Что там, за чертой?

С этими словами Вика отправилась на кухню, но проходя мимо Саши, обернулась к нему и аккуратно притянув за уши, крепко поцеловала его. Когда они дошли до кухни, Аня уже нетерпеливо ждала их, сделав на всех кофе.

– Ну, наконец-то явились. Доброе утро, компаньонка! Что-то ты долго спишь. Пришлось к тебе посылать молодого человека с ответственным поручением. Саша, садись, я сама разложу все, что ты приготовил.

– Мне понравилось, как он его исполнил. Пришлось задержаться в кроватке чуть-чуть. О, овсянка! Котлеты! Надеюсь, овсянка приготовлена по твоему рецепту?

– Да, я Сашу проинструктировала, представляешь, а он овсянку не любит. Саша, да ты попробуй! Ну, как она тебе?

– Гм. Вкуснее чем какая-либо овсянка, которую я ел. Обычно я вообще ее не ем, а эту есть можно. Но все равно не очень.

– А какую ты кашу любишь?

– Манную. Гречку с молоком. Пшенку.

– От манки вообще никакой пользы нет. Так… это что за безобразие. Две котлеты уже смолотил, а полезной и вкусной овсянки меньше половины съел, в то время как я уже всю тарелку прикончила? Саша, ты прям как маленький. Ты помнишь, что было, когда ты вел себя как маленький в самом начале нашего знакомства? Тебе устроить повтор, да?

– Нет, не надо, пожалуйста! Я сейчас все съем!

– Поздно. Садись ко мне ближе. Ложку давай. Рот открывай. Кормить тебя буду, деточка. Ложку за Аню…

– Вика, я сам…

– Еще одно слово и мы отменим правило кухни по тому, кто как кого зовет. А потом возьму ремень и после ремешка привяжу к стулу. Мне так сделать?

– Не надо…

– Тогда ложку за Аню, ложку за Вику, ложку за Сашу, ложку за маму, теперь помидорку… Ложку за папу, перчик с салатом, ложку за Свету… о, да ты покраснел! Еще раз ложку за Аню, ложку за меня и опять за Свету… вот и вся каша. Ну что, такая уж она не вкусная? И не стыдно было капризничать?

– Стыдно… Вика… А когда Вы меня кормили, мне каша почему-то вкуснее показалась…

– Ну, в этом-то как раз ничего удивительного нет. Из моих рук хоть яду? Ладно, допивай кофе и пойдем в нашу любимую комнатку. Только в горло пшикни мирмистиничиком. А то что-то ты слегка раскашлялся. Будем кое-что новое пробовать.

– Вика, во что?

– А вот там все и узнаешь. Не бойся, то, на что ты ставил положительную оценку…

…….

– Ай!

– Что – ай? Больно, что ли?!

– Нет, оно плечи так разведены, госпожа Анна… неудобное там… и не пошевелить плечами…

– Ничего-ничего… это от того, что у тебя осанка плохая. Заодно и распрямятся. А зачем тебе ими шевелить? – сказала Вика. – Скажи спасибо, что я настояла, чтобы самый нежный вариант связывания сделать… предплечья к плечам тебе я привязала, теперь плечи… все на спинку ложимся-ложимся… вот Аня бы тебя пожестче связала сразу… и с обвязочкой, и на животик в раскрытой позе… Или на подвес. Так голени к бедрам…, а теперь к кроватке уже ручки ножки. Ты ж наша бабочка славная. Ну как себя чувствуешь?

– Раскрыто… и беззащитно… а так хорошо… только немного неудобно. А насчет свзязывания и на животик… моя Повелительница, Вы пошутили?

– Ничего. Привыкнешь. А беззащитно и раскрыто может быть это хорошо? Что я или Аня подходим и ты такой раскрытый… доступный нам… не можешь сопротивляться… И мы сделаем с тобой что хотим… И да, какие уж тут шутки… а представь ты так лежишь на животике совсем сильно связанный… или подвешенный и доступный со всех сторон… Мне и Анне… просто привыкнуть к этому надо. А если уж мы тебе завяжем глаза и вставим кляп…

– Хорошо… но мне страшно, а вдруг сюда кто-то войдет другой, а я совсем беззащитный?

– Никто сюда не войдет, кроме того кого мы пустим. А если кто-то пролезет мы тебя защитим. Мы всегда будем рядом. Маленький тебе что, страшно? Ну, я рядом мой хороший. И Анна рядом.

– Вика… повелительница моя… А вы ведь не впустите сюда никого?

– Может и впустим… ты нолик же не писал против сессий с друзьями?

– Не писал… я двоечку написал… А если впустите, вы же не дадите им пользоваться мной…

– Саша, без нашего разрешения ни в коем случае! Успокойся уже.

– А Вы не будете всем давать разрешения? Ведь не будете?

– А вот Саша, мы сейчас как обидимся и уйдем с Викой! Ты о нас как думаешь? – возмущенно сказала Аня.

– Нет!!! Пожалуйста, не уходите, не оставляйте меня связанным!

– Да что же такое, Сашенька, тебя развязать, тебе плохо? – обеспокоенно спросила Вика, начиная гладить мальчика.

– Теперь терпимо. Когда Вы меня касаетесь…Но от мысли, что вы меня оставите одно связанного прям ужас накатывает! – жалобно сказал сквозь слезы Саша.

– Ну, успокойся, успокойся. Не оставим тебя одного, правда Вика? – сказала Анна погладив парня по щеке.

– Конечно! Саша, маленький мой, вспомни, пожалуйста, что ты написал в анкете вчера вечером про временную передачу в пользование. На время сессии. Только спокойнее… И огласи.

– Там написано табу для мужчин. А для женщин «единичка» при вашем отсутствии и двоечка в присутствии…

– А еще есть стоп слово, верно? Так чего же ты испугался? Хорошо, я обещаю тебе, что первое время сильно жать на тебя в этом отношении не будем. И почему ты так запаниковал от веревочек? Ведь в наручах и поножах не паниковал. Что же нам с тобой делать?

– Я не знаю почему. И не больно, но почему-то именно как связали страшно стало, а когда касаетесь не страшно, наоборот возбуждающее. А в наручах и поножах совсем по иному, только щемящее чувство ожидания. Что делать… не знаю. Может быть то же самое, что вы сделали, когда на меня в первый раз одели наручи и поножи? Если Вам не сложно…

– Хм… – задумчиво сказала Аня. – Вспоминаю, мы слегка тебя выпороли, поласкали, изнасиловали… Я правильно понимаю, что ты просишь, чтобы мы тебя выпороли?

– Нет, госпожа Анна! – смутившись, сказал юноша… – а вот остальное…

– Только плетку же нам все равно в руки придется брать в руки, Сашенька… а лежишь то ты сейчас на спине…

… Конечно же, плетку в руки взяли, обещания надо выполнять. И не одну. И даже не две… Вначале взяли два мягких флогера и начали… ну не пороть, конечно. Как можно пороть человека лежащего на спине? Может и можно конечно, но не такого как Сашу. Хвосты флогера скорее гладили и ласкали грудь, живот, внутреннюю поверхность бедер юноши. Потом дошла очередь и до специальной плеточки, с которой Саша тоже был знаком с первого дня. Как он смешно взвизгивал и тяжело дышал, когда мягонькие короткие хвостики ложились на член и яички…

Наконец, женщины были готовы приступить к тому, на что так отчаянно намекал Саша. И приступили. Все началось очень сладко и волнующе для всех. Рот, член, попа, руки и тело юноши подвергались нещадной сексуальной эксплуатации как источник чувственных наслаждений, а сам парень сходил с ума от сочетания ласк и боли, унижения и наслаждения, да вот только продлилось это значительно меньше обычного.

– Что-то ты дрожишь, да и подкашливаешь. С тобой все в порядке Саша? – сказала Аня, слезая с него.

– Да что-то немного знобит сейчас, а голова с утра побаливает.

– И ты молчал?!

– Я думал голова, что побаливает от глинтвейна.