Взгляд Ангела, или По следам жениха

– Кто звонит-то? Подруга че ли? – тетя Галя сама спрашивала, сама отвечала, пока я прибывала в счастливой прострации.

В дверь мягонько постучали. Я догадалась, что мой первый гость – это Санька сосед. Пошла открывать двери и остолбенела возле распахнутой двери. Санькина голова превратилась в «Дылду» ростом не менее 195 сантиметров с высоты моего роста в 158 сантиметров, он мне показался огромным, хотя так оно и было. Он немного сутулился, я разглядывала его татуировки на плечах и на запястьях обоих рук, даже белая майка, открывавшая волосатую грудь, не скрыла тату «Иконы Божьей Матери».

– Не бойся, солдат ребенка не обидит, я же сосед? – гордо заявил Санька.

– Да, я собственно не испугалась, просто не ожидала, наверное, увидеть картинную галерею. Да проходи, чего ты встал, – я отступила в сторону.

Санька прошел, не стал казаться таким большим, потому что уместился на стуле в узком проеме возле стола.

– Ярочка деньжонки та у тебя имеются, на первое время? В прочем, что я любопытничаю. Сань давай по нашей схеме поступим, привычный для нас порядок, вот я списочек уже подготовила. Дуй за провизией, – тетя Галя протянула свернутый листок и бумажную денежку.

Саньке не нужно было лишних слов. Деньги и список перекачивали в его огромную ладонь, он шумно удалился.

– Яра так делай всегда. Исполнительный и сдачу принесет, тебе, ведь некогда будет по магазинам разгуливать. Денежку хорошую будешь получать, и скопить будет чего, и питание будет хорошим. У нас все хорошо живут, Север… – глубоко мысленно, на слове «Север» тетя Галя сделала акцент.

Позже мы с Санькой сходили в гостиницу «Нефтяник», выволокли две моих сумки, сдали ключи. В деревяшку добрались с частником, он оказался знакомым Саньки. На работе за два месяца узнала о жизни во всем городе. Посетила все заведения, цель посещений была: «рабочий визит». Корочки специального корреспондента открывали многие двери. Да еще и воспитание в интернате научило пользоваться народной мудростью: «Стучи и тебе откроют». Моя коллега Ева стала моим постоянным гидом. Один раз, в неделю выбрав день пятницу, мы решили посещать спортивный комплекс «Нефтяник». Выстроенный финнами по Московскому проекту, он являл образец цивилизации. Даже ванна с джакузи имелась, посетив впервые подобное место, я представляла себя «Шамахаской царицей». Вода бурлила, заворачивая волны в центр. Я любовалась узорами пенных барашков, которые лихо носились по воде. Вокруг этой чаши великолепия стояли горшки с большими пальмами и хорошо ухоженными розмаринами. Евины любовные связи помогли остаться чуть ли не в одиночку в таком огромном комплексе. Ева, где-то затерялась в глубинах здания, предоставив возможность, мне фантазировать и наслаждаться теплой водой.

Я сидела на краю бассейна – джакузи, опустив ноги в бурлящую воду, сверху спикировав, упал бордовый цветок розмарина, он кружился и нырял по бурлящей поверхности воды. С любопытством задрала голову, стала искать глазами того, кто решил обратить на меня внимание. Над бассейном нависал балкончик, но кроме цветущего куста розмарина, разглядеть я больше ничего не смогла. Ева позвала меня, где-то из глубины помещения, которое метров двести. Забыв о цветочке, я двинулась на звук ее голоса и через пару минут присоединилась к легкой пирушки втроем, на другом конце огромного бассейна, так как джакузи был в углублении стены в одном шикарном помещении с бассейном. Я помнила о цветке, упавшем или брошенном кем – то в воду, но до конца пребывания в спорткомплексе я не встретила не одного реального объекта способного оказывать мне знаки внимания.

По ночному городку мы шли пешком. Ева кокетничала со своим любовником, провожая меня до моей деревяшки. Я помахала им рукой и обернулась к своему подъезду. Санька сидел на перилах возле самой двери почти под окном трехкомнатной квартиры.

– Доброй ночи, гулена, – поприветствовал он меня.

– Смотрю и тебе, не спится, хочешь, пойдем на кофе, я еще не готова уснуть, – Санька молча поднялся, стрельнул окурок, куда – то в сторону и двинулся открывать мне двери.

Мы шумно зашли в квартиру, он разместился за кухонным столиком, я принялась стучать чайником, посудой на плите, что-то передвигала, пытаясь организовать чаепитие.

– О, появился!!! – не то себе, не то мне пробубнил Санька.

– Кто появился? Ты с кем беседуешь? – я удивлено уставилась на Саньку.

– Да ни с кем, сосед появился, – Санька говорил себе под нос.

– Ну, что за манера говорить себе под нос, в кампании больше одного человека? Какой сосед? – я продолжала засыпать его вопросами.

– С трехкомнатной квартиры, крутой «Бос», – пояснил Санька, прислушиваясь.

Я тоже прислушалась, но мой слух ничего не уловил, рядом зашумел чайник. Я вздохнула, осознавая, что мы беседуем от части, чтобы просто составить друг другу компанию.

– Крутой «Бос» и в деревяшке – смешно. «Крутые» в коттедже, живут. Видела я их дома, сегодня с крыльца спорткомплекса, – почему-то смущаясь, проговорила я.

– Да этот тоже крутой, знаешь какой крутой ремонт у него делали, – Санька ткнул пальцем в сторону трешки. – Работали года два назад. Вот ты телек смотришь, а у меня в зале будто и стены нет. Чай мешаешь, ложкой брыкаешь, а я слышу, а у этого крутого не звука и шторы распахнутыми, я что-то не замечал, как живет? Вампир может? За всё время раз всего видел, как он из квартиры выходил, здоровый, чуть ниже меня, плащ черный, морда строгая. Говорю: Здорово сосед, а он зыркнул и только чуть головой кивнул, сел в джип и укатил. Ну что поняла? Крутой? – как-то торжественно говорил Санька.

– Я поняла тебе слово «крутой» нравиться. Он человек, живет своей жизнью и не хочет, чтоб любопытные совали свой нос в его жизнь, – не знаю почему, но мне очень хотелось защитить этого «крутого».

– А я что, я не сую. Видел и видел. – Санька уткнулся в чашку с кофе, задумчиво погладил рукой по волосам, немного сконфузился.

– Да не обижайся, я так к слову сказала, а сегодня он приехал? – я спросила, чтобы разрядить обстановку, нависла угроза обид.

– Нет, то есть не знаю, просто уловил, как замок щелкнул на входной двери и больше не шороха не услышал, – уточнил Санька и махнул рукой, мол, забудь все, что я тебе наговорил.

На этом мы закончили разговор о соседе невидимке, так я его для себя окрестила. Меня он не интересовал, я жила своей яркой, полной событий жизнью. Тетя Галя ждала отпуска, собиралась ехать на родину. Я имела свое увлечение фотографировать все и везде. Илья Николаевич за мои старания выделил деньги на приобретение фотоаппарата и разной проявительной и печатной аппаратуры. Все это упакованное в коробочках он премировал мне. Объявив, что делает подарок ко дню рождения, тем более я его собираюсь праздновать. К этому времени поработав уже полгода в редакции, я щелкала аппаратом направо и налево, набиралась умения, печатая и проявляя фотографии. В рубрике «Обо всем» стали статейки сопровождаться фотографиями или фотографии сопровождались статейками. Разницы не заметил никто из обывателей, только профессионал Илья Николаевич, улыбаясь, говорил: «будет с тебя девонька, хороший толк». Говорил как-то таинственно иногда мне казалось он имеет ввиду, говоря о толке не мою работу.

Глава №3

Таджикистан. Свадьба в пыли

В кресле главного редактора Илья Николаевич сидел уверенно, из-за глупостей не ерзал. Пересидел свои пятьдесят лет, отметив три года назад юбилей. Надо же такому случиться, он полюбил молодую журналистку, осознав, что однажды, он готов для нее достать звезды с неба. Сам удивился сим чувствам, которые его переполняли. Даже аналитический склад ума и профессионализм молчали, когда он хотел эту тонкую девушку с красивым именем назвать своей дочерью. Он разделил ее имя на два слова «Яр» и «Слава», а самое главное, он спрятал все чувства, приобретённые к ней, проявлял отцовскую заботу к сироте, к интернетовской девочке и оказывал ей материальную помощь, не явно, а тайно, боясь, задеть чувствительную личность. Я не слушала, о чем судачили коллеги, приняла за норму отношений все, что делал, для меня главный и стремилась преуспеть в деловой жизни отдела, по-прежнему греясь в луках тети Галиной заботы.

– Илюша для тебя вон, что передал, – тетя Галя бросила конвертик на стол. – Передал через меня, что б я уговорила в командировку тебя поехать.

– А почему Илья Николаевич решил, что я могу игнорировать или обсуждать приказ главного? – я говорила, возбужденно открывая конверт.

– Не знаю, наверное, из-за него, – пожала полными плечами она.

Я распечатала конверт, деньги выпали на стол, вместе с командировочным листком. И короткий текст на свернутом листке. «Ярослава, командировка в Таджикистан. Задача собрать материал „Обо всем“ на большой земле, вы не возражаете, если мы поедим вместе? И.Н.»

Я удивленно уставилась на тетю Галю, а в голове вертелась одна мысль: «ничего не понимаю». Зачем выполнять какие-то маневры таинственно, которые начальник может по правилам, сделать у себя в кабинете. Зачем деньги, что это, командировочные? Разглядывая тетю Галю, которая улыбалась, я вовсе запуталась в своих мыслях. Заглянула в конверт, обнаружила билет, принялась его изучать. Билет на самолет, рейс 2244 Стрежень – Томск. Вылет завтра в десять утра.

– Теть Галь, а самолет завтра, надо еще собраться? – я захлопала ресницами, волновала готовность, с которой я готова сесть на волну приключения, точнее на рейс 2244.

– Надо! – растянула тетя Галя слово «надо». – За хатку не волнуйся, пригляжу. Завтра в восемь утра я к тебе загляну, посмотрю, что надо. Скоро портящие продукты есть? – я кивнула, тетя Галя продолжала руководить – заберу, а денежки командировочные, вот бумажка из бухгалтерии, понятно? Илюша тоже едет в девять утра, его шофер за тобой заедет. Вдвоем-то веселее по командировкам работать. Ты фото аппаратик возьми, его свадьбу снимать будешь. Ну, пойдем, пойдем, – поторапливала меня тетя Галя.

Я ничего не понимала, о чем конкретно говорила тетя Галя, я последовала за ней, угадав лишь то, что она очень много знает личного об Илье Николаевиче. Потом разберусь во всем, мне хотелось отвлечься, следуя четкому руководству взрослой тети Гали. В восемь утра ожил телефон, я уже не спала, свесила ноги с дивана в утренней дреме.

– Алло, Маша. Все хорошо? – сонно отозвалась я.

– Замечательно, спасибо, – успокоила меня Маша.

– Я в десять утра вылетаю в Томск, напишу тебе открытку в самолете, – сообщила я информацию, которая меня волновала.

– Ярослава, мне послышалось или действительно ты волнуешься? – строго спросила Маша, но я знала, что она улыбается.

– Я волнуюсь, в Таджикистан командировка с начальником, ему 58 лет, как-то ново все это для меня. Я же почти никуда не выезжала, – я говорила о тараканах, которое волнуясь, ползали в моём голосе.

– Ну, то ли еще будит, жизнь полна сюрпризов, а женихов старых не бывает. Они красивые и глаза у них светятся любовью, – отозвалась Маша, и в трубке раздался её веселый смех, который разбудил меня окончательно.

– Старых, женихов не бывает? – эхом отозвалась я, – Маша ну, какой он мне жених, командировка с начальником.

– Ярослав, с женихом разберемся потом, береги себя и пошлёшь мне фотографий Таджикистана. – Маша чмокнула в телефон, – целую, буду звонить.

– Спасибо, я буду беречь себя, а тебя я очень люблю и целую, – я тоже чмокнула в телефон.

Я хлопнула крышкой телефона и счастливая, пошла, плескаться водой, устраивая бодрящую процедуру, честно признаюсь от воды, я всегда получала море наслаждения. Не понимаю, почему в утренние часы я вспомнила о цветке розмарина, кувыркающемся в джакузи. Интересно цветочек сам упал или его кто – то сорвал и бросил, желая остаться невидимкой, размышляла я, стоя под струями воды. Я улыбалась, сосед «невидимка», цветок розмарина от «невидимки», интересно, сколько еще «невидимок» будет в моей жизни. В девять часов утра, я вышла на улицу. Санька вынес не большую сумку. Я не умела еще ездить в командировки и не понимала, что брать нужнее. Поэтому положилась на опыт тети Гали.

– Я собирала Максимку сто раз, – приговаривала хлопотунья, укладывая аккуратно сложенные вещи.

С Максимкой я так и не познакомилась, он был на выезде, звонил главному редактору и присылал конверты с работами. Марина Андреевна редактировала его работы, сдавала на утверждение, редактор выделял место в рубрике, и уже в газете я знакомилась с почерком Максимкиного пера. У всех журналистов свой почерк, точнее стиль пера, который зависит от чувства юмора. Я имела свой стиль с первого курса обучения на Журфаке.