану. Да, я могу полететь на Корту один. Но что меня там ждёт? Жизнь на осадном положении, постоянный страх перед убийцами, женитьба на женщине, которую найдёт мне Совет, чтобы основать с помощью этой женитьбы новый Высокий Дом? Я достаточно сильно возненавидел подобные вещи на Кинтане. Хватит! Мною всю мою жизнь руководила женщина, я всю свою жизнь подчинялся чужой воле, делал то, что решали за меня, шёл туда, куда следовало, ел то, что рекомендовали, читал то, что она просматривала, надевал то, что она выбирала. Она даже думать пыталась за меня! Ты знаешь, как осуществляется надзор за психикой клык-офицеров? Каждую твою мысль, каждое твоё желание вытягивают из тебя на свет и просматривают насквозь, а нет ли там зародышей психоза или срыва?.. Хватит! Этого не будет больше. Общине придётся либо принять меня на моих условиях, либо отвергнуть. Но ведь и ты, Анна, не хочешь показываться на Корте, не будучи способной сделать это на своих условиях – я не прав? Ты такая же гордая и злая, как я, и ты выбрала призрак надежды когда-нибудь диктовать свои правила.

– Да. Выбрала. – Ответила Анна. Сердце её колотилось, как бешеное, щёки горели. Это было воздействие не только и не столько слов Кейва, сколько его голоса, и затаённой, но мощной страсти, с которой он говорил, всем своим существом стремясь обратить её в свою веру.

– Я – твой шанс добиться этого прямо сейчас. – Сказал он. – А ты – мой. Я допускаю, что это может быть ловушкой, и ты можешь это подозревать. Но проверять и убеждаться у нас времени и возможности нет. Встреться мы при других обстоятельствах, и нам бы годы потребовались, чтобы присмотреться друг к другу.

– Каким образом мы можем друг другу помочь?

– Женщина – это то, что делает Дом Домом. Если есть хоть одна женщина Мессейс, есть Дом Мессейс. Если есть сотня мужчин с таким именем и ни одной женщины – Дом больше не существует. Понимаешь?

– Да.

– Ты и я – Сила Дома Мессейс, хотим мы этого, или нет. Прилетев на Корту в таком качестве, мы становимся реальной силой, реальной величиной. Я буду уже не племенным производителем, а Силой Высокого Дома, а это уже совсем другой расклад. Понтифик уже не сможет претендовать на функции Высоких Домов, и мероканская Община вернёт свои права, отнятые так давно. Лорда Наместника на Корте больше не будет; в общем, изменится многое, что сейчас так оскорбляет мероканцев и кортиан. Ради этого я готов рискнуть и сжечь мосты.

– Я тоже готова, и не ради всего этого, потому, что пока это – пустые звуки для меня, я на Корте не была. Ради тебя, ради обретения семьи, ради того, чтобы моя жизнь обрела смысл… Но есть Грит и Ивайр. Грит – это такая сила… И такая опасность… Так же и Ивайр.

– Насчёт Ивайра…

– Он нужен! – Воскликнула Анна. – Не только, как мой друг! Он столько знает про Лигу, и он столько знает про её новейшие ноу-хау, про её вооружение, технику, тактику! Пусть в таком качестве, но он Союзу нужен!!!

– Анна, я согласен с этим. – Кейв смотрел ей в глаза, и видел, что она готова драться насмерть за своего киборга. Это было некстати, и вызвало в нём что-то вроде ревности. – Но он слишком опасен. Я биохимик и биомеханик, как все кипы, отличный специалист в своей области, и понимаю то, чего не понимаешь ты. Это не в упрёк тебе, просто так сложилось. Понимаешь меня?

– Нет. – Резко ответила Анна. Её охватили противоречивые и сложные чувства. С одной стороны, она всем сердцем хотела того, что предлагал ей Кейв. Он предлагал ей семью, себя, то, чего ей, созданной, чтобы любить и служить тем, кого она любила, так мучительно не хватало столько лет. Предлагал родину и флаг, ради которых следовало жить и драться, что так же было сутью её натуры, сильной и деятельной. Но ради этого предстояло пожертвовать Ивайром, она чувствовала это, понимала, что полумерой не обойтись, компромисса не будет. И не могла этого сделать. Она его приручила, и отвечала за него… Он говорил ей, когда сопротивлялся её желанию подружиться, что делает это ради неё, но Анна не желала слышать – и вот она в той самой ловушке, о которой он её предупреждал.

– Что будет с ним? – Спросила она. – Он капитан Грита, корабль принадлежит ему.

– Я не знаю. – Ответил Кейв. – Мудрее было бы передать корабль кому-то из мероканцев, когда мы будем на Корте; я не хочу давать тебе советов в этой ситуации.

– Мы добывали соль, чтобы заплатить Шитахе за то, чтобы он переделал механизм. – Призналась Анна. – Сделал его свободным от влияния извне.

– Это безумие. – Покачал головой Кейв.

– Мы хотели найти союзников, которые сделали бы это за меня… Ивайр собирался полететь на Биафра и там договориться, не вмешивая меня во всё это.

– Всё равно, слишком рискованно и ненадёжно. Очутившись у Шитахи, Ивайр становится беспомощным и зависимым. Скачать память киборга и все подробности, нужные ему, Шитахе – раз плюнуть. Он просто воспользуется информацией и…

– Я это знаю. Ну а если мы всё-таки раздобудем соль?! Такое количество, перед которым Шитаха не устоит?!

– Такого количества тебе просто негде добыть. Пскем – не подходящее место, так как кипы не добывают там соль, а уничтожают. Прямо на месте. – Возразил Кейв, куснув губу, как сама Анна в сложной ситуации. – Но даже если мы сумеем добыть пска, если даже у нас получится освободить Ивайра, снабдив его более совершенными механизмами, что дальше? Ты понимаешь, что мы и так окажемся в сложной ситуации, как Дом Лавайра Мессейс – ведь он тоже наша Кровь, – и вдобавок с нами будет киборг – убийца?

– И что? – С вызовом поинтересовалась Анна.

– Нас распнут. – Повторил Кейв. – Ни Грит, ни Ти и Мерц, ни кровь нас не спасут.

– Я не оставлю его. – Покачала Анна головой. – Я приручила его; я заставила вновь ожить и поверить, я дала ему надежду. Если я сейчас отрекусь от него, я поступлю хуже, чем поступил с ним Л: вар. Я НЕ МОГУ, мне легче умереть, чем сделать такое.

А ведь он знал, что так будет. – Вдруг улыбнулась она сквозь слёзы. – Он знал, и пытался удержать меня, а я думала, что совершаю благое дело, что исправляю содеянное моим двойником, видела в этом высшую справедливость. А на самом деле… Ты не понимаешь. Ты не понимаешь моих чувств! Тогда просто поверь, что это не обсуждаемо. Попробуй всё-таки включить в своё уравнение Кайла Ивайра, либо исключи из него меня. Прости, если я тебя разочаровала.

– Ты меня не разочаровала. – Возразил Кейв. – Ты меня обнадёжила. Что ж, займусь исправлением своего уравнения.

– Только не пытайся складывать изо льда слово «Вечность». – Вдруг неожиданно для себя самой сказала Анна. – Эта вечность превратится в ничто.

Покинув оранжерею, Анна поднялась в крипт, где Ивайр изучал голограмму Грита. Анна успела заметить тонкие красные пунктиры в шахте и ангаре, прежде чем он движением ладони стёр изображение, развернувшееся в воздухе прямо перед ним.

– Неполадки? – Настороженно спросила она.

– Это нормально. – Возразил он. – Прежде коммуникации шахты обслуживал десяток специалистов, теперь я один. Но подобные мелкие неполадки ничем нам не грозят. Я отключаю ненужные уровни, оставлю два верхних и лабораторный, и всё будет нормально. У меня возникла мысль, я хотел посоветоваться с лордом Ошем.… Но это позже.

– Вы общаетесь, я заметила.

– Он мне нравится.

– Мне тоже. – Призналась Анна, не почувствовав, что слегка покраснела, а Ивайр заметил – и быстро отвернулся, скрывая боль. Он опережал события, считая, что Анна уже влюблена в Оша. Но ничего не мог возразить против её выбора, понимал, что Ош стоит её любви, и не мог не страдать от этого.

– Я не о нём. – Вздохнула она, подошла к нему и прижалась щекой к щеке, обняв сзади за пояс и положив подбородок ему на плечо. – Я про Кейва.

– Он уже Кейв? – Поинтересовался Ивайр.

– Да. Уже. Мы родственники, Ив. Он только что сказал мне об этом, объяснил, что такое Дом, сказал, как хочет, чтобы мы были вместе.

– Это здорово. Это здорово для тебя, и для него, вы будете опорой друг для друга.

– Я знаю. – Она вздохнула, крепче стиснув руки. Он промолчал. Что-то похолодело там, где должно быть сердце, когда он подумал о цене её согласия. Он знал, что этот день придёт, но оказался к нему не готов.… Не сейчас. Закрыл глаза, отдавшись приятному ощущению близости, пусть не такому приятному, как будь он полноценным живым существом, но всё равно. То, что эти мгновения могли быть последними, делало их ещё блаженнее.

– Я пока не сказала ни да, ни нет. – Сказала Анна. – Я должна быть уверена, что при этом всё останется на своих местах, я имею в виду тебя и Грит.

– Могла бы и не говорить. – Он улыбнулся. – Я и так знаю, что ты на моей стороне. Только в данной ситуации…

– А плевала я на ситуацию. – Нахмурилась Анна. – Для меня главное – ты.

– Я знаю. – Он накрыл её ладонь на том месте, где когда-то у него было сердце, живой рукой.

– Я хочу, чтобы ты знал…

– Тс-с-с. – Перебил он её, повернув голову и прижавшись лбом к её лбу. – Помолчи. Я всё знаю. Но давай, не будем сейчас об этом говорить.

– Нам придётся поговорить!

– Поговорим.… Через пять дней, когда выйдем из гиперпространства и попрощаемся с лордом Ошем. Тогда нам придётся решать, что мы делаем дальше и куда направляем корабль; заодно и поговорим. Не надо сейчас, ладно?

В конце концов, имел же он право на несколько счастливых минут?..

Кейв не ожидал подобной реакции со стороны Анны, и не спал всю ночь после этого разговора, раздумывая, как быть. Анна нашла абсолютно точное определение его душе: Кейвар Мессейс, бывший лорд Орин, был существом диким, холодным и смертельно опасным. От природы страстный и открытый, он волею судьбы оказался в ситуации, когда от скрытности и сдержанности зависела его жизнь. В раннем детстве он подвергся мощной психологической ломке со стороны его опекунши, леди Арины, стремившейся поскорее превратить его в кинтанианина и нейтрализовать опасные качества его натуры – его мероканскую открытость, вспыльчивость, самостоятельность, его гордость и чувствительность. Сломать его она так и не смогла; как и Анна, он оказался сильнее всякого давления и всяких ударов судьбы. Приняв необходимость подчиниться обстоятельствам, чтобы в итоге добиться своего, он подчинился внешне, но не внутренне. Душевную боль он поборол, заморозив себя до состояния, когда ничто уже не способно ранить; когда даже близкие люди не в состоянии обидеть, потому, что сам он перестал быть близким человеком для кого бы то ни было. Мальчик, мечтающий, чтобы его полюбили и пожалели, остался в далёком-далёком прошлом; Кейвар не хотел любви и не собирался никого любить сам. Он так же давно забыл, что такое жалость, и не потерпел бы, чтобы жалели его. Леди Арину он тихо ненавидел, о чём она прекрасно знала – но она была уверена в своей власти над ним, которая на самом деле была фикцией. При всём своём уме, и тонком знании психологии мужчин, она понятия не имела, насколько непокорным был её воспитанник. Молчаливо принимая правила игры, он вёл себя безукоризненно, будучи настоящим кипом внешне, настолько безупречным, что истинный кинтанианин Ош ему в этом уступал; но внутри он был диким зверем, который понял, что клетку не одолеть, и терпеливо ждёт, внешне спокойный, внутри – напряжённый каждым нервом в ожидании своего часа. Он никому не был должен, и никого не считал своим должником; его единственной целью было – вернуться на Корту и возродить Высокие Дома. Он был гораздо честолюбивее, чем Анна, которой двигали чувства и эмоции, но никогда – расчёт или тщеславие. Если бы Анна была мужчиной, Кейвар увидел бы в ней только соперника, и отнёсся бы соответственно. Но она была женщиной; а во-вторых, познакомились они при обстоятельствах, когда он на какие-то минуты оказался беспомощен и вынужден принять её заботу и помощь. Кинтаниане очень редко шли на физический контакт; мутация сделала их слишком восприимчивыми к нему. Они не обменивались рукопожатиями, у них не принято было дружески похлопывать друг друга по плечам, обниматься и обмениваться поцелуями, даже дружескими; мероканцу Кейвару когда-то очень этого не хватало, но со временем он научился быть таким же, как все, кто его окружал. Прикосновения Анны к нему, когда он был ранен и беспомощен, его потрясли, даже что-то перевернули в нём – не в эротическом, конечно, плане, он с первого же мгновения воспринимал её, как сестру. Просто в том беспомощном состоянии, когда он уже не сомневался, что умирает, они были для него откровением и утешением, принеся в его сердце, которое он считал навеки остывшим, какое-то предчувствие тепла. Потому в его тяжких сомнениях и раздумьях был не только холодный расчёт, но и искреннее стремление сблизиться с Анной. Впервые в жизни он чувствовал себя не подопечным какой-то женщины, а сам мог стать защитником и опекуном для Анны, которая, как ни крути, была совершенно не готова к жизни в Союзе. Кейв не без приятности предвкушал, как будет помогать ей осваиваться, учить её и поддерживать, и чувство ревности к Ивайру становилось при этом всё сильнее и сильнее.

Впрочем, к чести его будь сказано, он руководствовался в своём решении вовсе не ревностью, и даже не желанием отомстить за родителей. Он искренне считал Ивайра опасным и лишним. Он был биомехаником, и понимал гораздо лучше, чем Анна, и даже чем сам Ивайр, насколько реальна была опасность внезапного срабатывания какой-нибудь специально для такого случая заложенной в него программы. Был ещё и другой риск: пусть минимальный, но он существовал. Риск того, что какая-нибудь нечаянная фраза, сказанная Анной так же неумышленно, как и тот её вопрос об имени, включит новую программу совершенно нечаянно, существовал, и если вдуматься, не так уж он был и минимален. Лавайр уже не однажды продемонстрировал своё извращённое чувство юмора и нечеловеческую предусмотрительность. У Кейва сложилось впечатление, что он за что-то сильно ненавидел Ивайра, и сделал его своим слугой умышленно, умышленно же оставив ему возможность осознать своё положение. А значит, он не мог не предусмотреть и какого-то следующего шага, столь же жестокого и верного.

Раздумывая над этим, Кейв вдруг понял, как выйти из казавшейся безвыходной ситуации. Как сделать это с минимальными потерями, и не приобрести при этом в лице Анны врага вместо союзницы и сестры.

Ивайр, мучительно раздумывая над последствиями их визита на Пскем и знакомства с двумя клык-офицерами, пришёл к тому же самому выводу, и хоть испытал при этом страшную душевную боль, но и облегчение почувствовал тоже. Предчувствуя, что Кейвар думает так же, и желая разделаться с этим поскорее, Ивайр сам попросил его о встрече, и пригласил для этого в бывшие апартаменты Л:вара.

Старательно избегая частых и долгих встреч с Кейваром, Ивайр не хотел не только лишний раз встречаться с человеком, родителей которого он убил, но и видеть лицо и слышать голос, так жутко напоминающие ему бывшего друга. Может быть, потому он пригласил его в место, которое ненавидел больше всего на свете? Сколько часов, складывающихся в недели и месяцы, провёл он здесь, стоя на страже возле бывшего человека, когда-то выглядевшего почти в точности, как этот, другой, разве что пониже ростом, и не такой холодный и жёсткий? Не смотря на смутность этих воспоминаний, они всё равно угнетали его.

Кейв вошёл и остановился на пороге, оглядываясь.

– Странное помещение. – Заметил настороженно.

– Апартаменты бывшего хозяина корабля. – Пояснил Ивайр.

– И почему именно здесь? – Так же настороженно спросил Кейв.

– Я хотел переделать их, сделать местом, где вся команда могла бы собираться для обсуждения проблем, решения вопросов. Они достаточно большие для этого.

– Красивый аквариум. – Кейв сделал шаг, но Ивайр предостерегающе протянул руку:

– Как только подойдёшь, включишь проекцию и увидишь его рядом с собой.

– Спасибо, что сказал. – Кейв, тем не менее, подошёл. Хладнокровно взглянул в лицо голограмме Л:вара. – Не знаю, как бы я отреагировал, покажись он вот так неожиданно…

– Анна перепугалась до смерти. Она пришла сюда без меня, я не успел её предупредить.

Он пристально следил за выражением лица Кейва, и заметил, что при упоминании Анны оно чуть смягчилось, глаза слегка потеплели. Ему стало легче: он боялся, что для Кейва она всего лишь средство.

– Я представляю. – Согласился Кейв. – Выглядит гнусно. Как его убрать?

Ивайр сделал едва заметный жест.

– Ты знаешь, как выключить это совсем?

– Узнал бы, если бы захотел.

– Но ты не хочешь?

– Анна не хотела. Она часто сюда приходила – хотела понять. Пойдём, я покажу тебе его спальню.

Кейв замер, разглядывая звериное лежбище и скелеты в нишах. Он был потрясён настолько, что это было заметно, не смотря на всю его выдержку. Как и Анна, он сосредоточил свой интерес на шарах, подошёл, взял один из них, воскликнул:

– Тяжёлый!

– Анна считает, что в этих шарах – ответ на одну из загадок. – Пояснил Ив. – Здесь что-то, относящееся к уничтоженным им мирам. Подобный шар когда-то похитили из его лаборатории на Биэле Агой. Мы нашли его с Анной – там оказался антивирус мероканской чумы, хотя я понятия не имею, для чего он мог понадобиться Агой.

Кейв задумчиво смотрел на него, медленно покачивая в ладонях шар.

– Ты для этого меня позвал?

– Ты биохимик.

– Верно.

– Но позвал я тебя не для этого. Я считаю, что мы должны поговорить; и уверен, что ты сам этого хочешь.

Кейв промолчал, но глаза потемнели, стали холодными, как у кортианского ягуара. Ивайр встречал в своей жизни много людей, сильных и опасных, но Кейвар Мессейс превосходил их всех. Такой взгляд мог бы быть у хищного зверя, но никак не у аристократа в десятом поколении.… Пусть даже и клык – офицера. С другой стороны, каким ещё быть не кинтанианину, сумевшему им стать?..

– Я прав?

– Возможно.

– Анна отдала мне Грита потому, что боялась вмешательства Лавайра, и это казалось реальным в тот момент. Эта опасность постоянно висела над нами с того момента, как я начал чинить связь. Мы оба понимали, что выбираем из двух зол меньшее, так как я тоже опасен. – Он замолчал, ожидая реакции, но её не последовало. Кейв продолжал смотреть на него всё так же настороженно, и молчать.

– Насколько, я не знаю. – Продолжал Ивайр. – Мне этого знать просто не дано, хотя подозреваю, что – смертельно. Я передам Грита тебе, и исчезну.

– Ты сказал об этом Анне?

– Нет. Она не согласится… Я хочу сделать это тайком от неё.

– Я не согласен. – Заявил Кейвар. – Тайком от Анны я этого не сделаю. Поверь, это благородное решение, и я восхищаюсь им, это правда, Кайл Ивайр. Ты – настоящий мероканец, и что бы ни сделал с тобой Хозяин Лиги, этого он изменить не смог. Но Анна.…Прости, но я не могу рисковать моими отношениями с ней. У меня никого не было до того самого момента, как ты спустил меня в лифт, умирающего, и я заглянул ей в глаза. Ни о каких нежных чувствах пока речи нет… – Он чуть смутился, говоря это. – К стыду моему, я, кажется, на них просто не способен. Но всё, что во мне есть хоть немного похожего на нежность, остатки всех моих чувств, кажется, будут принадлежать ей. В любом случае, она – моя Кровь, а я – её. Мы нужны друг другу. И я не могу допустить, чтобы она посмотрела на меня, как на врага. Я ничего не сделаю за её спиной. Если она будет против, я тоже буду против.

– Ты хочешь, чтобы я сам… – В груди, на месте отсутствующего сердца, снова что-то похолодело. Он посмотрел в глаза Кейвару, испытывая то же иррациональное чувство обиды, что и Ош. Вроде бы, и не на что обижаться, всё логично, правильно, даже тонко. Но обидеться хочется, и больно так, что нет сил терпеть. Когда-то в детстве Ивайр взял в руки кусочек сухого льда и на всю жизнь запомнил боль, которую тогда испытал: лёд прилип к коже и обжёг её, и не подумав таять. Сейчас у него было чувство, словно такой же лёд коснулся его души, чудовищно холодный, рвущий ткани и нервы.

– Ты меня осуждаешь. – Кейв вдруг остановился и вновь повернулся к нему. – Я вижу по твоим глазам, Ивайр, что ты ненавидишь меня, считаешь чёрствым и бесчеловечным. Что ж, возможно, ты прав. Но подумай на досуге, ПОЧЕМУ я такой. Кто я? Сын убитых тобою людей, которые не смогли научить меня любить и быть человечным. Всё моё сгорело в Геште; перед тобой то, что осталось. Не нравится? Но что есть, то есть. Может, ты и не виноват, но и я не виноват тоже. Я стал таким, чтобы выжить, и не тебе меня в этом упрекать!

Ивайр молча кивнул. Действительно. Не ему.

Поднявшись в крипт, Ивайр сел в кресло. Он чувствовал себя бесконечно уставшим, и не физически, а душевно, настолько, что потерял всякую волю к действию. Он даже Анну любил так, словно уже умер. Внутренне он отпускал от себя всё, за что ещё продолжал цепляться, и прощался со всем, что было ему дорого, в том числе и с мыслями о мести. Он сделал всё, что мог, чтобы приблизить конец своего бывшего друга: он спас и привёл, куда следовало, единственное существо, представляющее собой угрозу для него. И теперь ему пора было на покой.

Сколько он просидел так, пока Грит не заговорил с ним, он и сам не мог бы сказать. Неожиданный вопрос корабля прозвучал настолько в унисон его мыслям, что он на миг испытал что-то похожее на суеверный страх.

– Что такое любовь, Кайл Ивайр? – Спросил корабль.

– Что? – Переспросил Ивайр, отказываясь верить своим ушам.

– Что такое любовь?

Ивайр долго молчал, раздумывая. Потом сказал:

– Это песок в раковине. Это неправильно, это помеха и опасность… Но это – жемчуг.

– Не понимаю, Кайл Ивайр. – После небольшой паузы признался Грит.

– Это когда… – Ивайр заколебался, не отводя глаз от роскошной газопылевой туманности прямо по курсу Грита. – Это когда ты не можешь жить без кого-то. Когда эта кто-то постоянно с тобой, в мыслях, в сердце, в крови. Ты засыпаешь и просыпаешься с мыслью о ней, радуясь, ты мысленно делишься с ней радостью, печалясь, ты мечтаешь, чтобы она была рядом и поддержала тебя, добившись чего-то, ты мысленно хвалишься ей, чтобы она восхищалась тобой. Ты несёшь к ней всё, что создал, всё, чего добился; ты страдаешь, если ей плохо, и счастлив, когда она улыбается. И если так нужно, чтобы она была счастлива, – он снова закрыл глаза, – ты можешь уйти с её дороги навсегда.

– Если это так, – подумав, заявил Грит, – то я люблю тебя, Кайл Ивайр.

– Что? – Вздрогнул тот.

– Я люблю тебя. – Повторил Грит. – Я хочу делать для тебя всё, что умею, чтобы ты гордился мною, хочу уничтожить всех твоих врагов, мне плохо, когда ты печален, и я счастлив, когда ты говоришь со мной. Меня пугает то, что хотят сделать Анна и Кейвар Мессейс, потому, что они хотят отнять меня у тебя.

– Грит, если что-то случится, – сказал Ивайр, – если что-то случится со мной, и меня здесь не станет, ты должен будешь защищать Анну так, словно она по-прежнему твой капитан, от любой опасности и любого врага. Ты можешь по-прежнему говорить с ней, как и со мной, слушать её советы и команды.

–Что может с тобой случиться? Это невозможно у меня на борту. При малейшей опасности я уничтожу любого, кто посмеет тебе угрожать.

– Это на всякий случай. – Успокаивающе произнёс Ивайр. – Ты понял мой приказ?