Раненые

Этот день я запомнила на всю жизнь…

Когда моя жизнь поделилась, на… До и После.

Я и Даша, которая осталась с тех пор моей подругой и по сей день, возвращались с кино, летний вечер был теплым и хотелось пройтись. Нам по семнадцать лет. Мы смеялись, вспоминая шутки из фильма, обсуждали, так активно, что не заметили слежки. Трое парней, явно старше нас лет на пять, шаркая ногами двигались за нами. Мы с Дашкой переглянулись. Решили не тормозить и добавили шагу. Парни не отставали. До дома ещё приличное расстояние, решили срезать путь свернув на территорию парка, в надежде, что они нас не заметят в растительности. Было намного темнее и свет фонарей не светил так ярко, как на центральной улице. От различных аттракционов падали огромные тени.

За спиной начали свистеть.

– Эй, девчонки! Куда торопитесь? Давайте мы вас проводим, такие красивые и одни, не хорошо, а? – с приблатненным акцентом крикнул один.

Сменив шаг на бег, мы ломанулись куда глаза глядят. Темнота, все давно закрыто, вокруг ни души. В такое время шатаются только маньяки и мы.

– Господи, Лиза…что делать? – дрожащим голосом то ли от страха, то ли от бега, шепчет подруга.

– Давай в кусты! – тяну её за рукав кофты.

– Куда? Совсем что ли? Да они нас найдут на раз, два! Бежим… – истерит подруга.

– Нет времени спорить, господи боже, ты уже без дыхалки! Куда ты убежишь? Ты их не видела, что ли? Тупые кочки, уж явно побольше нашего тренятся… не тупи! Лезь! Толкаю её в кусты и едва успев залезть сама, как из-за угла вылетают эти парни.

Сердце колотится где-то в горле, руки трясутся. Раскрыв сумочку, достаю телефон, только в свете дисплея замечаю, как сильно поцарапаны руки…чёртов куст с колючками. Быстрый набор и гудок… второй…

– Да Лиза, ты время видела? Не вздумай отпрашиваться, я перед матерью не буду тебя отмазывать! – голос злой, чеканит каждое слово.

– Спаси меня! – шепчу в надежде, что он услышит.

– Где ты? Их много?

– Трое. Я в парке в к.… – договориться я не успела, резкий рывок за джинсовую куртку и телефон остался валяться в кустах, больно расцарапав лицо об ветки я застонала и приложила ладони к лицу. Кровь, мое платье небесно-голубого цвета было покрыто мелкими брызгами крови, но это осознание отступило на второй план.

Мои глаза уставились на тело подруги, которая притихшая лежала под кустом, ее висок был к крови, и отморозок что нанёс ей удар, возился с ее джинсами навалившись на нее.

– Тащи эту суку сюда, прокатим барышню на чёртовом колесе, покажем наши "достопримечательности". Я завизжала, господи, что происходит!

– Дашка, Дашка…нет не надо, я вас умоляю, отпустите меня, пожалуйста…нет!.. – рыдая, не видя перед собой ничего из-за пелены слез, я пыталась тормозить ногами и цеплялась за все, что могли нащупать мои пальцы.

– Я сейчас тебя научу, как правильно мужика умолять надо, ротик то рабочий какой – грустный смех и вонь из его рта.

Тошнота подкатила к горлу…боже, только не потерять сознание, надо бороться. Толчок и я завалилась на сиденье кабинки.

– Штырь, а ну ка организуй нам романтику, рубильник включи, хочу даму удивить, – скалит зубы.

– Че это я? Вали сам, а я буду удивлять. Круг я, круг ты…весёлая карусель! – они оба заржали, а мне захотелось сдохнуть, прям тут.

– Вали я сказал, а то зубов не досчитаешься…я первый! – сказал так, что слюна вылетела.

Я выла, просила не делать ничего, отпустить, денег даже…но конструкция тронулись с места, кабинка пошла на верх.

Я боюсь высоты, это страх всей жизни. Паника захлестнула так, что я впала в ступор. Перестала биться и сопротивляться, конец. Воздух попадал в лёгкие через раз, в голове туман. Эта мразь, навалился на меня всем телом и больно сжимал грудь, выкручивая сосок до боли, второй рукой он шарил по моим бёдрам.

Кабинка болтались уже на самом верху, и я пыталась найти силы в себе, чтобы подтянуться и вывалится из нее, пусть разобьюсь, это лучше, чем жить после такого. Он впился в мой рот и пытался протолкнуть вонючий язык. Сцепила зубы, не давая этого сделать, вплоть до того, как он ударил меня, больно, наотмашь в лицо, звонкой пощечиной. Рот наполнится вкусом собственной крови, я задыхалась от боли, пыталась глотнуть спасительного кислорода. Кабинка, кажется, уменьшилась в размерах…рука насильника залезла в трусы, и я задергалась. Вес его тела стал совершенно неподъемным …все закончилось также быстро, как и началось.

Истошный вопль и его выпученные глаза, смотрящие на меня, я запомнила на всю жизнь. Из его рта полилась кровь. В следующее мгновение его тело рухнуло из кабинки на землю.

Не понимая, что произошло, я поднялась на локти и пыталась сфокусировать свой взгляд часто моргая. Движение кабинки прекратилось, она оказалась спущена в низ, и высота давно миновала.

– Рома! – простонала, падая обратно на сиденье.

Он стоял как волк в ночи, губа разбита, кровь стекала по подбородку на рубашку белого цвета, создавая сумасшедший контраст. Спортивное, накаченное тело грудь вздымалась и опускалась от глубокого и частого дыхания. Глаза чёрные как уголь, волосы растрёпаны, чёлка падает на идеально выбритое лицо. Ровный нос, красивой линии губы…лицо, искаженное гримасой злобы. Из его рук падает железная арматура и звук металла режет слух.

– Лиза… – шепчет он, падая на колени рядом со мной. Берет под голову, приподымая ее.

– Посмотри на меня! Лиза, посмотри! Все хорошо, ты внизу, слышишь? Это я… – зарывается пятерней в мои растрепавшиеся волосы, и я издают стон. Пытаюсь встать, сажусь. Рома по-прежнему на коленях, в стильных брюках и на полу в вонючий, заброшенной кабинке. Пальцами второй руки вытирает мое лицо от слез, крови и смотрит, смотрит…

– Ты цела? Он что-то успел сделать? – голос его дрогнул. Он опустил взгляд на низ платья, задранного до трусов.

– Нет, нет…не успел…мне так страшно было, Ром. Я так…так…я молилась, что бы ты меня нашёл, – говорю, хватаясь за запястья его рук. Какие же они у него сильные и тёплые, и пахнет он так, так вкусно и по родному.

– Ты же сестра моя, как я мог тебя не найти? Я всегда тебя найду, слышишь? – утыкается лбом в мой лоб. Его пальцы на затылке мягко массируют, успокаивая и передавая свою силу мне.

– Иди ко мне, – тянет за шею на себя и усевшись прямо на пол, садит меня к себе на колени, поправляя юбку и прикрывая ноги. Его же ноги согнуты в коленях из-за этого я максимально прижата боком к его торсу, ложусь в его объятья и утыкаюсь носом в шею.

Как же приятно он пахнет, мой любимый аромат его кожи и парфюма, кольцо его рук крепко сжимает. Мы оба часто дышим, я обнимаю его за шею и чувствую влагу. Резко поднимаю голову, и вижу на своей руке кровь. Упираюсь одной рукой в его грудь, привстаю и смотрю на резанную рану.

– Боже мой, Рома, ты ранен! У тебя кровь идёт, – трогаю и ощущаю что-то острое, – хватаюсь за рот, сдерживая крик.

– Стекло, рыжая, просто стекло, – спокойно говорит он. Так, будто его это волнует меньше всего сейчас.

– Ты сумасшедший, срочно скорую… – начинаю суетиться.

– Нет, просто вытащить его, не опасно там просто под кожу загнали…тащи, рыжая, я верю твоим рукам, – улыбается, сумасшедший.

Вытягивает шею, показывая мне место, я наклоняюсь…пытаюсь не дрожать, крови я не боюсь, просто нервы. Я будущий врач, а у врачей, как известно и поесть в морге в порядке вещей, не то, что торчащий осколок из плоти.

Темно, практически ничего не видно. Пытаюсь нащупать осколок. Всклокоченные волосы без конца лезут в лицо, накрывают и меня и его, что ощутимо усложняет задачу.

– Я подержу, – вдруг говорит он, берет и собирает мои волосы одной рукой, придерживая их.

Тяну руку, нащупываю небольшой осколок и тяну быстро и резко, как пластырь. Рома издаёт стон боли…

– Прости…я быстро хотела, чтоб не больно, тебе плохо? Ты бледный! – встревоженно тараторю, обеими ладошками хватаю его лицо и пытаюсь заглянуть в него. Его руки крепче сжали меня, почти до боли. Мы сидим перепачканные, раненые и абсолютно… неподвижные.

Минута, две, воздух накалился… он смотрит в мои глаза своей чернотой, на сквозь до самого сердца выжигает. Мои ладони дрожат, я опускаю их на рубашку Ромы, и лучше бы я этого не делала. Его сердце колотится как молот, так часто и быстро бьётся, что кажется заглушает все звуки вокруг, даже свой собственный пульс не могу уловить.

Я поднимаю на него взгляд и смотрю прямо в глаза. Секунда и он дёргает меня на себя, его губы сминают мои.

Так требовательно, и быстро, это не поцелуй это укус зверя, стон вырывается у меня из горла, и он использует этот шанс проталкивая свой язык мне в рот. Боже мой! Его руки прижимают так крепко к себе, что синяки останутся. Мои руки прижаты к его груди, кажется, сердце не в груди Ромы, а в моих руках, так сильно оно бьётся. И я отвечаю на поцелуй, сумасшедшая, подаюсь на его требование ответить. Наши языки сплетаются. Рома не стонет, он рычит, терзая мои губы, кусая. Я кусаю в ответ и привкус крови наполняет рот, его? Моя? Какая разница. Обвиваю его шею руками и тяну на себя.

Рома приподнимает меня, не ослабляя хватки и садит на себя раздвинув мои ноги по обе стороны от себя и надавливает на мою талию, чтобы я села как можно плотнее. И я сажусь, господи. Тело как струна натянута до предела, кровь вся ушла вниз, где стало нестерпимо горячо и мокро. Брюки Ромы пропитались моим желанием, кажется, насквозь.