Не слушай колокольчики

– Кайден, ты посмел привести сюда людей? Ты окончательно лишился ума? – он тоже был иным, но держался величественно и сурово.

Хоть оба фейри были одного роста, мощный силуэт незнакомца легко превосходил хрупкое телосложение ее бывшего пленника. Плотная серая ткань, заставившая Арду поверить, что перед ней тень, переливалась чешуей. На голове у фейри красовалось подобие короны из сухих веток, увитых плющом. Превосходство и заносчивость сквозили в его взгляде, обращенном к незваным гостям. И грозное выражение его птичьего лица выдавало враждебность и готовность к битве.

– Надо же, у нашего фейри есть имя, – шепнула Фэй, и Арда скривилась от того, как прозвучало это «наш». До того покровительственно, что можно было подумать: Фэй наняла фейри на службу, как знать, бывало, нанимала охотников.

Кайден тем временем выставил руку, мешая незнакомцу подойти ближе.

– Я привел их сюда, потому что так нужно, Овин. Они прячутся от друида.

– Друида? – фейри не выглядел впечатленным. – Какой мрак тебя попутал? Даже если кто-то из них до сих пор жив, ввязываться в их дела… Ты беды ищешь? Здесь не место людям, они должны уйти.

Фейри шагнул к Арде и Фэй, Кайден остановил его прикосновением. Его длинные пальцы сжались на плече собрата, как когти хищника. Легкий с виду жест показался Арде непреклонным. Будто мощь и сила Овина не шла ни в какое сравнение с властью, которой обладал Кайден.

– Овин, приглядись, – Кайден склонился к собеседнику, прядь его снежных волос скользнула по чужому плечу. Раздраженный, Овин сперва впился взглядом в самого Кайдена, а затем внимательные и пугающие серые глаза нехотя обратились к девушкам. Напряженный разговор двух фейри вдруг показал Арде то, о чем она даже не задумывалась. Они общались между собой так же, как ненавидящие друг друга охотники в Броге: настаивая каждый на своем, но связанные общностью. Враждебность Овина была направлена на людей, Кайдена же он будто старался уговорить одуматься.

Впрочем, все поменялось, стоило Овину внимательнее рассмотреть Фэй и Арду. Вся пронзительность его взгляда вернулась к Кайдену, обернувшись злостью.

– Ты… Посмотри, во что ты превратился в своем горе! Таскаешься на земли людей. Там нет того, что ты ищешь. А им сюда нельзя.

– Это не тебе решать, – холодно отозвался Кайден. – Ты знаешь правила. Задавай вопрос.

Лицо Овина исказила неприкрытая злоба. Он выглядел взбешенным: тонкие и острые брови его сдвинулись к носу в грозную складку, а глаза, казалось, смотрели сквозь Арду. Она уже привыкла к этим взглядам.

– Смертная, по какому праву ты здесь? – и снова будто сама пещера говорила с ней.

– Что? – у Арды не было назначено на сегодня бесед с иными, и от этого напора она растерялась.

– Ответь на вопрос, Арда. Если ответишь, он обязан будет тебя впустить. Это древнее правило фейри: знание слова превыше крови, – подсказал Кайден и отвернулся, не собираясь больше ни с чем помогать.

«Вот проклятье, и что мне ему сказать?»

Арда лихорадочно перебирала варианты про себя. Она бы вообще не хотела никуда входить, но препятствие в виде Овина вдруг пробудило в ней решимость и привычное упрямство. Первым порывом было сказать про Виллема. Но даже если он действительно оказался бы мистическим друидом, фейри связываться с ним не хотел. Второй мыслью была просьба о помощи: она была ранена, ей требовалось убежище. Но Овин был против того, чтобы людей приводили в этот мир. И, вероятно, он бы не взялся помогать им из великодушия. К тому же, Кайден велел искать слово, а слов у Арды всегда было необыкновенно мало.

«Отыщи. Та, кто ведает», – слабое эхо вынырнуло из дымки воспоминаний, и Арда не успела даже зацепиться за него – легкий перезвон колокольчиков прогнал слова, как ветер прогоняет застоявшийся туман.

«Скажи ему, что ты здесь по праву контракта», – глубокий и гулкий голос Кайдена прозвучал словно наяву. Арда могла поклясться, что все четверо в пещере стояли недвижимы и ни один не произнес и слова в этой хмурой тишине. Кайден молчал, но слова его отпечатались в сознании Арды с необыкновенной ясностью. Ни одну вещь до этого, кроме, пожалуй, присутствия Фэй, она не осознавала так отчетливо и ярко, как теперь эти слова. Виллем был прав: фейри заключил с ней контракт, фейри жил в ее голове.

– Я хочу войти по праву контракта, – Арда вернула Овину решительный, пристальный взгляд. Она почувствовала, как приблизилась Фэй, как тонкие пальцы сжали ее ладонь то ли поддерживая, то ли сочувствуя.

Мгновения мучительно тянулись в этой вязкой тишине, и Арда не знала, сколько лун сменилось, прежде чем Овин отвел от нее взгляд. Он не выглядел удивленным ее словами – будто давно уже знал и ждал именно этого ответа. Арда ощутила, как тревожно забилось сердце: Фэй предстоял тот же вопрос, но у нее не было помощника. Ей фейри не снился и никаких контрактов, как они выяснили по пути сюда, с ней не заключал. А это значило, что у нее может не найтись правильных слов. Все, что могла Фэй – повторить за Ардой. Хотя в догадливости напарницы Арда не сомневалась, ей казалось, что фейри умеют распознать ложь.

Но на Фэй Овин даже не взглянул. Отступив на несколько шагов, он пропустил их дальше.

– Будь по-твоему, смертная. Входи, раз тебя пригласили. Но помни, что это не твой мир. Нарушишь правила – отвечать будут все. Следи за ней, Кайден.

Тот кивнул. Затем обернулся к ним:

– Запомните самое важное: самая сильная магия – в словах. Говорите благо, а хотите сказать не благо – молчите, понятно?

Арда с Фэй кивнули одновременно, и Кайден повел их вперед, к открывшемуся выходу из пещеры. Фэй так и не отпустила ее руки. Когда Арда оглянулась, фейри страж испарился.

– Как ты догадалась до ответа?

– Меня фейри науськал. В мыслях его слышала. У меня точно разум мутится, Фэй. Но я больше тревожилась за твой ответ. А тебя даже не спросили, – удивленное «как» застыло в глазах Арды немым вопросом, и Фэй пожала плечами.

– Наверное, он решил, что мы обе заключили контракт, раз Кайден притащил обеих. Должно же нам с тобой хоть изредка везти, – улыбка Фэй все еще была той опорой, за которую Арда ухватилась в этом море стремительных перемен. Вокруг нее бушевала буря, и береговые скалы рушились от силы этого шторма. Теплая и родная улыбка служила Арде маяком, заставляющим отчаянно барахтаться на поверхности неспокойных вод.

Когда сияние самоцветов сменила рассветная дымка, а под ноги вместо твердого камня легли мягкий мох и трескающиеся сухие ветки, Арде в деталях вспомнился странный зал из сна – теперь он был перед ней и в реальности.

Примечания