Тянет в небо

Мне хотелось посерьёзнее
эту песню дописать,

А она лилась берёзовее
И кленовее опять…

Да и надо ли печалиться
у извилистой реки,

Если песня переплавится
В пароходные гудки,

Взмоет птицей-пересмешником
За лихие облака,

А пока сидит и тешится,
Улыбается, пока.

И мотив её задумчивый
Удивительно родной,

Как пластиночки прокручивает
И меняет по одной…

Полночь

…а ночь не приносит покоя
И крутит немое кино,

Стараясь задеть за больное,
Как будто ей право дано:

Хозяйничать в мире бессонном,
Швыряться обрывками фраз.

Пугать, в одеянии тёмном,
Не пряча насмешливых глаз:

«Глядите, какая Фемида!
Я всех по шесткам рассажу».

Накрасится цветом индиго
И вылетит
Ведьмой
В трубу…

Послесловие

На границе небылиц,
на границе фраз оседлых
тьма пролистанных страниц
прошуршала, облетела…
и осталась в забытьи
дотлевать бумажной пылью.
Прежде – лёгкие ладьи,
никогда не станут былью.
И в зашторенном окне
не ищи былого света,
не ищи на стороне
эпохального сюжета…
Где-то возит почтальон
неотправленные письма,
в этих письмах только мысли
тех, кто словом окрылён…

Поэтка

Да разве я стихи писала,
Когда фонарь грозил клюкой.
Да разве я покой искала
В словах струящихся рекой.

Зачем мне средство от ангины,
Зачем мне средство от хандры,
Но донимает писанина,
Как донимают комары.

Да разве ветер мне помеха,
Когда на зонтике – в полёт,
Когда манит окна прореха,
Тут и лекарство не спасёт…

Просьба

Отведите, отведите, жарким полднем в хладный лес,
Утешеньем назовите пышной зелени навес
И заботу не лелейте – здесь забуду слово «край» —
Здесь тростник настроит флейту, отворит ворота в рай.

Не шумите, не шумите, не пугайте райских птиц,
Тихой поступью идите, не скрывая добрых лиц —
Всем воздастся по крупице и откроют тайники —
Здесь небесный свет струится у божественной реки.

Пустые слова

Да кто я такая, себя излагаю —
По капле, по строчке.
По самому краю