Рука в перчатке

Впрочем, кофе несколько поднял всем настроение.

Джонни взболтал остаток кофе в чашке, потом прервал молчание:

– Мистер Уэйт, вы что-то говорили про садовый домик… Вроде бы, Бена убили именно там?

– Да, – кивнул детектив, снова подливая себе кофе.

– Но почему вы так в этом уверены? Это кажется странным…

Неожиданно в разговор вмешалась Амелия:

– Если Арчи с Роули стояли у дверей, когда слышали выстрел, они должны были заметить, что прозвучал он именно оттуда.

– Мы их тоже об этом спросили, – кивнул Уэйт. – И что вы, мистер Шор, нам можете сказать? Не желаете изменить свои прежние показания?

Роули уставился в свою чашку и буркнул:

– Нет.

– Но вы же слышали выстрел?

– Да. Я вам уже отвечал.

– Но вам не показалось, что он раздался в садовом домике?

– Нет.

– И вы не пошли туда, чтобы проверить?

Роули покосился на детектива и гневно спросил:

– Чего вы добиваетесь? Я же вам сказал, что не ходил. Я и вправду ничего сделал. По крайне мере, я его не убивал. И у меня есть алиби. То есть, было. Именно на тот момент, когда раздался выстрел.

– Понимаете, чтобы перетащить труп из домика, нужны хотя бы двое. Я пока не знаю, зачем это сделали, но так было сделано. Один убийца бы не справился. Я же знаю, как и за что вы лично и все ваше семейство ненавидели Брюера. Знаю про вашу многолетнюю с ним вражду. И про то, что вы готовы были на все, лишь бы окончательно устранить его из компании.

– Мы его не убивали, – пронзительно закричала Гертруда, – наша нелюбовь к нему была оправданной, ведь он вел компанию к гибели. Еще год под его руководством – и компания бы обанкротилась. Можете спросить кого угодно, каждый подтвердит. Мой отец всю жизнь трудился, а этот тип едва все не пстил насмарку. Он был заносчив, нерасчетлив, да и вообще…

– Вы можете все это подтвердить, миссис Шор?

Гертруда сразу осеклась, но глаза ее сверкали яростным огнем, когда она ответила:

– Конечно. Да и другие тоже подтвердят. Мы часто думали, что он…

– Гертруда, – мягко остановила сестру Амелия. Та умолкла. А Амелия самым любезным тоном продолжала: – Моя сестра больше всего на свете любила нашего отца, мистер Уэйт. И ей казалось, что через компанию Брюер угрожал существованию всего нашего семейства. Но это чувство было не настолько сильным, чтобы… В общем, могу вас заверить, что для устранения мистера Брюера были и иные способы.

– Например, объявить его умалишенным? – холодно спросил Уэйт.

Глаза Амелии сверкнули, но она промолчала. И поскольку пауза затянулась, снова заговорил Уэйт:

– Вы уже несколько месяцев пытались это сделать. Не трудитесь отрицать, нам все известно. Даже его помолвка с вашей племянницей вас не остановила. Есть составленный вами же список – мы нашли его – с перечнем его собственности на случай объявления его недееспособным. Вы собирались представить его акционерам в надежде, что они поддержат обращение в медицинскую комиссию. Что, кстати, показывает, что вы не слишком хорошо осведомлены о нашей деятельности. Мы все узнали от вашего домашнего врача, с которым вы советовались. Зато от своего адвоката Брюер точно знал, что вы затеяли. И от акционеров тоже: они ведь сообщили ему о письме, направленном им вами и вашей сестрой. О коротеньком таком письме, в котором ставилось под сомнение его душевное здоровье. И, следовательно, его способность управлять предприятием. Еще мы знаем, что…

– Что еще за письмо? – удивилась Амелия и повернулась к Гертруде. – Я не подписывала никакого письма. Воображаю, что ты там написала.

– Должна же я была хоть что-то сделать, – вся багровея от возбуждения, вспылила Гертруда. – Ничего другого не оставалось. Ты же разговаривала с акционерами, с врачами. Я тебя давно предупреждала, что Бен про это знал. И говорила, что он только ждет момента, чтобы отомстить. Он же…

Глаза Амелии гневно сверкнули:

– Слушай, Гертруда! Если ты пытаешься внушить, что я боялась Бена Брюера, то ошибаешься, меня выводил из себя тот вред, который он нанес компании. Но лично против него я ничего не имела.

– Я не это имела в виду… не это хотела сказать… вообще не об этом шла речь… я же вовсе не думала, что его убила ты. В самом деле, я…

– Успокойся и не болтай лишнего. – Амелия повернулась к Уэйту. – Разумеется, я делала попытки удалить Бена Брюера с фирмы. А то, что он собрался жениться на моей племяннице, тут вовсе не при чем.

– Но вы содействовали этой свадьбе – или наоборот?

– Ни то, ни другое. Вы меня об этом уже спрашивали. О свадьбе было объявлено. Моя племянница – особа совершеннолетняя. У меня есть перед ней определенные обязанности. Но никакого давления я на нее не оказывала. Не так ли, Дафна?

Но только Дафна собиралась ответить, как сыщик поспешил задать вопрос Амелии:

– Вы полагали, что через племянницу сможете хоть как-то на него влиять?

– Нет.

– Ну, на худой конец, он, как минимум, попадал в вашу семью и становился супругом вашей племянницы, о которой вы проявляете такую заботу, и которая вам за это обязана. Думаю, таков был ваш план, мисс Хэвиленд. Но зачем девушке выходить замуж за нелюбимого? Тем более если он тоже не был к тому расположен?

– Это она не была расположена выходить за него, – фыркнула Амелия. – Спросите ее, ее отца, или еще кого угодно.

– Но вот в ночь перед свадьбой что-то случилось. Нам уже многое известно. Мы знаем, например, как вы были одеты. Знаем, когда Бен Брюер покинул свою комнату, как долго он оставался в своем кабинете и кто его там навещал. Знаем, когда он пришел сюда. Знаем, когда появился в доме Деннис Хэвиленд. Когда, кто и по какой цене купил цветы на свадьбу. И еще знаем, что Бен Брюер заявил будущей жене, что глупо даже пытаться влиять на него.

– Вы это узнали от меня, – возмутилась Дафна. – Вы принудили меня к этому признанию.

– Стало быть, – не глядя на нее, продолжал Уэйт, – вам нет смысла нас обманывать, мисс Хэвиленд. Мы…

– Я вижу, – спокойно кивнула Амелия. – Но знаете ли вы, кто убил Бена?

Уэйту приходилось признать тщетность своих усилий. Тем не менее, он невозмутимо заявил:

– Нет, мы только начинаем это понимать.

Дафна сразу подумала, что он имеет в виду Денниса. И эта небольшая пикировка с Амелией смысла для Уэйта не имела. Ему просто нужно всех разговорить. Он знает и про садовый домик, и про то, что там были двое. Знает, кто был в доме. И с самого начала знает, что никакой кражи не было. Он знает, что мы делали с Деннисом, хотя и не знает, что это был Деннис. Еще он не знает, что Деннис ни при чем. И Арчи он тоже не убивал. Потому что он никого не мог убить.

Но оставался револьвер Денниса. И обручальное кольцо.

А стоит проявить малейшую неосторожность – и можно все выболтать. И Бог весть что может за этим последовать и чем это грозит. Ведь материал, над сбором которых так неутомимо трудится полиция, может в конце концов привести ее и к мотивам, и к доказательствам.

И, наконец, Амелия. Дафна знала, что Амелия не стала бы давать согласие на женитьбу Бена только из желания выиграть время.

Но тут Уэйт обратился к одному из полицейских: