Инсу-Пу: остров потерянных детей

Это было великолепно. Как только Лилиана привела их на корабль, они сразу заметили, как прекрасно там все обустроено. Внизу в каютах, куда они сразу принесли свои рюкзаки, были двухъярусные койки, как летом в лагере. Лилиана велела детям достать их пижамы и туалетные принадлежности и показала им ванные комнаты. Просторные помещения с белым кафелем и сверкающими ваннами.

Они прошли по узким коридорам и поднялись в светлую столовую; огромные столы были красиво накрыты; даже цветы стояли посередине. Ожидалась жареная рыба с картофельным салатом, а на десерт – компот с ванильным кремом сверху. Дети с нетерпением уселись, ужасно голодные после долгой поездки по железной дороге. Но прежде, чем им разрешили приступить к еде, прозвучал гонг, и стройный пожилой господин встал на стул в центре зала, чтобы всем было его видно. Одетый в белую с золотом форму, с седой бородкой, он явно собирался произнести речь, и дети настроились на торжественный лад.

– Я приветствую вас, дети, – сказал пожилой господин, – на борту «Огненной Земли». Мы все хотим, чтобы рейс в Терранию прошел спокойно и удачно; об этом позабочусь не только я, капитан, но и каждый кок и юнга, каждый матрос и кочегар этого судна, каждый учитель и руководитель ваших отрядов. Вы даже не представляете, сколько трудов и усилий требует вся эта операция, поэтому я с самого начала нашего рейса хочу взять с вас обещание: слушаться! Если на борту «Огненной Земли» от вас чего-то требует взрослый, кем бы он ни был, сделайте это! Вы должны понимать, что без вашей помощи нам не удержать порядок. На борту шестьсот детей. Из них больше сотни маленьких, младше шести лет. Для детей старше шести я зачитаю распорядок дня: в 7 часов побудка ударом гонга. Гимнастика и физкультура на палубе. Умыться, одеться, заправить койки. С 8 до 8:30 – завтрак. С 8:30 до 11 – занятия по устройству корабля, осмотр машинного отделения, естественные науки, география, мореплавание.

Капитан прервался и обвел замерших детей веселым взглядом.

– Не пугайтесь, господа, – сказал он, – мы не будем устраивать здесь школу. Не будет ни оценок, ни экзаменов, ничего подобного. Вы сами увидите, что обучение у нас доставит вам удовольствие. Но вернемся к распорядку дня: с 11 до 11:15 – второй завтрак. С 11:15 до часу дня: музыка, физкультура, рисование, рукоделие, по выбору каждого ребенка. С 13 до 13:30 – обед. С 13:30 до 15 – отдых. В хорошую погоду – в шезлонгах на палубе; в плохую – в каютах. До 14 часов разрешается тихо разговаривать; с 14 до 15 – абсолютная тишина.

Капитан снова подмигнул всему залу.

– Это не составит для вас труда, – сказал он. – Морской воздух так убаюкивает, что вы будете храпеть как пилорама. С 15 до 16 часов каждый занимается чем хочет. Пишет письмо домой, читает, играет. На борту есть библиотека. С 16 до 16:15 – чай. С 16:15 до 19 часов – каждый отряд остается со своим вожатым. Они играют, занимаются спортом, поют или рассказывают что-нибудь. Раз в два дня в это время в столовой будет кино.

Капитан удивленно поднял голову: при слове «кино» поднялся воодушевленный крик. Дети кричали «ура!» и бросали в воздух салфетки. Они стучали ножами и вилками по тарелкам – поднялся угрожающий шум. Никто, кроме капитана, разумеется, и стюардов, выжидающих с подносами завершения речи капитана, не заметил, что в эту минуту рокот машин усилился и «Огненная Земля» отправилась в вечерний океан. Слишком шумно они ликовали в предвкушении бесплатного кино каждый второй вечер.

Капитан снова взял слово:

– С 19:30 до 20 часов – горячий душ и приготовление ко сну. С 20 до 21 – кто постарше, могут еще почитать в кровати. В 21 час отбой: полная темнота и тишина.

Он сложил свой листок и посмотрел на слушателей.

– Ну как, понравилось? – спросил он.

– Да! – закричали дети в один голос.

Один маленький мальчик с румяными щеками поднял руку, как в школе, и вскочил.

– Я знаю, что мы такое! – крикнул он. – Мы плавучий детский дом.

– Очень хорошо, – сказал капитан, – пусть так и будет: плавучий детский дом! А теперь: приятного аппетита!

Стюарды с тарелками ринулись к столам, и дети набросились на еду. Госпожа Морин удивилась бы, если бы увидела сейчас Томаса, который никогда не соглашался есть рыбу и уверял, что умрет от одного ее запаха. Тут он заглатывал свою порцию и, еще не дожевав один кусок, тянулся за следующим.

Но так уж оно всегда: дома этого не хочется, а в гостях вдруг оказывается вкусно. И ванильным кремом не могли налакомиться – добавки просили все.

– Идти сейчас под горячий душ было бы вредно для здоровья, – заметил Штефан, тяжело вставая из-за стола. – Папа как врач не позволил бы этого.

В девять часов Лилиана в белом халате прошла между двухэтажными кроватями, желая детям спокойной ночи. Она была ко всем очень добра. Томас долго ее разглядывал и наконец заявил:

– Вы что-то среднее между ангелом и медсестрой.

– Ангелов не бывает, – возразила девочка в другом конце спального зала.

– Что? – возмутился тот румяный малыш. – Не бывает ангелов? Да я одного считай что видел своими глазами… – И он уже набрал воздуха для рассказа, но Лилиана укрыла его одеялом и спросила как бы между прочим:

– Вы хотя бы знаете, что мы давно уже плывем?

Все дети вскочили и наперебой заговорили:

«Мы плывем? – Да вы что? – А почему этого не заметно? – Лилиана нас обманывает».

– Мы плывем уже два часа, – заверила их Лилиана.

Томас хотел побежать на палубу, чтобы убедиться в этом.

– Ну вот, мы плывем, а ничего не видно, – заныл он, сожалея о каждой волне, которую не увидел своими глазами.

– Еще наглядитесь. Завтра утром у нас гимнастика на палубе в открытом море, – напомнила Лилиана. – Выспитесь хорошенько!

Она выключила свет. Осталась гореть только синяя лампочка над дверью.

Дети лежали молча. Море приятно убаюкивало их.

– А я еще не помолился, – вспомнил румяный.

– Каждый может помолиться про себя, – сказал Штефан.

– Но дома со мной молится мама!

– Тогда пусть помолится кто-нибудь один за всех! – потребовала одна девочка. – Кто тут самый старший?

Старшим был четырнадцатилетний мальчик, он тут же откашлялся и произнес звонким голосом:

– Господи, храни наших матерей дома и наших отцов на войне. Спаси и сохрани и нас на нашем корабле до самой Террании. Аминь.

Катастрофа

Это было здорово! Рано утром из теплой постели на палубу – на холодный морской воздух. Заниматься гимнастикой, боксировать – пока не запыхаешься. Потом под горячий душ и на завтрак в столовую. В первый же день капитан провел для детей экскурсию по всему кораблю. Они обрыскали всё сверху донизу, с носа до кормы. Инженер машинного отделения открыл им тайну паровых турбин. Они не понимали ни слова и смущенно лепетали: «Да-да…», «вот оно как» – и с облегчением ушли оттуда осматривать матросские кубрики. Потом капитан разрешил каждому подержать штурвал – пусть на одну секунду, но это очень вдохновляло. Когда прозвучал гонг к обеду, не было среди мальчиков ни одного, кто бы не хотел стать моряком. Даже Штефан, который давно знал, что станет врачом, как отец, решил, что несколько лет побороздит моря в качестве судового врача.

После обеда они смотрели фильм «Микки и Мукки на Луне» и так смеялись, что Томас еще и за ужином чуть не подавился спаржей.

К сожалению, на четвертый день плавания погода испортилась, и их даже не выпускали на верхнюю палубу. А в каютах было далеко не так интересно, как наверху. За круглыми иллюминаторами вздымались и обрушивались зеленые водные горы, и свет не гасили весь день. Непонятно было, день это, ночь или вообще сплошной страшный сон. Многие дети лежали на койках, обессиленные морской болезнью, мучились и хотели домой. Другие скучали и слонялись по коридорам. К счастью, капитан разрешил передвинуть столы в столовой, и теперь было место поиграть в охоту на китов. Из столов и стульев построили китобойное судно, выбрали рулевого, лоцмана и гарпунщика, все заняли свои места – и началась охота. Условились, что пол – это открытое море; кто его коснется, тот считается плывущим и может легко стать добычей акул и морских змей, которые так и кишели вокруг.

Томас торжествовал. Хотя он был простым юнгой, получил высший орден китобоев – «Золотой гарпун». Он отчаянно бросился с борта в самую гущу стада китов, рассерженных, бьющих хвостами и очень опасных. Томас хотел напасть на вожака китов и уже схватил его за плавник, но тут явился стюард, чтобы подготовить столовую к ужину. И когда Лилиана укладывала их спать и Томас показал ей свой «Золотой гарпун» (зубочистку, воткнутую в пуловер на груди), все были еще возбуждены после игры. Чтобы переключить их мысли, Лилиана сказала:

– Послезавтра в это время мы прибываем в порт Капиталь.

Уснули они поздно и видели во сне охоту на китов и прибытие в Терранию.

* * *

И потом, среди ночи, это и произошло…

Их разбудил сильный удар. Звук был такой, будто захлопнулась тяжелая железная дверь. Они вывалились из коек и ошеломленно моргали на голубой свет над дверью, который на несколько секунд погас, а теперь слабо тлел мигая. Поскольку ничего другого не последовало, большинство снова забрались под одеяла и заснули. Моторы в машинном отделении рокотали как всегда.

– Что это было? – шепотом спросил Томас у своего брата.

– Не знаю. Скорее всего, ничего страшного, – ответил Штефан, чтобы его успокоить. И вдруг наступила полная тишина. Моторы остановились, тяжелый корпус корабля еще немного подышал, дрожа, и неподвижно замер в воде. Волны тихо поднимали его и опускали. Тут же на палубе послышался топот бегущих ног, прозвучали выкрики команд, резкий свисток, а потом надо всем этим взвыла корабельная сирена, издавая протяжное «тут-тут-ту-у-у-у-ут», словно жалобный крик над ночным морем. Это было предостережение трем другим кораблям, которые теперь по радио спрашивали, что стряслось с «Огненной Землей».