Приключения Ирен Адлер
– На этот вопрос я не могу вам ответить, миссис Лэйтон. И я вовсе не считаю, что он сделал хотя бы один глоток.
– Тогда почему он пролил вино, если он его не пил?
На этот раз доктор Морен не удостоил ее ответом.
– Может, нам стоит разбудить его и расспросить об этом? – предложил чей-то голос, и многие из гостей выразили свое согласие.
– Я думаю, не стоит, – снова вмешался доктор Морен. – Влияние подобного вещества – большой стресс для нервной системы. Пусть спит столько, сколько нужно его организму для восстановления. Обычно сон от хлоралгидрата длится около восьми часов. Может, чуть больше или меньше, в зависимости от состояния здоровья. Вероятнее всего, он проснется не раньше, чем через пару часов. Нужно перенести его в кровать, переодеть в чистое и оставить пару слуг на всякий случай. А также, если мистер Эглингтон не против… – он осмотрелся вокруг себя в поисках хозяина дома, чтобы обратиться лично к нему, но того не было видно среди близстоящих людей, что немало удивило профессора, поскольку он точно помнил, что видел его недалеко от себя, когда входил в комнату.
Через пару секунд всеобщего замешательства мистер Эглингтон был найден. Он стоял в дальнем углу комнаты возле огромного шкафа, приложившись лбом к стеклянным дверцам, безжизненно свесив руки вниз, был бледен и сгорблен. Его низкорослую округлую фигуру до сего момента совершенно не было видно за спинами собравшихся. Теперь все взирали лишь на него. Комната наполнилась шепотом, кто-то сочувственно цокал, несколько человек подошли к мистеру Эглингтону и ободряюще похлопали его по плечу: слишком уж горестный был у него вид, при этом все они обязательно заглядывали за стеклянную дверцу шкафа, из-за которой на них взирала двумя маленькими углублениями, будто глазами, опустевшая бархатная подушка темно-синего цвета с золотой шнуровкой по краям. Однако никто из гостей не помнил или не знал, что прежде покоилось на этой подушке. Гости сделали предположение, что на ней хранилась драгоценная брошь, принадлежавшая некогда бабушке мистера Эглингтона, которую, как и договаривались, должна была «украсть» мисс Адлер.
На некоторое время присутствующие будто забыли, с чего началась эта история, и поверили в естественность происходящего, настолько все выглядело реалистично. Только неугомонная миссис Лэйтон не забыла. Она подошла к шкафу, подвинула рукой мистера Эглингтона, который лишь безжизненно отшатнулся, и распахнула стеклянные дверцы. Просунув голову поглубже, она внимательно осмотрела полки, обнаружила нетронутую брошь, после чего тщательно изучила подушку, пошевелила ее и вынырнула наружу с торжествующим видом.
– Господа, вы, конечно же, поняли, что сегодня ночью произошло ограбление Киддинг Холл. Преступник усыпил стража и похитил драгоценную диадему, – произнесла она громко и артистично, будто зачитывая вступление к пьесе. Гости зашептались, а мистер Эглингтон, чуть только слово «диадема» коснулось его ушей, издал приглушенный стон.
– Мы с вами, как истинные детективы, должны раскрыть преступление в оставшиеся три дня. И первая улика, которую мне удалось обнаружить – записка! – миссис Лэйтон вышла из-за дверцы, размахивая своей находкой. Листок был оставлен под подушкой и не был замечен мистером Эглингтоном лишь потому, что исчезновение диадемы потрясло его до глубины души, и в первые несколько минут он вообще ничего не видел.
Шепот и обсуждения прекратились, и все присутствующие с любопытством уставились на миссис Лэйтон. Даже хозяин дома удивленно поднял голову и округлил глаза.
– Не томите, дорогая, – сказал мистер Лэйтон, улыбаясь.
Миссис Лэйтон послушно развернула свернутый вдвое маленький квадратный клочок бумаги и выразительно прочла вслух:
– Игра началась!
Глава 5. Дьявол в деталях
Сэр Себастьян спустился к гостям только к обеду. И хотя спал молодой человек крепко и долго, выглядел он довольно разбитым. Отчасти причиной плохого состояния было чувство вины, которое он начал испытывать сразу, как узнал о пропаже диадемы. Он убивался, извинялся, говорил, что совершенно не хотел спать, но почему-то уснул, что такое физическое состояние абсолютно ему не свойственно, и так далее, и тому подобное. И даже после того, как ему объяснили, что его вины в том нет, что он пал жертвой обстоятельств, что его усыпили сильнодействующим средством, а мистер Эглингтон лично попросил прощения за то, что втянул своего гостя в такую авантюру, сэр Себастьян едва ли мог сдерживаться. Он чувствовал себя караульным, уснувшим у стен тюрьмы в ночь спланированного побега заключенных, о котором к тому же было известно заранее. Однако, несмотря ни на что, все же не утратил вечно присущей ему бодрости духа.
– Как вы себя чувствуете, Себастьян? – спросил мистер Лэйтон.
– О, ощущения, будто всю ночь пил, – отозвался сэр Себастьян и рассмеялся. – В целом чувствую себя здоровым, благодарю. Но голова тяжелая, будто пил долго, много и вперемешку.
– А разве вы не пили вина? – поинтересовалась миссис Лэйтон и покосилась на доктора Морена, чтобы убедиться, что это не вызвало его негодования. Нетерпение терзало ее пуще остальных, и она без долгих вступлений сразу перешла к делу. Профессор никак не изменился в лице и продолжал спокойно и сосредоточенно взирать на сэра Себастьяна.
– Нет, в том-то и дело! Я вообще не пью вина. Уже много лет. Ни вина, ни какого-либо другого алкоголя.
Гости переглянулись между собой, но никто не сказал ни слова. Повисла пауза. Все взгляды устремились к бледному хмурому лицу хозяина поместья.
– Себастьян, кхм… – начал он упавшим голосом со скопившейся от долгого молчания хрипотцой, но, откашлявшись, продолжил уже более уверенно: – Этой ночью, почти сразу после того, как мы с вами расстались у дверей спальни, произошли некие события, после которых, как вы уже знаете, пропала диадема. Мы весь день обсуждаем детали… кхм… инцидента и пытаемся найти стройное объяснение тому, как это могло случиться. Но коль скоро вы с нами, хотелось бы услышать, как все происходило на самом деле, так сказать, из первых уст. Добавлю, что пока вы спали, мы уже опросили всю прислугу и теперь хотели бы послушать ваш рассказ.
– Но… Я практически ничего не помню… Да и вроде бы ничего не происходило! – заявил сэр Себастьян, разводя руками.
– Что значит, ничего не происходило?
– То и значит. Я имею в виду ничего необычного. И… Мне почти нечего вам рассказать.
– Этого не может быть! – воскликнул мистер Эглингтон с нотками жалобного возмущения в голосе.
– О, мой дорогой друг, не мучайте меня. Мне и так стыдно. Я ведь уже сказал, что сначала ничего не происходило, а потом я уснул. Или отключился, как вы меня сами же уверили. И все. А после я ничего не помню.
– Да нам и не надо «после», нам надо «до».
– Но я и то, что было «до» уже практически не помню…
– Господа, позвольте, – громко вмешался доктор Морен. Все замолчали. – В том состоянии, в котором сейчас находится сэр Себастьян, особенно если учесть, что днем ранее он перенес пищевое отравление, противопоказаны беспокойства и какие-либо умственные или физические усилия. То, что он любезно согласился пообщаться с нами, уже большой шаг с его стороны, но также и невероятная нагрузка на его здоровье. Нарушение памяти – естественное состояние после приема внушительной дозы снотворного. Поэтому, – профессор сделал многозначительную паузу и посмотрел на хозяина дома, – мы не будем торопить пострадавшего и давить на него, и дадим ему столько времени, сколько понадобится, чтобы он мог собраться с мыслями, а также наводящими вопросами постараемся облегчить ему процесс оживления воспоминаний.
Гости одобрительно закивали.
– Сэр Себастьян, пожалуйста, расскажите нам все, что помните. По порядку. Все, что считаете важным. И все, что не считаете важным – тоже. Der Teufel steckt im Detail.4
– Sie haben Recht,5 – согласился сэр Себастьян. – Что ж, с вашего позволения… эм… – он немного подумал, – попытаюсь восстановить события. Когда почти все разошлись по комнатам, мы с мистером Эглингтоном дошли до малой гостиной, попрощались, и я закрылся на ключ изнутри. Мистер Эглингтон может это подтвердить, он проверил дверь снаружи. Я читал какое-то время. Ту книгу, что взял в библиотеке на первом этаже. И еще писал письмо, которое я хотел приложить к посылке утром. Днем я так и не смог его написать, вы и сами помните, – обратился он к хозяину дома, – я почти весь день проспал, а ужин провел вместе со всеми. Похоже, на этот раз в гостях у мистера Эглингтона я только и делаю, что сплю, – он улыбнулся.
После этого присутствующие попросили пояснить, о какой посылке идет речь, и он рассказал. А затем вернулся к событиям ночи.
– Пришла служанка, спросила, желаю ли я перекусить или выпить. Я сказал, что не прочь был бы чего-нибудь съесть, так как за ужином ел мало, практически ничего, но к ночи аппетит у меня восстановился, и я здорово проголодался.
– Во сколько примерно это было? – спросила миссис Лэйтон.
– Должно было быть около двенадцати. Так мы условились. Она сказала, что до этого времени все равно не ляжет. Утверждать с полной уверенностью не могу, так как не посмотрел на часы. Однако я помню, что попрощались мы с мистером Эглингтоном в одиннадцать вечера, а до прихода прислуги, по моим ощущениям, прошел примерно час. Не более.
Миссис Лэйтон удовлетворенно кивнула.
– Так вот. Где-то через четверть часа вернулась служанка. Я открыл ей дверь. Она принесла буженину, вяленые томаты и хлеб. И еще кувшин вина. Я сказал, что не буду вино и что мне нужно что-нибудь другое, хотя бы просто воды. Она ушла, но вино оставила. Наверное, потому что я не объяснил ей, что не пью вино, а просто сказал, что хочу чего-нибудь другого. Видно, она меня не совсем правильно поняла. Я заперся… – он замолчал.
– А что было потом? – нетерпеливо, но мягко поинтересовалась миссис Лэйтон.
Повисла небольшая пауза.
– А что было потом… – еле слышно пробормотал сэр Себастьян, пристально уставившись в одну точку. Он пытался воспроизвести в памяти последующие события. – Простите, мне сложно вспомнить.
– Все в порядке.
– А с вами не случилось в тот вечер ничего необычного? – спросил кто-то из гостей.
– Что вы имеете в виду? – сэр Себастьян поднял голову.
– Ну, может быть, что-то показалось вам странным? Или кто-то?
– Странным?
– Да.
– Хм… странным… Пожалуй, да, что-то такое было. Может быть, прислуга. Что-то было в ней странное. Только не помню, что…
– Прислуга? – удивилась миссис Лэйтон.
– Вспомнил! Странная вода! Не девушка, а вода – вот что было странным! – почти радостно воскликнул сэр Себастьян. – Во второй раз она принесла мне стакан воды. Пока она ходила, я успел кое-что съесть, и мне так сильно захотелось пить, что как только она вошла, я тут же набросился на него и выпил целиком. Вода немного горчила, и во рту после нее остался неприятный привкус. Мне показалось это странным. Я спросил служанку, где она взяла воду, и она ответила, что набрала из графина на кухне. Тогда я попросил набрать мне свежей воды прямо из колодца в другой графин, а тот, из которого она набирала воду, убрать куда-нибудь до утра. Тогда я не подумал про снотворное, но отметил про себя, что за ужином я тоже пил воду, и она была абсолютно нормальной. И вот это показалось мне странным. Поэтому я и попросил его не выливать, а просто убрать. Теперь я вспомнил, да. Надеюсь, никто ее больше не пил, эту воду?
– К счастью, нет. Однако и самой воды не осталось, – сказал мистер Эглингтон с нервными нотками в голосе.
– Почему?
– К сожалению, графин был опрокинут.
– Служанка опрокинула? – поинтересовался сэр Себастьян.
– Или кто-то другой.
– Кто, например?
Мистер Эглингтон не ответил.
– Например, тот же, кто подсыпал в воду снотворное, – сказал мистер Лэйтон с улыбкой.
– Справедливо. А что говорит девушка? Она что-нибудь заметила?
– Говорит, что спустилась от вас обратно в хозяйскую кухню, поставила графин на стол и пошла к колодцу, а когда вернулась, графин был перевернут и лежал на боку на столе, а дверь в кухню была приоткрыта. Она потратила некоторое время на то, чтобы сходить за тряпкой и убрать воду с пола, а то, что осталось на дне, вылила и сполоснула графин. Затем пошла к вам.
– Так вот почему ее не было так долго.
– Именно поэтому.
– И она ничего странного не заметила? Или никого? Вы спрашивали ее?
– Да, и она утверждает, что, судя по всему, на кухню пробралась кошка. Говорит, что такое порой случается, если не закрыть дверь, да и к тому же окно в кухне тоже было открыто. И что в таких случаях постоянно что-нибудь летит вниз со шкафа или со стола.
– Ну да, ну да…
– Хотя вы же знаете их братию, все что угодно скажут, лишь бы на них не подумали.
Сэр Себастьян как-то неопределенно покачал головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая.
– Значит, воды не осталось?
– Ни капли, – насмешливо заключил мистер Лэйтон.
– Но это не сильно важно, – пояснила его жена. – Прислуга рассказала нам про вашу просьбу заменить воду, а по вашему утреннему состоянию и по… другим косвенным признакам доктор Морен определил, что в воде было ни что иное, как сильнодействующее снотворное, – миссис Лэйтон дружелюбно посмотрела на профессора. Он качнул головой в знак согласия.
– Факты говорят сами за себя, – подытожила миссис Лэйтон. – Но вернемся к вашему рассказу. Вам удастся восстановить в памяти дальнейшие события?
– Э-э… Да. Я помню, меня ужасно мучила жажда, несмотря на выпитый мною стакан воды. Служанка все еще не появлялась, но я не хотел звонить в звонок, потому что боялся кого-нибудь разбудить. Не могу точно сказать, сколько прошло времени. Может быть, минут десять, а может быть и нет. Но мне казалось, прошла целая вечность. В какой-то момент мне стало очень тепло и начало клонить в сон. Тогда я ума не мог приложить, с чего бы вдруг. Я ведь крепко выспался днем. И подумал, что это, возможно, остатки болезни… или, может быть, оттого, что я поел. Или же и то, и другое. В любом случае, я не хотел подвести всех и не оправдать возложенных на меня надежд, поэтому я всеми силами старался не заснуть. Я помню, что встал с дивана и начал ходить по комнате из стороны в сторону. И потом… – он запнулся.
– Что же было потом?
– Потом! Ох, мне и впрямь не по себе от этого. – сэр Себастьян обвел взглядом гостей и продолжил, залившись румянцем: – Потом мне стало ужасно плохо. Я подумал, что у меня закружилась голова. Или что-то вроде того. Я не знаю, у меня ни разу в жизни не кружилась голова. Но, в общем, мне стало настолько не по себе, что я буквально не мог больше не то, что ходить, а вообще стоять. И к тому же у меня абсолютно пересохло в горле. Меня одолела настоящая паника. Мое состояние ухудшалось с каждой секундой. Мне казалось, я вот-вот упаду. Я решился сделать несколько глотков вина, а потом хотел сесть и все-таки позвать служанку. А дальше… я не помню. Видимо, я отключился. Сожалею, господа, – сказал сэр Себастьян, и чтобы не заставлять никого вновь оправдывать его, тут же весело добавил: – Но, слава богу, это был не обморок. Иначе после такого мне пришлось бы добровольно принять внушительную дозу снотворного.
Это возымело ожидаемый эффект: мужчины захохотали, дамы заулыбались и покраснели. Легкое напряжение спало. После нескольких отвлеченных тем беседа вновь вернулась в первоначальное русло.
– Может быть, вы слышали какие-нибудь странные звуки? Попытайтесь вспомнить, – не унималась миссис Лэйтон.
– Звуки… ммм… пожалуй, нет. Простите. Все, что я мог вспомнить, я уже озвучил. И то, я до конца не уверен, что все это мне не приснилось. В мыслях ужасный сумбур, – сэр Себастьян запрокинул голову, помял рукой шею и слегка поморщился.
– У вас болит в том месте, где вы только что потрогали? – нарушил доктор Морен свое сосредоточенное молчание.
– Самую малость. Больше чешется.
– Мы обнаружили вас утром, лежавшим на диване в неестественной позе с пролитым на себя литром вина, – пояснил доктор Морен. – Было ясно, что вы не намеренно выбрали такой способ заснуть. Вкупе со стаканом у вас на столе и пустым кувшином из-под вина, который мы обнаружили под столом, это наталкивало на определенные мысли. Напрашивался вывод, что вам в вино подсыпали снотворное. По запаху изо рта я определил, что вы употребили хлоралгидрат, а также, что вина вы не пили. Надеюсь, вы простите мне столь бесцеремонное вторжение в ваше личное пространство, но это было сделано для вашей же безопасности. Профессиональная привычка.
– Конечно, – отозвался сэр Себастьян.
– Как врач, я также позволил себе осмотреть ваше тело. Это было сделано, когда вас уже перенесли в другую комнату в чистую постель. Я не обнаружил ничего необычного, кроме одной маленькой красной точки на шее. Точнее, это был крохотный кровоподтек. Такой, что остается после введенной иглой инъекции. Как раз в том месте, где вы только что потерли. Позже я рассказал об этом господам, и мы заключили, что вам ввели инъекцию снотворного внутривенно, хотя подобные действия являются кощунственными.
– Почему?
– Потому что хлоралгидрат, а я уверен, это был именно он, отлично всасывается желудком в виде раствора, но при попадании в подкожную клетчатку может вызвать воспаление и некроз тканей. В виде инъекций его вкалывают разве что лошадям.
Сэр Себастьян усмехнулся.
– Но, учитывая последнюю полученную от вас информацию, – продолжил профессор, – становится ясно, что снотворное вы все-таки употребили в виде раствора. Причем водного. Что хорошо. Ибо совместно с алкоголем хлоралгидрат может вызвать большое количество нарушений в организме, вплоть до летального исхода.
Дамы испуганно охнули.
– Матерь божья, профессор… – миссис Эглингтон укоризненно покачала головой.
– Я лишь констатирую факты, – ответил доктор Морен, не изменившись в лице.
Гости начали переговариваться.
– Ох, Себастьян! Друг мой! – удрученно сказал мистер Эглингтон. – Я никогда не прощу себе, что втянул вас и не только вас, но и всех остальных, в эту смертельно опасную авантюру.
– Мне кажется, нам не стоит сгущать краски, – сэр Себастьян улыбнулся. – Я просто выпил стакан воды с каплей снотворного и отлично выспался. Похоже, мисс Адлер знает, что делает. И потом, всё уже позади. Нам осталось только разгадать, как она это провернула.
– Да, господа, давайте вернемся к обсуждению, – нетерпеливо призвала миссис Лэйтон и посмотрела на доктора Морена, как бы отдавая ему право возобновить диалог.
– В связи с этим встает вопрос, – продолжал профессор, когда все утихли, – откуда взялся укол у вас на шее?
– Это не укол… это укус. Теперь я вспомнил. Я был у окна. Точнее… кажется, я высунулся в него. Да, точно. Только не помню – зачем?..
Сэр Себастьян задумался.
– В общем, – продолжил он после недолгой паузы, – я зачем-то высунулся в окно. Там толком ничего не было видно. А потом меня кто-то ужалил. Вроде бы.
– Вы не уверены?
– Да. Дело в том, что, насколько я помню, не было никакого жужжания. Это немного удивило меня. По крайней мере, я его не слышал. Я помню резкую боль в шее. Это было похоже на укус пчелы.
– Почему именно пчелы?
– В детстве я уйму времени проводил на природе, и кто меня только не кусал: и пауки, и жуки, и даже змеи пару раз, не ядовитые, разумеется. А это было похоже именно на укус пчелы. Резкая пронзающая боль. Будто иглой укололи. Вспомнил! Я даже жало обнаружил. Точно! Когда сразу схватился за укус. Маленькое такое, темное, острое.
– Оно у вас осталось? – спросила вдруг молчавшая до этого мисс Чепмэн.
– Нет, – покачал головой сэр Себастьян, – разумеется, нет.
– А где оно?
– Эм… Я вроде бы выбросил его за окно. А может оно упало на пол. Я уже не помню. Я не обратил на это внимания.
Профессор выждал пару секунд, чтобы убедиться, что у мисс Чепмэн больше нет вопросов.
– Пусть так, – сказал он, – но там не было отека, когда я осматривал вас. Совершенно ровная кожа. Хотя бы маленькое воспаление у вас должно было остаться от укуса.
Сэр Себастьян отрицательно покачал головой.
– Это моя особенность. У меня почти полностью отсутствует реакция на пчелиный яд. Я имею в виду внешний признак. Чешется – да, но шишки нет. Кстати, это еще одна причина, по которой я решил, что это именно пчела, а не какое-то другое насекомое. Я потрогал место укуса пальцем через несколько минут. Ничего не было. Да… Я уже и забыл про это.
– И соответственно, ваше последующее состояние – это не реакция организма на укус, – полувопросительно-полуутвердительно сказал доктор Морен.
– Потому что у некоторых людей повышена чувствительность к яду этого насекомого, – неожиданно вклинился в разговор мистер Вествик. Тема была ему близка, и он счел нужным поделиться знаниями в этой области. Все взгляды устремились на него. Он побледнел, насколько это было возможно для его и без того бледной кожи, но решился продолжать: – Последствия могут быть очень неприятными: температура, тошнота, рвота и даже, как в вашем случае, потеря сознания…
Сэр Себастьян в недоумении открыл было рот, чтобы сказать, что он не терял сознания, как уже было установлено, а просто уснул, но мистер Вествик не дал ему вставить ни слова:
– …а если есть аллергия, то и фатальными. Я знаю случаи, когда люди, которых жалила пчела, кончали смертью.
– Пресвятая Богородица! Хватит пугать нас смертями, сэр, – пожаловалась мисс Чепмэн.
– Но… В предыдущий раз это был не я, это был профессор… – начал оправдываться мистер Вествик.
– Какая разница!
– О, бедный наш Себастьян, – простонала хозяйка дома.
– Господа, спокойно! – сэр Себастьян примирительно поднял руки. – Я все еще жив.
– Похоже, сэр Себастьян ужасно везуч. Или же мисс Адлер и впрямь знает толк в ограблениях! – заявила миссис Лэйтон с довольным выражением лица.
Мисс Чепмэн скривила губы. «Глупая девица! – подумала она. – При чем тут мисс Адлер?! Ладно, эта авантюристка узнала заранее, что сэр Себастьян не пьет вина, и, допустим, неплохо разбирается в химии или, может быть, в медицине. Но при чем здесь пчела? Не может же человек заставить насекомое действовать по своему уразумению».
Сэр Себастьян улыбнулся. Он будто бы услышал ее мысли и позабавился ими.
– Вы правы, мое состояние вчерашней ночью – не реакция организма на укус, – ответил он профессору.
Доктор Морен кивнул.
– Это было ясно. Я лишь хотел услышать подтверждение из ваших уст, чтобы не только я, но и все остальные могли окончательно отбросить данную версию.
– Разумеется.
– У меня есть вопрос, – громко сказала миссис Лэйтон и посмотрела в упор на мистера Вествика, отчего он слегка порозовел и поерзал в кресле. – Скажите, мистер Вествик, существуют ли насекомые, яд которых обладает снотворным эффектом?
– Вы имеете в виду яд, который извлекается из насекомых лабораторным путем или яд, который они выпускают при укусе? – чуть слышно пробормотал он и почему-то смутился. – Впрочем, это не имеет значения. Нет, по крайней мере мне о таких неизвестно.
– Благодарю. А зачем вы вообще высунулись в окно? – спросила миссис Лэйтон, поворачивая голову обратно к сэру Себастьяну. Она наконец подобралась к волновавшему ее вопросу.
– Эм… Это хороший вопрос, – сэр Себастьян снова улыбнулся. – Но, как я уже сказал, я не помню. Это столь важно?
– Для расследования все важно, – назидательно заявила миссис Лэйтон. Она хорошо вжилась в роль детектива и была одной из немногих, кто получал неподдельное удовольствие от происходящего. – Когда вы пришли, окно уже было открыто?
– Нет, оно было закрыто.
– Значит, его открыли вы?
– Да.
– Попытайтесь вспомнить, для этого была какая-то причина или вы сделали это неосознанно?
– Кажется, мне стало душно. На дворе лето. И та ночь была не самой прохладной, вы знаете.
– Хорошо. Когда вы открыли окно, вы выглянули в него или сразу же отошли?
– Вроде бы я просто открыл окно и отошел к дивану.
– Это было еще до прихода служанки?
– Да.
– А когда вы в следующий раз подошли к окну?
– Кажется, это было уже после того, как она принесла еду. Да, точно. Я вспомнил. Я что-то услышал или кого-то… только вот не помню…
– Котенка?
– Точно! А вам откуда это известно? – удивился сэр Себастьян.
– Прислуга тоже его слышала, когда спускалась за водой. И вот что важно, она нашла престранным, что его мяуканье и его запах не привлекли собак. Она утверждает, что вообще не слышала лая вплоть до того момента, как пошла спать.
– Да, это странно.
– Так что же было дальше? Вы услышали мяуканье котенка…
– Да, тихое такое. Даже не мяуканье, а писк, можно сказать, плач. Я подошел к окну и высунулся в него. Во дворе ничего не было видно. Я нагнулся вниз и начал присматриваться.