Новогоднее чудо

– Вот они тебя и сожрали. А теперь допрыгались ? нашлась на них рыба покрупнее! Аха-ха-ха! Вот бы увидеть рожи уродцев комнатных, которые тебя грязью обливали!

– Ой, мне кажется, им ничего не докажешь! Скажут: «Дыма без огня не бывает!» Ну их совсем!

– Всё правильно, подруга, держи хвост пистолетом! Ой, кстати! Ты слышала про стрельбу в городе? Говорят, какую-то важную шишку подстрелили. Из Москвы в момент понаехали, в белом и казённом доме перевернули всё вверх дном, у них внутренние проверки по полной.

– Ты знаешь, кого подстрелили?

– Нет, никто точно не знает. Какой-то приезжий богатый щёголь. Ну всё! Я побежала в парикмахерскую!

– Так поздно?

– Ты знаешь какая запись длинная к Несмеяновой, тем более перед праздниками? К ней я хоть ночью пойду! Ну всё пока-пока!

– Пока, Машуля!

«О, Господи! А если это в Серёжу стреляли? Он может быть связан с этими событиями? Как это узнать? У кого?» ? судорожно думала Ирина.

Глава 11

Три дня назад.

После звонка Фёдора о том, что он готов сообщить Сергею, кто отец Нади, Леманн вбежал в номер отеля, где жила его команда.

– Федь, давай скорей рассказывай!

– Привет, Серёга! – из смежной комнаты к ним вышел Туманов.

– Привет, Паш, ты здесь? – удивился Леманн.

Фёдор объявил:

– Викторович, тут такое дело, Пашка в курсе про ребёнка, про письмо Деду Морозу, и так далее.

– Не понял! – Леманн зыркнул на Фёдора.

– Пашка – это элемент неожиданности, который помог сложить Кубик Рубика!

– Хватит говорить загадками. Кто отец?

– Не всё так просто, я должен сначала внести ясность, – замялся Федор.

– Да что тут сложного, хватит темнить, назови имя и фамилию! Погоди… Пашка, что ли, отец ребенка? – глаза Леманна наливались гневом. – Так вы с Ириной за моей спиной снюхались? Я из-под тебя её вытаскивал. А вы там что делали?

Леманн вот-вот кинется с кулаками на Туманова. Фёдор втиснулся между ними.

– Викторович, погоди, ты не в ту сторону гребёшь! Сядь и успокойся, я сейчас всё разложу по полочкам.

Леманн был в бешенстве и ходил из угла в угол. Он глядел, как тигр из клетки, готовый броситься на Туманова в любой момент.

– В общем так, Викторович, я проверил все документы, все записи, все переписки, нигде нет упоминаний об отце ребенка. Если у нее был мужчина, то должна же она была ему сообщить: милый, я беременна! Но ничего нет.

– Элементарно, Ватсон! Они вживую общались! Естественно она не писала, а в лицо сказала, что беременна. Интересно только ? кому?

Сергей грозно посмотрел на Туманова, а Фёдор на сколько мог деликатно спросил:

– Викторович, извини! Разреши задать личный вопрос.

– Какой? ? буркнул Леманн.

– У тебя что-то было с Русалочкой до того, как ты переехал отсюда? Тогда десять лет назад?

– Какое это имеет значение?

– Колоссальное! Ты обмолвился, что Надя дочь близкого тебе человека. Так было или нет?

– Мы были вместе… Но она бы мне о ребёнке сообщила! Какой смысл скрывать? Раз не сказала мне, значит, родила от другого. А когда я выяснил день рождения Нади, окончательно убедился, что я физически не мог быть отцом. Ирина забеременела через месяц после того, как я уехал. Всё понятно?! Почему я вообще это должен освещать?! Это моё личное дело и вас не касается! Я попросил найти отца девочки, и всё, а не рыться в моём белье!

Фёдор подождал минуту, пока Леманн успокоится, и начал рассуждать:

– Ну хорошо, давай исходить из фактов. Единственное, что достоверно известно – мужчина, с которым у Ирины точно были интимные отношения, это ты, Викторович. Но ты уверен, что уехал из города за один месяц до предполагаемого зачатия ребенка! Ирина Николаевна не слониха же, чтобы ходить беременной дольше девяти месяцев. Несостыковочка!

– Вот и я об этом же! – крикнул Леманн.

– Пока мы с Пашкой сегодня работали над делом Кольцова, я вспомнил, как ты рассказывал, что вроде вы с Тумановым перед отъездом прощались. С размахом!

– Это тут причем?

– Я у Паши поинтересовался, помнит ли он, точную дату, когда ты уехал? И он мне назвал конец августа.

– Нет, я точно помню, я уехал в июле.

– А Туманов со мной спорил! И даже показал фотографию с отметкой даты.

Павел долго листал альбомы в своём смартфоне и протянул старый снимок Сергею.

– 29 августа… Я ничего не понимаю. – растерялся Леманн.

Туманов подал голос:

– Серёга, вспомни, мы закусывали арбузами, еще радовались, что конец августа, и арбузы спелые. Только я помню, жутко блевал с этих арбузов. До сих пор их есть не могу. Поэтому и запомнил месяц август.

– Но я сам покупал билеты в июле. – продолжал сомневаться Сергей.

– Так твоя мама их потом поменяла, вспоминай! Дату курсов перенесли, и мама твоя меняла билеты!

– Разве? Надо вспомнить… Столько лет прошло. Июль или август? Может и меняла… Как я упустил этот момент? – Леманн сел на стул, его как будто обухом по голове ударили.

– Викторович, ты так был уверен в дате отъезда, что не взял в расчет себя. И судя по вновь открывшимся фактам, ты входишь в диапазон срока беременности от зачатия до родов. Викторович, ты потенциальный отец!