Укрепление Грозное – город Воинской Славы Грозный. 1818–2020

С 1800 по 1834 год. Платон Зубов. Т. 2. СПб. 1836 год

.Но против левого фланга, за рекою Сунжею, обитают Чеченцы, самый свирепый и хищный народ из всех Горцев, и, повинуясь преимущественно небольшому числу владельцев, власть коих наследственна, а через то во всех намерениях сохраняют более единства, а в предприятиях более основательности и порядка, чему способствует взаимная между ими связь. Многие из Горских народов, смотря на успех их хищничеств, и ободряемые тем, что все усилия, дотоле против них употребляемые, не достигали совершенно своей цели, утвердились в мнении, что Чеченцы непобедимы, и искали их дружбы, что – производило вредные последствие для Кавказской Линии.

Таковые причины показали ясно Генералу Ермолову, что первый шаг к обеспечению линии есть усмирение Чеченцев; что необходимо отнять у них средства к набегам и хищничествам, устроив по реке Сунже крепости и заняв их достаточными гарнизонами. Такое средство было всех действительнее. Лишась земли удобной для возделывания, и пастбищных мест, на которых в зимнее время укрывают они свои стада от жестоких морозов, бывающих продолжительное время в горах, Чеченцы будут стеснены в ущельях Засунженских гор, а Русские селения, расположенные по граничной черте, будут уже за цепью крепостей в безопасности и Чеченцы не осмелятся делать набеги в местах открытых, на большом расстоянии позади крепостей. При первой же возможности, продолжа линию шоковых крепостей до реки Сулака можно будет совершенно обеспечить левый фланг линии и крайний оного пункт город Кизляр, во многих отношений заслуживающий внимание. Для первого опыта Генерал Ермолов, усиля редут Назранской на реке Сунже, основанный еще до его прибытия, для безопасности дороги от Моздока в Грузию, приказал построить на той же реке другое укрепление, и заняв пространство по течению оной на 50 верст от истока, поручил защиту выселявшимся в наши границы Горским народам, непримиримым врагам Чеченцев. Укрепление это основано было по просьбе означенных переселенцев. При производстве работ Чеченцы не произвели ни одного выстрела, и постигая намерение Генерала Ермолова, приведены были в ужас. Главноуправляющий, почитая необходимым воспользоваться благоприятными обстоятельствами, испросил Высочайшее соизволение на постройку крепостей на берегах реки Сунжи, и получив таковое, с наступлением весны 1818 года прибыв лично на место, приступил к основанию крепости при самой реке Сунже, в 6 верстах от дефилей Хан-Кальских, прикрывающих значительную часть Чеченских селений, за ними лежащих. Ужас, распространившийся между Чеченцами, внушил ему мысль дать новостройщейся крепости название Грозной.

С самого прибытия Генерала Ермолова с войсками на реку Сунжу, Чеченцы производили беспрестанные нападения на передовые мосты, и нередко в ночное время приближались к самому лагерю, или появлялись на левом берегу Сунжи, угрожали провиантским транспортам и пасущимся табунам; к чему способствовали леса по обеим сторонам реки, скрывавшие их движение, и множество бродов, прикрыть коих вначале не было возможности, потому что все войска соединены были в одном пункте для производства работ. Посему Генерал Ермолов вынужден был призвать еще один батальон Кабардинского пехотного полка и несколько казачьих команд, которые, заняв многие переправы по реке Сунже, лишили Чеченцев удобства переправляться на нашу сторону. Основание крепости Грозной имело весьма важные следствия. Чеченцы, водворившиеся между Сунжею и Тереком на наилучших землях, в отношении к Русскому Начальству называли себя мирными, а в сущности состояли из первейших разбойников, причинявших значительный вред левому флангу линии; но заметив, что с построением крепостей по Сунже, хищничества их будут невозможны, начали оказывать совершенное повиновение; и даже жители ближайших к Сунже деревень, дотоле непризнававшие над собою никакой власти, начали исполнять требования Генерала Ермолова, и давали для проходящих команд подводы и конвой. Желая же показать свое усердие, без всякого требования выставили во многих местах свои караулы для извещения Генерала Ермолова о движениях Чеченцев, и охраняли все пространство между преградным станом и крепостью Грозною, составляющее около 45 верст, и незанятое нашими разъездами.

Чеченцы, живущие за Сунжею, надеясь на крепкое местоположение и на леса, почти непроходимые, хотя оставались в совершенном недоумении – что должны предпринять, но не хотели покорствовать, ожидая, не изменятся ли обстоятельства. Они никак не могли верить, что отряд, на Сунже собранный, имел единственное назначение строить крепость Грозную; но ежеминутно опасались нападения, и, скрывши свои семейства и имущества в леса, были готовы к обороне. Разъезды их появлялись в разных направлениях, и имели небольшие перестрелки с казаками; при первом же появлении пехоты и артиллерии мгновенно обращались в бегство. Они пригласили на помощь себе Лезгин, и 29 Июля соединившись с ними, поклялись ворваться в наш лагерь с обнаженными саблями; но это предприятие состояло более на словах нежели на деле. 150 человек казаков, высланных им на встречу, удержали первый натиск, а два батальона 16 Егерского полка, при 6 орудиях, быстро подоспевши к месту действия, опрокинули и прогнали неприятеля с значительною потерею. Августа 4-го Чеченцы, в соединении с Лезгинами, переправились чрез Сунжу, при Ачехинском селении, намереваясь напасть на провиантский транспорт, идущий от Терека в лагерь. Генерал Ермолов, извещенный Ачехинцами, послал 6 рот Кабардинского полка, одну роту 8 Егерского и 4 орудия для воспрепятствования неприятелю. Отряд сей встретил Чеченцев близ самого селения и атаковал оных: 2 часа сряду продолжалось жаркое сражение. Чеченцы дрались упорно и приближались даже на картечный выстрел; но вскоре, сбитые и опрокинутые, побежали в беспорядке за реку, понеся самый значительный урок; с нашей же стороны ранено 2 штаб-офицера и 22 человека нижних чинов.

До 28 сентября не происходило ничего особенно замечательного, кроме маловажных перестрелок; но в этот день послан был отряд из 6 рот пехоты и сотни казаков, при 4 орудиях, под начальством свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части Подполковника Верховского, на другую сторону Сунжи, дабы, нарубивши в Чеченских лесах хворост, необходимый для покрытия землянов, доставить оный в крепость Грозную. Чеченцы, замечая с беспокойством, что земляные работы в крепости приходили уже к совершенному окончанию несмотря на все старание тому воспрепятствовать, полагали что постройка жилищ для гарнизона внутри крепости будет уже совершенно невозможна, по той причине, что лесные материалы должно было брать из их лесов, которые они почитали необоримою преградою; и потому, заметив назначение отряда Подполковника Верховского, атаковали оный со всех сторон, но тем не остановили рубку леса, которая производилась одною частью отряда, между тем как другая занимала неприятеля перестрелкою. Но как при этом обстоятельстве работа не шла так успешно, как бы следовало, то Генерал Ермолов приказал одному батальону 8 Егерского полка, с двумя орудиями, сделать движение к ущелью, известному под названием: Хан-Кале, чрез которое идет удобнейшая дорога к главным Чеченским селениям, и показать вид, что намерена атаковать сделанные там засеки. Движение это имело совершенный успех. Чеченцы оставили в покое отряда Подполковника Верховского и бросились защищать Хан-Кальские засеки. Пользуясь их бегством, Подполковник Верховский успел нагрузить все бывшие с ним арбы хворостом, и возвратился беспрепятственно в лагерь, потеряв только 2 человека убитыми и 5 ранеными. Со стороны Чеченцев урон, по дошедшим сведениям, простирался до семидесяти человек. Приобретя таким образом необходимые лесные материалы, жилища для гарнизона в крепости Грозной вскорости приведены были к окончанию. Октября 8, для наказания Сунженской деревни за многие хищничества, разбои и за учиненное вновь нападение на наши войска, Генерал Ермолов отправил Начальника Корпусного Штаба с тремя батальонами пехоты, 200 казаков, 6 орудиями пешей артиллерии и 2 конно-казачьими, за реку Сунжу. Как скоро пехота начала переправляться, Чеченцы, зная свои преступления, догадались, что отряд выступает против их, и поспешно начали вывозить из деревни свое преимущество. По приближении же отряда, большая часть Чеченцев, со всеми семействами убежали в близ находящийся лес; только 200 человек, самых отважных, оставшись в деревне, намерены были сопротивляться.

Чеченская девица-кавалерист

«Тифлисский листок», иллюстрированное прибавление, №4, 21 февраля 1899 года.

В истории Кавказской войны известно много случаев участия горских женщин в кровавых стычках с нашими войсками. Суровая доля горянки среди суровой домашней обстановки выработали мужественных женщин. Но война, или скорее – хищничество, как постоянное женское ремесло, было явлением исключительным даже и в горах Кавказа. Не удивительно поэтому, что случай, о котором войдет сейчас речь, обратил на себя внимание императора Николая Павловича. В апреле 1842 г. Подполковник Сулимовский имел небольшое дело близ урочища Большой Андырки, в нынешнем Назрановском участке, Терской области, с партией чеченцев под предводительством шамилевского наиба Ахверды-Магома. Дело кончилось поражением хищников, причем назрановской милиции, состоявшей при отряде Сулимовского, удалось захватить в плен до 23 человек. При разборе пленников, один из них, назвавшийся Тамаханом Моловым, оказался женщиною. Она объявила, что уже более 10 лет принимает участие в хищнических набегах. Государь Николай Павлович, узнав об этом случае из журнала военных действий отрядов в Малой Кабарде и Назране, заинтересовался женщиною-воином и повелел прислать ее в Петербург в том самом национальном платье, в котором она воевала. В июле 1842 г. Малова прибыла в столицу, удостоилась быть представленною императору и имела счастье получить от императрицы золотую цепь с каменьями для ношения на шее. Затем ее обмундировали в мужской костюм и отправили обратно на Кавказ. С петербургской точки зрения казалось, что женщина, принимавшая участие в военных действиях, легко может увлечь своим примером пылкую горскую молодежь. В виду этого генерал-адъютанту Нейдгардту, тифлисскому командиру отдельному кавказского корпуса, было повелено назначить Моловой место жительства по своему усмотрению и иметь за нею постоянный надзор. Запрошенный по этому поводу начальник левого фланга кавказской линии генерал Фрейтаг высказал, что Молова – уроженка Большой Чечни, где имеет отца и других родственников, и потому всего удобнее было бы поселить ее в кр. Грозной: но, по его мнению, никакой присмотр не удержит ее от побега в Чечню и потому лучше прямо отпустить ее на родину, где своими рассказами об императорской фамилии она принесет нам больше пользы, чем пребыванием в Грозной, которое будет считать для себя наказанием. Нейдгардт не признал, однако, возможным нарушить Высочайшую волю, и Молова осталась в крепости Грозной. Здесь она жила в крайней нужде, и, не решилась продать в частные руки пожалованную ей золотую цепь, просила разрешения представить ее обратно с тем, чтобы ей была выдана стоимость подарка. В конце 1843 г. Последовало Высочайшее повеление оставить цепь в руках Моловой и выдать пленнице в пособие 200 р. С. На этом, к сожалению, прерывается официальная переписка о чеченской девице-кавалеристе. Подпись:Е. В.

«Чеченский походъ»

РГАДА Ф. 1406 Оп. 1, Д. 294; Описанный Петр Максим Сахно-Устимовичъ.

Все это было окончено менее нежели в два года, но не без упорного сопротивления со стороны чеченцев. В особенности тяжела для них была постройка крепости Грозной. Они поняли, что не одним именем она грозила или конечным их истреблением, или, по крайней мере, уничтожением их необузденной свободы. При начале работ не проходило ни одного дня без перестрелки: за дровами, даже за водою должно было посылать большие команды, с пушкою. Наконец правый берег Сунжи был очищен от леса и кустарника, его покрывающего; на левом возвышались бастионы крепости Грозной; через реку устроен мост, прикрытый тет де понтом; близ крепости заведено поселение женатых солдат, то же укрепленное, и чеченцы приуныли и присмирели. В 1825 год, 19 января генерал Ермолов выехал с небольшим отрядом и частью своей свиты и с Грибоедовым в Грозную, а 21 и все остальные войска и чиновники, бывшие при Ермолове, в том числе их, двинулись туда же. //рукопись//

РГВИА Фонд 38, Опись 4, Дело 745.

Утренний Рапорт. От Главной Гаубвахты Крепости Грозной. Июня 10 дня 1842 года.

Пароль отдан город Александрополь лозунг Св. Александра, отзыв Атака. Дежурный по караулам Кавказского линейного №12 батальона Штабс-Капитан Никифоров. Объезжал пост в 7 часу по полудню, главным делом ходил он же в 11-ть часов визитир-фундом ходил Куринского егерского полка поручик Зуев в 1 час ночи, унтер офицерский патрули ходили в 12 часов. А Ефрейторский для порядка ходили в 2 часа по полуночи; в прочии же часы патрули чрез каждые четверть часа ходили исправно. Дежурный по караулам Штабс-Капитан Никифоров.

Стр. 275. По контракту заключенному в Кавказском областном совете, 27 апреля 1839 года, нефтяные источники и ямы, состоящие близ крепости Грозной, отданы в 3-х летнее откупное содержание козаку Войска Донского Болдареву за 100,002 руб. ассигнациями, с тем чтобы при них находился постоянный караул из затеречных жителей, а во время следования возщиков за нефтью и обратно с оною до Наурской переправы даваем был им достаточный конвой; в случаях не возможности по смутным обстоятельствам вывозить нефть из источников, за все время не вывоза исключить из откупной суммы, по ращету деньги. Причем откупщик Болдарев обязался давать для казенных работ нефть в каждый год по двадцати пяти, сорока ведерных бочек безо всякой платы. Откупщик Болдарев с 13-го числа Мая 1840-го года по возмущению Чечни и побегу к непокорным надтеречных деревень, Нефтяных этих колодцев и ям не пользуется. Казне откупных денег не плотит, а между тем по основанию заключенного контракта никто брать нефть из этих колодцев не может. И потому скопившуюся в колодцах нефть непокорные чеченцы выжигают, чрез это нефти на левом фланге нет, гарнизон крепости Грозной, военных поселяне и все укрепления чрезвычайно в ней нуждаются и имеют необходимость, как для собственных надобностей так и для казенных работ. Поэтому не благоугодноли будет до усмирения Чечни дозволить Грозненскому гарнизону, военному поселению и инженерному ведомству, прочих укреплений для казенных работ пользоваться независимо от откупщика Болдарева свободно из колодцев нефтью по мере возможности.

Стр. 276. Опись строениям в крепости Грозной состоящим. 1. Дом деревянный в столбах забрат пластинами с вновь пристроенными четырьмя комнатами с дощатыми полами и потолками покрытыми камышом. Дом занят начальником левого фланга Кавказской линии. В хорошем виде. 2. Кухня с кладовой в столбы забраты турлуком с дощатым потолком крытая землею. Дом занят прислугою начальника левого фланга. Ветхая и никуда негодная. 3. Флигель о четырех комнатах из них две турлучныя, а две из камня земляного кирпича крытыя камышом. Дом занят чиновниками и служителями начальника левого фланга. Комнаты из композиционного кирпича в хорошем виде, а турлучные весьма ветхие. 4. Дом в столбах забратый турлучным с деревянными полами и потолками покрыты камышом. Дом занят обер-офицерами Куринского егерского полка. Очень ветхий и занимается только по необходимости. 5. К дому этому турлучная кухня. Дом занят прислугою. Очень ветхая и занимается по необходимости. 6. Флигель покрытый землею с деревянным полом и потолком. Дом занят обер-офицерами Куринского егерского полка. Очень ветхий и никуда негодный. 7. Дом деревянный с дощатыми полами и потолками покрыт камышом. К дому этому отдельная кухня из композиционного кирпича. Дом занят штаб хором Куринского егерского полка. В хорошем виде. 8. Флигель в столбах забрат турлуком с дощатыми полами и потолками покрыт камышом. Занят Обер-офицерами Куринского егерского полка. Весьма ветхий и занимается по необходимости. 9. Казарма в столбах забратая турлуком и к оной связи пристроен рубленой из бревен каземат в котором пол и потолок дощатые. Занят нижними чинами 12 горнизонной артиллерийской бригады, а каземат арестантами. Ветхий и занимается только по необходимости. 10. Казарма забратая в столбах пластинами с деревянными потолками и нарами покрыта камышом. Занят 3 линейною ротой Кавказского линейного №12 батальона. Очень ветхая и держится только на одних подпорах. 11. Пороховой погреб в крепостной канаве три стены оного в земле, а четвертая из пластин. Занят артиллерийскими снарядами. Очень ветхий и занимается только по необходимости. 12. В крепостной канаве Цейхгауз в столбах забратый турлуками покрыт землею. Занят артиллерийскими снарядами. Очень ветхий и занимается только по необходимости. 13. Флигель из композиционного кирпича с деревянными полами и потолками покрытый камышом. Занят кантонистами Куринского егерского полка. В хорошем виде. 14. Флигель турлучный забратый в столбы с дощатыми полами и потолками покрытый землею. Занят Канцелярией начальника левого фланга. Ветхий и никуда негодный. 15. Офицерский флигель в столбах забрат турлуком с дощатыми полами и потолками покрыт землею. Занят комиссией военного суда при Куринском егерском полку учреждаемой офицерами Куринского полка. Ветхий и никуда негодный. 16. Офицерский флигель в столбах забрат турлуком с дощатыми полами и потолками покрыт камышом. Занят обер-офицерами Куринского полка. По ветхости никуда негодный. 17. Офицерский флигель в столбах забрат турлуком с дощатыми полами и потолками покрыт камышом. Занят обер-офицерами Куринского полка. По ветхости никуда негодный. 18. Штаб офицерский дом забратый в столбы турлуком с дощатыми полами и потолками покрыт камышом. Занят штаб-офицерами Куринского полка. По ветхости никуда негодный. 19. К этому дому отдельная кухня в столбах забратые турлуком и с дощатыми потолком покрыты землею. Занят прислугою. По ветхости никуда негодный. 20. Офицерский дом деревянный покрыт черепицею с полами и потолками. Занят командиром Крепостной гарнизонной артиллерии. Ветхий занимается только по необходимости. 21. Офицерский флигель рубленый в углы бревен покрыт землею. Одна часть занята католического церковью и часть обер-офицерами Куринского егерского полка. Весьма ветхий. 22. Казарма забратая турлуком. Инвалидною ротою Куринского полка. Никуда негодная. 23. Казарма турлучная в столбах. Куринского егерского полка гивольнего. Никуда негодная. 24. Аманатский дом из композиционного кирпича на каменном фундаменте с дощатыми потолками и нарами покрыт камышом. Занят Азиатскими аманатами и пленными. В хорошем виде. 25. При нем кухня из такового же кирпича. Занята аманатами. В хорошем виде. 26. Казарма в столбах забратая в столбах турлуком с дощатыми нарами. Занята Куринского егерского полка 5 карабинерами и 14 егерского ротами. Очень ветхий. 27. Казарма в столбах забратая турлуком. Куринского полка музыкантами. Очень ветхий. 28. Казарма из композиционного кирпича на каменном фундаменте с деревянными полами потолками и нарами крытая камышом. Занята Куринского егерского полка 2 егерскою ротою. В хорошем виде. 29. При ней отдельная кухня из такого же кирпича крытая черепицею. Занята тою же ротою. В хорошем виде. 30. Кзаарма забратая в столбах с турлуком. Занималась ротою Куринского егерского полка. По ветхости сломана. 31. Казарма солдатская из композиционного кирпича из двух половинах. Занималась ротою Куринского егерского полка. По ветхости одна половина сломана и в другой по неимемению помещения хранятся артиллерийские снаряды. Здания военного Госпиталя. 32. Флигель о двух половинах в столбах забрат турлуком по стропилам покрыт камышом. Занят больными воинскими чинами. Ветхий, негодный неудобен для назначаемой ему службы. 33. Флигель о двух половинах половинах забрат турлуком в столбах покрыт камышами. Занят больными воинскими чинами. Ветхий и занимается только по необходимости. 34. Отделение о трех комнатах с сеньми в столбах забратая турлуком по стропилам покрытая камышом. Занимается госпитальными вещами. Очень ветхая. 35. При этих зданиях имеется кухня. Очень ветхая. 36. А баня новая и очень хорошая. Воинский начальник крепости Грозной майор Рыков.

Записка. В Грозненском военном поселении с 1839 года состоит выселенных 148 семейств, из них построено на новом месте деревянных на манер крестьянских изб 91 дом, недостроенных 18 и все с недогороженными дворами; во все непостроенных за невывозкою леса по случаю возмущения Чечни 39 домов, из них проживают в старом форштадте, в турлучных и тесных зданиях, 14 семейств в слободках: в Николаевской 15, Амир-Аджи-юртовской 10. У 122 хозяев проживающих при крепости Грозной состоит гулевого скота: быков 19, коров 69, телят 58, жеребят 7 штук, которой находится на паствы в летнее время в слободке. Николаевской, а на зиму продерживаются в разных местах на линии и заготовляется сено. Рабочего лошадей 35 и волов 105 продерживаются хозяевами в зимнее и летнее время хотя по заготовлению сена но при себе. Первый озимый посев хлеба был засеен военными поселянами в 1839 году и летом в 1840 по возмущении Чечни, собран не был, после чего посеву хлеба поселяне уже не производили а довольствуются семейства от пускаемым из казны провиантом. Земля для поселян предназначена к отмежеванию от речки нефтянки вверх по реке Сунже до деревни Амарханкичу, которая бежала, и встепь на 25 верст. По правою же сторону Сунжи нужно отмежевать по калиюртовскую деревню чрез Ханкалинское ущелье и по вершинам горы с лесом до реки Аргуна. Строевого лесу вырубленного в 1839 году поселянами на правой стороне реки Сунжи 7000 дерев, заготовленного подрядчиком чеченцем Измаилом 1300 и евреем Дахау 1050 дерев, которой остался по возмущении горцев невывезенным. У проживающих же поселян в Слободке Николаевской и Амир-Аджи-юртовской, состоит скота: Лошадей 34, волов 26, быков 8, коров 33, телят 29, овец 8, а у всея поселян свиней 146 штук. Крепость Грозная июня 9 дня 1842 года.Смотритель поселений поручик Кузьмин.

РГВИА Фонд 38, Опись 7, Дело 198.

Военное ведомство от 28 ноября 1852 года.

37. На постройку в кр. Грозной острога с домом для всего Комендантского Управления, тюремного смотрителя и для главной гаубвахты… По необходимой потребности в этих зданиях, впредь до составления подробного соображения, требуется примерно 16000 рублей. Стр. 30 Летние действия. 1) Усилить Грозненскую станицу 100 семейством от Кавказского Линейного казачьего войска. 2) Устройство казачьего поста на урочище Мамакай-Юрт.

«Материалы по истории Дагестана и Чечни»

Том III, часть I, 1801—1839 гг. Том подготовлен к печати Г. Е. Грюмберг и С. К. Бушуевым Вступительная статья С. К. Бушуева. Дагестанское Государственное издательство. Махачкала. 1940 г.

Стр. 434. …Все верки и некоторые строения креп. Грозной пришли в совершенную ветхость, мост построенный там через Сунжу, уже более двух лет стоял полусгнившим и не мог служить ни для проезжающих, ни для проходящих. Ваше высоко пр-во изволили уже по моему представлению утвердить проект и смету перестройки крепости и устройства нового моста. Работы сии начнутся весною будущего года.

Генерал-адъютант Граббе.

Начальник Штаба флигель-адъютант Полковник Траскин.

РГВИА. ВУА. №6379. 1839 г. Рапорт

«Мои воспоминания Дондуков-Корсаков А. М. 1840—1844 гг.»

«Старина и Новизна». Исторический сборник, издаваемый при обществе ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III. Книга шестая. СПб. 1908 г.

Стр. 97 …Оригинально также, как Викентий Михайлович рассказывал, как он сделал предложение. Застав ее за пяльцами в комнате и предварительно намекнув о своем намерении, он сказал: «я в будущей подруге, как, не ищу ни молодости, ни красоты, а доброй души; в вас все я нашел». Затем, быстро вынув из челюсти все свои вставные зубы, он показал их Анне Васильевне, сказав: «фальши, как, не люблю: берите, как есть». Он вполне был с женой счастлив и прижил детей. К сожалению, Анна Васильевна совершенно вскоре оглохла. Когда он командовал в Грозной и имел гражданское управление горцами, он говорил: «говорят, как, трудно управлять; не нахожу: принесут, как, бумаги, ну и подпишешь. Вот, правда, одолевают, как, дела азиатов. Ну, чтож? Придут, скажешь им: „маршал“ (по-чеченски: „здравствуй“), потом пошути, как, и скажем: „придите завтра“. Они и уйдут».

В 1850 году, при проезде Государя (ещё наследником престола) через Грозную, принимая Его Высочество со всей свитой у себя в доме, как командующий войсками, за обедом, на вопрос Государя Наследника женат ли он, Козловский, отвечая утвердительно, прибавил: «такого-то числа проводил Анну Васильевну, как, до станицы Николаевской и возвратился обратно в Грозную». Это возбудило невольную улыбку всех присутствующих, но каково же было положение Великого Князя и нас всех, когда спустя довольно времени после этого разговора, вставая из-за стола, Викентий Михайлович подошел к Наследнику и чрезвычайно громко сказал ему на ухо: «и беременна, как». Все не могли удержаться от смеху. Государь Наследник поспешно вышел через гостиную в спальню, чтобы скрыть свой смех. Козловский же ничего не заметил. Через несколько минут Государь Наследник, оправившись и войдя в гостиную, объявил Козловскому, что он желает непременно быть восприемником будущего новорожденного. Козловский был в восторге…

…Старый кавказец, Стейнбок в прежнее время командовал Гребенским казачьим полком. Как характеристику тех времен, упомяну об одном известном событии. Рассорившись (после ужина) по каким-то пустяшным делам с Пулло, командир Куринского полка, расположенного в то время в Грозной, Стейнбок вызвал по тревоге весь свой полк с артиллерией и переправился через Терек, угрожая Пулло, который с своей стороны принял меры к обороне в Грозной. К счастью, все это дело было улажено медиаторами, остановившими войска Стейнбока у селения старый Юрт. Все это казалось так естественно, что никого не поражало и считалось семейным делом. Стейнбок был чрезвычайно умный, образованный, добрый и милый человек, лихой товарищ и с большим военным духом, но, как немец, часто увлекающийся своим сантиментальным направлением. Я помню, как лежа рядом с ним, раненым в садах Шаухал-берды, под выстрелами неприятельских орудий, ожидая каждую минуту уничтожения нашего слабого отряда, томимые голодом и жаждой (мы сутки были без воды), когда нам принести первую баклажку воды и все мы напились, Стейнбок, в ужасных страданиях от неотнятой еще ноги, напившись воды, развеселил нас всех словами: «enfin, mes amis, nous p… er! Mais quand ch… ons nous, c? est un questijn de l? avenir!» Это достаточно характеризует дух этого доброго и милого нашего товарища….

…Раз также, придя неожиданно в полковое правление, он застал всех членов оного (обыкновенно простых казаков) пьющих водку и закусывающих на столе присутствия перед тем же зерцалом. Едлинский немедленно потребовал команду и приказал перенести стол с зерцалом в ближайший трактир, а из трактира перенести в полковое правление биллиард, на который поставил водку, закуску и напился вместе с атаманами Все это сходило Едлинскому так как его очень любили и никто не думал доводить о его выходках до начальства. Но ежели Едлинский постоянно делал фарсы с своими подчинёнными, то не менее того он шутливо относился и к начальству своему. Трудно перечислить все его фарсы в этом отношении; расскажу некоторые. Генерал Е…… всегда служил одним из предметов для его остроумия Злоупотребления его слишком хорошо были известны на Кавказе. Во время командования им левым флангом он не держал и половины положенной по штату милиции и все содержание удерживал в свою пользу Раз со всем штабом и свитой своей Е…… выехал на рекогносцировку из Грозной (Едлинский был с ним) и до того опередил отряд, что приближенные заметили своему начальнику что он подвергается опасности от внезапного нападения неприятеля. Едлинский громко, так что все слышали, сказал: «не беспокойтесь, господа, у него 6 сотен милиции в кармане» Другой раз, получая беспрестанно секретные бумаги от Е……. о замыслах горцев, Едлинский, предварительно прочитав их, опять осторожно запечатывал и делал все нужные распоряжения.

Когда Е…… приехал по линии в Аур и спросил Едлинского, получил ли он секретные его предписания, то Едлинский утвердительно ответил и серьезно принес Е……. все запечатанные конверты, прося его прочитать ему их, так как он мало русскую грамоту понимает, а секретные бумаги никому не доверяет читать. Другой раз в Грозной Е……, раздраженный против Едлинского его постоянными насмешками и выходками, почему-то придрался и публично начал распекать его. Едлинский, оправдываясь, страшно размахивал руками; рассерженный Е….. закричал ему: «что вы, полковник, позволяете себе махать руками». Едлинский, почтительно приложив к козырьку руку, ответил весьма серьезно ломаным русским языком, как он всегда притворялся: «Ваше пр-во, я машу руками, бо я человек, ежели бы был собака, то махал бы хвостом». Е…… немедленно оставил его и поспешил скрыться, при общем хохоте присутствующих.

Однажды в воскресный день вечером, когда Е…….. с семейством своим и со всем обществом крепости Грозной сидел в палисаднике перед домом, слушая полковую музыку, прискакивает Едлинский из Сунджи, верст за 60, весь в пыли, берет у одного из своих конвойных большой портфель и подходит к Е………, окруженному дамами. Все подозревают какую-нибудь выходку и теснятся около Едлинского. Е……. добродушно встречает Едлинского, протягивает ему руку и говорит: «что вы это, Альберт Артурович, не успели с лошади слезть, а уже с бумагами». Едлинский с присущей ему флегмой наивно отвечает при всех: «Ваше пр-во, я ведь всегда езжу в Грозное, как в нужное место». Можно себе представить хохот всех присутствующих. Е……… отводит в сторону Едлинского, объясняет ему неприличие сказанного; тот, притворно конфузясь, извиняется незнанием русского языка и хочет сейчас же удалиться. Е……… утешает его и вводит опять в общество…

«Мои воспоминания. 1845—1846 гг. Князь А. М. Дондуков-Корсаков». Часть II

«Старина и Новизна». Исторический сборник, издаваемый при обществе ревнителей русского исторического просвещения в память Императора Александра III. Книга шестая. СПб. 1908 г.

Стр. 64 …Известного рода грубость нравов вырабатывала так же эта Кавказская жизнь. Дуэли на Кавказе не были очень частым явлением, но зато в запальчивости раны, даже убийства товарища, случались часто. Впрочем, все постоянно носили оружие, азиатские кинжалы и пистолеты, за поясом. Какой-то офицер, возвращаясь из экспедиции, приехал вечером в Кизляр и попал прямо на бал; он тут же пригласил даму и стал танцевать кадриль. Его vis-?-vis, местный заседатель суда, возбудил, не помню уже чем, его гнев, и офицер, не долго думая, выхватил кинжал и распорол ему живот. Заседателя убрали, пятно крови засыпали песком и бал продолжался, как ни в чем не бывало, но офицера пришлось арестовать и предать суду. Комендант Кизляра, который мне рассказывал этот случай, был собственно возмущен не самим фактом, а лишь запальчивостью молодого офицера, который ведь мог же вызвать заседателя на улицу и там кольнуть его, и дело кануло бы в воду. Ежели так дешево ценилась жизнь русского, то можно себе представить какую цену придавали жизни татарина.

Стр. 65 …В крепости Грозной сохранилось предание Ермоловских времен об одном известном и любимом им штаб-офицере, фамилию которого я забыл. Офицер этот был послан с колонною для рубки леса в Ханкальское ущелье; при этом случае обыкновенно жители Грозной и все мирные Чеченцы, под прикрытием войск, запасались дровами. Неприятель сильно атаковал наши войска и Алексей Петрович, слыша перестрелку, стоя на бастионе крепости, очень беспокоился об участи колонны. Наконец получил он от начальника оной чрез лазутчика записку, что все благополучно, неприятель отбит с уроном и оставил в руках наших семь тел (в то время был обычай приносить головы неприятеля, как трофеи). Наконец колонна показалась в виду Грозной. Ермолов послал благодарить начальника, с приказанием немедленно к нему явиться и принести трофеи. Но штаб-офицер соврал: было всего 4 головы, а соврать Ермолову было преступление, которое лишило бы виновного всего. Штаб-офицер, не долго думая, велел сейчас же отрубить три недостающие головы у мирных ногайцев, ехавших на арбах с казенными дровами; никто против этого не протестовал, и Алексей Петрович узнал об этом обстоятельстве, как он мне сам говорил, впоследствии, когда уже был в отставке.

Другой пример распорядительности в этом роде Эссена, о котором было упомянуто выше. В 1847 году, в чине капитана, по старости лет он был назначен военным начальником в укрепление Умахан-Юрт на правом берегу Сунжи; на левом берегу находился большой мирный чеченский аул Брагуны. По распоряжению начальника левого крыла Кавказской линии в то время известного Генерала Фрейтага, предписано было Эссену распорядиться о скорейшей перевозке казенного провианта в склады Умахан-юрт.

Перевозку эту взяли на себя мирные Брагунцы и на пароме переправляли в укрепление чрез Сунжу провиант. Эссен, куря трубку, сидел на батарее, командующей переправою, и все ругался за медленность доставки и, наконец, раздосадованный на паромщиков и чеченцев, приказал зарядить орудие картечью и выстрелить на паром в толпу Брагунцев. Несколько человек было ранено, трое убито, но зато провиант был переправлен с неимоверною скоростью. Эссен доносил Фрейтагу о происшествии в следующих словах: «переправа и доставка провианта производилась крайне медленно, но благодаря благоразумным мерам кротости, я побудил Брагунцев скорее исполнить распоряжение Вашего Превосходительства, и весь провиант доставлен в укрепление в целости».

Никто бы не думал жаловаться, если бы Эссен не приказал взять в укрепление тела убитых и запретил их выдавать родственникам. Роберт Карлович Фрейтаг похвалил Эссена за распорядительность, ничего не подозревая, как вдруг явилась депутация старшин Брагунцев в Грозную с просьбой разрешить выдачу тел родственникам. Тут все открылось. Эссен был сменен и потом подал в отставку. Рассказ слышал я от самого Фрейтага, прибыв в Грозную вскоре после означенного происшествия.

Стр. 68 …Самое жалкое положение семейств офицеров вновь произведенных из Кавказских юнкеров. В то время юнкера, выслужившие срок в офицеры, из Кавказских полков, ежели не были произведены за военные действия Главнокомандующим, обыкновенно посылались на испытания и экзамен в резервную Кавказскую дивизию, расположенную в Таганроге и окрестностях. Здесь без всяких средств, отчужденные от родных полков, подвергались они всевозможным лишениям. Несчастные молодые люди должны были прибегать к долгам и, эксплуатируемые кредиторами, обыкновенно домохозяевами, у которых квартировали, они для расчета с долгами, при производстве, обещались жениться на дочерях и родственницах кредиторов. Эксплуатация подобного рода была довольно обыкновенна в Таганроге и Ростове, и можно себе представить безвыходное положение произведенного прапорщика, возвращающегося в полк с нелюбимой им и большею частью старой женой, а иногда и с детьми. Эти браки назывались на Кавказе «женитьба по росписке».

В некоторых военных центрах, как Владикавказ особенно, затем Шура и Грозная, благодаря большому числу семейных, была в известной степени развита общественная жизнь. Я никогда не забуду, с каким восторгом после продолжительного похода приближались мы к таким вожделенным центрам общественной жизни.

Стр. 86 …Укрепление Ташки-чу, расположенное на реке Аксае, почти в центре Кумыкской плоскости, служило промежуточным военным пунктом между крепостью Внезапной и Адмираджюртовской переправой на сообщении с линией нашей на Тереке. Вместе с тем укрепление это, охраняя мирное население значительного аула Кумыков, расположенного под выстрелами крепости, служило сборным пунктом резервов при отражении хищных горских партий, часто вторгавшихся для грабежа в Кумыцкую плоскость. На Качкалымском хребте, отделявшем покорных нам кумыков от враждебных горских племен, находилось укрепление Куринское на Истису, ближе к Сунже, с одной стороны, и укрепление Герзель-аул на Аксае, при выходе этой реки из ущелий гор на плоскость. Эти два укрепления составляли как бы передовую охранную линию с западной стороны; с юга на окраине плоскости, у подошвы гор, на р. Ахташе находилась еще заложенная при Ермолове крепость Внезапная, где находился штаб славного Кабардинского полка. Других укреплений в 1845 году в этой части Кавказа не было; число войск для охраны плоскости ограничивалось Кабардинским полком, линейным батальоном, несколькими сотнями донских казаков и милицией. Начальство этого военного отдела было поручено командиру Кабардинского полка, в то время полковнику Викентию Михайловичу Козловскому.

Население плоскости состояло из Кумыцкого племени, имеющего особые отличия от соседних ему чеченцев и шамхальцев. Этот народ, несомненно более образованный среди своих соседей, с давних времен был с нами в сношениях и искал покровительства русских для обеспечения торговых и мирных земледельческих занятий, к которым имел склонность и в которых находил большую для себя выгоду от присутствия в крае наших войск. Кумыки, более богатые и привыкшие к более образованной обстановке домашнего своего быта, нуждались в мире и по необходимости только брались за оружие при помощи наших войск для своей защиты. По мере умиротворения края вся искусственная воинственность этого племени исчезла, и вряд ли в настоящее время на Кумыцкой плоскости можно набрать и сотню вооруженных людей, когда в то время на тревогу стекались тысячи всадников. Аулы кумыков расположены были по большей части около наших укреплений в Герзель-ауле, Внезапной (аул Андреевский), Ташки-чу, Истису, по Сулаку, в Султан-Юрте и Кази-юрте, и некоторые по берегу Терека и протекающих чрез Кумыцкую плоскость рек. Особенность всех рек, орошающих Кумыцкую плоскость рек. Особенность всех рек, орошающих Кумыцкую плоскость с окружающих гор, есть та, что все они, протекая по плоскости, пропадают в почве или образуют низменные болотные местности, не доходя до Каспийского моря. Все управление этим племенем в 1845 году сосредотачивалось в руках пристава, имевшего пребывание в Ташки-чу (в то время майор Николай Семенович Кишинский).

В каждом большом ауле обитали Кумыцкие князья, из которых некоторые имели известное политическое значение и влияние в крае. Они делились на отдельные роды, обладали обширными пространствами земель, на которых и поселены были их подвластные; таковы были Андреевские князья у Внезапной, Алисултан на Сулаке и, кроме других, род Умциевых в Ташки-чу. Представителем этого последнего рода в то время в Ташки-чу был полковник Мусса-Хассай-Умциев, которого я хорошо знал еще в Петербурге, во время его служения в азиатском конвое Государя. Он лично был очень образован, благодаря своим природным дарованиям и страданьям, во время бытности в Петербурге, сделаться европейцем. Он очень свободно говорил по-французски, иметь все привычки образованного человека и в высшем кругу Петербургского общества имел в свое время успех. Он постоянно продолжал образовывать себя, много занимался и читал и только что недавно возвратился к себе на родину в аул Таш-кичу, где имел наследственный свой дом, с обширным огороженным двором, как у всех кумыков, отличающихся от других только большими размерами.

Я очень был дружен с Хассаем во все время моего пребывания на Кавказе и имел возможность наблюдать на нем действие цивилизации на горцев, отторгнутых в молодости от своего родного края и возвращавшихся впоследствии с европейскими идеями на родину. Обыкновенно сильные и убежденные натуры не выдерживали соприкосновения с действительностью и чувствовали себя бессильными бороться с предрассудками и обычаями своих единоплеменников; видя совершенное отчуждение от своих, окруженные недоверием, они обыкновенно искали службы посреди русских, в местах отдаленных от их родного племени. Другие же, по бесхарактерности, или в силу особых обстоятельств, обреченные жить посреди своих единоплеменников, (и это была самая большая часть) скоро очень теряли приобретенный ими лоск цивилизации, и в понятиях и обычаях своей жизни старались подойти под нравственный уровень окружающей их среды.

Тем не менее, редко кто из них пользовался и доверием и влиянием между своими; подозрениями их окружали со всех сторон; они старались в сношениях с русскими выставлять себя образованными людьми, между единоплеменными же, несмотря на все старания сблизиться, всегда окружены были недоверием. В таком положении был и Хассай Умциев, необладавший энергией, а главное лишенный одного из качеств, всего более ценимого горцами – храбрости.

Я часто посещал Хассая в его доме в Ташки-чу; он представил меня даже жене своей (вопреки обычаю страны), простой, но довольно красивой татарке, которая принимала меня без покрывала и ничем не отличалась от прочих женщин этого края, где, по мусульманскому закону, так низко стояла женщина, не составляя того теплого звена семейной жизни, как у христиан.