Мне нельзя тебя любить

Тем более что мне нужно как-то извиниться перед ним. Мысленно я уже отрепетировала искреннее раскаяние и приготовилась молча стерпеть все то, что Ян Тэхо скажет в ответ, поэтому решила не откладывать на потом и быстро закрыть вопрос с извинениями.

Я подошла к столику для избранных и, глядя прямо на ябедника, полным раскаяния голосом произнесла:

– Господин Ян Тэхо, по личной просьбе директора Пака приношу вам свои искренние извинения за инцидент трехдневной давности. По-прежнему предлагаю оплатить химчистку так горячо любимой вами рубашки…

Я не успела договорить, потому что в лицо мне плеснули водой. От неожиданности я порывисто вдохнула и в недоумении уставилась на Тэхо. Медленно, не сводя с меня взгляда, он поставил стакан рядом с тарелкой. В столовой повисла гробовая тишина. Я чувствовала, как наполняюсь двумя разрывающими меня пополам эмоциями: стыдом и желанием ответить.

– Я предпочитаю обедать в тишине, – растягивая слова, ответил Тэхо. – Ты. Мне. Мешаешь.

Боковым зрением я заметила, как от удивления открылся рот у Дэниэла:

– Ну, бро, ты не перегибаешь?

Ян Тэхо на какое-то время перевел на него ледяной взгляд, а затем, снова взяв в руки палочки, продолжил обед.

Я развернулась и, под смешки и перешептывания всех, кто стал свидетелем этого представления, вышла вон. До жути хотелось плакать: от досады и невозможности отомстить ему прямо сейчас, от беспомощности и унижения… Пока я шла по коридору, во мне росла и множилась ненависть к этому богатенькому козлу!

Я понимала: надо взять себя в руки, несмотря на то, что внутри все бурлило и клокотало. Пару раз я едва остановила себя, чтобы не вернуться и не наговорить мерзкому чеболю не менее мерзких слов. Но… мой принцип такой: не выдавать своих слабостей. Как бы паршиво на душе ни было, никто не должен об этом догадаться. Тогда никто не сможет причинить мне боль. А если сможет – я сделаю все, чтобы он никогда об этом не узнал.

Кроме того, этот парень явно опасен: богатенький сынок, по одному щелчку пальцев которого меня прибьют и закопают. И глазом не моргнут! И как бы мне ни хотелось отомстить за унижение, оставалось только делать вид, что мне плевать на случившееся. Я завернула в туалет и высушила волосы и рубашку, параллельно настраивая себя на пофигизм.

На уроке английского пафосный мистер Беккер, учитель из Великобритании, гонял нас по тестам, опять же для подготовки к сунын.

Обстоятельные корейцы за несколько месяцев начинают очень активно готовиться к выпускным экзаменам. Для любого школьника – это путевка в успешную и богатую жизнь. Но мои одноклассники старались не поэтому – денег у них и так было в достатке. Они боялись гнева родственников и понимали, что только так смогут доказать, что хоть что-то из себя представляют.

Мне обе эти причины были безразличны. Если честно, мне было глубоко наплевать на то, какие баллы я получу. Жизнь в Корее не входила в мои планы. Смогу получить «удовлетворительно» – и ладно!

– Госпожа Светлова! – вырвал меня из размышлений о будущем голос мистера Беккера. – Вам, кажется, не очень интересно изучение языка, на котором общается бо?льшая часть всего цивилизованного мира? – Он вскинул брови и подмигнул захихикавшим девочкам с первых парт.

– Отчего же, – ответила я. – Очень даже интересно. Я лишь задумалась о смысле зазубривания грамматики без понимания души языка.

Лицо учителя вытянулось, но он быстро взял себя в руки.

– Души? – насмешливо спросил мистер Беккер. – О какой душе вы говорите, позвольте спросить?

– О той, без которой никогда не понять разницу между «home» и «house» или не оценить по-настоящему красивое стихотворение или роман.

– Насколько хорошо вы владеете английским, мисс Светлова? – с какой-то новой интонацией спросил учитель.

– Настолько, чтобы шутить и понимать английский юмор. Ну, и конечно, чтобы читать Шекспира и Диккенса в оригинале.

В классе повисла тишина. Судя по взглядам, которые обратились на меня, не все ученики поверили мне.

– Какими языками вы еще владеете? – уже с интересом спросил мистер Беккер.

Боковым зрением я заметила, как выпрямился на стуле Дэниэл.

– Родным, русским. Считаю его самым красивым языком в мире.

В классе снова раздались смешки и недовольный гомон, которые я равнодушно проигнорировала.

– Немецким. Я прожила в Германии два года. В школе преподавали на немецком, пришлось выучить. – Я улыбнулась своим воспоминаниям о том, как боролась с неблагозвучностью этого языка. – И немного корейский. Но тут еще достаточно пробелов со словарным запасом. Учу его второй месяц. Пока этого достаточно, чтобы не только поддержать беседу, но и понять сленговые и ругательные надписи…

Раздался свист и восхищенные возгласы. Я чувствовала на себе прожигающие взгляды Дэниэла и Тэхо. Уши горели, я непроизвольно вжала голову в плечи.

Мистер Беккер внимательно посмотрел на меня, сложив руки на груди, и наконец сказал:

– Что вы думаете по поводу курса английского?

– Скучно и не отражает сути владения иностранным языком.

Раздались аплодисменты. Я опустила голову и уставилась на руки, сжатые в замок до белых костяшек.

– Смело, мисс Светлова, и сложно оспоримо, – улыбнулся мистер Беккер. – Но мой вам совет: будьте осторожнее со своими высказываниями, вы все-таки в Корее.

Глава 5

После шестого урока пошел проливной дождь. Я смотрела на низкое мрачное небо и понимала, что это надолго. У меня, как назло, сильно разболелась голова. Хотелось домой, укутаться в одеяло и уснуть.

У выхода из школы под широким козырьком толпились парни и девушки, забывшие зонты или просто не наговорившиеся за день. На нижних ступенях, чуть в стороне от остальных, стояла компания с «главными авторитетами» школы. Оттуда доносился громкий смех, модная в Корее музыка и ободряющие возгласы. Рука Яна Тэхо по-хозяйски лежала на плечах Пак Джуми, а смазливый Этвуд заигрывал с хрупкой блондинкой из параллельного класса.

Вот с кем я точно не хотела встречаться, так это с ними! Только начала забывать нашу стычку в столовой, да еще эта выматывающая головная боль… Сливаясь с толпой, я быстро спустилась вниз.

– Эй, мисс Светлова! – насмешливый голос Дэниэла заставил меня остановиться. – Поговорим?

Меня словно морозным воздухом обдало от взглядов, обращенных в мою сторону.

– О чем? – Я повернулась к нему, многозначительно запихнув руки в карманы и старательно игнорируя пугающий взгляд ненавистного Яна Тэхо.

– О нас с тобой, дорогая. – Ведясь на его понятную провокацию, вся компания громко засмеялась. – Твой долг остался неоплаченным.

И надо бы мне промолчать, но…

– Слушай, господин Этвуд, найди ты кого-нибудь более искушенного в подобных вопросах, а? Например, Пак Джуми или одну из ее подружек…

Лица «избранных» вытянулись от неслыханной дерзости, граничащей с полным отсутствием страха смерти.

– Эй, нищебродка! Денег на нормальную одежду не хватило, а рот раскрывать пытаешься! Что ты там сейчас про меня и Дэна ляпнула? – закричала Джуми. – Мало тебе того, что мой отец вызывал сегодня к себе из-за Тэхо, вообще вылететь отсюда хочешь? Так я устрою…

Ах, вот оно как… Выходит, это не Ян Тэхо настучал на меня директору Паку, а Джуми?

Судя по реакции чеболя, он удивился услышанному не меньше меня. Я вдохнула и задержала дыхание. Голова раскалывалась…

– Да делайте вы все, что хотите, но без меня, – надевая капюшон, устало сказала я. – Только от важности и значимости своей не поперхнитесь…

– Ну-ка стой! – рявкнула Пак Джуми и попыталась схватить меня за руку, но я развернулась и быстро вышла под проливной дождь.

Она что-то еще кричала, но мне было уже все равно. Я подняла голову, вдохнув свежий, разряженный воздух. Я чувствовала только усталость, боль и освежающие капли дождя.