Назим Гаджиев на олимпе республиканской власти

, что позволило расселить миллионы семей из коммунальных квартир в собственное жильё.

Однако отдавая дань принципу справедливости исторической науки, важно подчеркнуть, что истоки широкомасштабных социальных преобразований своими корнями уходят в послевоенный период, когда в нескольких постановлений Правительства СССР были отражены основные направления развития Советского государства

. И в этом контексте социальная политика Н. С. Хрущёва представляет собой продолжение и развитие имевших место в последний период руководства И. В. Сталина тенденций в социальной сфере.

Мотивацией перехода к социально ориентированной политике партии и правительства послужило бедственное положение масс накануне XX съезда КПСС, приявшего директивы развития шестого пятилетнего, краеугольным камнем которого была государственная программа жилищного строительства. По данным зарубежных аналитических центров, в 1956 году количество лиц, получающих заработную плату ниже прожиточного минимума, составляло 8 млн. человек

.

Важнейшим качественным изменением СССР в послевоенные годы стало обретение страной статуса сверхдержавы. К 1 января 1946 года СССР установил дипломатические отношения с 46 государствами мира, тогда как до войны такие отношения поддерживались лишь с 25 странами

.

Уничтожив концентрированное выражение международной империалистической реакции – фашизм во Второй Мировой войне, Советский Союз обладал большим авторитетом, выступая вершителем судеб в мировой политике. Переход СССР в качественно иное состояние обусловило формирование и нового курса внешней политики СССР, получившего впоследствии развитие и воплощение в хрущевский период, что и генерировало политику мирного сосуществования с капиталистической системой. Данный курс сегодня прочно связывается с XX съездом партии и лично Хрущёвым, хотя практика первых послевоенных лет свидетельствует о том, что поворот к принципам мирного сосуществования начинался еще при Сталине.

Превратившись в сверхдержаву, СССР уже не мог оставаться на сугубо изоляционистских позициях. Хотя бы внешне было необходимо проявление терпимости, уважения к другим силам на мировой арене, с которыми приходилось взаимодействовать. И диссонанс между мировыми позициями СССР и далеко не презентабельным материальным состоянием большинства его населения продуцировали ориентиры на скорейшее повышение благосостояния граждан мировой державы. Впрочем, помимо чистого практицизма, нельзя исключать и искреннее стремление ряда государственных деятелей улучшить условия существования народов Союза, переживших невиданные в истории военные коллизии, победивших в этой беспрецедентно кровопролитной войне и заслуживавших лучшей судьбы, и более высокого уровня жизни.

И главным, пожалуй, для всех без исключения бывших союзных республик, являлось существенное повышение уровня национального самосознания их граждан. Естественно, что этот процесс после длительного этапа унификации национального вопроса под главную формулу – формирование единой общности «советский народ» и постепенное стирание национальных различий, будучи в эмбриональном состоянии, находил своё место пока в весьма осторожных, сдержанных проявлениях.

Однако более или менее успешному выражению национального самовыражения народов, способствовали такие императивы советской национальной политики, как расширение прав и инициативы союзных республик. В 1955 году был изменен порядок планирования и финансирования народного хозяйства союзных республик. Вместо прежнего порядка утверждения правительством СССР детальных показателей по развитию республиканской промышленности, сельского хозяйства, культуры, здравоохранения теперь определялся лишь общий объем валовой и товарной продукции, а также капиталовложений по союзным республикам. Конкретное же планирование объема производства и капиталовложений по предприятиям и ведомствам было передано в ведение советов министров союзных республик.

Существенно расширились бюджетные права республик. Союзные республики получили право использовать дополнительно выявленные и полученные при исполнении республиканского бюджета доходы на финансирование жилищного и коммунального хозяйства, а также социально-культурных мероприятий. Уже в 1957 году союзные республики израсходовали на развитие хозяйства и социально-культурные мероприятия более 700 млн. руб. сверх бюджетных ассигнований

. С 1956 г. был увеличен процент отчислений в республиканский бюджет по отдельным видам доходов. Например, отчисления от сельскохозяйственного налога возросли с 40 до 75 %

.

Помимо этого, необходимость воспитания в республиках молодых национальных кадров в области промышленности, сельского хозяйства, науки, образования, медицине, юриспруденции, военного строительства, в сфере партийной и советской управленческой системы также создавала предпосылки усиления национального сегмента во всех сферах жизни союзных республиках, в том числе и в Азербайджане.

А духовное воплощение национальных традиций, обычаев, культуры опиралось на тезис о национальной по форме и социалистической по содержанию культуры республик Советского Союза.

И как это ни парадоксально может прозвучать, но именно коммунистическое руководство социалистической мировой державы активно способствовало формированию национальных идентичностей, хотя оно и последовательно проводило курс на создание единой советской общности. Результатом осуществления этно-национальной политики, стало то, что «в массовое сознание на фоне пропаганды интернационализма внедрялись нормы национализма. В течение десятилетий поколениям советских граждан государство втолковывало, что они не просто люди и граждане, а еще и представители «наций и народностей», обладающих определенными и различными статусами»

.

Советский Союз, имея облик строго идеологического государства, осуществлял этно-национальную политику в качестве составляющей общей идеологической классовой концепции. Как подчеркивают некоторые исследователи, для советского руководства был характерен «системный подход… к разработке национальной политики: она сверялась с идеологическими задачами советского режима»

. Этническая политика партии во всей красе обеспечивала главную декларируемую ею в своей Третьей Программе, принятой на XXII съезде цель – построение коммунистического общества.

В силу этого, идеология, безусловно непосредственно воздействовала на этно-идентификационный дискурс. Она имела значение главного механизма, конструирующего этническую идентичность. Это чётко подмечал историк-этнограф С. В. Чешко: «…советская практика «национального строительства» убедительно показала, что если и не этносы, то этнонации действительно можно конструировать почти в буквальном смысле»

.

Более рельефно, данный тезис сформулирован у С. Глебова и А. Семенова, резюмирующих то, что «все аргументы, которые имели хоть долю эссенциализма, заключенного в классическом Сталинском определении нации, отметались практиками-нациестроителями. Вопросы территориальности, языковых различий, общности происхождения отступают на второй план, когда речь идет об организации образования или средств массовой информации… Кажется, что [для коммунистов]…вопросы эссенциального порядка вторичны, тогда как абсолютно первичны проблемы создания стандартизированных языков и организации образования в духе прогрессивной и репрессивной модернизации»

.

Мы умышленно увели читателя в тонкости и нюансы, как теоретической, так и практической плоскости этно-национальной политики КПСС, дабы читатель смог в ходе документального повествования отличить официально партийную идеологическую форму от гуманистической, обеспечивающей интересы азербайджанского народа сути деятельности Назима Гаджиева, как в качестве секретаря ЦК КП Азербайджана по идеологии, так и ранее – будучи ответственным работником ЦК КПСС, которому приходилось решать острые, порой противоречивые вопросы межнационального характера.

А в целом, описанный выше отрезок исторического времени спроецировал то жизненное пространство в политическом смысле слова, в котором Назим Гаджиев, будучи совсем молодым человеком, вошёл в государственно-политическую элиту Азербайджана.

Номенклатурное дело за номером 3195, на титульной стороне скоросшивателя которого написано: «Гаджиев Назим Мамедия оглы» а чуть ниже приписка – 55 страниц

представляло собой испещрённый листками по учёту кадров и дополнениями к нему, решениями бюро ЦК ЛКСМ республики, ЦК КП Азербайджана, характеристиками на Назима Гаджиева, написанные его рукой автобиографиями, справками и подробным медицинским эпикризом, отслеживавшим каждый этап в его болезни документальный талмуд.

Не станем утомлять читателя детализации подробностей его биографии, тем более, что ранние периоды его жизни и деятельности подробно описаны в книге «Всё понять, но не всё простить», начну своё повествование сразу с хронологического рубежа вхождения Назима Гаджиева в высший эшелон республиканской власти, будучи утверждённым на заседании бюро ЦК КП Азербайджана первым секретарём ЦК ЛКСМ республики, то есть в возрасте всего 28 лет от роду!

А происходило это, со слов работавшего тогда первым секретарём ЦК ЛКСМ республики Али Керимова, внесённых известным журналистом Османом Мирзоевым в свою книгу «Один раз живём» в эссе «Назим Гаджиев» таким образом: «Вызвал нас к себе Багиров, – вспоминал Али Габибович, – Нагрубив обоим, обозвал лентяями и бездельниками. Потом поинтересовался, где это мы – один шушинец, другой шекинец – нашли общий язык. Потом велел мне с завтрашнего дня выйти на работу в ЦК партии завотделом, а Назиму занять моё место. Вышли мы из его кабинета ошарашенными, не до конца понимая, что происходит. «Вас, кажется назначили первым секретарём ЦК комсомола», – сказал я Назиму. «А Вас завотделом ЦК партии», – ответил он. «Ничего, завтра всё прояснится», – сказал я.

– Ничего себе манера общения… А, назначая секретарём ЦК комсомола, он не согласовывал кандидатуры с ЦК ВЛКСМ (спросил у А. Керимова О. Мирзоев. – авт.)?

– Скорее всего, согласовывал, но по своим каналам. А нас он в такие дела не посвящал. Видимо, чтобы показать, какой он всесильный»

.

Отсюда вытекает и упомянутое выше решение бюро ЦК КП Азербайджана:

«Выписка из протокола № 113 заседания бюро ЦК КП Азербайджана от 2 IX. 1952 года.

О первом секретаре ЦК ЛКСМ Азербайджана

Утвердить первым секретарём ЦК ЛКСМ Азербайджана, члена ВКП(б) с декабря 1945 года Гаджиева Назима, партбилет № 8327751, нынешнего секретаря ЦК ЛКСМ Азербайджана. Просить ЦК ВКП(б) утвердить это решение.

Секретарь ЦК КП(б) Азербайджана /М.Д. БАГИРОВ/»

.

На состоявшемся 2–3 февраля 1953 года, Назим Гаджиев в присутствии М. Д. Багирова и секретаря ЦК ВЛКСМ В. Е. Семичастного, блестяще руководит XVIII съездом комсомола республики, на котором единогласно избирается первым секретарем ЦК ЛКСМ Азербайджана. А уже март того же года вносит неожиданный поворот в судьбах миллионов людей, потрясший их сознание уходом из жизни 5 марта 1953 года И. В. Сталина.

6 апреля 1953 года М. Д. Багиров был освобождён от должности первого секретаря ЦК КП Азербайджана и в тот же день на этот пост был избран Т. А. Якубов, работавший до этого первым секретарём Бакинского обкома КП Азербайджана

. 7 июля постановлением пленума ЦК КПСС Багиров был выведен из состава ЦК КПСС и в тот же день опросом выведен из кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС. 20 июля он потерял членство в Бюро ЦК Компартии Азербайджана, а совместный пленум ЦК и Бакинского комитета Компартии Азербайджанской ССР, состоявшийся 29–30 декабря, своим постановлением вывел его из состава ЦК Компартии Азербайджанской ССР. 13 марта 1954 года решением КПК при ЦК КПСС Мир Джафар Багиров был исключён из партии и арестован.

Внутриполитические коллизии, обусловленные событиями, порождёнными силовым устранением М. Д. Багирова с политической арены отдавали резонансом, грозившим многим партийным, советским, комсомольским кадрам республики, подпавшим под клише «багировские кадры», в том числе и Назиму Гаджиеву.

«Хорошо помню съезд комсомола республики в феврале 1954 года, – рассказывал Осману Мирзоеву ветеран молодёжной печати Идрис Касумов в 1989 году, – Среди делегатов велась активная агитация против Назима Гаджиева. Особенно усердствовали двое – представители Бакинского горкома и войсковой части. Его упрекали даже в том, что, ведя заседание бюро, он держит в руках карандаш, как Багирова. Но съезд всё-таки поддержал Гаджиева. Молодёжь его любила. – За что? – спросил Осман Мирзоев, – Однозначно не ответишь. Главным образом, наверное, потому, что правильный человек, честный. Но отмечу ещё одно обстоятельство. Назим Мамедович мог каким-то образом выражать интересы всей молодёжи, без вредного расслоения на городских и сельских. По уровню культуры, по манере мышления и речи, это был, конечно, городской человек. И в то же время, как никто другой в комсомоле, он знал заботы, трудности сельчан, искренне болел за них»

.

Преодолев эти коллизии, он продолжал руководить республиканским комсомолом и более, того, в марте 1954 года на XII съезде ВЛКСМ, был избран кандидатом в члены бюро ЦК ВЛКСМ

, что для представителя такой небольшой республики, как Азербайджан было большой редкостью. К слову, представляет определённый интерес тот факт, что именно 50-е годы характеризовались в истории ВЛКСМ дальнейшим расширением внутрисоюзной демократии, развитием самодеятельности и инициативы молодежи. Именно на этом съезде всесоюзного комсомола были внесены изменения в Уставе ВЛКСМ в упомянутом ракурсе. Эти изменения предусматривали неотъемлемое право сообщать в руководящие комсомольские органы (вплоть до Центрального Комитета) о недостатках в работе, невзирая на лица

. Это явилось существенным расширением внутрикомсомольских прав членов ВЛКСМ и увеличило степень демократизма в работе его органов.

Периоду руководства Назимом Гаджиевым республиканской комсомольской организации рядом его современниками была дана лаконичная, но всеобъемлющая оценка. Главный редактор газеты «Молодёжь Азербайджана» в те годы, известный не только в республике, но и во всём Союзе, журналист, писатель Лев Полонский в своих мемуарах под названием «Сквозь годы мчась», опубликованных в 2001 году в журнале «Литературный Азербайджана», вспоминал о личности Назима Гаджиева и периоде его руководства комсомолом Азербайджана: «…Ни одно из заседаний бюро ЦК комсомола не бросало присутствующих в сон. Гаджиев задавал живой тон разговору, втягивал в него участников, располагал к откровенной, действительно волнующей молодёжь дискуссии. Его выступления, лишённые назидательности, несли в себе заряд юмора. Он с лёгкостью и всегда кстати ссылался на литературные источники, цитировал произведения азербайджанских и русских писателей и даже находил подходящие цитаты у Мопасана и Шекспира. Авторитет республиканской комсомольской организации в его бытность был настолько высок, что любой из приглашённых министров не смел отказываться от участия в заседании, где обсуждались вопросы того или иного ведомства»

.