Два мира

И это стало последней каплей в течении моей нерешительности:

– Да? – нервно вырвалось откуда-то изнутри.

– Добрый день, Марселина Андреевна. Хорошо спали?

Этот сказочный голос.... Этого не может быть....

– Марселина Андреевна?

– Да… да бывало и лучше. А это кто? – я чувствовала, что он улыбается.

Улыбается так же красиво, как тогда.

– Простите, не представился. Роман Дмитриевич Королёв. Мы с вами вчера виделись. В кабинете у нашего общего знакомого.

– Да, это было незабываемо, – выдавила я.

И он рассмеялся.

– Марселина Андреевна, чтобы как-то скрасить прошлое недоразумение, я приглашаю вас и Светлану Владимировну в кино. Сегодня вечером в половину десятого вас устроит?

Какого тут, блин, происходит? Я ещё сплю? Всё так нелогично-романтично: один в один как мои сны. Но уставшая от тревожных покусываний нижняя губа ноющей болью дала понять, что скорее всего вот это вот всё – Рома со своим красивым голосом, я и кино – по-настоящему.

– Марселина Андреевна, мы договорились?

– Роман….

– А какое у него отчество? –забеспокоился Внутренний Критик, – Ты, что, забыла?

– Да?

Он улыбается, я в этом уверена, больше чем в себе. Хотя это спорная параллель, честно говоря. Но на отличные аналогии ни времени, ни ресурсов министерство высшей нервной деятельности средств мне не выделило, поэтому я продолжила, как будто всё так и было задумано:

– Роман, у вас ещё остались какие-то вопросы в связи со вчерашним…, – я запнулась, а мой мозг хватило только на участливое наблюдение за моей вербальной беспомощностью, – Делом?! – так радостно да в таком контексте это слово, я убеждена, ещё никто не произносил.

– Вы меня не так поняли. Я и капитан Бунин приносим вам свои извинения за случившийся инцидент. В 21:30 у вашего подъезда.

Это прозвучало гораздо более утвердительно, чем мне бы хотелось.

– ОН тоже будет? – я проснулась до такой степени, что уже хотелось обратно вырубиться.

– Да, – Роман с позабытым мной отчеством рассмеялся. – Я и Василий Михайлович тоже будем. До вечера, Марселина Андреевна.

Я не помню, что ответила и отвечала ли вообще. Зажав телефон в правой руке так крепко, словно он мог вырваться и свалить из моей квартиры, левую я зачем-то сжимала в кулаке. Видимо, думала придать себе немного устрашения в противовес не желающему закрываться рту.

– Кто звонил? – зевнула Светка на другом конце дивана.

– Рома, – бросила я в ответ в стиле лучшее средство защиты – это нападение.

В увеличенных от насыщенной реальности глазах побежали кадры предыдущих серий. Вот мы с Котовой благополучно дошли до дома. Дружно решили, что спать пойдём ко мне. Напрягал только тот факт, что живём мы на одном этаже, и в случае нашествия Бунина на её жилплощадь план «бежать» из моей квартиры выглядел бы весьма (и весьма – как добавляют начитанные граждане) нелепо.

Есть не хотелось. Чай не хотелось. Очень хотелось спать. Уставились в череду музыкальных исполнителей голубого экрана. Распластав себя по разложенному дивану, я чувствовала, что надо что-то спросить у лежащей рядом Светки. Но её мерное посапывание засвидетельствовало бесполезность любых словесных поползновений.

Я не помню, как уснула в этом рое «как?», «зачем?» и «почему?». Помню, что находилась в непоколебимой уверенности, что точно не смогу спать. Вообще. Никогда....

– Какой Рома? – Светка безмятежно потянулась.

– Ну Рома. Вчера, помнишь?

Котова так и подскочила с поднятыми вверх руками, как будто всё ещё потягивалась:

– Он же Вася? Бунин этот. Или как там его?

– Ну он Вася, а второй Рома. Тот, который нас отпустил.

– Почему ты думаешь, что это он?

– Ну а кто? Совесть Бунинская что ли проснулась? Сначала подкинул наркоту, потом стыдно стало.

– Нет. Почему ты думаешь, что это именно тот Рома звонил?

– Свет, ну он сказал, что он именно тот Рома.

– И чё хотел? – подруга, согнувшись, искала тапочки под диваном.

– В кино зовёт.

– Кого? – она прижала найденную домашнюю обувь к груди.

– Нас, блин, кого.

– Я не пойду! – Котова рванула с тапками в руках в сторону санузла.

А я пошла ставить чайник.

– Ну, Свет, – встретились мы на кухне, – Тут нельзя не ходить. Надо по-хорошему, мало ли что.

Она обречено опустилась на стул.

– Вот за что, Мась? – Котова обхватила руками голову, игнорируя пустую чашку, которая всем своим видом требовала насыпать в себя кофе и сахара «сколько надо».

– Ну как за что? – я растерянно застыла с извергающим пар металлическим чайником в руке.

– За что мне это всё? – она покорно наполнила чашку нужным количеством слагаемых.

– Свет, хорошо же всё закончилось, – я вспомнила про молоко. – Надеюсь, – вырвалось у меня в дверцу холодильника.

– Вот на хрен я с ним связалась?