Развлечение

Леонид начал ремонт стадиона за свой счет. Начал с раздевалок. У мальчишек должны быть комфортные раздевалки с закрывающимися шкафчиками и хорошими душевыми.

Кочину удалось привлечь спонсора. Как ни удивительно, но им стал крупный производитель кормов для животных. Пусть так. Главное, производитель дал денег на реконструкцию трибун.

– Директор фирмы твой большой фанат, – объяснил Вадим Сергеевич, каким образом ему посчастливилось найти первого спонсора.

Связи самого Арефьева в футбольном мире позволили заключить выгодные подряды на пошив формы и стрижку газона.

Насущным вопросом, можно сказать, первостепенным, являлся вопрос оплаты футболистам. Ребята только-только покинули молодежку. Ярко о себе пока не заявили и заработок имели плачевно низкий, особенно в период межсезонья. Большинство парней из команды были вынуждены добывать себе средства к существованию и после тренировок мчались на работы. Это следовало прекратить. Усталость и рассредоточенность, безусловно, влияли на качество игры.

Лёня написал в Футбольную ассоциацию и обратился в несколько благотворительных организаций, поддерживающих спорт и спортсменов. Пока ожидал ответов.

Одни вопросы решались, другие накапливались. При такой высокой нагрузке в клубе Леониду было совсем не до женитьбы, тем более на незнакомой барышне. Ведь придется как-то проводить с ней время. О чем ему вообще разговаривать с малолеткой? Об искусстве? Кажется, мама упоминала, что девочка окончила что-то там художественное. Но вот беда, он-то в этой теме как раз полный профан.

Перед тем как приступить к своей новой работе у Арефьева состоялась долгая беседа с главным тренером клуба «Трезубец», за который он играл много лет, и Шамдин Руслан Александрович дал ему много ценных советов.

– В тренерской работе надо уметь переключаться, – сказал он. – На дом, семью, хобби, путешествия. Иначе футбол поглотит тебя, лишит других радостей, кроме как спортивных побед.

Лёня решил воспользоваться советом Руслана Александровича и непредвиденными обстоятельствами. Решил ненадолго переключиться. У его семьи квартира в Париже. Почему бы не позволить себе короткий отдых?

Пока ожидал посадки на свой рейс, открыл фотографию, сохраненную в памяти телефона. Увеличил снимок. Блондинка все также не вызывала сердечного трепета.

– Что ж, Майя Баренцева, – криво усмехнулся он. – Увидимся через две недели.

ГЛАВА 3. ПАРИЖ

Майя прогулялась по площади Шатле, названной по имени старой крепости, сфотографировалась у колонны, воздвигнутой в честь побед Наполеона Первого, купила себе эскимо и устроилась на бордюре фонтана Шатле, украшенного сфинксами и статуями.

Как же хорошо, – прикрыла она глаза, наслаждаясь теплой погодой и вкусом сливочного мороженого в шоколадной глазури.

Шоколад оставался на губах, но Майя сейчас не заботилась о том, как выглядит со стороны. Поблизости нет мамочки, которая пришла бы в ужас лишь оттого, что дочь сидит на бордюре, пусть и знаменитого фонтана.

В Париже у их семьи своя небольшая квартирка, купленная еще дедом-эмигрантом, и Майя иногда сбегала сюда просто для того, чтобы сменить обстановку. Хорошо бы, конечно, Лолка полетела с ней. Лола умеет веселиться и выдумывать приключения. Общество подруги избавило бы ее от невеселых дум о навязанном женихе. Как ни старалась не думать, образ Георгия то и дело всплывал в памяти. Парень ей совсем не нравился.

Она вдруг почувствовала на себе взгляд, сердце заволновалось отчего-то.

Майя увидела того, кто ее рассматривал. Мужчина. Невероятно привлекательный. Взрослый. Короткие темные волосы выгорели на солнце. Легкая щетина. Рукава темно-синей рубашки закатаны до локтя, позволяют всем желающим поглазеть на крепкую мускулатуру.

Он не похож на француза, – так же беззастенчиво, как и незнакомец, сама разглядывала она его. Вот бы мне такого мужчину, – откликалось сердце, тело, душа.

Майя не противилась внезапности бури, что заклокотала внутри, и не разрывала зрительного контакта с привлекательным типом все то время, пока он уверенно двигался в ее направлении.

– Привет, – остановился он в двух шагах от нее.

Вот как. Соотечественник. Майе пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо, его голубые глаза. Он слегка щурился от солнца, но все равно выглядел нагло и самоуверенно.

– Привет, – улыбнулась Майя. Голос ее немного дрожал, а ладони вспотели от волнения. Она сама себя не узнавала. Она представляла себя рабыней этого человека. Разве можно так пасть при одном лишь взгляде на мужчину? Она что, сбрендила?

– Как тебя зовут? – сел он с ней рядом на бордюр фонтана.

– Маша.

Хотя Майя и потеряла способность говорить и думать связно в его присутствии, она твердо помнила – настоящее имя не называть. Ее семья слишком влиятельна, а жадных до чужих денег людей слишком много. К тому же у нее скоро свадьба и совсем не с этим красавчиком, в которого она, кажется, втюрилась с первого взгляда.

***

Леонид бесцельно гулял по знакомым улочкам французской столицы. Москву он покидал, когда там плавился асфальт. Такое пекло. Париж встречал гостей со всего света комфортной температурой воздуха.

Дошел до площади Шатле, купил в одном из многочисленных уличных ларьков бутылку негазированной воды.

Пока ждал сдачи, обернулся к работающему фонтану-стеле. На выступах колоны обосновались воробьи. Брызги верхнего каскада летели на их перышки, и птицам, похоже, это нравилось. Гладкий бордюр фонтана использовался парижанами вместо лавочки.

Внимание Лёни привлекла девушка, чье хорошенькое личико обрамляли шелковистые карамельные пряди. Несмотря на легкий ветерок, ее волосы не растрепались, а лежали ровной линией по плечам.

Короткие джинсовые шорты, рваная бахрома по краям, простенькая белая майка с широкими лямками. Стройные ножки обуты в удобные тряпочные кеды.

Девчонка ела мороженое и от удовольствия прикрыла глаза.

Леонид засмотрелся на нее. Такая естественная. Губы измазаны шоколадом, а ее не заботит. Усмехнулся, припомнив фотографию своей невесты с благотворительного вечера. Та манерно жевала листовой салат. Вряд ли Майя Баренцева позволит себе устроить свой тощий зад на не совсем чистом бордюре фонтана для того, чтобы насладиться вкусом простого эскимо.

Он забыл о сдаче, продавщица окликнула.

Лёня забрал деньги, поблагодарил женщину и отошел от ларька.

Прислонился к шершавому стволу старого каштана. Пил воду и наблюдал за девушкой. Незнакомка очаровала его. Очень нежная. И не скованная. Ему никогда не нравились зажатые скромницы.

Француженка? Арефьев пригляделся к раскрытому проспекту-буклету подле нее. Русские буквы на глянцевых страницах опровергали подобное предположение.

Она заметила чужой взгляд. Уставилась на Лёню. Большие глаза изучали мужчину.

Он отлепился от корявого ствола, направился к ней. Всего несколько шагов и смог увидеть, какого цвета ее глаза. Зеленого.

Назвала свое имя. Маша.

Машенька. У него никогда не было женщины с таким простым и хорошим именем.

Лёня вылил на пальцы немного воды из бутылки и стер шоколад с ее губ.

Мягкие, чувственные губы. Так приятно дотрагиваться. Она не отклонилась, не оттолкнула.

– Ты испачкалась.

– А как тебя зовут, скажешь? – не беспокоилась она о перепачканных губах.

– Алексей.

Не стал называть своего настоящего имени, ни к чему, чтобы девочка начала гуглить в сети.

– Первый раз в Париже? – спросил он.