От фракционности к открытой контрреволюции. Нарком НКВД свидетельствует

О задачах, которые ставил центр в тот период перед отдельными группами, троцкист Жаков М.П. рассказывает следующее:

«Организация ставила своей задачей борьбу с ВКП(б) и ее руководством. Деятельность организации в основном шла по линии установления связи и консолидации троцкистских кадров на базе троцкистской платформы. Мы ставили своей задачей изменение политики ВКП(б) в духе троцкистской платформы после смены руководства. Наша организация в основном состояла из троцкистов-двурушников, формально порвавших с троцкизмом, вернувшихся в партию в целях продолжения борьбы с нею»[28 - Жаков. Протокол допроса от 20 марта 1936 г.].

Такова в основном деятельность троцкистов в этот период. Она сосредоточена была главным образом на собирании разгромленных троцкистских кадров для продолжения борьбы с партией.

Рассмотрим теперь какова была в это же время деятельность зиновьевско-каменевской группы.

Зиновьевско-каменевская группа сразу же после XV съезда партии заняла несколько иную линию поведения. Продолжая стоять на идейной платформе троцкизма, будучи больше, чем когда бы то ни было враждебно настроенной и против политики партии, и против партийного руководства, зиновьевско-каменевская группа формально подчиняется решениям XV съезда партии. Формально зиновьевцы отвергли и путь организации второй партии. На деле это только тактический продуманный двурушнический маневр. Свои заявления о безоговорочном подчинении всем решениям партии и роспуске фракционных организаций, зиновьевцы подавали как XV съезду партии, так и в последующем, в двурушнических целях, для сохранения своих кадров от окончательного разгрома.

Все расчеты зиновьевцев основывались на том, чтобы, оставаясь внутри партии и сохранив свои кадры, при благоприятных условиях добиться изменения политики партии и прийти к руководству. Отсюда двурушничество – основа основ всех их взаимоотношений с партией. Ложь и обман партии не только не осуждаются, но признаются как особая добродетель.

Об этой двурушнической, предательской тактике говорят все разоблаченные за последние годы зиновьевцы. Вот что, например, заявил на следствии по делу об убийстве товарища Кирова, Каменев в отношении позиции зиновьевцев на XV съезде партии и непосредственно после него:

“В момент составления и подачи заявления к XV съезду партии ни я, ни мои тогдашние единомышленники не стояли на точке зрения партии и не признавали безусловной правильности партийной линии и партийного руководства в борьбе против нашей группы. Наоборот, признав в своем заявлении свое «подчинение» партии, мы надеялись на самом деле, что наша «линия» в конце концов восторжествует и что мы еще вернемся к руководству партией»[29 - Каменев. Протокол допроса от 9 января 1935 г.].

Об этом же говорил и другой руководитель зиновьевско-каменевской группы Г. Евдокимов.

«Задачу врастания в партию мы понимали своеобразно не в смысле разрыва с нашим прошлым, а в смысле обмана партии, заявляя одно, а делая другое»[30 - Г. Евдокимов. Протокол допроса от 12 января 1935 г.].

Один из активнейших зиновьевцев Дмитриев на этом же следствии показал, каким образом осуществлялась установка Зиновьева и Каменева на двурушничество в их организации:

«Заявления, которые мы после нашего исключения из партии XV съездом подавали, начиная от отказа от фракционной работы, продолжая признанием правильности линии партии и кончая осуждением своей оппозиционной позиции и клятвами в верности руководству партии – все это от начала до конца было маневром, рассчитанным на возвращение в партию, на сохранение зиновьевских кадров, на продолжение своей контрреволюционной работы против партии в новых изменившихся условиях. Этими соображениями мы и руководствовались, когда после нашего исключения из партии мы составляли эти заявления. Эти положения были сформулированы Зиновьевым, Каменевым и др. и передавались в качестве директивы зиновьевского центра»[31 - Дмитриев. Протокол допроса от 24 декабря 1934 г.].

Такова позиция, которую заняла зиновьевско-каменевская группа и ее вожди непосредственно после XV съезда партии. Эта особая двурушническая тактика не всегда проходила гладко. Некоторым из зиновьевцев она казалась неприемлемой. В частности, в этот период от основной группы зиновьевцев откалывается небольшая группа, главным образом, бывших комсомольских работников, которые настаивают на продолжении открытой борьбы против партии, считая заявление Зиновьева, Каменева и др. о вступлении в партию позорным и капитулянтским. Это так называемая группа «безвожденцев». Несмотря на свою малочисленность, эта группа все же представляла ценный актив для зиновьевцев. Зиновьев и Каменев принимают все меры к тому, чтобы убедить эту группу в необходимости вступления в партию с двурушническими целями. Они принимают все меры к тому, чтобы воздействовать на «безвожденцев» и заставить их написать заявление в ЦК о правильности линии ЦК.

Когда некоторые из них начинали сомневаться в допустимости такого двурушнического акта, Зиновьев в январе 1928 г., по заявлению арестованного Ромма, отвечал им: «Большевики в свое время входили в такой хлев, как дума, Бадаев крест целовал, а вы в борьбе хотите выглядеть чистенькими».

В результате этой обработки молодых «безвожденцев», Зиновьеву и Каменеву удалось склонить большинство из них к вступлению в партию в двурушнических целях. Цинизм этого двурушнического акта виден из следующей характерной детали. Когда группа молодых «безвожденцев», в том числе Румянцев, Котолынов, Тарасов и др. подавали заявления в ЦКК о восстановлении их в партии, они согласовывали текст своих заявлений с Зиновьевым и Каменевым. Каждое изменение в тексте заявления, предлагавшееся ЦКК, – немедленно согласовывалось и редактировалось Каменевым. «Торговля» за каждое слово заявления была настолько напряженной, что подавшим пришлось до десятка раз бегать за санкцией к Каменеву.

В течение лета 1928 года вожди оппозиции и подавляющее большинство зиновьевцев, в том числе и «безвожденцы», были восстановлены в партии. Их заявления, в которых они отказываются от фракционной деятельности, осуждают свои антипартийные взгляды и отмежевываются от Троцкого, были признаны ЦКК удовлетворительными. Маневр зиновьевцев, проделанный с целью сохранения своих кадров от разгрома, удался.

Обманув доверие партии чудовищным актом двурушничества и сохранив свои кадры, Зиновьев и Каменев непосредственно после восстановления в партии бывших оппозиционеров развивают бешеную деятельность по налаживанию связей и созданию организации, наиболее приспособленной к новым условиям борьбы против партии.

Одновременно с двурушническим возвращением в партию Зиновьев к Каменев также как и троцкисты подготавливали условия для создания центра за границей, чтобы оттуда вести работу против СССР.

Для этого Зиновьев и Каменев принимают меры, чтобы создать материальную базу за границей. Из средств госбанка они создают за границей запас валюты. На суде Рейнгольд об этом показал следующее:

«Со мной велись разговоры о необходимости создания запаса валюты на случай высылки Каменева и Зиновьева за границу»[32 - Стенограмма заседания Военной Коллегии Верховного суда Союза ССР, дело 2, стр. 49-50.].

Каменев, подтверждая это, на суде рассказал, что:

«В 1929 году, когда я и Зиновьев предполагали, что мы можем быть высланы за границу, как и Троцкий, мы считали необходимым создать за границей некоторый фонд поддержки и продолжение той работы, которою мы вели здесь… Рейнгольду было поручено с помощью других работников, из средств Госбанка создать за границей денежный фонд в целях поддержки нашей организации»[33 - Стенограмма заседания Военной Коллегии Верховного суда Союза ССР, дело 2, стр. 49-50.].

На этом же процессе было установлено, что это указание Каменева и Зиновьева о создании валютного фонда за границей было выполнено.

Наряду с принятием мер по созданию условий для работы за границей, Зиновьев и Каменев всемерно развертывают подпольную работу внутри СССР.

Немедленно был организован и до этого существовавший фактически «Московский центр» зиновьевцев. «Московский центр», игравший роль политической направляющей организации, образовался в составе активнейших вожаков зиновьевской оппозиции. В него вошли: Зиновьев, Каменев, Куклин, Евдокимов, Бакаев, Федоров и Гертик. Тщательно конспирируя свою деятельность, «Московский центр» регулярно обсуждает важнейшие вопросы текущей политики партии. Для поддержания связей с членами своей организации, регулярной информации их о точке зрения центра по вопросам текущей политики – создаются два семинара – политический и экономический. Руководство политическим семинаром поручается Зиновьеву, экономическим – Каменеву.

Позже, по мере возвращения в Ленинград бывших оппозиционеров, непосредственное руководство из Москвы в силу особых условий конспирации затрудняется. Возникает необходимость создания местного «Ленинградского центра», который и организуется в конце 1929 – в начала 1930 годов. О характере и времени организации «Ленинградского центра» один из активнейших зиновьевцев Гессен на следствии показал следующее:

«В конце января 1929 г., уезжая в Ленинград из Москвы на несколько дней, я получил задание от Зиновьева подготовить создание в Ленинграде местного центра зиновьевцев с разделением работы по районам и с привлечением в состав центра представителей разных прослоек зиновьевской организации»[34 - С.Гессен. Протокол допроса от 22 декабря 1934 г.].

По этой директиве Зиновьева в организованный конспиративный «Ленинградский центр» вводятся наряду с такими испытанными сторонниками двурушнической тактики как Левин, Мясников, Сосицкий, Мандельштам, а также и представители группы «безвожденцев», бывшие работники комсомола – Румянцев и Котолынов. «Ленинградский центр» назначает организаторов по районам из числа членов центра.

Таким образом, в 1930 году зиновьевско-каменевской группе удалось сохранить в партии основные кадры наиболее активных своих сторонников и создать руководящие подпольные центры.

С организацией. Московского и Ленинградского «центров» начинается работа по установлению регулярной связи со всеми бывшими зиновьецами, антипартийные настроения которых не вызывали сомнений. Из конспиративных соображений запрещаются более или менее широкие собрания. Связь устанавливается и директивы передаются по «цепочке» один другому. В исключительных случаях собираются под благовидным предлогом юбилеев, именин, на «чаепития» и т. п., где обсуждаются наиболее злободневные и острые политические вопросы. Люди регулярно информируются или по «цепочке» или на «чаепитиях» о директивах «Московского центра», тактике и настроениях «вождей».

Вот что говорит о деятельности «Ленинградского центра» в этот период член его Сосицкий:

«Основная задача нашей организации заключается в подборе и сохранении организационных связей среди бывших участников зиновьевско-троцкистского блока, вовлечение их в контрреволюционную организацию, систематическом осуществлении на них контрреволюционного влияния, воспитании их во враждебном духе руководству ВКП(б) и советскому правительству. На периодических сборищах организации сообщалась политическая информация из Москвы, от центра организации и обсуждались отдельные вопросы, чаще всего связанные с текущими политическими вопросами»[35 - Сосицкий, Протокол допроса от 21 декабря 1934 г.].

Таким образом, основной задачей, которую ставили себе вожди зиновьевско-каменевской организации – являлась задача – во что бы то ни стало сохранить свои кадры, все время поддерживать их антипартийные настроения, воспитывать в них вражду к политике партии и к ее руководству с тем, чтобы при первом удобном случае выступить, как организованная сила.

Такова в основном деятельность зиновьевско-каменевской группы в этот период.

Таким образом, пользуясь тактикой двурушничества и обмана партии, троцкистам и зиновьевцам за эти годы удалось организовать наиболее проверенных своих сторонников в строго законспирированные подпольные группы и создать руководящие контрреволюционные центры, с целью подрыва партии изнутри и организованного выступления пробив ее политики в случае благоприятно сложившейся обстановки.

Воссоздание троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока и переход к тактике пораженчества и террора

На какие же ближайшие перспективы возвращения к руководству в это время рассчитывали Троцкий, Зиновьев и Каменев?

Главную свою ставку в этот период троцкисты и зиновьевцы ставили на неизбежные трудности, связанные с социалистической перестройкой нашего хозяйства, на то, что партия не сможет справиться с этими трудностями, в результате чего создадутся условия для выступления и прихода к власти Троцкого, Зиновьева, Каменева и других.

Об этих чаяниях и расчетах на трудности, Каменев на следствии заявил следующее:

«Все резче выдвигался расчет на затруднения и на то, что эти затруднения могут облегчить зиновьевской группе и ее руководящему центру возврат к руководящей роли в партии. Особенно оживился этот интерес в 1932 году, в связи с теми объективными трудностями, которые тогда временно стояли перед партией»[36 - Каменев, протокол допроса от 14 января 1935 г.].

Троцкий в свою очередь тоже связывает возможность возвращения троцкистов к руководству страной с трудностями хозяйственного строительства. На протяжении 1930-1931-1932 гг. он почти в каждом «Бюллетене оппозиции» помещает свои статьи о «кризисе советского хозяйства».

Всячески опорочивая хозяйственные успехи Советского Союза, он пророчествует, что нынешнее руководство партии не сможет справиться с трудностями и вынуждено будет пойти на соглашение с троцкистами.

В соответствии с этими надеждами Троцкого «Бюллетень оппозиции» делал следующий, утешительный для троцкистов, вывод:

«Вследствие неспособности нынешнего руководства выбраться из хозяйственно-политического тупика, в партии растет убеждение в необходимости смены партруководства»[37 - «Бюллетень оппозиции» № 31. Ноябрь 1932 г.].

Надежды троцкистов и зиновьевцев вернуться к руководству в этот период особенно окрыляются выступлением правой оппозиции. Основная ставка ставилась на использование разногласий правых с партией. Выступление правых, по мнению Троцкого, Зиновьева и Каменева, создавало условия для новой перегруппировки сил в партии. Исходя из этой основной установки строился весь тактический план действий зиновьевского «Московского центра». Зиновьев и Каменев в предстоящейпо их мнению дискуссий в партии предполагали выступить не только в качестве самостоятельной силы. Не исключалось, а считалось наиболее вероятным совместное выступление правых, зиновьевцев и троцкистов. Для этого Зиновьев и Каменев предпринимают шаги для сговора с правыми, регулярно встречаясь с Рыковым, Томским и Бухариным.

Но поводу этого плана активный зиновьевец Гессен на следствии по делу убийства С.М.Кирова рассказывает следующее:

В этот период времени зиновьевская группа имела ясный тактический план. Она ставила ставку на развитие борьбы правых с партией, в результате которой создавались бы условия для самостоятельного выступления зиновьевской группы и для смены партийного руководства. Из этой тактической установки вытекала применявшаяся зиновьевской группой политика двурушничества, – велись переговоры с правыми и в то же время давались заверения ЦК партии о полной солидарности и лояльности»[38 - С. Гессен. Протокол допроса от 15 декабря 1934 г.].

На основании имеющихся сейчас материалов выяснено, что это было не простое взаимное «нащупывание» общих вопросов, по которым, троцкисты и зиновьевцы могли выступить с правыми против партии. Не было сомнений надо ли выступать вместе.

Шла речь лишь о том, как лучше выступитъ. Об этом конкретном плане выступления против партии и договаривались по поручению своих групп Бухарин и Каменев.

Троцкий и троцкистский центр не только знал, но и был в курсе всех переговоров зиновьевского центра с правыми, полностью одобряя эти переговоры.