Песок в раковине

– Если вы обманете… – Ош запнулся, чуть не засмеявшись. Что, в самом деле, он сделает им на Грите?!

Через две минуты они были уже в ангаре. Робот с носилками ждал их.

– Я в крипт. – Сказал Ивайр. – А вы – в реанимацию.

– Будешь стрелять по нашим кораблям?

– Если бы ты обратил внимание на сигнальные огни моего киборга, – возразил Ивайр, – ты бы понял, что стрелять по кинтанианским кораблям он не станет. Как-нибудь уйдём без боя.

– Сигнальные огни? – Пробормотал Ош. И вдруг его осенило. Он обратил внимание на огни, просто в его состоянии он не придал этому значения. Мероканский? Грит – мероканский корабль?! И командует им киборг?!!

Появление Грита ненадолго, но повергло кинтаниан в шок. Его сигнальные огни – в ещё больший. Боевые линейные корабли и Крылья, покинув ангары терминалов, следовали за мероканским киборгом, не отвечающим на запросы, не зная, на что решиться. Ивайр понимал, что долго это не продлится, но много времени ему и не требовалось. Те, кто лишил Пскем связи с космосом, лишили его и защиты. Энергетические станции временно вышли из-под контроля, и, воспользовавшись этим, Ивайр направил Грита к планете, приказав пройти на максимально близком расстоянии и уничтожить по пути все крупные месторождения пска.

На самом деле их было не много на Пскеме. Некоторые уже были уничтожены кинтанианами, многие моря были слишком молодыми и отложений реликтовых моллюсков не имели; в океанах на большой глубине их вовсе не было. Так что работы Гриту было не много. Да и не входило в планы Ивайра уничтожать всё – на это ни времени не было, ни резона. Снизившись так, что стала хорошо видна поверхность планеты, каньоны, равнины, реки, нагромождения камней, разнородность почвы, скалы и плато, Грит описал плавную дугу вокруг экватора – мелкие тёплые моря, где когда-то в изобилии водились моллюски, ставшие основой пска, располагались в жарких широтах, – и выжег по пути впадины этих морей. Луч киборга сжигал всё, на несколько метров в глубину. Никакие органические соединения, даже самые стойкие микроорганизмы и бактерии, этого пала не переживали. Оставалась мёртвая, однородная по своему составу плешь; камни и породы, и те переплавлялись в необычайно жёсткие и хрупкие сплавы. Прежде, чем кинтаниане решились на атаку, Грит повернул в космос, миновал орбиту энергетиков и, отойдя на достаточное расстояние, начал создавать зону перехода.

– Считайте это гуманитарной помощью. – Пробормотал Ивайр, наблюдая за отчаянными манёврами кинтаниан. – Хотя дела сейчас заварятся нешуточные.

Анна с белой завистью наблюдала за тем, как работает в лаборатории лорд Ош. Он, оказывается, был совершенством практически во всём! Надев на пальцы контакты, он уселся перед мониторами, уложив Орина в реанимационную камеру, и пропал в виртуальности: как образцовый хакер, он больше ничего не видел и не слышал. Беззвучно шевеля губами, он вёл беседу с архивами и программными файлами; довольно быстро во всём разобравшись, он уверенно начал работать с реанимационной программой. Лаборатория заговорила с ним, сообщая о состоянии пациента, характере повреждений, прогнозах и рекомендациях. На мониторах мелькали схемы, таблицы и столбцы символов, так быстро, что казалось – просто нереально их читать, но Ош прекрасно понимал, о чём там речь, потому, что соглашался, или возражал, или предлагал подумать и проверить ещё. Он беседовал с лабораторией, как с живым существом, партнёром, и, наверное, для него это так и было.

– Без переливания не обойтись? – Поинтересовался Ош наконец.

– Интоксикация слишком серьёзна. Наличествует непереносимость наркотических веществ и аллергия на пскемскую соль.

– Если переливания не сделать? Очистить кровь обычным путём?

– Слишком поздно. Процесс необратим.

– Кровь такой группы есть у тебя в банке?

– Нет.

– Мне кажется… – Нерешительно произнесла Анна, – если я права, конечно, мне кажется, что моя кровь должна подойти.

Ош кивнул. Он заметил сходство, и уже ничему не удивлялся. Рокел тоже, наконец, сообразил, что к чему, и просто помог Анне сделать пробу крови. Все трое уже были уверены, что это просто формальность. Кровь подошла, и переливание было сделано. Анна чувствовала одновременно и боль, и радость. Боль от того, что всё, что они предполагали с Ивайром, оказалось правдой; радость от того, что она оказалась не одна в этом мире. Был ещё кто-то, такой же, как она, близкий ей по крови, а может, и по духу?..

Дождавшись благоприятного диагноза от лаборатории, Ош снял контакты и встал со своего места.

– Теперь я должен вернуться. – Сказал он. – Я совершил преступление, и должен объясниться.

– Боюсь, что не получится. – Покачала Анна головой. – Думаю, Грит уже в гипере. Я научилась чувствовать разницу.

– Кто же дал ему команду, когда вы – здесь?

– Я не командую этим кораблём.

– Кто?

– Кайл Ивайр. Я полагала, что это очевидно.

– Вот как! – По лицу Оша эмоций было не видно, но Анна чувствовала, что он поражён. Избегая дальнейших объяснений, и чувствуя огромную усталость, она поспешно предложила ему и Рокелу во-первых, считать себя гостями на Грите, а во-вторых, подняться на посольский уровень и отдохнуть. Они не возражали.

Ивайр уже ждал их наверху, у лифта. Спросил про Орина, пригласил гостей выбрать себе апартаменты по вкусу. Ош согласился на любые; скрылся в первых попавшихся апартаментах для кинтаниан. Рокел оказался любопытнее: посмотрел несколько, выбрал первые, вернулся туда и тоже остался там один. Анна и Ивайр остались в коридоре.

– Что мы будем делать с ними, Ив? – Спросила Анна с тревогой.

– Нам нужны союзники. – Ответил тот. – Мы сами не можем иметь дело с Шитахой, ни ты, ни я. Это вариант, и один из лучших.

– А если они не захотят?

– Думаю, вариантов у них не много. Этот лорд сделал такое, за что его не просто разжалуют – сошлют на какой-нибудь тюремный терминал.

– Но что он сделал?! – Искренне поразилась Анна. – Он вёл себя, как герой, он спас людей с Пскема, убил столько мутантов, вытащил Орина…

– Он, во-первых, допустил гибель других офицеров; во-вторых, пожертвовал благом Кинтаны ради родственника; в-третьих, он скрывал очень долгое время, что лорд Орин – на самом деле мероканец, двойник Хозяина Лиги. В сущности, он полетел на Грит с нами только ради того, чтобы спасти его от самих кинтаниан. Понимаешь?

– Нет.

– У кинтаниан особое отношение к родству. Родственники преступника сами автоматически становятся преступниками. Представляешь, кем являются для них родственники Л:вара?

– Это не справедливо…

– Это реально. И Ош – преступник отныне, преступник вдвойне.

– Что с ним будет?

– Он сам решит. Но я думаю, он предпочтёт остаться с нами до того момента, когда можно будет доказать, что он действовал во благо Кинтаны, помогая нам.

– Это возможно?

– Да. Когда Грит вернётся в Союз, как союзник и защитник Кинтаны.

– А что будет с его родными всё это время?

– Верно. – Ивайр отвернулся, не выдержав её взгляда. – Им я не позавидую. Но теперь пути назад нет.

Анна не могла успокоиться, даже оказавшись у себя. Она восхищалась лордом Ошем; она сочувствовала ему; она хотела, чтобы он это знал. Когда она предложила ему считать себя гостем, он так посмотрел! Она продолжала ощущать на себе этот взгляд, даже вымывшись, переодевшись и улёгшись в постель. Поворочавшись в постели с полчаса и заслужив несколько заботливых упрёков от Ликаона, встала, не выдержав, и попросила его связаться с апартаментами кинтанианина. Если он спит, – решила для себя, – то не пойду; но если не спит, поговорить просто необходимо.

Ош не спал, и поговорить согласился. Она снова переоделась, попросила Ликаона ничего не делать с её волосами, кроме банального конского хвоста, и пошла. Ей было интересно, как он устроился, что делает, как выглядит в домашней обстановке, как ведёт себя? И ей очень хотелось понравиться ему, но она не уверена была, что сможет. Она инопланетянка, она вынудила его совершить преступление, она должна будет шантажировать его… а может, нет? Двери раскрылись перед ней, едва она подошла к ним, и она вошла внутрь, чувствуя себя не очень уютно – надо же, забыла просмотреть элементарные правила вежливости кинтаниан!

Ош был в мягкой синей кофте без воротника и в чёрных штанах, похожих чем-то на джинсы; волосы свободно падали на лицо. Таким он нравился Анне ещё больше.

– Не могу уснуть. – Сказала виновато. – Столько всего произошло, что не могу успокоиться. Ничего, что я пришла к вам?

– Я рад. – Сказал он. – Я тоже не могу уснуть.

– Я вам принесла жетон посольского уровня. Без него вы из вашей секции не выйдете.

– Спасибо. – Он взял у неё жетон, покрутил его в пальцах.

–Вы злитесь на нас? – Нерешительно спросила Анна. Он удивлённо посмотрел ей в глаза:

– Почему?

– Всё так произошло не красиво… Мы не хотели. Не думали. Нам очень нужно было…

– Простите. – Возразил быстро Ош, – но прежде, чем рассказывать мне о ваших планах, подумайте хорошенько. Я кинтанианский лорд, и, если мне удастся покинуть ваш корабль, я вернусь домой, а там…

– Вы покинете этот корабль, как только появится такая возможность. – Перебила его Анна. – Вы не пленник.

Он какое-то время молча смотрел ей в глаза. Потом сказал, уже мягче:

– Благородно, но не очень разумно.

– Всё, что я делаю, не разумно. – Призналась Анна. – С того момента, как я влипла во всё это, я только и совершаю, что глупости. Но что с того? Я не хочу идти против себя самой, против своей совести, против моих собственных понятий о правильном и не правильном. Кроме этого, у меня сейчас ничего нет. Вы мне нравитесь, и я не хочу причинять вам вред.

– Вы раньше имели дело с кипами? – Спросил Ош. Она отрицательно качнула головой. И тогда он очень мягко сказал:

– Это со всеми происходит, кто сталкивается с нами впервые: мы вызываем в представителях других человеческих рас только положительные эмоции. Но это коварное ощущение, кама. Мы далеко не такие белые и пушистые, какими кажемся.

– Чего вы хотите в ответ? – Улыбнулась Анна. Она и не думала, что говорить с ним будет так легко! – Чтобы я сказала, что и я – не овечка? Да, я не овечка. Я умею убивать. Я готова, если потребуется, дорого продать свою жизнь, а главное – никому не отдать свою свободу. Я же не это имела в виду.

– Откуда вы? – Помолчав, спросил Ош.

– Вы вряд ли знаете мою планету. – Возразила Анна. – Люди в моём бывшем мире только-только стали осваивать орбиту собственной планеты. Я долгое время понятия не имела даже о том, что во Вселенной есть другая разумная жизнь, помимо нашей. В один прекрасный день я нашла маяк, оставленный Вэйхэ, была найдена ими и полетела в неизвестность. Я до сих пор чужая среди вас.

– А киборг?

– Он мой друг. Самый лучший, самый любимый. Я на многое готова ради него. Но если он захочет удержать вас, я не позволю. Вы сделаете так, как захотите. Я обещаю. Я потому и пришла – хотела, чтобы вы это знали и не мучились ещё целую ночь, думая о разных… неприятных вещах.

– Спасибо. – Поблагодарил он. – Это правда, я думал именно об этом.

Он колебался. Ещё несколько минут назад всё было просто, а теперь он сам не знал, что думает и чувствует на самом деле. Он попал в ту же ловушку, что и Ивайр когда-то: он видел перед собой не врага, а очень красивую, трогательно – искреннюю и нежную женщину. Нежность её была холодной, как нежность первого снега, но от этого ещё более трогательной. От рождения предназначенный защищать, Ош видел перед собой существо, нуждающееся в защите, как никто другой, и не мог противиться своему чувству долга.

– Как я могу помочь вам? – Спросил он, повинуясь этому порыву. И Анна улыбнулась:

– Вот видите. Сами предостерегали меня против собственной привлекательности, а теперь…

– Я не так наивен. – Усмехнулся он. – Но вижу, что помощь вам нужна. Хотите присесть, выпить? Надеюсь, вы не уйдёте от меня теперь, когда лёд сломан?

– Надо бы. – Анна чувствовала, что лёд действительно сломан, и это было так приятно! – Но мне хочется поговорить, спросить про Орина, про вас. Я не помешаю вам?

– Нет. – Ош взял у прислуги – точно такого же андроида, какой был в его апартаментах на Пскеме, – бокал с необычным напитком: нижняя половина была тёмно-коричневой, верхняя половина – золотисто – оранжевой. И это был не цвет стекла – сам бокал был прозрачным.

– Пили когда-нибудь к’ота? – Спросил Ош. – Нет? Его нужно пить так, чтобы не смешать. То, что на дне – совершенно не съедобно; но даёт аромат… Оно нагревается особым образом, чтобы не нагрелся верхний слой. Пить надо осторожно, но быстро, так как всё равно слои смешиваются. Это церемониальный напиток. Если мы выпьем его, мы, скажем так, перейдём на «Ты». Готовы?

– Да. – Храбро ответила Анна.

Напиток был восхитительный, такой, что дух захватывало. В нём присутствовал, возможно, алкоголь, или какой-то тоник, но очень сильный. А на вкус он был, как апельсин и манго, вместе взятые, с какой-то удивительной смолистой нотой, горчинкой, придающей ему незабываемую прелесть. Анна не допила – побоялась, – а у Оша не осталось ни капли напитка, только коричневая жидкость.

– Можно понюхать? – Анна заглянула в бокал, покачала его, наблюдая, как смешиваются ингредиенты. Нижний слой был более густым и вязким, но разбавлялся прямо на глазах. Запах был неприятным, каким-то больничным.

– Ты научишься со временем. – Пообещал Ош. – Это легко на самом деле.

– Я постараюсь. Очень вкусно, необычно так. – Призналась Анна. – Мне понравилось, я ничего подобного до сих пор не пробовала. Наверное, сложно их так соединить, чтобы не перемешались?

– Не знаю. Не пробовал никогда. Это привилегия леди… и андроидов. – Сверкнул улыбкой Ош. Он неожиданно для себя самого почувствовал себя так легко и свободно, как не чувствовал ни с кем, даже с Орином, с которым они с детства были близкими людьми, практически, братьями. Расстались они с Анной почти друзьями; она ушла раньше, чем хотели оба, но теперь это было уже не важно – и Ош, и она знали, что впереди самое приятное общение, какое только можно себе пожелать. Ош по-прежнему не мог успокоиться и уснуть, но теперь это было уже не то, что прежде, теперь это волнение было приятным. Спартанский образ жизни кипов лишал их многих приятных мелочей и удовольствий, в том числе и удовольствия свободного общения. Жизнь их была скована условностями и пронизана церемонностью во всём. Большинство принимало это без вопросов, как должное, но Ош был не из их числа. Власть женщин иногда тяготила его – он бунтовал не сознательно, принимая веками освящённый порядок, но бунт имел место. Он проявлялся в том, что иногда Ош принимал самостоятельные решения, поступал по-своему, не считаясь с мнением леди Арины, старшей леди в семье, супруги его дяди Ошина; и в том, что его всегда тянуло к мероканцам гораздо сильнее, чем к людям его собственной расы. Втайне он завидовал мероканцам, их свободе, их равенству, а главное – теплоте, которая ощущалась в их отношениях друг с другом. Дружба, любовь родственная и любовь чувственная – эти вещи для мероканца и для кинтанианина Высокой Касты были совершенно разными. Кинтаниане считали чувственную любовь физиологической потребностью, которая неизбежна, как некоторые другие, но о которой в приличном обществе так же упоминать не стоит. При этом вина в том, что эта потребность неизбежна, складывалась на мужчину, на его неукротимые дикие инстинкты; женщина, считали кинтаниане, более чиста в этом смысле. Ош тоже так считал, считал от рождения, но при этом как же он втайне завидовал мероканцам, которые считали страсть, любовь чем-то прекрасным, о чём говорили с завистливой или ностальгической ноткой, чего не скрывали, над чем умилялись! Поцелуй на Кинтане считался чем-то таким же по степени неприличия, как и минет на Земле; а мероканцы открыто целовались в общественных местах. Лорд Ош, безупречный офицер и кинтанианский мужчина, никогда не смог бы сам так поступить, но… иногда втайне мечтал, чтобы этого захотела леди, которая выберет его в мужья.

К браку он относился примерно так же, как долгое время относились земные женщины: с одной стороны, если бы никакая леди не захотела сделать его своим спутником жизни, он комплексовал бы по этому поводу страшно; с другой стороны, его угнетало это. Он хотел бы сам планировать и строить свою судьбу. Ему казалось, что он может это. Хотя пока это был пассивный бунт: он не хотел, но не сопротивлялся; и прилагал все усилия, чтобы сделать своё будущее именно таким, какое на Кинтане считалось блистательным для лорда: быстрая и удачная карьера, брак с влиятельной знатной леди, создание семьи, высокая должность, успешные дети. Другого он просто не знал.

И вот он сам, собственной волей, сломал всё это. Как бы не повернулось всё теперь, карьера его порушена навсегда. Ради чего?! Он не мог понять сам себя теперь, когда напряжение спало, и одна за другой стали разворачиваться перед внутренним взором перспективы. А главное – он не мог понять своего спокойствия. Его это… не расстраивало нисколько?!

А Ивайр не мог понять, что расстраивало его. Всё сложилось, как нельзя более удачно. Но почему же он чувствовал при этом такой холод, такую печаль?! Потому, что Анна вдруг переменилась? Прежде ему казалось, что она испытывает к нему особую нежность. Но сегодня он увидел её такой… такой, какой не видел никогда. Она засветилась изнутри, в ней проявилось желание нравиться, сделавшее её в мгновение ока такой женственной. Виной тому был кинтанианин, и Ивайр был в отчаянии. Оша нельзя было ненавидеть, как Гиссара, он был намного выше и достойнее пеллианина. Он стоил Анны. От этого было больно. И говорить себе о том, что сам он Анне дать ничего не сможет, было бесполезно. Он мог позволить себе благородство, но не мог запретить себе страдать от этого!

Ночью, когда все, даже Ош, уже спали, он спустился в лабораторию и постоял у прозрачной стены, глядя на спящего в капсуле Орина. Внутрь войти не посмел. Ситуация казалась ему гораздо более фантастической, нежели Анне, которая плохо представляла себе действительную разницу между кинтанианами и другими людьми. Ивайр хорошо знал, насколько трудно было бы не кинтанианину выдерживать их темп жизни. А этот мероканец не только выдерживал его – он был лучшим, Ивайр испытал в своё время это на себе. И он был двойник… Он был похож на Анну, но ведь не только на неё! Может быть, поэтому Ивайр так боялся его?

Утром Анна позвала его в «Хинаян», сказав, что будет завтракать там с Ошем и Рокелом, но он отказался прийти. Зачем сидеть с ними, он всё равно не ест. Смотреть, как они общаются, как она расцветает от их внимания, как нравится им, и как один из них нравится ей? Ивайр не был героем настолько. Он остался в крипте, смотрел на звёзды, утешал себя, как мог, только плохо у него получалось. Надо было решать, как быть – так не могло продолжаться, он не мог прятаться от Анны и гостей Грита вечно.

Анна чувствовала себя странно, но приятно. Вдвойне приятно – она выступала в роли хозяйки Грита, показывая Ошу и Рокелу его достопримечательности и радуясь их реакции. Они много слышали об этом корабле, но никто в Союзе его не видел, не то, что побывал на нём. Они много гадали, сидя в «Хинаяне», зайдя в «Цветок ветра» и обходя оранжереи, зачем Хозяину Лиги понадобился посольский уровень с таким количеством апартаментов для людей, которых он уничтожал? Рокел считал, что это для людей, которые служат ему, сбежав из своих миров от правосудия или за наживой; но Ош с ним не мог согласиться. Для таких, утверждал он, существует первый уровень, достаточно комфортный и удобный. Здесь должна жить элита, а элита Лиги – это Сихтэ и Риполи. Анну так и подмывало рассказать им о том, до чего додумалась она сама – что Л: вар использует интригу с Гритом в своих целях, – но не могла позволить себе это. Помнила предупреждение Оша. Единственное, что она рассказала им – это то, что украли Грита Вэйхэ, но помогали им в этом и после предали Сихтэ.

– Как же ты сама спаслась? – Спросил Ош.

– С помощью Ивайра. – Ответила Анна. – Если бы не он, всё сейчас было бы иначе. Он столько раз меня спасал, что я просто в неоплатном долгу перед ним.

– Я слышал, что мероканцы не признают такого рода долги.

– А я признаю. – Покачала головой Анна. Она ещё не обратила внимания на то, что Ивайр избегает их, но уже чувствовала какой-то дискомфорт, что что-то не так, как всегда. И ещё – как бы они оба ей ни нравились, она не позволила бы им отнестись к её другу без должного уважения.

Не дождавшись, пока хозяин корабля захочет пообщаться с ними, лорд Ош сам отправился к нему в крипт; Рокел ушёл к себе, а Анна спустилась в реанимацию. Приближалось время, когда Орин должен был проснуться уже почти здоровым, и она хотела пообщаться с ним. Познакомиться, может быть, поговорить. Тихо вошла внутрь, посмотрела на него через перегородку. Индикатор его состояния сместился к отметке «Норма», бирюзовая фигурка мужчины избавилась от ярких красных пятен: очагов поражения, и только кое-где ещё теплились красные и оранжевые точки и нити, в основном, в горле и лёгких, и немного в желудке. Анна внимательно изучила карту, и только отвернувшись от неё, заметила, что Орин проснулся. Отключила защиту. Перегородки с тихим шипением уехали, и она встретила его взгляд – полностью зелёный теперь, без линз.

– Я тебя разбудила? – Спросила нерешительно.

– Нет. – Голос его окреп, стал по-кинтаниански низким и ясным. – Мне как раз хотелось кого-нибудь увидеть. Это ты была ади?

– Да.

– Спасибо. И где мы теперь?

– На Грите.

– У меня есть причины волноваться? – Хладнокровно поинтересовался он.

– Из-за нас – нет. Мы не враги вам, и ты покинешь Грит целым и невредимым, как только захочешь.

– А если не захочу?

– В смысле?

– В прямом. Захочу остаться в вашей команде.

– Я буду рада. – Застенчиво улыбнулась Анна. – Нас ведь только двое здесь, и я никак не могу определиться, что же делать. Мне не хватает знаний и хорошего совета.

– Откуда ты?

– С Земли, ну, или с Терры. В Союзе эту планету не знают…

– Возможно, и не знают. – Чуть усмехнулся Орин. – Если её нет в архивах, это ещё ни о чём не говорит. Дай, угадаю. Твой мир гораздо более развитый, нежели Савала, но не похож ни на Шхар, ни на Корту. Возможно, что-то вроде Барда… Но значительно уступает в развитии этой планете.

– Я немного это изучала, и согласна с тобой насчёт Барда. Но как ты догадался?

– Я ксенопсихолог по образованию.

– Пять минут тебе хватило?..

– Я помню, как ты отбивалась от мутантов на Пскеме, слышал, как ты общаешься с твоим киборгом. Я ведь был в сознании.

– Ну, да… – Анна недоверчиво смотрела на него несколько секунд, потом неуверенно улыбнулась:

– А что ещё ты умеешь?

– О, очень многое. Я вам в команде не помешаю, поверь мне. – Он сел, едва отстегнулись последние датчики, недоверчиво коснулся рукой живота, где ещё заметен был рваный розовый рубец. – Всё равно на Кинтану мне возвращаться нельзя, а на Корту… Я к этому ещё не готов.

– Это одежда. – Анна протянула ему форменную одежду Грита, чёрную с зелёным. – Временная; в своих апартаментах переоденешься.

– Апартаментах? – Он чуть усмехнулся.

– Сам увидишь.

Тело у него было идеальное: не полное и не тощее, ни грамма лишнего. В меру развитые мускулы красиво двигались под светлой, чуть золотистой кожей. Анне он показался высоким, выше ста девяноста, но по кинтанианским меркам это был вообще не рост для мужчины – на этой планете он, скорее всего, считался коротышкой. Без тени смущения он надел униформу Грита, которая выгодно подчеркнула его стройность, собрал в хвост светлые волосы, сунул ноги в космические ботинки. Анна протянула ему цилиндрик:

– Это реабилитационный курс, отдашь прислуге в своих апартаментах.

– Прислуге?.. – Он приподнял светлую бровь в точности так же, как сама Анна. – Однако. Тогда пошли?

– У меня такое впечатление осталось, – заговорил он в лифте, перестав с восторгом заглядывать в шахту, – что с нами был Ош и ещё кто-то.

– Лорд Ош здесь, и мероканец Эйр Рокел тоже.

– Ош сильно ранен?

– Он вообще не ранен. Просто получилось так.

– Плохо для него. – Пробормотал Орин. – Я могу его увидеть?

– Конечно! На лабораторный уровень Грит его без меня не допустил бы, но наверху вы можете ходить куда угодно, хоть в крипт.

– Так ты и есть похититель Грита?

– Ну, да. Хотя теперь он уже не наш с Л:варом. Я передала командование Ивайру, а принадлежность Грита поменяла на Мерак. Его капитан теперь – мероканец, который родился не на Корте, это выгодно.

– А Ивайр – это кто?

– Киборг. – Невинно ответила Анна. – Он ровесник :’вара, и прежде убивал по его приказу. Но теперь он свободен, и капитан Грита.

– Киборг?! – На мгновение выдержка изменила Орину, и он ожёг Анну взглядом зелёных, выразительных глаз – слишком выразительных и огненных для человека с такой выдержкой. Он был опасен, как и она сама, а может, опаснее.