Темные ночи. Роман

– Сначала на дачу, – коротко ответила Кира.

К разговорам она была не расположена. Славик кивнул, и они поехали молча.

Глава 3. Семейные тайны

Дача была единственным приобретением семейства начальницы общепита. Роскошную пятикомнатную квартиру Леонид Семенович получил от государства. Должность секретаря крайкома позволяла иметь такую площадь. А дачу они с женой построили за свои деньги. В благоустройство участка и хорошо оборудованный дом они вложили немалые средства. Уйма сил ушла у них на обсуждение проекта и подбор мебели.

Тем не менее, Кира приезжала на дачу время от времени, а её муж – городской житель – появлялся там лишь по необходимости. В основном за дачей следила Клавдия Ивановна и нередко там ночевала.

Кира подъехала к даче. Славик остался ждать её в машине, а она забрала сумку и прошла в дом.

Клавдия Ивановна суетилась на кухне. Увидев дочь, она всплеснула руками.

– Кира, вы уже приехали? Что-то рано, я еще не собралась.

– Да нет, мам, я в аэропорт. Заехала по дороге. Славик заберет тебя на обратном пути.

– Вот и хорошо, – засуетилась Клавдия Ивановна, – я как раз кусты малины подрежу, пока они в рост не пошли.

Из ящика стола она взяла секатор и поспешно ушла, а Кира осмотрела кухонные полки. Не найдя там то, что искала, она взяла ключи от подвала. Вход в него был с улицы. Кира обошла дом и спустилась в подвал. Там хранились плоды труда Клавдии Ивановны – банки солений, компотов и варенья. На каждой из них имелась наклейка с указанием даты приготовления.

Кира взяла попавшуюся её под руку банку соленых огурцов, стянула с нее резиновую крышку, и высыпала огурцы в стоявшее на полу ржавое ведро. Она хотела протереть банку тряпкой, но в подвал спустилась Клавдия Ивановна.

– Может, поешь? Дорогая дальняя. Давай разогрею, – остановилась она перед Кирой.

– Не надо. Я из дому, – вернув банку на полку, произнесла Кира, ожидая, что мама уйдет.

– Ну как «не надо»? – подняла на дочь глаза Клавдия Ивановна и, кивнув в сторону полки, с интересом спросила, – А банка тебе зачем?

Кира на секунду замешкалась, и тут мама увидела огурцы в ржавом ведре.

– Ты что наделала?! Огурцы – в ведро! – вскрикнула Клавдия Ивановна.

– Мам, они скисли. У тебя с твоими «наклейками», черт ногу сломит.

Кира взяла банку из-под огурцов и, пытаясь оправдаться за содеянное, начала отдирать с нее бумажку. Но Клавдия Ивановна уже не слушала её. Она подхватила ведро с огурцами и понесла их из подвала. На ходу она лишь повторяла:

– Я их помою… Сумасшедшая. Кто же еду выбрасывает?..

Мама ушла, и Кира довела начатое до конца. Она вынула из сумки книжку-муляж с золотыми украшениями и пересыпала их в пустую банку. Та заполнилась до половины. Затем Кира вытащила из деревянной облицовки стены пару вставленных в неё гвоздей и сняла одну из досок. Там в потайной нише стояла трехлитровая банка, заполненная золотыми украшениями до самого верха. Кира поставила в тайник очередную банку с золотом, закрыла тайник и поднялась наверх.

Когда она вошла в кухню, Клавдия Ивановна мыла в кастрюле огурцы. Не обращая внимания на дочь, она взяла пупырчатый огурчик, откусила и стала его есть. Кира подошла и обняла её за плечи. Мама погрузилась в работу и уже не сердилась.

– Ничего они не кислые. Все тебе не так, – беззлобно обронила она дочери.

– Мам, ну прости, – поцеловала маму в висок Кира, – Конечно, хорошие огурцы. Это мы плохие… Я перепутала. Надписи в подвале отсырели, взяла из одной, а высыпала другую.

В подтверждение, что мамины огурцы хорошие, Кира тоже взяла из кастрюли огурец и начала его есть. Тихое единение с матерью продолжалось несколько секунд, и оборвалось в момент: Кира глянула на часы.

– Всё, мне пора, – заторопилась она, чмокнула маму в щеку, поправила на плече сумку и быстро ушла.

***

В Москве Киру встретил водитель её московской коллеги и отвез в гостиницу, где для Киры был зарезервирован номер.

За день она устала. Дорожная суматоха всегда выматывает. Она бросила сумку на кресло и упала на кровать – хотелось расслабиться в покое и тишине. Но не прошло и минуты, как из соседнего номера раздался громоподобный голос мужчины. Он разговаривал с кем-то по телефону.

– Нет, нет и нет! – орал он в трубку, – Это госзаказ! Не буду я входить в ваше положение, под суд пойдете! Прокурору будете объяснять ваши трудности!

Кира постучала мужчине в стену. Но результат оказался нулевой, телефонная перепалка продолжилась с удвоенной силой, и ей пришлось встать с кровати. Она вышла в коридор и раздраженно стукнула в дверь соседнего номера.

Открыл ей коротко стриженный подтянутый мужчина. Его вид и в особенности выражение глаз выдавали в нем начальника. Людей такого типа Кира хорошо отличала – они окружали ее на работе.

Ожидая услышать, зачем к нему пришла разъяренная женщина, мужчина поправил галстук.

– Вы не могли бы не шуметь, – смерила Кира взглядом мужчину, – Не знаю, кого Вы там под суд отдаете, но делайте это без крика. От Вас вся гостиница содрогается.

От властного тона красивой женщины мужчина смутился.

– Калининград. У них там снег с дождем, а они мое оборудование хотят без контейнера отгрузить, – спокойно объяснил он ей причину своего гнева.

Киру такой способ извинения не устроил.

– Надеюсь, Вы им докричались. Хотелось бы побыть в тишине, – осадила она мужчину и, уже уходя, добавила, – Дикость какая, кричать в телефон.

Мужчина к такому обращению тоже не привык и на секунду замешкался. Ответ норовистой даме он выдал, когда она уже заходила в свой номер.

– Во-первых, я извинился. А грубить, знаете ли…, тоже не признак культуры.

Кира сделала вид, что не услышала замечаний в свой адрес. Не оборачиваясь, она вошла в свой номер. Своего она добилась – стало тихо.

Утром следующего дня Кира вошла в помпезное здание министерства Пищевой промышленности СССР, поднялась в приемную министра. Секретарь подняла на неё удивленные глаза.

– Кира Юрьевна! Вы же не звонили, – растерянно произнесла секретарь и тут же предложила свою помощь, – Сейчас узнаю примет ли Вас министр.

Помощница министра взялась за телефон, но Кира остановила её:

– Я, собственно, даже не к нему. Я к Вере Васильевне. Она у себя? – Кира кивнула на дверь референта министра.

– Да, конечно. Проходите, – приятно улыбнулась секретарь. Она непременно хотела оказать сочинской начальнице услугу, и это ей удалось.

Кира прошла в кабинет Веры Васильевны. Та делала правки в каких-то бумагах. Увидев Киру, она отложила работу, встала из-за стола, подошла и дружески обняла её за плечи.

– Кира Юрьевна, какими судьбами? Мы же Вас в конце квартала ждем, – освободила руки Вера Васильевна, – Но Вы ничего такого не подумайте! Всегда рады.

– А что тут думать? Как там говорят? «Не было бы счастья, да несчастье помогло.» Выбралась к вам, в благословенную столицу.

– Ну, что Вы! Бросьте. Это у Вас море, солнце. А у нас, – махнула рукой референт, – рутина, холод, снег. И что за несчастье, Вы говорите? – пригласила она гостью за стол.