Песок в раковине

– Неизвестно, что они сделают, когда всё поймут. – Он почти силой завёл её в помещение, набрал лечебную программу, помог Анне войти в камеру. – Например, повредят ангар, и Грит не уйдёт в гипер. И Лига возьмёт нас тёпленькими, прямо здесь. Когда процедуры закончатся, выйдешь сама. Я внизу. – Он закрыл камеру и запустил программу; сам поспешил в лифт.

Анна, не смотря на абсолютный комфорт внутри камеры, изнывала от беспокойства. Обработка поражённых участков кожи, не смотря на щадящий режим, причинила некоторую боль, кожу какое-то время щипало и покалывало; но горло прошло почти мгновенно, и першение прекратилось так же почти сразу. Получив напоследок контрастный душ, Анна едва дождалась, когда камера откроется, схватила выданный лабораторией стандартный чёрный с серебром комбинезон и космические ботинки, вызвала Грита, поспешно натягивая одежду.

– Что происходит в ангаре, Грит?!

– Кайл Ивайр вступил в бой со злоумышленниками. Мне кажется, он вполне контролирует ситуацию.

– Он ранен… – Пробормотала Анна. – И тоже облучён… Ему нужна помощь, я спускаюсь туда!

– Для вас это рискованно.

– Я знаю. – Она схватила пистолет, оставленный у входа, и бросилась к лифту.

Когда она выскочила из лифта, бой в ангаре продолжался. Гуманоидов не было видно, кинтаниан осталось двое. Один из них мгновенно отреагировал на появление ещё одного персонажа – сделал обманный выпад, вскинул руку и метнул нож. Анна взвизгнула, поняв, что сейчас лезвие вонзится в неё, но то, что произошло после этого, поразило её до глубины души. И пилот, и нож, только – только оторвавшийся от его руки, вдруг в один миг оделись в странное голубое сияние и тут же исчезли, осыпались на пол горсткой сухой пыли. Анна застыла. Она поймала на себе взгляд другого пилота – он понял, что произошло, это понимание ярким всплеском полыхнуло из его глаз, горевших красным огнём, как у сиамского кота. Удивление, ярость, понимание – всё это уложилось в доли секунды. А потом он бросил оружие на пол и развёл руки в стороны ладонями наружу. Анну поразило его лицо. Красивое, правильное, бледное: он был альбиносом, но у земных альбиносов кожа обычно красная, а у этого она была белой, как алебастр, безупречной, матовой, без малейшего следа румянца. Но черты у него были восточные: высокие скулы, узкие глаза, тонкий нос с лёгкой горбинкой. Надменное лицо, даже жестокое. С печатью глубокого презрения ко всему вокруг, с морщинками у рта, выдающими какой-то порок, или какое-то разочарование. Анна видела его несколько секунд, и потому запомнила надолго, так бывает с краткими и сильными впечатлениями. А потом Ивайр, возникнув рядом, рассёк ему горло одним мгновенным и быстрым ударом. Анна вздрогнула так, что стало больно, но не зажмурилась. Она впервые видела убийство человека, и заставила себя смотреть. Пару мгновений они с Ивайром смотрели друг на друга поверх тела, потом он исчез. А Анна позволила себе закрыть глаза.

Так и стояла несколько минут, пока Ивайр не подошёл и не сказал:

– Здесь двое Сихтэ. Ты хотела поговорить с ними?

– Да. – Она заставила себя открыть глаза. – С Оотэ же ничего не получилось. Как ты думаешь, они что-то знают?

– Думаю, знают достаточно. Только как ты заставишь их говорить?

Анна дрогнула. В глубине души она рассчитывала, что всё за неё сделает Ивайр, но он стоял неподалеку и наблюдал за нею с напряжённым вниманием, не собираясь помогать абсолютно ничем. Анна должна была сделать всё сама и вернуть его доверие, без которого была, наверное, обречена. Только вот единственное, чего ей сейчас хотелось – это убежать и спрятаться. Чуть не плача, она повернулась и посмотрела в глаза одному из Сихтэ – и сразу поняла, что это женщина.

Кто его знает, каким образом она это определила. Никаких вторичных признаков у Сихтэ не наблюдалось, а первичные, если и были, прятались под бесформенной одеждой. Но Анна, только взглянув ей в глаза, поняла, что это именно она, так же ясно, как если бы она была в мини-юбке и без лифчика. И ещё она поняла, что именно женщина была главной, и обращаться следовало тоже именно к ней.

– Ты затеяла собственную игру. – Сказал мужчина Сихтэ. – Это было глупо. Ты обречена. Киборг тебе не поможет.

– Я уже догадалась. – Сказала Анна. – Поэтому хочу выслушать ваши предложения.

– Наши предложения. – Вступила в разговор женщина. – Ты сохранишь жизнь только в одном случае. Полное послушание.

– Мне нужны гарантии. – Анна не задумывалась над тем, что говорит, слова шли на язык сами, неведомо, откуда. – Если я буду знать ваш план, мне легче будет согласиться.

– У тебя нет другого выхода.

– Для меня это пока не очевидно. Я могу полететь в Союз, к вашим врагам.

– Грит запрограммирован на войну с Союзом.

– Не обязательно. Что, если я знаю способ поменять программу, который достался мне от Вэйхэ?

– Почему ты не воспользовалась ею.

– Потому, что не знаю, что для меня лучше. Что вы можете мне предложить?

– Стать Л:варом. Это огромные возможности, огромные привилегии и почти вечная жизнь.

– Чем вам не угодил настоящий Л:вар?

– Он безумен. Он задумал взорвать все наши планеты, включая Биэлу. После того, как уничтожит планеты людей.

– Зачем?!

– Он безумен. – Повторила женщина. – Он неадекватен. По нашему плану, он прилетит за Гритом туда, где мы встретим его без преданных ему Риполи. Убьём. И заменим его тобой. Два месяца, и тебя никто не узнает. Соль изменит тебя так, что невозможно будет определить даже пол.

– Зачем мне это?! Чего вы хотите, убрав Л:вара?! – Спросила Анна, теряя контроль над собой.

– Сохранить Лигу. Победить людей. – Бесстрастно ответила женщина. – Пока существует ваша раса, мы находимся в опасности. Нам не поделить космос с вами.

– Вы меня не убедили. – Чуть не плача, произнесла Анна. – Я не согласна. Ивайр, что мне делать?!

– Отпускать их нельзя, – ответил он, – они теперь знают тебя в лицо, и то, что ты – женщина.

– И что ты предлагаешь? – Она почувствовала, как предательски трясутся поджилки, причём уже давно, просто теперь – намного сильнее.

– Это была твоя идея – лететь сюда и говорить с ними. – Ответил он холодно, глядя ей прямо в глаза. – Я предупреждал тебя, что не смогу их убить. Отпускать их нельзя тоже.

Анна зажмурилась, больно прикусив губу. В руку ей лёг лазерный пистолет, она вцепилась в него обеими руками, подняла, прицелилась в женщину. Но тошнота и дурнота оказались сильнее, и она, не успев выстрелить, покачнулась и упала в обморок.

Глава седьмая

Красная луна Пелла.

Очнулась у себя. Ивайр сидел на краю постели рядом с ней, ссутулившись, опершись локтями о колени и сплетя пальцы. Уловив движение, повернулся к ней, спросил негромко:

– Как ты?

– Меня тошнит. – Хрипло произнесла Анна. – Где они?

– Не важно. – Он отвернулся, опустив голову. – Прости меня. Это было слишком для тебя.

– Ты был прав, я сама этого хотела… – Слёзы хлынули на щёки, Анна попыталась вытереть их тыльной стороной ладони, садясь рядом с ним. – Я не подумала, как это будет… Я не хотела!

– Мы многое узнали. – Успокаивающе произнёс Ивайр. – Так что смысл в этом был.

– Я не имела права перекладывать это на тебя. Это была моя идея, прости меня, пожалуйста!

Ивайр помолчал, глядя в её бледное лицо с серыми губами. Потом сказал:

– Ладно, не будем об этом. Где-то был не прав я, где-то ошиблась ты. Сделаем вывод и простим друг друга. Хорошо?

– Да. – Тихо ответила она, встала.

– Поехали в лабораторию.

Она не ожидала, что повреждение окажется настолько серьёзным. Нарушены были какие-то связи между механизмом и биологической основой – во всяком случае, лаборатория назвала это именно так. Анна подозревала, что как-то исправить это можно, но не знала, как, и Ивайр не знал тоже. Выбравшись из камеры, он посмотрел схему и сказал, что чувствует иногда словно бы лёгкие провалы в сознании: только что видел одно, и вдруг видит совсем другое, а что было между двумя этими мгновениями, совершенно не помнит.

– Совсем краткие мгновения, судя по всему. – Продолжал он. – Но я уже не то, что был раньше.

– Как это исправить?

– Никак.

– Это они тебе повредили?

– Нет,… это оттого, что я преодолел запрет программы и убил Сихтэ.

Анна снова включила схему, но результат был тот же.

– Лавайр мог бы это исправить, но больше, наверное, никто.

– Что же я натворила. – Покачала головой Анна. – Что же я…

– Мы многое узнали. – Повторил Ивайр. – Я был в лабораториях, и я подключался к главному мозгу терминала; очень многое сохранилось в моей памяти… Ты была права, когда решила, что эти знания нам необходимы. Даже не столько нам, сколько Союзу, и даже Странникам Биафра. Сихтэ создали собственный план войны. Избавившись от Лавайра, они не остановятся; только в открытое столкновение они с людьми вступать не собираются. Они намерены уничтожить людей с помощью вирусов и облучений, которые вызовут мутации. И на этом пути они довольно далеко зашли.

– Боже мой. – Анна поёжилась. – А я? А про меня?

– То, что мы думали. Ты – создание Оотэ, её гения, но зачем, я так и не узнал. Этого в компьютере просто не было. И при чём тут Вэйхэ, мы так и не выяснили. Зато я узнал кое-что действительно, очень важное.

– И это?..

– Двойников на самом деле было создано много. В разных мирах, включая Корту, Савалу и какие-то ещё, в архиве их нет, это неизвестные планеты. Все они мужчины. Единственная женщина – ты. Тебя же и забрали, остальные обозначены, как брак.

– Брак?.. – Прошептала Анна. – Люди – брак?!

– Для Оотэ – да.

– Они живы?

– Не знаю. Забраковав их, Оотэ переставала ими интересоваться.

– Может, хоть кто-то… хоть один – и мы можем его найти?

– Ты этого хочешь?

– У меня был брат, близнец, он умер сразу после рождения. Получается, он тоже был… брак. И мой… – Анна замерла в прострации, глядя прямо перед собой. Ивайр никогда, даже в самый первый день, не видел её такой подавленной, даже разбитой. – Ты убил её? – Спросила она через несколько секунд. Он понял, кивнул:

– И не очень быстро.

– Хорошо. – Прошептала Анна. – Пусть это грех, Господи, но это хорошо.

Они поднимались в крипт, и пятна зеленоватого света бежали безостановочно по лицам и одежде. Анна стояла близко к Ивайру, испытывая ребяческое желание прижаться к нему в поисках утешения, но не решаясь – не знала, как он отреагирует. Пережитое оказалось слишком даже для неё. Воздействие маяка произвело на неё сокрушительное впечатление; всё остальное только усугубило стресс.

– А если у них есть ещё маяк? – Спросила она вдруг. – И я, как овца, снова потянусь к нему?

– Возможно. – Ответил он. – Но не факт. Я запомнил его устройство. Я говорил тебе, что гениальный механик?.. Я сделаю глушилку. Нам с тобой обоим она просто необходима.

– Спасибо. – Прошептала Анна, и всё-таки прижалась щекой к его груди.

Какие-то мгновения ей казалось, что он отстранится. Но его рука легла ей на плечи, и она вздохнула с облегчением. Ей так надо было, чтобы её обняли и утешили! Как мало этого было в её жизни! Она всегда была сильной, слишком сильной, и играла роль утешителя других до тех пор, пока чуть не сломалась. Даже на похоронах собственного сына она утешала его бабушку, глотающую сердечные капли, Неродную бабушку, даже мужа – и никто из них не подумал, насколько нуждается в утешении она сама.

Ивайр молча обнимал её, и последние крохи недоверия таяли, не выдерживая его собственных эмоций. Может, он и не прав, но какая разница? Какая теперь, ко всем демонам ночи, разница!

Анна ещё долго не могла забыть то, что произошло. Она и не хотела – она понимала, что без этого не обойтись, и ей придётся не только жить с этим, но и стать свидетельницей подобных сцен ещё не раз, а может, и убивать самой. Потому она переживала случившееся с открытыми глазами и душой. Летала, с каждым днём всё лучше и лучше, настолько, что Инструктор вскорости счёл для неё возможным покинуть ангар и вылететь в виртуальный космос. Пока что этот космос был пуст, только какая-то виртуальная планета, большой терминал и неподвижный корабль; но для неё и это было уже огромным достижением. Она ловко летала между сегментами терминала и вокруг корабля, страшно собою довольная, а потом возвращалась к себе и хвасталась успехами Ликаону. Она привыкла к нему: как домашняя зверушка, только разумная и говорящая, даже требовательная иногда, но как раз настолько, насколько Анна могла стерпеть. Знания, которые она продолжала получать из своего компьютера, тоже всё более и более усложнялись, приобретали конкретность и подробность, но и стали сложными, слишком сложными для неё. Был предел, за который проникнуть она пока не могла. Она не понимала многое из того, что слышала и видела, и чувствовала, что дело не только в отсутствии каких-то специальных знаний, по физике там, биологии и проч., но в том, что с младенчества впитывается почти неосознанно и становится основой личности – культурой того мира, в который она готовилась попасть. Русский человек не поймёт англичанина, который употребит в разговоре цитату из старого английского фильма его детства, а англичанин не поймёт, когда русский процитирует героев «Кавказской пленницы» или «Семнадцати мгновений весны». Но оба знают, почему «Авраам родил Исаака», – самый старый еврейский анекдот, кто такая Клеопатра, кто такие Цезарь и Наполеон… ну, и т.д. Что такое Новый Год, и почему он пишется с большой буквы; и англичанка, и русская женщина одинаково умилятся на фотографию детёныша тюленя, причём почти машинально; в общем, при всей разнице сходство есть, и это заложено так глубоко, и начинает закладываться так рано, что невозможно проследить все связи. Или почти невозможно. Именно эти связи, культурные связи чужого мира, стали для Анны непреодолимой преградой. Она не понимала очень многого, слишком многого; для понимания этих вещей нужно было узнать то, что мероканцы и кортиане начинали узнавать, лёжа в колыбели – или где они там лежали в младенчестве. Анна чувствовала, что сама не смогла бы рассказать гипотетическому любопытному инопланетянину и половины того, что он захотел бы узнать. Попыталась, но тут же увязла в подробностях и запуталась в таких дебрях… Легко было представить, как запутается тот же Ивайр, если она попросит его объяснить хоть что-то. К тому же он четыреста лет существовал вне этого мира, и хоть знал о нём неизмеримо больше, чем она, всё-таки, наверное, недостаточно. Она не видела смешного там, где оно должно было быть, не улавливала иронию там, где любой житель этого мира усмехнулся бы; понимала это, но что делать, не знала. Ей трудно было представить, как она будет жить среди них – может, опять поселится в лесу? Хотя об этом, наверное, задумываться было преждевременно. Они снова обсуждали, как действовать дальше, и снова не могли прийти ни к какому мнению. Как ни абсурдна была мысль о том, что Л:вар знал о предстоящем похищении Грита и сам потакал ему, она казалась слишком реальной, чтобы однозначно отказаться от неё. Но если она была правильной, эта мысль, как следовало реагировать на неё? Этого они решить не могли. Пришли, в конце концов, только к одному решению: воспользоваться остановкой в неизвестном Лиге и Союзу месте, наладить связь, передохнуть, и попытаться «прослушать» Вселенную: переговоры кинтаниан, терминалов, новости с Кинтаны и Корты, всё, что можно. Даже Ивайр не мог точно сказать, что это даст, но это было хоть что-то. Всё равно другого им не приходило в голову ничего – обоим. Анна наотрез отказывалась от изначально предложенного ей варианта: бежать в Союз на линейном корабле и просить о помощи и защите мероканскую Общину. Она по-прежнему не желала лететь туда без всего: без Грита, без какого-то умения, которое сделает её ценной, без знаний; пусть мероканка и Высокой Касты, но только генетически, а на самом деле – никто и звать никак. Против этого восставали и гордость её, и здравый смысл: если она прибудет туда, как рождественский сиротка, то и условия ей будут диктовать тоже те, кто возьмёт её под свою опеку. Сама она шагу ступить по своей воле не сможет, и превратится в инструмент либо кинтаниан, либо Общины, которые используют её по своему усмотрению. Ивайр возражал, что она плохо представляет себе, что такое мероканская Община, но не очень активно; он колебался: всё-таки, он не общался со своими соплеменниками уже очень давно. Он не мог сказать, насколько мероканцы находятся под влиянием кинтаниан, и смогут ли они защитить Анну от них, если те потребуют её. «Дом бы смог. – Сказал он однажды, – но Дома Мессейс не существует». Дом, как поняла уже Анна, в жизни мероканца играл основополагающую роль. Настолько важную, что именно этим и объяснялось отсутствие правовой системы: обычаи Дома вполне успешно справлялись с её функциями сами. Например, имущественные вопросы решались просто: вся собственность принадлежала Дому, всем членам Дома наследовал Дом. Если Силы Дома – тех, кто носил его имя, – не оставалось в живых, имущество делилось поровну между Кровью: тех, кто в результате брака стал Силой других Домов, но остался Кровью этого. У мероканцев не принято было наделять кого-то в ущерб другим, хотя своим личным имуществом, драгоценностями (кроме фамильных), транспортом, незначительной недвижимостью, предметами искусства (опять же, кроме тех, что были собственностью Дома в течение поколений) и тому подобным мероканец мог распорядиться по своему усмотрению, подарить, завещать кому-то вне Дома, и т. д. Сложнее было с животными, но как раз это Анне очень понравилось, настолько, что она признала, что готова полюбить Союз только за одно это.

Дни шли. Грит приближался к очередной намеченной планете, где они собирались провести какое-то время. Ивайр говорил, что ни один навигатор не проложит курс к неизвестной планете; на это потребуется время, довольно продолжительное, после того, как их вообще смогут отыскать, а значит, им дарована передышка. Корабль был намерен восстановить огромные затраты энергии, Ивайр хотел наладить связь, а Анна втайне мечтала о том, что уболтает Ивайра посетить несколько планет этой неизвестной системы – её опять начал угнетать космос. Кажется, он об этом догадывался, но пока молчал. Хотелось бы ей знать, что он думает! Насколько глупой или невежественной – что не одно и то же, вообще-то, – она ему кажется, что он думает о ней, как о человеке, и как о женщине тоже. Ей он кажется привлекательным – а она ему? Как выглядит красивая мероканка, что у них считается самым красивым, может, синие волосы? Она не видела светловолосых мероканцев среди лиц, что мелькали в учебных роликах Лиги. Может, будет белой вороной? Но спросить она стеснялась, а сам он никогда об этом не говорил. Хотя говорили они о многом, наверное, обо всём на свете. Анне хотелось знать, а ему – рассказать, хоть сначала он и думал иначе. Он рассказывал, как светит звезда, как она рождается, как стареет и умирает; показывал звёзды из крипта. Удивительные это были рассказы; Грит увеличивал для неё любое изображение, тонируя свет звезды, чтобы он не резал глаза. Это было так интересно и странно. Анна думала иногда, что земные астрономы многое отдали бы за такие уроки: за возможность посмотреть вот так на звезду, которая не миллионы лет назад светила в космос, а живёт сейчас, сию секунду.

– А какой шанс на то, что мы найдём обитаемый мир в той системе? – Спросила Анна за двое суток до того, как они прибыли на место.

– На самом деле он всегда есть – и его почти никогда нет. Половина на половину, такая же, как при бросании кости. Но с твоим везением, полагаю, шансы гораздо больше.

Он сказал это с улыбкой, и Анна рассмеялась тоже, но уже через два дня сказанное в шутку обернулось правдой: едва выйдя из гиперпространства, Грит начал сканировать космос и сообщил в первые же минуты:

– Я вижу искусственный аппарат, движущийся в сторону последней планеты системы.

– Это аппарат Лиги? – Встревожилась Анна.

– Мне не известна его принадлежность; для известных мне технологий он слишком примитивен. Передаю изображение.

– Ивайр! – Воскликнула Анна, увидев изображение. – Это похоже на земные аппараты! Грит! Неужели я дома?! Нет, это слишком хорошо! Да Грит же!!!

– Я слушаю.

– Сколько планет у этой системы? Девять?

– Одиннадцать.

– А пояс астероидов? – Радость Анны несколько увяла.

– Нет. Я вижу большое кометное облако, но пояса астероидов не наблюдаю. Где он должен быть?

– Не важно уже.… На месте пятой планеты, кажется. – Анна вздохнула. – Это было бы уже слишком хорошо. Да и как бы я вас бросила? Но этот аппарат, он местный? Может, он прилетел откуда-то из космоса…

– Его возможности не превышают возможностей стандартного зонда, а материалы, из которых он создан, разрушатся не более чем через сто стандартных лет. Он не мог преодолеть расстояние даже между ближайшими звёздами. Предположительно он может лететь от спутника четвёртой планеты данной системы. Этот спутник является источником сильного излучения и радиосигналов, как раз и соответствующих типу цивилизаций, запускающих такие зонды.

– Эта цивилизация известна в Лиге или Союзе?

– Нет. – Ответил Грит. – Я выбрал сектор космоса, где не было никаких открытий и не проводились разведывательные работы. Я проверил все данные за тысячу лет, находящиеся в моей памяти. Кометное облако в этой системе слишком велико и расположено так, что столкновения комет с объектами системы неизбежно и теоретически слишком часто, чтобы на одном из объектов могла развиться разумная жизнь. Доказательство: – Грит продемонстрировал изображения нескольких воронок и кратеров, внушающих уважение, куда там бедняге Т’оглу. – Но получается, что на спутнике газового гиганта жизнь всё-таки возникла и стала разумной.

– Такими вещами баловались Ур. – Заметил Ивайр. – Жизнь на спутнике! Потрясающе. Я бы решил, что это гуманоиды, но звезда человеческая, жёлтая, как лютик.

– Ивайр, так мы первооткрыватели! – Радостно произнесла Анна. – Представь!

– Представляю. Хотел бы я, чтобы ты была в моей команде, когда я был капитаном разведчиков. Цены бы тебе не было с таким талантом.

– Но мы же всё разузнаем о них, да? – Спросила Анна. – Кто они, какие, как себя называют, и внесём их в Архив, как положено, нет?.. – Она по его взгляду, раньше, чем он ответил, поняла, что говорит что-то не то.

– Возможно, не стоит этого делать. – Сказал он. – Судя по этому зонду, цивилизация здесь молодая и развита недостаточно для контакта. Я, впрочем, знаю, что Раббе никогда не летали в космос и не создавали техногенной цивилизации, но там особый случай… Они ВООБЩЕ не летали в космос, и даже таких вот монстров не строили. Скорее всего, эту планету просто «закроют», чтобы сюда не тянулись искатели приключений и лёгкой наживы, и оставят на произвол эволюции.

– Но, а почему бы не помочь, не вступить в контакт, не подтолкнуть их цивилизацию, я имею в виду…

– Я понял, что ты имеешь в виду. – Перебил её Ивайр. – Мероканцы когда-то, тысячи три лет назад, баловались такими вещами. Это ни к чему хорошему не ведёт.

– Что значит: баловались?

– Это значит: ничего хорошего из этого не вышло. Возникли миры, подобные Савале, я ещё не рассказывал тебе о ней; думаю, кстати, что и твоя Терра – именно такой мир.

– Почему?

– Где мне остановиться, чтобы накопить энергию, Анна? – Перебил их Грит.

– Не стоит дразнить местных жителей, Грит. Давай, устроимся так, чтобы они не могли нас видеть.

– Спектральный анализ моего корпуса даст кометный состав.

– Кометы, которая висит на месте?

– Можно выбрать орбиту какой-нибудь удалённой планеты и двигаться по ней. – Заметил Ивайр. – Если их астрономы и засекут Грита, решат, что открыли новый, доселе неизвестный спутник.

– Ну… – Пожала Анна плечами, – почему бы и нет? Но ты не думай, что я забыла про Савалу и Терру. Ты мне расскажешь про мероканцев и их эксперименты.

– Я мало знаю; я хороший астроном, но очень плохой историк. История – это самое слабое звено в моём образовании. Но что знаю, расскажу. Тем более что к тебе, возможно, это имеет самое прямое отношение.

– Тем более. – Хмыкнула Анна. Грит приближался к выбранной планете, медленно, очень медленно, движение почти не ощущалось, только зонд, изначально похожий на искру, стал почти объёмным – даже какие-то детали просматривались, – потом снова превратился в искру и практически исчез с глаз долой. Анна понимала, что Грит не летит, во всяком случае, перемещается совсем не так, как она всегда это представляла, и всё-таки ей сложно было поверить в такую скорость – расстояние, которое даже свет преодолевает за несколько часов, он преодолел едва ли не быстрее! Ивайр много раз объяснял ей, что такое гиперпространство, но она не понимала этого и даже не надеялась понять после многих неудачных попыток.

Планета, которую они выбрали, показалась Анне просто роскошной. Система, волею случая или судьбы попавшаяся им, оказалась вообще богата жизнью: на этой планете существовали мхи, грибы и водоросли, великое множество водоёмов, от океанов до озёр, в которых царили так же, водоросли и, предположительно, примитивные формы жизни. Ивайр считал, и Грит дал вскоре подтверждение его теории, что и на второй, и на третьей от звезды планетах существует примитивная жизнь. Огромные правильной формы озёра, которыми изобиловали ландшафты этих планет, свидетельствовали о том, что столкновения с кометами и метеоритами действительно происходили слишком часто, и, возможно, именно поэтому жизнь здесь была так примитивна и не многообразна. Частые катастрофы оставляли шансы на выживание только самым простым и выносливым формам жизни.