Параллель 2. Отражение
– А чем рассчитываешься с поставщиками?
– Долларами. И пока привезу золото в Варшаву, а бывает забираюсь и дальше, в Кёнигсберг, оно уже будет стоить в два раза больше. Так что бизнес, а откровенно говоря, спекуляция, выгодный. Периодически езжу в советскую Белоруссию и Литву, тут это просто. Никаких виз и загранпаспортов не нужно, прошел таможню, заполнил декларацию и дуй себе дальше! А там забираю товар, и в родной Бялысток! Поэтому теперь будешь ездить сам, дело нехитрое, с мужиками я тебя познакомлю. Болек немного знает немецкий, ну а для Генриха это родной язык. Будешь с ними общаться влегкую!
– Ладно. Вообще хоть и криминал, но интересно!
Я усмехнулся.
– Старый… Винни немного помолчал. – А не было у тебя мысли вернуться в Россию?
Я задумался. Закурил. Потом посмотрел на Винни.
– Поначалу была такая идея… Однако вот в чем штука, товарищ старший инспектор – в настоящий момент там создают новое общество, и разумеется сделают это. Только сейчас в СССР все ходят строем. А я не хочу ходить строем…
Но когда начнется война, мы будем с тобой бить немцев здесь, на этой территории.
– Думаешь, начнется? – задумчиво спросил Валька.
Я поморщился: – Все к тому идет. Сейчас в Германии Гитлер один из самых популярных политиков. Ему даже в микроевропейских странах симпатизируют – Бельгия, Голландия, Дания. Пока он их не сожрет. Со Сталиным они вряд ли договорятся, Гитлера финансируют серьезные деляги с Уолл-Стрит и лондонского Сити. И их первая цель – разрушение СССР. Так что придется нам с тобой кровушки пролить, своей и чужой.
– Девок жалко – вздохнул Винни.
– Это да…Ладно, придумаем чего нибудь.
Я посмотрел на часы.
– Пошли, переоденемся и пора встретиться с курьером. Заодно и познакомитесь.
С Генрихом мы назначили рандеву в пивнушке Бондаря, на окраине города в одиннадцать. Герр Рихтер сидел в уголке, посасывал темное и листал газету. Слегка напрягся, когда увидел меня вместе с Валентином, но я представил Винни как своего компаньона, который через две недели поедет в Друскининкай. А уж когда Валентин заговорил с ним по немецки, Генрих расплылся в улыбке! Пока они шпрехали, я зашел в сортир, встал на унитаз в одной из кабинок и достал из бачка тяжеленький пакет, завернутый в прорезиненную ткань. Обтер его бумажными салфетками и засунул за пояс сзади, рядом с Маузером HSc. Когда вышел из туалета, Винни что то рассказывал Генриху. Судя по тому, что в конце тот захохотал, это был анекдот. Я улыбнулся. "Ну вот, контакт налажен, дело пойдет".
Подошел к этим немцам, сел.
– Генрих, – я протянул руку – это свежая газета?
– Да, сегодняшняя.
Генрих протянул мне газету, и в его руку незаметно упал туго свернутый рулончик с купюрами. Для вида полистал газету, и через минуту мы с Валентином вышли в жаркий июньский полдень.
– Ух, печет то как! – Винни снял пиджак и закатал рукава рубашки. – Браво, Старый, аккуратно ты пенензы передал!
Он наклонился и шепотом спросил: – Товар забрал?
Я слегка прикрыл глаза.
– Скорее всего в смывном бачке? – Валька хитро прищурился.
Я усмехнулся: – Банально, но действует.
– Толя, а часто приезжают курьеры?
– Нет, конечно. Раз в два месяца, иногда реже. Но две группы, поэтому, сам понимаешь…
Винни кивнул.
– А Генрих и Болек вместе работают?
– Угу. Немец и поляк, феноменальная смесь!
Полев засмеялся.
– Они хорошие ребята, честные. Я даже иногда плачу им чуть больше, чтобы привозили товар только мне.
– Есть конкуренты?
– А как же! В Белостоке нет, а вот в Варшаве и Лодзи знаю по крайней мере троих.
Сели в "Майбах", Винни сегодня был водителем, и поехали домой.
Пока мы занимались делами, девчонки сготовили обед.
Мы с Валентином спустились в подвал, я отпер перегороженный стальной дверью закуток, включил свет и опять запер дверь. Аккуратно развернул сверток и высыпал монеты на кусок замши.
– Вот, Валь, это венецианский цехин XVIII века, его сразу нумизматам. И еще редкий талер 1786 года. Остальное – я поворошил кучку монет – на продажу барыгам. Да, и хоть я доверяю Генриху, могут надуть и его.
Я достал из настенного шкафчика лупу, вату, пипетку и пузырек с кислотой.
– Что, фуфел втюрят?
Я рассмеялся: – Лексикон у вас, пан Валентин, совсем неподходящий для солидного бизнесмена!
Винни насмешливо хмыкнул и почесал нос.
– Смотри – я капнул на монету смесь азотной и соляной кислот, подождал пару секунд, потом быстро смахнул кислоту палочкой с намотанной ватой.
– Видишь, никакого пятна. Если золото ниже 700-й пробы, останется белое пятнышко, которое впрочем легко стереть замшей. А если низкопробная подделка, тут же пятно буреет.
Я вручил инструменты Полеву.
– На, действуй, юный химик! Только руки береги. Сегодня Генрих привез сорок две монеты, проверишь быстро.
Когда поднялись наверх, наши млоды кобьеты9 уже разливали по тарелкам наваристые щи из свежей капусты.
– Панове, шибко умий ренцы10 и за стол! – скомандовала Наталья.
– Ну, дело пошло! – засмеялся Валентин.
Да, девчонки уже начинают немного говорить по польски.
– Что вы там в подвале делали? – спросила Лена.
Мы переглянулись с Валькой.
– Золото считали – ответил я.
Барышни оживились.
– Ух ты! Толь, покажи!
Я аккуратно высыпал монеты на скатерть из плоского деревянного футляра.
Лена с Натальей брали каждую монету, рассматривали со всех сторон, потом переходили к следующей.
– 1765 год, ого! А что это за женщина на монете?
– Это, Лена, австрийская императрица Мария-Терезия. Такой дукат представляет ценность для нумизматов, соответственно стоит дороже чем допустим вот эти финские 10 марок 1882 года.
Я протянул ей монету с российским двуглавым орлом на реверсе.
– Толя, а сколько все это стоит?
– По ценам в Параллели выходит примерно около пяти тысяч долларов.
– Ого! И как часто тебе привозят монеты?
Я улыбнулся: – Регулярно.
Потом мы навернули щец и по предложению Винни обмыли сделку и его официальный статус моего зама. Выпили немного, я напомнил, что сегодня вечером мы идем в ресторан.
После обеда наслаждались кофе на балконе.
– И все таки, Старый, неужели у тебя нет никаких версий, как, и главное, зачем мы сюда попали? – спросил Винни.
Я встал, подошел к ограждению балкона. Внизу шелестела листвой улица Липова, проезжали редкие машины или конные экипажи. Вот в открытой коляске покатил пан комиссар полиции. Увидев меня, помахал рукой, я в ответ поклонился. Потом повернулся.
– Есть у меня одна…мм…гипотеза, что ли. Не научная, а скорее антинаучная.
Достал сигарету, взял со столика спички, закурил, затянулся, выдохнул сиреневый дым, который тут же испарился в жарком воздухе.
– Стаарый, не тяни! – пробасил Валька.
– Ладно. В общем идея такова: существование этой Параллели подтверждает тезис о мультивселенной. Почему бы не предположить, что эта Параллель опять таки разнится во времени с нашими двумя…
–…или тремя, четырьмя и далее – подхватил Винни.
Я кивнул.
– Именно. И если предположить, что за секунду, или миллисекунду, наносекунду до смерти меня что то или кто то перебросил сюда, в параллельную Польшу…
– Толя, – мягко сказал Полев, – не забывай, мы тебя хоронили, и я тебе глаза закрывал.
Лена отвернулась в сторону, глаза ее заблестели, Наталья подозрительно шмыгнула носом.
– Валя, если предположить существование души, а сейчас даже наука этого не отрицает, то возможен перенос души за мгновение до смерти в другой мир, допустим в эту Параллель. И тут высшие силы, бог, дьявол, инопланетяне, в конце концов, слепили мне тело, основываясь на генетическом коде конкретно Старинова А.М. Это объясняет, почему я помолодел.
Валька скептически скривил губы.
– Ну допустим. А почему именно в Польшу?
Я пожал плечами.
– Не вем, пан. Возможно потому, что я отлично знаю язык.
– Толя, а как по твоей теории мы здесь оказались? – Лена повернулась ко мне, глаза ее были уже сухими.
– Леночка, я могу только предположить. Возможно оттого что сильно расстроились, когда я умер. Или нет?
Я усмехнулся.
– Да, расстроились – с грустной улыбкой ответила Лена.
– Поэтому возможно – возможно! – у кого то мелькнула перед смертью мысль "сейчас со Старым увидимся".
– У меня – медленно сказала Лена.
– И у меня – ответил Валька.
– И у меня – прошептала Наташа.
В горле появилось что то мешающее глотать, как будто непрожеванный кусок черствого хлеба. Я подошел к ним, обнял всех троих.
– Дорогие мои, как мне было плохо без вас, и как хорошо теперь, когда вы здесь! Я вас люблю.
Валентин закурил, положил спичку в пепельницу и пошевелил пальцами в воздухе.
– Все таки, Старый, неубедительная какая то твоя теория!
Я только развел руками.
– Других нет.
Валька задумчиво кивнул. Потом посмотрел на часы.
– Дамы, собирайтесь! Вы же хотели прически сделать?
Дамы засуетились, быстро переоделись и мы покатили на улицу Легионову
Лена сидела в спальне перед зеркалом и прихорашивалась. Свое черное платье она уже надела. Я стоял чуть сбоку и смотрел на нее в зеркало.
Когда она закончила красить ресницы, я подошел сзади и, осторожно протянув руки, застегнул на шее замочек сложенного в четыре ряда жемчужного колье.
– Ух ты! – прошептала Лена. Потом расправила жемчуг и повернулась ко мне.
– Наклонись!
Я повиновался. Она обняла меня за шею и поцеловала.
– Спасибо!
Я молча положил на столик коробочку, обтянутую красной кожей.
Лена улыбнулась.
– А там что?
– А ты открой!
Изумруды сияли зелеными искрами, так же как и ленкины глаза. И я опять был награжден поцелуем.
В дверь деликатно постучали, и просунулась голова Полева. Судя по расплывающейся до ушей улыбке и не до конца стертой помаде, Ната тоже осталась довольна.
– Ну что, вы готовы?
– Да!
Мы вышли в гостиную.
– Поехали?
– Подожди! – возмутились девчонки. – Вот сейчас разглядим ваши подарки, и тогда уже поедем!
Мы с удовольствием смотрели на них.
Валька восхищенно округлил глаза:
– Прынцессы!
Потом нахмурился, и покрутил головой:
– Нет, не прынцессы…
Я решил ему подыграть, и испуганно спросил: – А кто?
Полев решительно махнул рукой:
– Королевны!
Все расхохотались.
Пока собирались, я спустился вниз к "Майбаху".
Мотор заурчал на низкой ноте, как сытый довольный кот, а из дверей подъезда появился Винни под руку с нашими красотками.
Ресторан "Бялый вечор" занимал первый этаж гостиницы "Ритц", внутри было много света, много обнаженных дамских плеч, украшений и смокингов, среди которых мелькала зеленоватая краска офицерских мундиров.
Оркестр наяривал "Sweet Georgia Brown".
Мэтр провел нас к заказанному столику, тут же подошел официант и терпеливо принялся ждать, пока мы выберем закуски и выпивку.
– Ну, пан Полевский, что сегодня будем пить?
Винни пару секунд подумал, потом покрутил пальцами.
– А давай водку!
– Годится.
Я повернулся к официанту:
– Павел, пожалуйста литр "Выборовой", к ней огурчики, грибки в сметане, сало. Горячее закажем чуть позже. Рыба какая сегодня?
– Рекомендую вам, пан Анатоль, и вашим друзьям малосольную форель, свежайшая!
Я кивнул:
– И четыре порции форели. Да, и ваш фирменный салат – обязательно! Девушки, а что будете пить вы?
Ответила Наташа: – Пожалуй, шампанское!
Официант сделал пометку в блокноте.
– Прекрасные пани, я советую вам крымское шампанское, великолепное вино из подвалов князя Голицына!
Пани согласились, это шампанское мы знали. Пожалуй самое лучшее игристое в параллельном СССР и на Земле-2. К шампанскому они взяли ананас, черную икру и шоколад. Официант поклонился и отошел.
Я подвинул пепельницу.
– Здесь шеф-повар из России, он готовит потрясающий оливье, который в меню фигурирует как "русский салат". Вся закладка по рецептуре Российской Империи – телятина, раковые шейки, рябчики и икра. Объедение!
– Старый, – озабоченно спросил Винни – а литр водки на двоих – не многовато?
– Друг мой, поллитра нам сегодня явно не хватит, а если будет лишнее – просто не допьем!
Я рассмеялся.
– Валька улыбнулся:
– Ну что, как в старые добрые времена кинем монетку, кому сегодня рулить?
– Неа! Самым трезвым будет считаться тот, кто сможет без запинки выговорить слово "синхрофазатрон"!
Девушки захихикали.
– Так, Лен, я предлагаю пари, кто из них не сможет это произнести! Ставлю на Валентина!
Винни замахал руками:
– Господи, я и в трезвом виде это не выговорю!
Оркестр заиграл "Черные глаза", к микрофону вышел певец и запел с небольшим приятным акцентом:
Был день осенний, и листья грустно опадалиВ последних астрах печаль хрустальная жилаГрусти тогда с тобою мы не зналиВедь мы любили и для нас весна цвела…Принесли водку, закуски и ведерко со льдом, из которого выглядывало горлышко новосветского брюта.
Перед эстрадой танцевали, три пары плавно двигались под аккомпанемент рояля, томной скрипки и сладкоголосого саксофона.
Мы выпивали, закусывали, разговаривали. Измененное параллельное время текло где то сбоку, абсолютно нам не мешая, оно смешивало тягучие коктейли, которые мы пили, не думая о будущем. Зачем ломать голову над тем, что мы не можем сейчас понять? Нам хорошо, оркестр играет модное танго, все живы – так чего еще то?!
Взметнулась в прологе скрипка, размеренными аккордами обозначил ритм аккордеон.
Лена удивленно приподняла брови:
– Это "Утомленное солнце"?
– Да. Только здесь танго называется "Остатня неджеля" – "Последнее воскресенье."
Я протянул ей руку.
– Прошу, пани Хелена!
Лена с любопытством посмотрела на меня.
– Старинов, а ты умеешь танцевать танго?
– А ты?
– Сейчас убедишься!
Я подал ей руку, мы вышли на пустую площадку.
Певец грустно выводил в микрофон:
To ostatnia niedziela,moje sny wymarzone,szczescie tak upragnioneskonczylo sie. 11Я подхватил ритм, сделал несколько восьмерок, Лена прижалась ко мне, контрагирос, затем барридос, она легко повернулась несколько раз, не размыкая рук. Ого! Мы плавно скользили, я обнимал ее за талию, стараясь вспомнить все то, чему меня учили в танц-классе мадам Сканишевской.
Зимой, когда Бялу сковал толстый лед, а мои поездки стали редкими, я от нечего делать записался на курсы танцев. Вальс, танго, фокстрот – все, что потребно респектабельному господину, дабы не ударить в грязь лицом на каком нибудь рауте или хотя бы в ресторане.
И теперь эти уроки пригодились. Я держал свою спутницу за талию, а ее тело послушно выполняло нужные движения, конечно, она же цирковая! Барридос, сакада, и вот её стройная ножка закинута на мое бедро, я разворачиваюсь корпусом и поддерживаю ее откинутую спину. Звучат последние аккорды, и я, не удержавшись, целую ее, и получаю ответный поцелуй.
Винни с Натальей встают и начинают аплодировать. К ним присоединяются остальные. Мы с Леной идем к нашему столику, нам машут знакомые и полузнакомые, мы раскланиваемся.
– Эх, Старый, красиво! – Валька одобрительно хлопает меня по плечу.
Я улыбаюсь:
– Иногда могу!
Обнимаю Лену, она тоже улыбается и шепчет мне на ухо:
– Браво!
Я смотрю в ее сияющие глаза и не хочу размыкать руки.
Сбоку слышно деликатное покашливание Полева:
– Пан и пани, может быть вы уделите внимание нам, грешным? А то водка стынет, и шампанское выдыхается…
Мы смеемся.
Все таки Винни и я слегка перебрали, в результате выговорить "синхрофазатрон" не получилось у обоих. Девчонки укоризненно покачали головами, и за руль села Наташа. Неспешно доехали до дома и завалились спать.
Глава 2. В Варшаве идет дождь.
Утром посыпал мелкий дождичек, хорошо что вчера подняли верх кабриолета, а то бы мокли на сырых сиденьях, брр!
Доехали до гаража, я снял рулевое колесо и зарядил его золотом. Винни позевывал.
– Ну что, Толян, головенка не болит?
– Неа. Конечно легкий сушнячок присутствует, но более никаких негативных ощущений нет. А у тебя?
– Тоже нормально. Значит пойло было хорошее…
– … и согрело нам души!
Полев усмехнулся:
– Точно!
Проехали пост, ребята для виду проверили документы и пожелали нам счастливого пути. Потом за руль сел Валентин, и через три часа шины "Майбаха" зашуршали по мосту Понятовского. Мы с Валентином поменялись местами. Дождь уже не шел, но сырые тучи висели над Варшавой. Нам нужно было в Раковец, где у Князя стоял заброшенный склад, там мы обычно встречались. Созвонились с Князем как только въехали в город, в придорожном кафе был телефон.
Старый кирпич склада набух от мороси, на путях посвистывал маневровый паровоз.
– Валя, я зайду вон в ту дверь, ты посиди пока в машине, кофейку попей, термос на заднем сидении. На всякий случай держи "вальтер" под рукой. Я не думаю, что придется его применять. Просто осторожность не бывает лишней.
Винни кивнул, а я вышел наружу, поднял воротник плаща и зашагал к складу. В центре помещения стоял стол, за ним сидел сам Князь и двое его ребят, Сорока и Стопчик.
– Эй, хозяин, гостей принимаете? – я шутливо помахал шляпой.
Князь встал, улыбнулся.
– Рад тебя видеть, Старый! Проходи, садись. Выпьешь?
На столе стояла бутылка бренди и легкая закусь.
Я поморщился:
– Спасибо, Ваше сиятельство, только я вчера маленько того – я щелкнул по горлу – перебрал-с!
Мужики захохотали.
Снаружи послышалась какая то возня, шум, дверь открылась от мощного удара ногой и внутрь ввалился Винни. Он тащил за шиворот упиравшегося Граха, одного из людей Князя. Тот нахмурился, в руках Сороки и Стопчика моментально блеснула пистолетная сталь, Винни навел ствол "вальтера" на них. Я успокаивающе поднял руки:
– Все нормально, ребята, опустите пушки! Это не легавый, а мой двоюродный брат и компаньон!
Князь махнул рукой, руки с оружием опустились, а он, насмешливо прищурясь, стал разглядывать Вальку. Возмущенный Грах подбежал к столу и затараторил:
– Князь, смотрю подъехала машина Старого. А в машине еще кто то сидит. Ну я и подошел посмотреть, говорю, мол, автомобиль хороший, красивый. А этот – Грах мотнул головой в сторону Вальки – только глядит и скалится, я наклонился внутрь, а он, гад, мне прямо в морду стволом тычет! Потом дверцу распахнул и сюда потащил!
Князь усмехнулся:
– Ну и правильно сделал, а ты к чужим авто не лезь!
Я шагнул вперед:
– Господа, говорите по русски, мой кузен пока еще плохо понимает польскую речь.
Князь хмыкнул, подошел к Полеву, коротко поклонился:
– Позвольте представиться, сударь, князь Владимир Оболенский!
Валька с удивлением посмотрел на него и ответил:
– Валентин Полевский. А вы в самом деле князь?
– Представьте себе! Даже более, чем вы Полевский. Волей обстоятельств оказался здесь и занимаюсь ремеслом, увы, не подходящим моему титулу. С вашим кузеном мы достаточно долго сотрудничаем, надеюсь и с вами у нас не будет хлопот! Ну а теперь, когда этот досадный инцидент в прошлом, поговорим о настоящем. Показывай, Старый, что привез?
Я кивнул Винни, он вышел и через минуту из разомкнутой баранки руля на стол посыпались монеты. Не все, четыре самых редких я положил в бумажник для пана Мирского, известного нумизмата.
Оболенский внимательно осмотрел монеты, пять из них отодвинул в сторону.
– Ну что, Анатоль, неплохо, совсем неплохо! Особенно вот эти пять.
Князь кивнул на отобранные монеты.
– Пожалуй, я дам тебе за все…
Он задумался.
– Я дам тебе пять с половиной. Это хорошая цена!
– Прибавить бы надо, барин! – с ямщицкой интонацией протянул я.
Князь засмеялся:
– Торг здесь неуместен!
Расстались весьма довольные друг другом, пожали руки, даже Грах перестал злиться на Вальку, особенно когда тот улыбнулся своей простецкой улыбкой, это он умел.
Винни забрал руль и пошел к машине, Князь слегка придержал меня за рукав.
– Старый – вполголоса спросил он – что за человек твой кузен?
– Опасный, Князь.
– Даже опасней тебя?
– Я сам его иногда боюсь – полушутливо ответил я.
Князь усмехнулся.
– Ты ведь кажется воевал, Анатоль?
Я утвердительно кивнул.
– Могу я спросить, где?
– В Сирии, Владимир.
Он брезгливо сжал губы.
– Под командованием англичан?
– Нет. Насколько ты помнишь, там был Русский экспедиционный корпус, в его составе я служил.
– А в каком чине?
– Штабс-капитан. Был представлен к капитану, но получить звание не успел, пан Оболенский!
Князь поморщился:
– Пан, пан, не надо этого местного гонора! Голожопый оборванец, а тоже пан, тьфу!
– Боюсь, Владимир, лет через восемь здесь будет популярно обращение "герр".
Князь почесал подбородок.
– Думаешь?
– К сожалению, да. Скоро в старушке Европе будет жарко.
– И боши опять полезут на Россию… – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Князь. Я кивнул.
– Эх… Уехать бы, только куда? В Крым что ли податься? Так туда тоже докатится. А может в Аргентину, а, Старый?
– А может, Ваше сиятельство, вам вспомнить, что вы потомок старинного дворянского рода и пойти защищать Родину?
Князь протянул с грустью:
– Родину… Какую Родину, Анатоль? У меня ее отобрали большевики!
– Россия всегда была, и останется, независимо от того, кто на троне. Но смотри сам.
Князь помолчал.
– А ты пойдешь драться с немцами?
– Да.
– За красных?
– За Россию, Володя, за ту землю, где я родился. В СССР сейчас заняты тем, что возрождают единую и неделимую.
Князь саркастически усмехнулся:
– Ну да, отдали Царство Польское, Финляндию.
– Это временно, потом заберут обратно. И Империя возродится. Новая, но все равно основа будет прежней.
Князь шутливо прищурился:
– Анатоль, а ты не красный, а?
– Скажем так, слегка порозовевший. Но это никак не скажется на наших финансовых операциях!
– Хорошо. Будет что то подобное сегодняшней партии – привози!
На том и порешили.
До встречи с антикваром оставалось часа два, и я решил покатать Винни по Варшаве. Побывали на Рыночной площади в Старом городе, потерли на удачу хвост Сирены. Потом заехали на Замковую, полюбовались на Королевский замок Яна Собеского, послушали бой старинных часов, зашли в церковь Святой Анны, там шла месса. Потом прогулялись по Краковскому предместью, пообедали в ресторане "Лазенки", где нам подали зразы из телятины с грибами и "русский" салат. Взяли "для сугреву" 150 грамм водочки, и завершили обед кофе по варшавски с маковцом, позже выкурили по сигарете на лавочке над Вислой.
Винни подставил лицо выглянувшему солнцу.
– Красиво здесь! И спокойно.
Я усмехнулся:
– Да, красиво. А через каких нибудь девять лет все это – я повел рукой с сигаретой – будет лежать в руинах…
– А может нет? Старый, ну вот смотри, мы сейчас в Параллели – так?
Я кивнул.
– Причем, неизвестно в какой – продолжил Полев. – Почему бы не предположить, что эта Параллель, отражение другой Параллели, а та – предыдущей. И каждое отражение меняет исходник, искажает его.
Я улыбнулся.
– Роджер Желязны, кстати, поляк. Королевство Амбер. Кто мне говорил когда то, чтобы я завязывал с идеями Желязного, а?
Винни не смутился.
– Да хрен с ним! Тут важен сам принцип! Если допустить, что мы находимся в отражении отражения, то возможно в этой Параллели войны не будет.
– Валя, я очень на это надеюсь. Потому что теперь мне есть что терять. Однако – я посмотрел на часы – пора нанести визит пану Мирскому. Я пойду один, поневаж пан боище обцих.12
– Кто там? – раздался старческий голос из за массивной двери.
"Вот старый жидяра! Ведь не более двадцати минут назад я ему звонил, и мой приметный "майбах" стоит у него под самым окном" – беззлобно подумал я.
– То я, пан Юлиуш, Стариновский!
Защелкали замки, загремела щеколда, и меня впустили в квартиру. Сразу перешли к делу. Я выложил из бумажника монеты, Мирский вооружился часовой лупой, зажег яркий свет и предложил мне сесть. Осмотр не занял много времени. Старик пожевал сухими губами.
– Итак, пан Анатоль, монеты в хорошем состоянии. Я их возьму. Сколько вы хотите за них?
– По 400 долларов за каждую.
Брови антиквара поползли вверх:
– Езус Мария, это слишком дорого, пан Анатоль!
– Дорогой пан Юлиуш, я в этом деле не первый год (соврал!) и знаю настоящую цену хорошим вещам. К тому же до вас я имел беседу с профессором Казимиром Бялковским, но мы не сошлись в цене. И только из уважения к вашим сединам, я готов сбавить цену до каких то несчастных 370 долларов!
