Вторая попытка леди Тейл 2

Я чуть ли не вырвала у нее трубу, приникла.

– Папа! – завизжала я. – Мама!

Родители, обнявшись, вышли на нос и нетерпеливо смотрели в сторону порта.

А дальше…

Дальше я сошла с ума, потому что рванула вниз, забыв компаньонку. Я не помню, как я оказалась в обычном гражданском порту, зато смутно помню, как бросила рыбаку кошелек, прыгнула в его лодочку под хилым треугольным парусом. Есть магия, способная поднять попутный ветер. Слишком затратная и оттого в мореходстве почти не применяется, но заклинание я знала, и лодочка рванула военному крейсеру наперерез.

Уже потом я здраво оценила собственный поступок. Глупее придумать было сложно: утлая лодчонка плывет наперерез военному кораблю с официальным лицом на борту. Ведь существует регламент, кто и как может встречать такие суда. А меня же понесло…

Я изругала себя последними словами и… простила. Потому что никому не пожелаю полжизни вспоминать любимых родителей с той горечью и чувством вины, что выпали мне.

Неужели я увижу их живыми, здоровыми? Неужели смогу обнять, попросить прощения, сказать, как люблю, как ни на кого не променяю! Неужели…

– Леди, хоть озолотите, а под самый борт не поплыву, – высказался рыбак, очень недовольно стряхивая воду с весла и хмурясь на меня. – И не прыгайте вы, ради всех богов, как кошка на мачте, перевернемся! Вот дурак, на золото польстился. Как бы жадность боком не вышла.

Последние слова он бормотал себе под нос.

Я его слышала и даже понимала. Но ничего не могла с собой поделать.

Да и вообще… Совсем уж фатальной моя глупость не была. Родители на носу, естественно, они не могли не заметить странное суденышко, мчащееся к ним в порыве самоубийства. А дальше рассмотрели меня, и завертелось – спустили шлюпку, выслали навстречу. С дядей на борту. Я ясно видела, что родители и сами хотели, но, во-первых, им статус не позволял, во-вторых, шлюпку спустили маленькую, рассчитанную на двух гребцов и двух пассажиров.

А пророчество рыбака все же сбылось. Своеобразно.

Когда до дяди оставалось уже меньше метра, нервы у меня окончательно сдали. Лодки стали бок о бок, мне протянули руку, и я вроде бы даже за нее схватилась. Но от волнения у меня ослабли коленки и закружилась голова. Шагнула, споткнулась, вскрикнула, отпустила руку встречающего и…

И бухнулась не на дно шлюпки, а в воду.

Вынырнула, зафыркала, завертела головой, пытаясь сориентироваться. Рыбак на лодке уже улепетывал, налегая на весла, а мне… Меня со спины с руганью ухватили под мышки, чуть не притопили, то ли в воспитательных целях, то ли случайно. Дядя втянул меня в шлюпку, и я, извернувшись, повисла у него на шее и позорно разревелась, добавляя к соленой морской воде соленые же слезы.

Дядя так поразился, что даже перестал ругаться.

– Испугалась глубины? – удивленно спросил он. – Козочка, ты чего?

Воды я никогда не боялась и плавала не хуже рыбы.

– Соску-у-училась, – провыла я, крепче вцепляясь в дядю. Живой! Без седины на висках, появившейся когда-то за одну ночь. И боли в ярко-синих глазах еще нет. И…

– Эндрю, чего вы там копаетесь? – громовой рык отца с борта корабля вызвал у меня новые потоки слез. Папа, папочка! Живой…

– Ну, устроила водопад. – Дядя пытался ворчать, но его голос был полон сдержанной нежности. – Давайте-ка, поднимайте нас на борт, простудится же в мокром. Вот дурочка. Коза и есть. Дикая!

Он бесцеремонно подхватил меня на руки, как когда-то в детстве, и понес… домой.

Неважно, что на чужой корабль. Неважно, что там все глазеют и удивляются.

Дом всегда там, где тебя ждут и любят.

Глава 5

– Козочка, ну ты надурила. – Папина рука всегда пахла по-особенному. Дорогим табаком, порохом и немного лошадьми. Я помнила этот запах с самого раннего детства. Он всегда означал безопасность, спокойствие и подарок. Как минимум конфету, которую папа втайне от мамы принес ко мне в спальню после того, как меня лишили сладкого за ужином. За особо «великолепные» подвиги и хулиганства.

– Пап…

– Ну что еще за слезоразлив? Вокруг и так достаточно соленой воды, будь она неладна! – Да, отец никогда не мог выносить моих слез. Именно поэтому я с детства старалась не реветь при нем зря, но, если уж всерьез бедокурила и ждала справедливой выволочки от мамы, всегда бежала к нему и разводила сырость. Папа вздыхал и шел к матери, заступаться за непутевую дочь.

– Роб, иди займись делом. – Мамин голос звучал строго, но я слышала в нем едва заметную дрожь. – Оставь меня с дочерью наедине. Я ее успокою.

Я задохнулась слезами и открыла глаза.

Надо ли говорить, что вместо «успокою» получилось ровно наоборот? Я кинулась маме на шею и завыла так, будто не выдохлась только что.

– Откуда в ней столько воды? – пробормотал кто-то, вроде бы сунувшийся к нам папин бессменный адъютант. Погибнет вместе… Нет, не погибнет, не позволю.

Бесконечные слезы предсказуемо обернулись еще одним обмороком.

Через какое-то время я снова очнулась на койке, укрытая по самый нос суконным одеялом. Со спины я ощутила папин бок. Он, как в детстве, устроился с краю. Головой я лежала у мамы на коленях, и она гладила меня по волосам, а дядя уселся напротив и тяжело вздыхал.

На душе было удивительно спокойно. Истерика куда-то подевалась. Меня сильнодействующим успокоительным приголубили? Правильно… Я хлюпнула носом.

– Опять?

– По новой?

Я, не поднимаясь, помотала головой и крепче вжалась в мамины колени.

Представляю, как я всех напугала. А ведь не хотела, но… Еще раз хлюпнув носом, я собралась и затолкала истерику поглубже. Потом пореву, ночью в подушку. А пока… Я перевернулась на бок, встретилась с мамой взглядом. Ой-ой, кажется, она не так все поняла. В смысле, поняла – меня обидели, но уверена, что меня… обесчестили.

– Я в порядке, – пробормотала я, – теперь в порядке. Успела убежать, – шепотом пояснила я маме.

Она дрогнула, напряглась и тут же расслабилась, взгляд стал мягче.

– Я его кастрирую, – так же шепотом отозвалась она.

Я хихикнула и серьезно возразила:

– Лучше на голову.

– Девочки, о чем вы там шушукаетесь? – влез дядя.

– О каких-то гадостях, – мрачно ответил отец. – Кого, говоришь, надо на голову укоротить? Я займусь. Ох, я займусь…

– Но куда смотрела сестра? – Мамина злость сменилась растерянностью. – А ее муж?!

И я застыла. Вроде бы заранее все обдумала, прикинула разные варианты, даже несколько раз прорепетировала, что сказать по поводу родственников. А тут вдруг все слова вылетели из головы.

Знаю одно: громкий скандал нам сейчас не нужен. А он непременно будет, если рассказать родителям все как есть.