Нити Галатеи

Очередной рассвет пролил тусклый серый свет сквозь узкие щели. Майя услышала знакомые шаги, но не клацанье подноса о каменный пол. Вместо этого заскрипела решетка. Протяжный звук не вызвал любопытства Майи, она даже не подняла головы. Чужой голос донесся до нее далеким эхом.

Ее ухватили за предплечье и рванули вверх. Майя подпрыгнула соломенной куклой и вскрикнула от неожиданности. Охранник, который ее потревожил, отпрянул, точно это она вздумала так бесцеремонно его трясти, но тут же насупился и сухо приказал:

– Идем.

Подъем по лестнице в башню несколько дней назад показался Майе крутым. Спускаться же в ее состоянии представлялось попросту невозможным. Майя ставила обе ноги рядом на ступеньку перед тем, как сделать очередной шаг, и все время держалась за стену. Перед глазами плясали разноцветные пятна, но хуже всего было то, как отчаянно тряслись ее руки и ноги. Даже стражника проняло. Он поначалу враждебно косился на Майю, но потом сбавил шаг и поддержал дрожащую девушку под руку. Не такой слабой и измученной она хотела предстать перед своими тюремщиками. Кто станет торговаться с подобным жалким существом? Она даже не спросила, куда ее вели.

За те несколько дней, что она провела в темнице, ее мир будто сжался. Когда Майя оказалась в просторном зале, ее ошеломили горящие повсюду светильники и высокие окна. Люди, которые шли навстречу, сбавляли шаг. В их глазах она видела больше сочувствия, чем любопытства, что тоже не показалось ей хорошим знаком.

В какой-то момент сопровождающий ее гвардеец остановился так резко, что Майя едва не налетела на его спину. Он глянул на нее через плечо и толкнул покрытую трещинами коричневую дверь, которая, как выяснилось, вела в библиотеку. Здесь тоже толпились люди – они негромко переговаривались и шныряли глазами по сторонам. Прибытие Майи не сразу заметили. Гвардеец терпеливо просил дороги, и солдаты в серых мундирах неохотно расступались. Майя увидела знакомые лица: двух женщин, что присутствовали при ее допросе. Они стояли у окна, задернутого тяжелыми зелеными занавесками, и о чем-то тихо беседовали. Та, что была помоложе, первая заметила Майю и оборвала разговор. Ее собеседница (кто-то назвал ее княгиней) перевела взгляд на пленницу и поджала губы.

Именно в тот момент в царящем в библиотеке гуле Майя вдруг расслышала голос с хрипотцой, который показался ей смутно знакомым. Он умолк, но спустя несколько мгновений зазвучал вновь, и в этот раз она разобрала и слова.

– …через три дня. Их портреты висят на каждом углу, а за предложенное вознаграждение и родную мать продать можно.

Ноги Майи задрожали, и только усилием воли ей удалось не распластаться на потертом стареньком ковре. Поначалу она надеялась на то, что ей просто почудилось это сходство. Ей не хватило смелости сразу взглянуть в лицо человека, к которому ее подвели, поэтому доклад сопровождавшего ее гвардейца она выслушала, опустив веки. Очень скоро в комнате повисла враждебная тишина. Именно это давящее на нервы молчание заставило Майю собрать последние силы, выпрямиться и поднять голову.

Она увидела генерала, который допрашивал ее в первый день пребывания в замке, а рядом с ним человека в сером мундире. Его короткие светлые волосы немного вились. На виске и подбородке виднелись заметные шрамы. Пожалуй, все в нем выдавало опытного военного: от выправки до пристального изучающего взгляда из-под лохматых бровей. Майя боялась сделать вдох, но смотрела в эти глаза как завороженная.

– Все еще лихорадка беспокоит?

Его голос прозвучал серьезно, но именно это показалось самой жестокой насмешкой.

Дура. Дура. Дура.

Сердце билось все чаще, перед глазами пошли круги.

Какая же ты дура!

Она зажмурилась, а потом снова жадно вгляделась в лицо человека перед ней, все еще надеясь, что обозналась.

– Майя Грисс, – сказал человек, которого она последние несколько дней считала своим товарищем по несчастью. – Я капитан Дейлан Кальдерн. С этого момента вашим делом займусь я.

– Глаза как у рыси, – пробасил генерал. – Нужно было подольше подержать ее в клетке.

– Клетка свое дело сделала, – миролюбиво заметил Дейлан. – Все, что девушка могла рассказать, она рассказала. Осталось узнать, на что она действительно способна.

– А то мы не видели. Убила невинного человека…

– Верно. Майя, не желаете оправдаться?

– За что? – резко сказала она. – За то, что ваш солдат располосовал мою руку? Я его не просила об этом. Я не просила его пить мою кровь.

– Но вы могли предупредить его об опасности.

Ей удалось улыбнуться.

– У нас в Галатее есть поговорка. Верь своим глазам, а не чужим словам.

По толпе пронесся ропот. «Еще огрызается!» «Негодяйка!» «Рано выпустили, в камере ей самое место!» Капитан и бровью не повел.

– Никто ведь не хотел навредить вам, – спокойно сказал он.

– Меня взяли в плен, – отрезала Майя, все больше набираясь храбрости. – Это ли не вред?

Насупившийся генерал шагнул вперед.

– Я лично предлагал тебе защиту.

– А потом бросили меня в клетку. Не самый лучший поступок, если хотите договориться с человеком.

Она уже и не надеялась продать свою свободу подороже. Негодование захлестнуло ее: вот они либурнийцы, с их жиденькой моралью. Все, на что они способны, – это накинуться скопом на одинокую девушку, обескровить ее, а потом с пафосом вещать, что поступили так для всеобщего блага.

Майя никогда бы не подумала, что ее слова могут пронять генерала Плиниуса, но тот покраснел и надулся как индюк. Капитан улыбнулся краешком рта.

– Попробуем узнать, что сделает вас сговорчивой, – пробормотал он. – Но сейчас не это важно… Сарина!

Толпа заволновалась и расступилась. Светловолосая девушка, которую Майя заметила у окна, неторопливо приблизилась и скрестила руки на пышной груди.

– Слушаю.

Генерал нетерпеливо хмыкнул, но улыбка капитана не померкла.

– Прошу, позаботься о нашей гостье. Она больна, ей нужен уход.

– Как человечно с твоей стороны.

– Что тебя удивляет? – с подчеркнутым терпением спросил капитан. – Моя человечность?

Сарина зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

– Держать ее в холодной камере на каменном полу, а потом лечить… Или ты изначально пытался опробовать на ней популярную нынче систему закаливания?

Вновь поднялся гвалт. Генерал принялся отчитывать Сарину за неподобающий тон, княгиня вторила ему, и многие дамы в толпе не преминули выказать свое возмущение. Однако стоило капитану поднять руку, разговоры стихли.

– Если тебе больше хочется поупражняться в остроумии, я попрошу кого-нибудь другого.

Сарина скорчила рожицу и повернулась к Майе.

– Ладно. Пойдемте.

Удивленная таким скорым окончанием допроса, Майя послушно последовала за девушкой в коридор. Когда за ними захлопнулась дверь, Майя вздрогнула и невольно обернулась. Сарина заметила ее нервозность. Понизив голос, она сказала:

– О важном Дейлан сейчас не стал бы спрашивать. Он хотел вас показать нашему славному обществу, продемонстрировать каладрия в цепях… Фигурально выражаясь.

Кто бы сомневался. Сначала обдурил ее, притворился пленником… А теперь созвал друзей, чтобы они полюбовались на нее, как на медведя в зверинце. Подлость и вероломство.

Типичный либурниец.

Сарина привела Майю в комнату, где в камине жарко пылал огонь. После долгих ночей, проведенных на полу в холодной камере, от одного взгляда на веселое пламя хотелось петь. Дальше все было еще лучше: Сарина велела горничным приготовить ванну, и очень скоро Майя по шею погрузилась в горячую воду и взяла в ладони кусок желтого мыла с вкраплениями цветочных лепестков. Вид сложенных стопкой чистых полотенец пролился бальзамом на душу. Как мало все же нужно человеку, чтобы утешиться! Но передышка пришлась весьма кстати. В углу ванной комнаты дымилась изящная курильница, и Майя вдыхала щедрый травяной аромат.

Она сидела в клубах пара и в какой-то момент позволила затаившимся слезам пролиться – так велико было ее облегчение от того, что ей позволили привести себя в приличный вид. Тоска по дому нахлынула вновь, но Майя сосредоточилась на мысли о Меропе. Меропа, ее маленькая сестренка, которая тоже одинока, которую непременно нужно разыскать, – ради нее Майя вновь соберется с силами.

Майя отдраила кожу до скрипа и только тогда решилась вылезти из остывающей воды. Завернувшись в полотенце, она несмело выглянула за дверь и увидела Сарину у камина.

– Одежда на кровати, – негромко сказала та. – И садитесь к камину, просушите волосы.

Майя взяла оставленную для нее длинную рубашку и тяжелый синий халат и быстро накинула их на себя. Потом она шагнула к камину и села на стул, на который указала Сарина. Между ними стоял низенький столик, а на нем поднос с сыром, хлебом и миской супа. Сарина уже наполняла чашки крепким кофе.

– Пожалуйста, ешьте. Силы вам понадобятся.

Майя и не подумала отказываться. Впервые за эти дни ей представилась возможность трапезничать в приятной обстановке. Суп был непривычно пряным, но горячим и очень вкусным, а свежий хлеб показался Майе лучшим лакомством в мире. Только привитые с детства манеры не позволяли ей слизывать с пальцев каждую крошку. Сарина же молча пила кофе и поглядывала на пленницу.

Когда Майя доедала суп, в дверь постучала и вошла девушка в простом темном платье. Она несла небольшой флакон, заткнутый алой пробкой.

– Вот настойка, которую вы просили, княжна.

Сарина с благодарным кивком приняла лекарство и отпустила служанку.

– Княжна, – пробормотала Майя. – Выходит, та женщина, княгиня, – это ваша матушка?

Сарина поперхнулась кофе.

– Какой ужас! Нет, конечно. Не приведи…

Она оборвала свою речь, коротко рассмеялась и вновь пригубила чашку. Майя про себя решила, что эта девица немного со странностями.

– У нас триумвират, – едким тоном проговорила Сарина. – Три князя, и лишь один из них толковый…

Майя промолчала. Ей нечего было сказать в защиту благородных правителей Либурны.

– Каладрий, – нараспев сказала Сарина. – Я до конца не верила, что они существуют. Списывала на старинные суеверия.

От удивления Майя перестала жевать.

– Стали бы варлийцы гоняться за мифом?

– О, они войну развязали по другой причине. Это в последний год началось это всеобщее помешательство. Каладрии… И их волшебная кровь.

– Вы же видели, на что способна моя кровь.

Сарина сняла с колен салфетку и бросила ее на стол.

– Я видела только смерть солдата. Этому можно найти тысячу объяснений. Вполне возможно, ваша кожа была покрыта ядом.

Майя невольно фыркнула.

– Как странно. Обычно всем хочется верить в существование людей с такими способностями, как у нас.

– А вот я люблю докапываться до сути вещей, – резко сказала княжна. – И мне не нравится то, чего я не понимаю.

Она вдруг подалась вперед и сцепила руки на коленях.

– Хорошо, целебная кровь, – заговорила она с явным воодушевлением. – Допустим. Может ли кровь вылечить смертельные болезни? Остановить старость? Что будет, если сцедить кровь в стакан и оставить на сутки? На месяц? Почему она становится ядом? Передается ли сей редкий дар по наследству…

– Да, довольно часто, – быстро вставила Майя, но Сарина еще не закончила сыпать вопросами.

– И что это за толки о том, что каладрии могут летать, управлять предметами силой мысли и прочей чепухе? Люди не способны на подобное.

– Нас учат тому, что это магия. Дар, полученный от волшебных птиц, много веков назад.

По скептическому выражению лица Сарины было ясно, что и магию она списывала на суеверия. Майя, обескураженная тем, что существование ей подобных все еще подвергается сомнению, пробормотала:

– Каладрии возродились всего сорок лет назад. Мы сами мало знаем о себе.

Скривив рот, Сарина откинулась на спинку кресла.

– Иногда хочется верить в чудеса, – сказала она. – Но потом видишь, какую ярость они вызывают у людей, и думаешь, лучше бы обошлось без чудес…

Тут она попала в цель, но и без непонятных им чудес люди всегда находили повод для ненависти. Когда варлийцы в первый раз пересекли границу и начали бой, они объясняли это тем, что Галатея нарушила условия заключенного договора. Потом стало ясно, что они нацелились на недавно обнаруженные рудники. Война была в самом разгаре, когда впервые произошло похищение каладрия. Ту девушку Майя не знала и не связала бы ее исчезновение с кровавым террором варлийцев. Но Алина, их лидер, была куда проницательнее. Она сразу обратилась к дожам Галатеи и попросила защиты. Поначалу те пообещали охранять своих подданных с чудесным даром, однако с каждым новым боем, с каждой потерей и с каждой новой вестью о разграбленных мародерами городах, их решимость таяла. Майя помнила тот день, когда тетя велела ей натирать кожу ореховым соком и носить одежду с длинными рукавами. Дожи объявили каладриев вне закона, за их выдачу обещали награду. Алина и в этот раз не сплоховала: она и другие девушки сбежали до того, как в их дом в столице ворвались с обыском. Если бы Майя не вернулась так быстро к семье, она и сейчас была бы среди других каладриев. Для дяди и тети самым важным стало укрыть ее от чужих взглядов. Тетя твердила, что нужно просто переждать это смутное время, когда даже бывшие друзья восставали друг против друга. Майя боялась обысков, боялась случайно себя выдать. Но ей не пришлось долго жить в этом страхе. Очень скоро варлийцы вторглись в ее городок и прошлись по улицам кровавым маршем.

Сарина утверждала, что мало знает о каладриях. Майя и сама признавала, что в их истории много белых пятен. Но людей с золотой кровью выслеживали, выслеживали терпеливо и хладнокровно. Майя вспомнила прикосновение к цере и едва не содрогнулась. Их враги как-то научились распознавать каладриев. Как они получили это знание?