Постельная дипломатия

Сенатор несколько мгновений молчал, а потом тревожно посмотрел на него:

– Колин, могу я говорить прямо?

– Конечно.

– Насколько мне известно, у вас репутация… дамского угодника.

– Правда?

– Поверьте, я ничего дурного не имел в виду, – поспешил заверить его сенатор. – Ваша личная жизнь – это ваше дело.

Колин не отрицал того, что в его жизни было немало женщин, но никого из них он не обманывал. Он всегда с самого начала предупреждал, что не спешит заводить семью, и не обещал эксклюзивных отношений.

– Сэр, эта моя так называемая репутация несколько преувеличена.

– Вы молоды, полны сил – самое время этим пользоваться. – В конце этого предложения Колин услышал непроизнесенное «однако». – В обычных обстоятельствах я вообще не стал бы об этом говорить; но поскольку вы немало времени проведете в моем доме, у меня есть некоторые правила.

«Правила?»

– Моя дочь бывает очень… импульсивной, и в прошлом мужчины пользовались этим, чтобы подобраться ко мне. Или просто использовали ее.

– Поверьте, сэр…

Сенатор поднял ладонь:

– Я вас ни в чем не обвиняю.

Однако впечатление создалось именно такое.

– Тем не менее я вынужден настаивать на том, что, пока вы остаетесь в моем доме, моя дочь для вас запретна.

Ну что ж, прямее не бывает.

– Конечно, – ответил Колин, не уверенный, обижаться ему, смеяться или пожалеть сенатора. – Я здесь только для работы над договором.

– Что ж, – кивнул сенатор, – тогда приступим к делу.

Глава 2

После долгого дня многообещающей совместной работы с сенатором и ужина с ним и несколькими друзьями Колин нашел тихий темный уголок у бассейна, чтобы отдохнуть. Из особняка его не было видно. Только здесь Колин чувствовал себя в одиночестве. А это было ему необходимо. Вытянувшись на шезлонге, он смотрел в ясное небо, полное звезд, и потягивал лучший виски сенатора.

Зазвонил телефон, и, к своему удивлению, он увидел на дисплее номер своей сестры. В Лондоне было 5.30 утра.

– Ты рано проснулась, – сказал он вместо приветствия.

– У мамы тяжелая ночь, – ответила она, – так что я не спала, смотрела телевизор. Вот и решила проверить, как ты там.

– М-м-м… Интересно.

Он рассказал сестре про предупреждение сенатора, и сначала она решила, что Колин шутит.

– Чистая правда! – поклялся он.

– Ее отец действительно сказал, что она под запретом?

– Именно так и сказал.

– Невероятная бестактность!

– Очевидно, у меня есть определенная репутация.

Колин не мог не признать, что огненно-рыжие волосы Ровены и ее выразительные изумрудные глаза в других обстоятельствах вызвали бы у него интерес. И немалый. Но он вполне мог держать себя в руках при красивой женщине.

– Может, тебе стоит вернуться домой, – сказала Мэтти.

Она имела в виду Лондон. Однако, хотя Колин почти весь период восстановления провел там, это место было для него домом не больше, чем в детстве. Его домом была частная школа-интернат, а затем та страна, в которой располагался его полк.

– Ты столько пережил, и раны все еще заживают, – настаивала Матильда.

Старше на двенадцать лет, она всегда была ему больше матерью, чем сестрой. И еще больше после аварии.

Конечно, ему повезло выжить, но не стоило зацикливаться на прошлом. Самые страшные раны затянулись, и ему нужно продолжать жить. Разумеется, забыть все полностью невозможно, да Колин и не хотел бы этого. Он гордился службой и честью защищать свою страну. В глубине души он навсегда останется воином.

– Знаю, ты делаешь это ради семьи, – продолжила Матильда, – но политика? Колин, это… недостойно тебя.

К сожалению, Матильда, которая большую часть жизни провела вдали от королевской семьи и в изоляции от реальности, не могла в полной мере понять необходимость договора.

– Я должен это сделать. В личную жизнь нашей семьи столько раз вторгались, столько вреда наносили нашей репутации. Это должно прекратиться. И для этого нужен договор.

– Я просто за тебя волнуюсь, – вздохнула сестра. – Тебе не холодно?

Колин рассмеялся.

– Я же в Южной Калифорнии. Тут не бывает холодно. – В отличие от Вашингтона, где он остановился ненадолго перед перелетом на Западное побережье. Там жестокий ветер и температура ниже нуля терзали его кости, напоминая болью и судорогами, что пройдет немало времени, прежде чем он полностью восстановится.

Они поболтали еще несколько минут, а потом Матильда начала зевать.

– Попытайся еще немного поспать, – посоветовал он.

– А ты обещай, что будешь осторожен.

– Обещаю. Люблю тебя, Мэтти. Передай горячий привет маме.

– Я тоже тебя люблю.

Колин убрал телефон в карман и закрыл глаза, мысленно перебирая все, что они сделали за день, и сколько работы еще осталось. Сенатор ко всему подходил тщательно и настаивал на том, чтобы они разобрали договор до последней запятой. А потом его так же тщательно будут проверять в Британии, прежде чем принять решение.

Кажется, он задремал, потому что проснулся от громкого всплеска. Вскинувшись в шезлонге, Колин отчаянно заморгал, секунду не понимая, где он. Он успел пожить в стольких местах, что все они сливались у него в голове.