Неофобия

Ведь она не видела, когда мы скрестили мечи на зеркале воды бассейна.

– Расскажу вам, друзья, откровенно, чужим бы не посмел, – начинаю я. – Как разумеете, так и скажете.

– Тайну беречь лучше вместе, – басит Артём, потом смотрит на Юрия.

Я понимаю настроение друга, но понимаю и то, что вместо меня им кто-то может передать о моём позоре.

– Как прекрасная Соня поживает? – спрашивает Юрий.

Они склонили голову на кулаки свои и думают, что я буду говорить им шёпотом.

Я начинаю сходу придумывать что-то, но и тут боюсь, как бы друзья меня не поймали на лжи.

– Когда же он принесёт нам рюмки? – говорит Юрий.

Я замолчал, тогда Артём говорит мне:

– Успокойся, дыши глубоко. Просто расскажи, что там случилось?

– Я вошел в лифт, а там две девушки, – начинаю я.

– Они набросились на тебя и давай, скидывай портки! – переиначивает мои слова Юрий и гогочет. – А потом гаркнули на тебя: эй, Йети, давай!

– Не-не! – протестую я. – Они хотели узнать мои паспортные данные.

Утром встаю, а жена, оказывается, плохо спала из-за того, что я во сне ворочался.

– Они пришли к тебе в постель? – хохочет Юрий. – Обозвали тебя Йети?

– Я вам, двум дуракам, хочу рассказать о реальном случае, а вы ржёте и не даёте мне досказать, – говорю я. – Не буду дальше, продолжите сами, своим умом.

– Сделай одолжение, побереги свои бесценные секреты на потом, – сказал тогда Юрий. – У нас и так голова полна всякими небылицами, так что твою историю хранить не будут.

– Я переживаю, а вам хахоньки да хихоньки, – говорю сумрачно, поворачиваясь к ним спиной. – Никому не могу рассказать, оттого мне обидно.

– Что-что? – гаркнул тут Артём и начал безудержно хохотать, так сильно, что к нему присоединился и Юрий с таким же развесёлым смехом.

Тогда и я захохотал с ними вместе.

Больно забавно выглядели хихикающие старцы в кафе, где их не хотят обслуживать.

Тут Артём окликает официанта, всё время стоящего к нам спиной и смотрящего на улицу:

– Вы не видите, что мы уже тут? – говорит требовательным тоном. – Примите заказ и принесите три рюмочки.

Но официант спокойно поворачивается к нам и говорит:

– Без масок не обслуживаем, – и добавляет. – А теперь, прошу, покиньте зал.

– Не пойду я никуда! – обиженным голосом вскрикивает Юрий.

Официант, подойдя к нему, как-бы случайно наступает ему на ногу.

Хамство официанта действует на меня ошеломительно.

– Не выбросишь же стариков за порог своего заведения? – говорю я тихим голосом.

Тут официант, чихнув в мою сторону, также тихо отвечает:

– Старики должны сидеть дома и ждать, когда кухарки подадут им еду, а не хорохориться тут.

Нам крыть нечем, все злобно замолчали.

Тогда официант, резко повернувшись ко мне:

– Что ждёте? – обращается громко. – Когда подадут утку по-пекински?

Мы все скованы таким обращением, но сказать нам тоже нечего.

Тут в нашу сторону направляется второй официант с отвислым животом, упакованный в белое с ног до воротника, поэтому медленно двигается.

Он кивком головы показывает другому официанту:

– В таких случаях делаешь вот так, – говорит ему же.

Затем, одним рывком сдёрнув скатерть, оголяет наш стол.

Приборы, даже бокалы остаются на столе, только чекушка валится на бок.

Далее она катится по столу и, дойдя до края, падает.

И тут Юрий, вовремя подставив руку, перехватывает её и бросает себе в карман.

Только на столе остаётся мокрый след.

Официант, скомкав скатерть в руках, направляется к стойке, при этом замечает громко:

– Когда же вас чертей на убыль пойдёт?

Спина уходящего официанта скрывается за стойкой.

Мы, опираясь о плечи друг друга, встаём и направляемся к выходу.

Вялыми, оттого медленными шагами переходим ленту Люблинской и заходим на территорию нашего пруда.

– Им бы обслуживать кыргызов, – бросает Юрий в сердцах. – Привели бы их в чувство, как разговаривать со старшими.

– Здесь даже мои кыргызы бессильны что-либо сделать, – говорю я. – Сегодня правит балом инфекция Ковид-дыра!