Магистраль

Все изменилось в один самый обычный день. Теплый сентябрь подходил к концу. На пороге стоял дождливый октябрь. Я шел вдоль улицы, лучи солнца грели пустоту внутри меня. Я повторял один и тот же вопрос раз за разом: «а стоит ли вообще что-то начинать делать, если это может оказаться таким же бессмысленным?».

Тогда и случилась наша первая встреча с Евой. Она пылала желанием жить и была на пике своего успеха, я же собирал осколки своих неоправданных надежд и недостигнутых целей.

Наша встреча подарила мне тот самый смысл жизни, который я желал отыскать. В какой-то момент пришло осознание того, что я, впервые за долгое время, почувствовал себя счастливым. Именно эта девушка воскресила во мне желание жить. С того самого момента и началась моя новая история, построенная исключительно на чувствах к Еве.

Текст из черной папки с названием «Магистраль», автор Рон Кан]

Наша встреча была не случайна. К сожалению, мы не встретились на улице, или в кафе. Мы не встретились в компании общих знакомых. Мы встретились с тобой именно при тех обстоятельствах, при которых становятся невозможны никакие дальнейшие формы развития общения.

Знаешь, на самом деле, я не из тех робких парней, которые боятся девушек. У меня есть чувство юмора, своя позиция, которую я умею отстаивать. Я не уродлив внешностью и вполне разговорчив. Я не из тех, кто страдает дефицитом внимания.

Система дала сбой в день нашего знакомства. При нашей первой встрече я забыл свое имя, я не понимал, где нахожусь.

Время остановилось в то мгновенье, когда я увидел тебя. Первое, от чего я потерял дар речи – твои глаза. Твой взгляд пронзил меня в самое сердце. Я почувствовал, как мышца, предназначенная для выполнения своих функций, вдруг наполнилась чем-то важным. Чем-то, без чего теперь может выйти из строя.

В тот день я впервые услышал твой голос, познакомился с манерой твоей речи. Как масляной краской по холсту, как пером по коже, твои слова легли мне на душу пуховым одеялом. Я впервые за долгое время согрелся.

Ты говорила мало. Но в моей памяти до сих пор остались твои слова. Забегая вперед, скажу: – в последующие годы я слышал эти слова только твоим голосом, только с твоим выражением. Возможно, именно поэтому я не смог обрести покой.

Как могло уместиться столько нежности, столько красоты в одной лишь женской улыбке?

Добили меня твои руки. Безупречные руки, идеальный тон кожи. Несколько колец украшали тонкие пальчики. Запястья сломили мой разум. Я был обезумлен контурами твоих рук.

Разговор наш был коротким. Я не смог сказать ни единого внятного предложения, потому что мои легкие были наполнены твоим запахом. Тогда настало время прощаться. Понимание того, что первая встреча может стать последней, угнетало мое сознание.

Я вышел на улицу и понял, что ты точно станешь причиной моего разбитого сердца.

Доктор:

Слова Рона удивили меня: он говорил не о своих проблемах и переживаниях, к чему я привык за пятнадцать лет практики, он начал издалека, дополняя свой рассказ незначительными подробностями и описанием своих чувств. Такая манера повествования свойственна либо творческим людям, либо тем, кто безумно влюблен. Ему было тяжело сформулировать то, с чем он ко мне пришел. Могу предположить, что мысль о его болезни была навязана человеком, которому он безоговорочно доверял. Мнение которого значило для него больше, чем собственное.

Мой интерес к Рону возрастал. Я стал анализировать его жестикуляцию, его мимику, я подмечал каждую мелочь в его рассказе. Он смог передать мне то чувство одержимости, которое я не встречал ранее.

Черная папка в руках юноши дополняла его лирический образ. Мне казалось, что именно в ней и хранятся ответы на все мои вопросы. Прочитав несколько строк из «Магистрали», я понял, что Рон действительно болен, только не так, как я привык это видеть. Рон болен женщиной, и это болезнь поглощает его. Именно в тот момент ко мне и пришло осознание того, что передо мной случай, с которым ранее я не встречался. Быть может, проблема Рона настолько уникальна, что сможет занять особое место в истории моей профессиональной деятельности.

Я вышел на улицу и понял, что ты точно станешь причиной моего разбитого сердца

Она пылала желанием жить и была на пике своего успеха, я же собирал осколки своих неоправданных надежд и недостигнутых целей

Твои слова легли мне на душу пуховым одеялом. Я впервые за долгое время согрелся

Как могло уместиться столько нежности, столько красоты в одной лишь женской улыбке?

XXVII.IX.MMXXII

Художник взялся за работу,

На красоту твою возобновил охоту.

Накроет полотно пастель.

С твоими чарами он вышел на дуэль.

Палитра играла цветами,

Холст наполнялся твоими губами.

Всю сочность автор сумел передать.

О сходстве их с вишней хотел он кричать.

Густоту ресниц, глубину твоих глаз

Карандаш подчеркнул несколько раз.

Уникальность волос и бархатность кожи

Акварель передаст как вы с небом похожи.

Последний штрих в 12 ночи,

Художник не смыкал два года очи.

Создав шедевр, он сказал:

Мужчина каждый о такой мечтал.

Мольберт одинокий в ночи растворился.

Портрет я украл, чтоб тобой насладиться.

Осуждений и казни я не боюсь.

Навстречу мечте я тороплюсь.

ГЛАВА II

БИЧЕРИН С СИРОПОМ МАКАДАМИЯ

Рон:

Особенность моего отношения к Еве заключалась в том, что я все время ждал ее. С самого первого дня знакомства моя жизнь наполнилась сплошным ожиданием.

Большую часть своего времени я провел в ожидании нашей встречи. Я прокручивал в своих мыслях подробности, думал о том, что же можно сказать на этот раз, и к чему это может привести. Моей ошибкой было то, что я, собственноручно, загонял себя в рамки: «мы встретимся в первый день мая», «наша встреча должна произойти на Рождество». Я давал себе ненужные установки, тем самым лишая судьбу возможности подарить нам внезапную и неожиданную встречу.

По началу нашего общения с Евой, я ждал ее реакции. Очень сильно и упорно ждал. По нескольку дней проводил у телефона, в ожидании ее ответа на поздравление. Я ждал ее комментариев на подарки, которые, как оказалось, не имели для нее никакого смысла. В конечном итоге я понял, что ожидание бессмысленно. Ева оказалась не тем человеком, который щедр на эмоции, взаимность и благодарность. Конечно, возможно, моя любовь трогала, местами, ее сердце, подарки были приятны, а незамысловатые ухаживания становились поводом хорошего настроения, но она никогда этого не показывала, игнорируя каждую мою попытку приблизиться к ней.

Самым болезненным для меня оказалось ожидание ее звонка. Я мечтал, однажды, посреди ночи, взять трубку и услышать самым родным голосом: «приезжай ко мне, я соскучилась». Парадоксально, но каждая ночь без подобной фразы приближала меня лишь к вере того, что это случится. По сей день, я не выключаю на ночь звук телефона, дабы не пропустить самый важный звонок в своей жизни.