Маска

Он тяжело соображает, что делать дальше.

Что он обычно делал, входя в этот дом?

Входя в любой дом. Какой там порядок действий?

Он же уже это делал. Много раз.

Вроде. Но, сейчас позабыл.

Водитель ставит чемоданы и исчезает, не разрядив обстановки.

Становится еще более тесно. Между ног – чемоданы. Надо высоко поднимать колени. Ступать, как цапля.

Еще телефон. Наушники. Очки.

Из одной руки в другую. В карман. Из кармана.

Кочуют. Перекладываются. Туда, где не помещаются. Торчат.

Падают из рук. Из того места, где должен быть карман. Был, но уже нет.

Пантомима школьника, пойманного за игрой в карты.

Но, она, кажется, ничего не замечает. Ни его испуганного взгляда. Ни его потерянности.

Говорит. Дает тапочки. Исчезает на кухне.

Расслабься.

Может, это все только в его голове, появляется робкая мысль.

Он снова слышит ее голос. Возвращается в реальность.

Чувствует свои руки. Лицо.

Взмокший лоб.

Берет под контроль дыхание. Глупая попытка.

Она говорила все это время, пока он сидел внутри себя. За закрытой дверью.

Она уже накрыла на стол и ждала, когда он приедет. Она приходит утром и уходит под вечер. Иногда она задерживается, если отцу нужна ее помощь, если в доме гости.

Дэн слушает ее и пропускает все, без исключения, слова. Потом спохватывается, пытается вспомнить, что она сказала минуту назад и не слышит, что она говорит сейчас, в этот момент. В голове кавардак. Мешанина из ее слов. Как-будто кто-то взял страницу из книги, разрезал на множество кусков, а потом склеил как попало. Он боится остановить ее. Ведь тогда наступит тишина. А ему нечего сказать. Он еще не придумал. Даже одного предложения. Первого слова.

Не готовился.

Надо понять, как себя вести, какую маску надеть. Для школы? Для семьи? Для транспорта? У него в наборе нет подходящей. Может ли он обойтись без маски? Ни в коем случае. Она сразу отвернется от него. Он потеряет ее голос. Ее улыбку.

Она сразу поймет, что он странный.

Лучше оттянуть этот момент.

Неприятного узнавания. Открытия.

Она велит ему помыть руки и садиться за стол. Он повинуется беспрекословно. Ему не надо думать. Он просто делает. Тянет время.

Пока он выполняет роль механического робота, в голове шумят мысли. Бьются беспокойным прибоем о скалы. Ему кажется, что даже она может услышать этот грохот. Верчение жерновов. Сход лавины.

Она ему сразу понравилась. Странное заключение.

Нет, не понравилась. Это не то слово. Опять не то слово. Где они, эти слова, когда они так нужны?

Понравится может фильм, кафешка, песня. Да хоть колбаса. Что-то обыденное. Обиходное. В этом слове ничего нет. Ничего из того, что он чувствует.

А что, тогда?

Он не хочет отходить от нее, терять из вида. Хочет стоять здесь, или сидеть вот там, на кухне, и слушать. Какие у него дела? Никаких. И завтра, и еще три месяца. Неважно, что она говорит. То же самое могла говорить другая женщина. Любая другая. И он, вероятно, слышал бы эти ее слова и отвечал. Как в любое другое время. Только не сейчас. Он не слышит ее. В его чердак с трудом пробиваются только односложные команды – помой руки, сядь, возьми тарелку. Все остальное слишком сложно для его понимания. Он словно перешел на какой-то другой уровень восприятия вещей. Словно смотрит на рентгеновский снимок. Негатив. Тень на стене. Потерял одни чувства и нашел другие. Новые. Незнакомые. Он находится здесь только физически. Вот он – сидит и кивает чему-то, с чем-то соглашается, вежливо улыбается, что-то жует. Все, что должно быть внутри этой физической оболочки, витает где-то рядом. Подвешено на тонкой ниточке, как гелиевый шар. Он потерял всякую связь с реальностью. Ноги в метре от земли.

Он ужасно рад, что его тело соблюдает все правила этикета и не выдает его. Хоть что-то работает исправно. Как же он будет жить в этом доме с этого момента? Как он будет находиться с ней в одной комнате? Как продержаться все три месяца, если она – летний ветерок, а ты – пушинка, что поднимается в воздух все выше и не может опуститься?

Он вдруг вспоминает, что это, действительно, три месяца.

Всего три месяца. Девяносто дней. Именно дней. С утра до вечера. Если убрать вечера и ночи, остается меньше половины. А что дальше? Он же всегда их торопил. Но сейчас они ему кажутся короткими. Мимолетными. Первый день уже на исходе.

А, если она вообще уйдет через месяц? Или завтра. Просто, найдет другое место. Передумает. Не захочет быть с ним в одном доме. Вполне понятное желание.

И все.

Как он сможет вернуться к тому, что было до нее?

Она похожа на тех женщин, которых он видел в кино. Тех, в которых он был влюблен. Думал, что влюблен.

Нет, не похожа. Таких он не видел. Никогда. Разве такие женщины вообще существуют?

Это какая-то ошибка. Случайность. Недоразумение. Она сейчас повернется и уйдет. Извините, ошиблась домом, скажет она. Здесь не должно было быть таких каталептиков. Типа тебя. Прощай, мальчик!

Откуда она здесь?

Он ничего не сделал, чтобы эта встреча состоялась. Чтобы произошел их разговор. Подобие разговора.

Ее монолог и его мычание.

Он никогда не ощущал ничего подобного.

Может быть, у тебя помутнение? Что-то с глазами? Слишком много копался в себе. Вот он и не выдержал. Твой мозг. Выдал тебе с лихвой.

Устал после перелета. Глюки.