Цветы пиона на снегу. Том 3
– Лучше тебе и вправду уйти, – взглянув на духа так, что тот невольно попятился, прошипел Вэнь Шаньяо. – Поверь, я еще найду в себе силы поймать тебя и оторвать конечности, наслаждаясь твоими мучениями. Думаешь, раз дух – так бессмертен? Ты лишь сдохшая душа, которую тетушка Фагуань не удосужилась принять в Царстве призраков! Знаешь, тебя ждет участь даже хуже моей – вечность в одиночестве и скитаниях, пока Хаос вновь не нагрянет в этот мир.
– Н-не смей так говорить!
– А разве мои слова – ложь? – хрипло рассмеялся Вэнь Шаньяо. – О твоей сущности давно все забыли, даже ты не помнишь своего истинного имени! Всего лишь тень, которая исчезнет сразу, стоит Байсу Лу прекратить свое существование. Или ты и вправду веришь, что хоть кто-то запомнил глупого Луаня, не способного даже рис приготовить?!
На глаза духа навернулись слезы. Поджав дрожащие губы, он молча спрыгнул с кровати, обратившись дымкой и выскользнув через щель под дверью. Проследив за ним, Вэнь Шаньяо не удержался и сплюнул на пол черную кровь. Он упал на подушку, этот разговор отнял у него все силы, но на душе полегчало. Кажется, даже боль немного прошла.
Луань бесследно пропал – то ли и вправду смог сбежать, то ли все же попался в руки демонам и те полакомились его куриной душой. Так даже лучше; чем меньше останется тех, кто знает о незавидном положении Вэнь Шаньяо, тем лучше для него.
Дни смешались в один. Порой проснувшись, Вэнь Шаньяо с трудом мог понять: уже утро или давно вечер? Лишь мысли о побеге давали ему силы поднимать тяжелое, практически не слушающееся тело с кровати. Вэнь Шаньяо с трудом ел и подолгу разминал ноги и спину. Несколько раз он в сопровождении служанок выходил во двор и с надеждой смотрел на растущее у стены дерево. Чем дольше он оттягивал побег, тем труднее было привести план в исполнение.
По счастливой случайности Вэнь Шаньяо удалось припрятать палочку для еды, а также отложить немного хлеба, убрав его глубоко в цянькун. Лекарственные мази и пилюли закончились быстро, и теперь в мешочке остался лишь травяной порошок, который без трубки Ю Хо все равно что пыль.
Когда Ни Цзан пришел в очередной раз, Вэнь Шаньяо уже ждал его, однако, вместо того чтобы, как обычно, подойти и забрать всю ци, юноша неспешно заварил им чай.
– Что-то случилось? – осторожно спросил Вэнь Шаньяо, пересев за стол.
– Фуланьу хочет, чтобы ты присутствовал на сегодняшнем пиру, – неохотно признался Ни Цзан. – Я пытался его отговорить, но он желает тебя видеть.
– Зачем?
– Мысли демона непостижимы для обычных людей. Я лишь пришел предупредить тебя. Никто не посмеет тронуть моего человека, но это не значит, что они не заставят тебя что-то сделать. Просто… будь готов ко всему.
Вэнь Шаньяо не сдержал усмешки, скрыв ее рукавом. Мягкий в разговорах, словно ему действительно есть до него дело, Ни Цзан был подобен жестокому зверю, беря столько ци, сколько может выдержать. Странно, что символом Бэйай не являлась змея.
Допив чай, Ни Цзан как ни в чем не бывало ушел.
Вечером пришли служанки и нарядили Вэнь Шаньяо в одежды клана с черным нижним платьем и изумрудным халатом, расшитым золотыми деревьями и реками. Ни Цзан, должно быть, весьма сильно дорожил «печью», раз наряжал в столь хорошие одеяния.
Не спуская с Вэнь Шаньяо колких взглядов, служанки провели его к залу, где у дверей ожидал Ни Цзан. В его глазах заплясали огоньки при виде бледного как луна Вэнь Шаньяо в черно-зеленом облачении.
– Даже не верится, что я заполучил в руки столь великолепный нефрит, обогащающий мой взгляд и душу, – улыбнулся Ни Цзан, проведя костяшками пальцев по шее Вэнь Шаньяо. – Твоя мать наверняка была прекрасна, как принцесса Юэ.
Вэнь Шаньяо пропустил его слова мимо ушей – такими комплиментами всегда одаривали молодых девушек, но никак не юношей.
Взяв его за руку, Ни Цзан провел Вэнь Шаньяо в гудящий зал – демонов словно стало больше, как и зажаренных людей на столах. Наверняка здесь были как заклинатели, поверившие жалобным речам Ни Цзана, так и простые люди. От запаха мяса голова шла кругом, а живот предательски сводило.
Нельзя! Даже кусочка нельзя! Отведаешь лишь раз – больше не сможешь остановиться… Человек если не сойдет с ума, то будет требовать все больше и больше.
Пол почернел от крови, которую старательно слизывали демонические псы, обгладывая брошенные им кости.
Фуланьу все так же занимал место во главе стола, сидя на этот раз в кресле прошлого главы Ни. Его громадная пасть на пузе с остервенением пожирала человеческую ногу, легко дробя кости. Верхняя часть как ни в чем не бывало пила вино, смеясь и подбадривая демонов.
– Глава Ни, вы вновь опоздали на мое пиршество, – с укором в голосе заметил Фуланьу и обратил взгляд на Вэнь Шаньяо, – но, глядя на это лицо, я понимаю причину. Даже мне захотелось получить ци от столь дивного создания.
Демоны захохотали, обратив свои мерзкие взгляды к Вэнь Шаньяо. Подмечали фигуру и говорили о том, как было бы прекрасно оставить на его теле кровавые отметины. Им хотелось скорее проверить на прочность этот белый нефрит.
Усадив Вэнь Шаньяо рядом с собой, Ни Цзан сразу отвернулся к Фуланьу, беседуя с ним как со старым другом. Демон, тут же позабыв о тех, с кем до этого разговаривал, распивал с Ни Цзаном одну бутылку вина на двоих и даже подкладывал ему лучшие кусочки мяса. Вэнь Шаньяо оставалось безучастно сидеть рядом и смотреть, как с жадностью и остервенением демоны поедают человечину. Он с тоской вспомнил, как бранился на еду Байсу Лу, а сейчас готов был отдать свое ядро за плошку бульона с корнем лотоса.
– Молодой мастер Ни, верно ли мы понимаем, что ваша «печь» является учеником самого Демона в Белых Одеждах? – подал кто-то голос.
Гости умолкли, заинтересованно взглянув на Ни Цзана.
– Верно.
– Значит, те слухи были правдой? Этот омерзительный человек обзавелся учеником?
– И этот ученик сейчас в наших руках! Вот так подарок судьбы! Видать, сам Цзинь Хуэй благословляет нас!
Демоны загалдели столь громко, что Фуланьу пришлось хлопнуть в ладоши, возвращая в зал тишину.
– Раз ты – ученик этого человека, то обязан уметь играть на музыкальных инструментах, не так ли? – обратился к Вэнь Шаньяо сын Хаоса.
– Да, но мне подвластен только гуцинь.
– Что ж, прекрасно! Я как раз думал, что нашему пиру не хватает музыки, вот только сам давно разучился играть.
Пасть на брюхе Фуланьу раскрылась, и длинный склизкий язык вытащил вырезанную из черной кости сяо[26] длиной с полруки.
– Боюсь, я не знаком с игрой на сяо и лишь потревожу своими жалкими попытками ваш слух, – поспешил произнести Вэнь Шаньяо, с отвращением смотря на инструмент.
Услышав его слова, демоны возмущенно зашептались, плюясь в сторону Вэнь Шаньяо.
– Когда сам сын Хаоса предлагает тебе свои вещи, от них не стоит отказываться, – ответил Фуланьу, небрежно отряхнув сяо от слюны и отдав ему. – Сыграй, а мы оценим твое мастерство.
Вэнь Шаньяо неуверенно сжал в руке холодную флейту, неохотно поднес ее к губам и подул. Он с трудом овладел гуцинем, а сяо и вовсе впервые держал в руке, поэтому надеялся на ужасный звук, который привел бы демонов в ужас. Но демоническим инструмент зовется не просто так: из сяо тут же полилась прекрасная мелодия, наполнив собой весь зал. Демоны замерли и начали восхищенно перешептываться, забыв на несколько минут про еду.
Пальцы Вэнь Шаньяо жили сами по себе, уверенно скользя по флейте. Как бы он ни пытался остановиться, сяо ему не позволяла, играя до тех пор, пока мелодия не закончилась, а он не выдохся.
– Демон в Белых Одеждах и вправду учил тебя не зря, – похвалил Фуланьу, хитро улыбаясь. – Забыл только сказать, что за исполненную мелодию на этой флейте придется платить. Не волнуйся: голос вернется к тебе через пару дней.
Не сумев унять дрожь в руках, Вэнь Шаньяо с омерзением отложил сяо подальше от себя. Потерять голос на пару дней не так страшно, как вновь лишиться зрения. Такие инструменты, как правило, требовали многого.
Пир продолжился с еще бо́льшим весельем. Служанки не успевали подливать в чаши вино, и вскоре в ход пошла сцеженная с тел кровь. Пары кувшинов хватило, чтобы несколько демонов упали на пол в пьяном бреду, еще несколько сцепились в схватке, третьи и вовсе, не стесняясь чужих взглядов, слились воедино. Вэнь Шаньяо уже жалел, что флейта забрала голос, а не глаза – видеть спаривание одних демонов под улюлюканье и хохот других он хотел меньше всего.
– Идем, – позвал Ни Цзан. Он с трудом мог сосредоточить взгляд на Вэнь Шаньяо. – Мне нужно восполнить ци.
Сердце подпрыгнуло в груди. Разве это не прекрасная возможность сбежать? Ни Цзан сейчас не в том состоянии, чтобы даже до дверей зала дойти, не говоря уже о передаче ци. Вэнь Шаньяо успеет сбежать, наверное, даже доберется до гор, прежде чем его начнут искать.
Фуланьу разочарованно зацокал языком.
– Собираетесь уходить? Пир только подошел к середине, а я уже лишаюсь своих гостей!
– На то есть причина, достопочтенный сын Хаоса. Я истощил свой запас ци, так что навряд ли смогу без последствий высидеть до конца пира.
– Вот как? Есть старый, но весьма действенный метод: поглотить кровь и плоть «печи». Правда, не все люди после такого способны выжить, но твоя «печь» особенная, не так ли?
Ни Цзан медленно кивнул:
– Да, я знаю об этом способе.
– И до сих пор не воспользовался им? Неужели тебе так нравится часами сидеть и ждать, когда твоя ци восполнится? Мне казалось, ты умнее, – фыркнул Фуланьу, забросив в пасть на животе зажаренную руку.
Демоны заулюлюкали, когда Вэнь Шаньяо покрылся холодным потом. Невольно он схватил Ни Цзана за руку, с мольбой в глазах прося хотя бы сейчас ослушаться старого демона. Он готов был отдать ему ци сразу, как только они выйдут из зала!
– Хоть ваши слова и звучат заманчиво, мне не хватит на это смелости, – помедлив, признался Ни Цзан.
– Тогда испей вина для храбрости и приступай. Все мы желаем развлечений.
Ни Цзан нечитаемым взглядом уставился на кувшин в протянутой руке Фуланьу, негромко вздохнул и осушил его. Демоны разразились радостными криками, а Вэнь Шаньяо попытался незаметно ускользнуть. Уж лучше он попробует сбежать сейчас.
Но Ни Цзан схватил его за руку и на удивление легко опрокинул на стол. Ударившись поясницей о край, Вэнь Шаньяо беззвучно вскрикнул, пытаясь оттолкнуть нависшего юношу. Тот оказался до ужаса сильным, прерывая любые попытки сбежать.
Взяв с тарелки нож, Ни Цзан замахнулся и прибил им наложенные друг на друга ладони Вэнь Шаньяо к столу. У того от боли выступили слезы: сталь неприятно холодила кожу, а стоило чуть пошевелиться, как резала плоть и впивалась в кости.
Учуяв запах крови, демоны приблизились, роняя слюни и скалясь.
Схватив Вэнь Шаньяо за подбородок и заставив смотреть на себя, Ни Цзан тихо произнес:
– Я знаю, что в твоих силах исцелиться даже после смертельной раны. Видел в Цзеши. Ты ведь выживешь, если я вспорю тебе брюхо? Или перережу горло?
Вэнь Шаньяо сглотнул, его сердце готово было выскочить из груди. Он уже не был уверен, сможет ли выжить, пока на нем вервие бессмертия. Вдобавок ему придется прочувствовать все, что с ним делают: как сталь распарывает кожу, как боль заполняет разум, а ци покидает тело.
Распахнув на Вэнь Шаньяо одежду, Ни Цзан взял изогнутый, подобно клыку, кинжал. Приставив его к ямке между ключицами, он медленно, наслаждаясь видом проступающей крови, провел вниз. Вэнь Шаньяо беззвучно застонал, смаргивая слезы от холода стали, что проникала в него.
В нос ударил запах собственной крови, смешанный с ароматами вина и мяса. Задыхаясь от боли, Вэнь Шаньяо запрокинул голову. Клинок проникал в плоть с каждым мгновением все глубже; по ногам стекала кровь, ручейками петляя по полу. Демоны спешили припасть к ней, жадно слизывая ее с пола и довольно посмеиваясь. Когда еще им выпадет шанс узреть, как издеваются над учеником самого Демона в Белых Одеждах?
Отложив кинжал, Ни Цзан на мгновение застыл, прежде чем погрузить руку в распоротый живот. Вэнь Шаньяо зашипел от боли, выгнувшись и чувствуя, как чужие пальцы сжимают кишки, вынимая их из тела.
– Ешьте, – с довольной улыбкой, смотря на умирающего на столе заклинателя, произнес Ни Цзан, слизывая с пальцев кровь. – Ешьте все, кроме его лица, сердца и ядра. Посмотрим, сможет ли он выжить после такого.
– Ай-ай-ай, совсем тебе свою «печь» не жалко, – заметил Фуланьу, кивнув в знак разрешения ожидающим демонам.
Толкаясь, рыча и скалясь друг на друга, те окружили Вэнь Шаньяо. Их острые когти вспарывали его кожу, отрывая от костей, зубы обгладывали пальцы и вырывали внутренности.
Беззвучный крик затопил разум Вэнь Шаньяо. Он кричал так громко и в то же время до невозможности тихо. Кричал и слышал только сам себя, плача кровавыми слезами и проклиная собственную жизнь. Почему он настолько никчемен? Почему только и способен, что терпеть?! Почему?!
Почему он вообще родился?..
* * *– Эй-эй, а ну не смей здесь умирать! – сквозь пелену боли послышался знакомый голос. – Я это… в общем… подожди!
Прояснившийся на миг разум вновь затуманился, и только детский голос над ухом – столь громкий, что вызывал раздражение, – вновь заставил очнуться.
– Глотай. Быстрее! Цаоцао говорил, что она помогает снять боль и останавливает кровь. Глотай, пока я добрый.
С трудом разомкнув губы, Вэнь Шаньяо не с первого раза проглотил пилюлю, совершенно не ощущая ее вкуса. Был ли у него язык? Или и его вырвали демоны?
Полотенце то и дело касалось кожи, заставляя морщиться не то от тупой боли во всем теле, не то от жара. Как же он горел… Неужели печь топят слишком сильно?
– Слушай меня, не смей засыпать! – вновь раздался неприятный голосок. Будь у Вэнь Шаньяо возможность, он бы зажал уши. – Не думал, что мальчишка Ни окажется настолько беспощадным зверем. Никто в здравом уме не будет калечить собственную «печь», если, конечно, не собирается от нее избавиться как можно скорее.
Даже если бы Вэнь Шаньяо мог говорить, он бы все равно ничего не сказал, попытавшись уснуть. Пилюля Лу Цао хоть и медленно, но действовала, однако так и не смогла до конца унять боль. Детский голосок не давал толком поспать, рассказывая бессвязную чушь, от которой голова болела еще сильнее. Когда же голос смолк, заклинатель вновь погрузился в беспамятство, мечтая раствориться в нем навсегда.
Проснувшись, Вэнь Шаньяо некоторое время смотрел в потолок, прислушиваясь к телу. Каждая клеточка, каждая мышца болела. Уже ставший привычным холод покалывал пальцы… Пальцы! Они у него были.
Опустив взгляд, Вэнь Шаньяо взглянул на свою руку: пальцы были на месте, а на коже не осталось и следа от клыков демонов. На запястье все так же виднелась нить из вервия бессмертия, словно все произошедшее было лишь сном.
– Луань? – едва слышно позвал он.
Под кроватью что-то зашуршало и стихло. Дух не показался.
– Спасибо… – не веря собственным словам, прошептал Вэнь Шаньяо.
Этот маленький глупый дух, который выводил его из себя одним своим видом, почему-то до сих пор оставался в клане. Он не сбежал, а спрятался под кроватью и не показывал носа, словно там было безопасней всего. И почему-то помогал. После всех обидных слов, после угроз и ссор, этот глупый как яйцо Луань… Может, у духов все же есть чувства?
Тело слушалось плохо – чтобы сесть, Вэнь Шаньяо пришлось размять руки. Встать же он смог только под вечер. Даже от пары шагов холодный пот проступил на лбу. Он упал без сил, а дрожь не дала подняться.
Как бы Вэнь Шаньяо ни хотел надеяться на то, что прошедшая ночь была сном, тупая боль во всем теле говорила об обратном. Он чувствовал себя так же, когда его пожирал демон в Старых Костях, только тогда боль ушла спустя пару часов, а не мучила его целый день.
Оставшееся время до утра Вэнь Шаньяо массировал свои акупунктурные точки, разогревая мышцы и прогоняя боль. Он смог пройтись по комнате, держась за стену и тяжело дыша. Если бы его ядро не было запечатано, он бы уже спокойно стоял на ногах и даже бегал! До чего же досадно!
Без сил упав на кровать, Вэнь Шаньяо погрузился в сон, надеясь проснуться в другом месте. Да хоть в Царстве демонов – лишь бы не здесь.
– …Сяо… Сяо, просыпайся, – разбудил его мягкий, похожий на теплый ветерок голос.
С трудом подняв тяжелые веки, Вэнь Шаньяо взглянул на сидевшего на кровати человека. Объятый лучами вечернего солнца, Ни Цзан с теплом в зеленых глазах смотрел на него, поглаживая его по руке. Его волосы были взлохмачены, словно после долгой езды, а за спиной виднелся изогнутый лук.
– Ты быстро восстановился – и пяти дней не прошло. Твоя тень действительно превосходна, – улыбнулся Ни Цзан, сжав его ладонь.
Словно обжегшись, Вэнь Шаньяо отдернул руку и сделал вид, что больше заинтересован разглядыванием окна, чем своим гостем.
– До сих пор злишься? – догадался Ни Цзан, подсев ближе. – Прости, мне нужно было действовать осторожней. Я боялся, что Фуланьу рассердится на нас.
Пропустив слова мимо ушей, Вэнь Шаньяо мысленно возжелал убить Ни Цзана. Даже псу Лэну он не желал такой смерти, как этому лживому ублюдку. Хотя в его словах и слышалась нежность, словно он взаправду переживал о своей «печи», но не было и намека на раскаяние. Как будто он сам подговорил Фуланьу поступить так и унизить Вэнь Шаньяо на глазах у демонов. А те уж непременно разнесли весть о ставшем игрушкой в их лапах ученике Демона в Белых Одеждах.
– Знаешь, тень действительно восхитительна: от тебя практически ничего не осталось, а потом явилась она. Убила демонов, что отведали больше всего твоей плоти, и восстановила тело. Впервые такое вижу. Неужели ты постиг бессмертие? Кто тебе даровал знание о нем?
Ответа Ни Цзан не дождался. Мысленно Вэнь Шаньяо пожалел, что тень не убила и его в придачу.
– Я подстрелил тебе самого жирного кролика, даже взял из запасов рис, – продолжил Ни Цзан, взяв в руки плошку с едой. – Поешь, иначе не восстановишься.
Он поднес палочки с рисом к Вэнь Шаньяо, но тот небрежно отмахнулся, выбив плошку из руки юноши. Она со звоном упала и разбилась.
– Сяо, – тихо, но с хорошо слышимой угрозой вздохнул Ни Цзан. – Не стоит упрямиться. Мое терпение тоже имеет свои границы, и я не хочу, чтобы ты их пересек.
Так и не дождавшись ответа и даже косого взгляда, юноша вздохнул.
– Хорошо, ты можешь немного поупрямиться. Может, свежий воздух пойдет тебе на пользу?
Он взял Вэнь Шаньяо на руки, заставив его поморщиться от тупой боли во всем теле, и вышел во двор. Поставив его на землю, покрытую сухой травой, которую местами скрыл свежевыпавший снег, Ни Цзан мягко придержал его за талию.
– Сяо, я потратил так много ци во время охоты… Ты не поможешь мне восполнить ее? – попросил Ни Цзан.
Сердце пронзила столь яркая вспышка боли, что Вэнь Шаньяо с кашлем согнулся пополам. Ни Цзан тут же отступил, встревоженно смотря на бледное лицо.
– Сяо, что случилось? Давай вернемся в комнату, пока тебе не стало хуже.
Стоило Ни Цзану вновь коснуться его, как Вэнь Шаньяо толкнул юношу, с отчаянным рывком бросившись к дереву у стены. Если он не попробует сбежать сейчас, то не сбежит никогда!
– Сяо, – послышался за спиной вздох, – зря.
Натянув тетиву лука, Ни Цзан спустил стрелу. Боль пронзила ногу, и Вэнь Шаньяо, споткнувшись, упал на землю. С круглыми от ужаса глазами он посмотрел на пробитую голень.
Спрятав лук за спину, Ни Цзан не спеша направился к нему, достав короткий кривой ножик. Вэнь Шаньяо сглотнул и попытался отползти, но не успел. Склонившись, юноша срезал торчащую из ноги стрелу, без лишних слов поднял своего пленника на руки и понес в комнату. Упав на кровать, Вэнь Шаньяо снова попытался отползти, но Ни Цзан не дал и ловким движением достал оставшуюся в ноге часть стрелы.
– Сяо, я ведь просил быть послушным и не упрямиться, – тихо произнес он, облив водой рану на голени и аккуратно перевязав ее. – Теперь мне и вправду ничего не остается, как подрезать тебе крылья.
Нехорошее предчувствие сжало сердце Вэнь Шаньяо. Не дожидаясь наказания, здоровой ногой он ударил Ни Цзана в грудь и выхватил из-под подушки палочку для еды. Удивленно охнув, юноша даже не стал сопротивляться, позволив повалить себя на пол. Вложив последние силы в удар, Вэнь Шаньяо смог вонзить палочку ему в плечо, заставив вскрикнуть от боли. С силой отбросив пленника от себя, Ни Цзан выхватил палочку, порвав рукав и явив старую рану на плече, при виде которой Вэнь Шаньяо застыл. Разве пес Лэн не нанес точно такую человеку в маске из Цзеши?
Ни Цзан заметил его взгляд, схватил выпавший лук и с такой силой опустил его на голову Вэнь Шаньяо, что тот без сознания упал на пол.
* * *Резкий запах заставил Вэнь Шаньяо с хриплым стоном очнуться и почувствовать, как тело едва ли не разваливается на части. Голова готова была взорваться, а поясница и ноги болели так, словно кто-то переломал ему кости.
С трудом открыв опухшие глаза, Вэнь Шаньяо с непониманием моргнул. В одном халате и со связанными руками, он лежал на кровати. За окном была глубокая темная ночь, а в комнате горела печь, у которой сидел Ни Цзан. Он что-то держал в руках, вороша этим предметом угли и неторопливо попивая вино из чаши.
– Уже очнулся? – не оборачиваясь, спросил юноша. – Я думал, ты проспишь еще пару часов.
Вэнь Шаньяо слабо дернулся, пытаясь опустить привязанные к спинке кровати руки, и тут же зашипел от боли во всем теле.
– Не старайся. Даже если освободишь руки, сбежать не сможешь. Разве я не говорил, что подрежу тебе крылья?
Вэнь Шаньяо взглянул на свои ноги и увидел перебинтованные щиколотки, которые покрывали красные пятна. От ужаса кровь застыла в жилах, а дыхание рваным вздохом сорвалось с губ. Ему перерезали сухожилия. Теперь не то что сбежать – он даже стоять на ногах не сможет!
– Я ведь хотел, чтобы ты жил здесь в достатке, гулял и не переживал о своем теле, – со вздохом продолжил Ни Цзан. – Видимо, наши с тобой мечты в корне разнятся. Ничего – может, через год-два ты наконец смиришься, а если нет – у нас десятилетия впереди.
Вэнь Шаньяо натянул веревки на руках, и те врезались в кожу, оставляя на ней глубокие следы.
– Ты понял, кто я, не так ли? – продолжил Ни Цзан, бросив на него нечитаемый взгляд. – Северный волк потрудился оставить на мне метку.
– Зачем? – вырвался хрип у Вэнь Шаньяо.
– Зачем? Ну как же – во имя Фуланьу. Чем больше ядер он поглощает, тем сильнее становится и тем больше мне позволяет. Если бы не ты со своей «лечебной кровью», мне бы не пришлось до сей поры бегать за стену и водить сюда заклинателей. Ядер тех из Цзеши хватило бы, чтобы накормить Фуланьу на полгода вперед.
– Ты… мог меня убить тогда.
– Да, и в какой-то момент очень хотел, но кое-что меня остановило. Тогда я не знал, что ты станешь «печью», но увидел твою ожившую тень… Она меня заинтересовала.
Вэнь Шаньяо молчал, сверля взглядом юношу. Тот улыбнулся как ни в чем не бывало.
– Впрочем, неважно. Если ты отдашь мне эту тень, я буду тебе очень признателен.
Хриплый, больше похожий на карканье смех вырвался из горла Вэнь Шаньяо.
– Вижу, пока ты еще не готов, – вздохнул Ни Цзан, продолжая ворошить угли. – Ну ничего. Как я и сказал, скоро ты сам мне ее отдашь. Год-два я готов потерпеть.
– Мечтай, – бросил Вэнь Шаньяо в ответ.
Допив вино, Ни Цзан достал металлическую палку, конец которой раскалился добела.
– Знаешь, что это? – поинтересовался он, подойдя ближе, так, чтобы Вэнь Шаньяо смог разглядеть два аккуратных цветка мэйхуа[27]. – Эту печать раньше использовали для ни на что не годных людей, чьим предназначением было служить выдающимся заклинателям в качестве «печи». Думаю, эти цветы украсят твое тело.
– Не смей! – сорвав голос, закричал Вэнь Шаньяо.
– Почему же? Разве ты уже не доказал, что являешься превосходной «печью»? Обратный путь на тропу самосовершенствования для тебя уже закрыт, так что радуйся, что хоть так приносишь пользу.
Ни Цзан силой раздвинул его ноги и приложил печать к внутренней стороне правого бедра. От резкой боли Вэнь Шаньяо закричал, выгнувшись дугой и жадно глотая воздух с запахом паленой плоти.
– Вот так, – склонив голову, довольно улыбнулся Ни Цзан. Наклонившись, он провел пальцами по щекам Вэнь Шаньяо, смахивая слезы. – Теперь ты до самой смерти принадлежишь мне, Сяо. Я рад.
Взяв ножичек, юноша, развязав одну из его рук, оставил на ладони глубокий порез и жадно припал губами к крови. Он пил ее так, словно она была слаще вина, вытягивая всю ци из тела Вэнь Шаньяо и оставляя жар, от которого кости обращались в угли.
– Когда твой источник ци иссякнет, – прошептал Ни Цзан, – я позабочусь об этом теле. Твое ядро не достанется Фуланьу, и ни один демон больше не посмеет даже кусочка отведать от тебя. Я съем то, что предназначено Цзинь Хуэем мне.
